Я звоню. Вы уже (до сих пор?) не спите,
Зазывает подруг загулявший кот.
У тебя — то Мариша, то сразу Юля,
Ты узнала, как ждут января в июле —
Лишь бы только закончился чёртов год.
Ты узнала, как небо идёт на убыль,
Как безвкусны на грани распада губы
И кинжалы зрачков пробивают лёд…
На тебя — то депрессия, то проруха.
Что ни сон — беспардонно ложится в руку
Злополучной синицей. Не наш полёт.
Ты срываешься. В трубке — смешная ругань.
Я тебя не зову ни врагом, ни другом.
Отголосок минувшего — всё пройдёт.
Устаканится — впрочем, прости, забыла.
Вы в завязке уже. От былого пыла —
Очерёдности звуков земных частот.
А завидовать мне — ну такая ересь…
Мы утопли в своей непреклонной вере
В торжество рок-н-ролла. Попсовый век.
Кто-то рубит бабло. Собирают щепки
Прилипалы – паучьи ручонки цепки.
Мы стреляем. И мимо. Но гаснет свет.
И неважно, что бабы твои — «паскуды»,
Что поэту приходится мыть посуду
Трижды в день. Знаю, муза меня простит.
Ты не бойся простыть — нараспашку окна,
Не меняйся по мелочи. И не дохни.
Из последних силёнок — расти, расти…
Мне плевать, кто проснётся в твоей постели,
И какие наутро наметишь цели
После ночи сплошного «Иди ты на…»
Неслучайно маршрут мне на север выпал —
Мы при встрече за здравие всё же выпьем.
…А на донышке — самая суть видна.
