или
Добро побеждает, сволочи!
- Братцы, вы только посмотрите на закат!.. - мечтательно тянет командор. Что это с ним, уж не заболел ли? Впрочем, как раз после заката он обычно и превращается в поэта большой души. Может, просто сегодня метаморфоза случилась пораньше? Но Ксюха так не считает, она вспоминает вчерашний вечер, мстительно щурит глазки и „назначает“ таки Мишаню больным. И выписывает ему горькое лекарство:
- Какие закаты, папик, окстись! Наливай давай!
Да-а-а! Пилюля горька... Вы не помните, друзья, как там дальше у классика? Я чего-то с голодухи подзабыл... - ... но придётся испить чашу до дна? Или это уже у другого классика, а?
Не суть. Главное, что теперь, после моих уроков, вы уже точно не ошибётесь. Совершенно верно - зря Ксюха так сказала. Ой, зря! Наливала потом, бедняжка, в свою рюмку весь вечер сама. Пока, наконец, её не осенила дельная мысль признаться своему папику, что он гениальный поэт и она им гордится и восхищается. И вот тогда она была торжественно прощена и облагодетельствована в виде поцелуя в щёчку. Я бы конечно и раньше за Ксюхой поухаживал - что мне, жалко, что ли! - но Ксюха от меня далековато сидела. Или меня многозначительный взгляд командора из под маски душечки-поэта останавливал - не скажу наверное.
И было налито. И был тост. И речь держал, как всегда, командор. Или уже поэт - не могу сказать точно - я их постоянно в это время суток путаю.
- Дети мои! - сказал командор или поэт... За столом из его детей был только Юрец, но, тем не менее, он произнёс именно так, - Дети мои!
По замыслу командора это должно было заставить всех присутствующих прочувствовать торжественность момента и, на самом деле, даже почему-то не угомонившийся до сей поры дятел на одном из Трёх Тузов, наконец, замолчал... Такое вступление означало, что сейчас свершится что-то необычайное! И действительно…
- Дрын-дын-дын-дын-дын… - вдруг перебила командора бензопила. Затем чуть повыше и визгливее: - Дрянь-дянь-дянь-дянь-дрянь. А потом коротко пропела самую высокую ноту:
- Вжж-и-и-вжжжи-их… - и наступила тишина. Буквально на секундочку - зловещая такая Тишина... Затем сразу послышалось нарастающее ш-ш-шш...кр-р-ещщще-ен...-до!!! - и нам даже было слегка видно, как за гущей других крон упала здоровенная зелёная сосна. И тут я в третий раз за сегодняшний вечер подумал про пулемёт „Максим“.
- Вот сволочи! - прослезилась Танюха. - Ну пойдёмте их утопим! - заголосила она.
- Мамулечка, - честно сознался я, - Я тебе передачи носить не буду! Мне бы двух доченек выходить, а на передачи у меня тогда времени не останется. Утопить, мамуля, это ж не наш метод. Утопить – это ж мера уголовная, хоть и правильная, но они, к сожалению, административно пока безобразия нарушают. Подождём, пока вагонами валить начнут или... или есть другой метод. Положим, вдруг у них к утру спустит колесо, а?
- Два...
- Три!
- Четыре!!!
- Пять. - завершила подсчёт маленькая Лизочка, которая вообще-то ничего такого не имела ввиду. Просто мы ей обещали, что скоро начнутся игры, вот она и решила, что мы игру такую затеяли - считать по очереди. А узнав в чем дело, задумалась; видимо, пытаясь найти своё решение воспитательной проблемы... Но нам так и не довелось узнать Лизочкин метод наказания злодеев, ибо - чур меня! Чур! - вот оно, Зло. Само по тропинке к нам направляется.
- Ребят, спичками не богаты? - говорит, - а то, представляете, козлы, в лес поехали, а спички позабыли!
Ну да, думаю, кому ж ещё на „козлах“ ездить, как не козлам... И хотел кое-что вслух добавить, да Юрец меня опередил. Но он даже лучше сказал, не так грубо и простонародно, как я намеревался. Он ведь сын поэта, наш Юрец.
- А мы не курим, - сказал Юрец.
Вот умничка! И сосну, значит, хотя бы от аутодафе унизительного спасает, и этих варваров одновременно унижает, по своему, по-детски.
- А костёр как запалили? - не понял намёка мужичонка.
- А у нас зажигалка! - отбрил Юрасик с азартом.
- Не беда, подойдёт... - не сдаётся мужик.
- Трофейная, от дедушки досталась, у фрица отнята, бережём как реликвию... - ага, не на того напал: вы думаете, наш Юрасик за словом в карман полезет?!
- Гы-гы-гы, славный какой у вас малец, корки мочит! - обрадовался козлиный наездник, - Ну так что там насчёт спичек?
- Ладно, мужик, держи, - говорю, - Только отдать не забудьте.
Мысленно я, конечно, с Юрцом солидарен, но что тут делать? Кто его знает, что у них на уме, у местных! Мы вот сейчас заснём, а они следующую сосну нам на палатку свалят; ну или дорогу, уезжая, перегородят дубом вековым - тоже не мёд. Тут или, как Танюша предложила, камень на шею, или уже соблюдать принципы ненападения. Пришлось дать…
- А чё вы, - говорит, - мучаетесь так, сердешные? Прутики какие-то гнилые жжёте. Давайте я вам сосну свалю, хотите? Да вот, хотя бы вот эту? - и на один из наших фаллических тотемных столбов показывает, на главного, значит, Туза. Так, наверное, по его представлениям выглядит обыкновенная человеческая благодарность.
- Да спасибо, не надо - отказались мы дружно и он почапал обратно к реке.
И понял я тогда, братцы, одну простую вещь. Знаете, какую? Нихрена он не поймёт, этот мужичонка! Хоть все четыре колеса ему прокалывай - даже не догадается, за что... И напрасно я тогда надрывался с тем моим „манифестом“, что, мол, не губите, мужики, не губите!..
Долго нам ещё до Швеции, ох как долго! Там природу берегут. Там ни один, даже такой вот тщедушный мужичонка, в лес без своих, заранее купленных, дров ни ногой. А в местах массового паломничества заботливое государство дровишки бесплатно складывает: пользуйтесь, люди добрые. За что и платят шведские добрые люди ответной любовью своему государству. Кто знает, если бы наша власть так же нежно нас любила, то и мы, быть может, тоже фигу в кармане не держали? Может, хоть в будущем, а? А пока, ребятишки, далеко нам ещё до Швеции, далеко… В Америке не был, - не знаю, но думаю, что даже до Америки ещё жить и жить. Может, хоть внуки наши доживут...
А до Мишкиного тоста торжественного, совсем напротив, рукой подать. Он ведь не забыл, это его мужик только на полуслове оборвал. И коли был бы наш командор до сих пор командором, а не уже поэтом, как обычно к полуночи, то не исключено, что не донёс бы мужичонка таки спичек до своего приятеля.
Но мужики всё-таки получили тогда по заслугам. Свой же леший их и наказал. Нет, дождик, конечно, он на нас до кучи наслал, но он ведь не знал, что у нас припасён и даже заблаговременно поставлен чудеснейший коллективный „зонтик“ аж о десяти квадратных метрах крышею. Аккурат весь Лобок с костром посредине закрывает. Видите, и силы зла иногда не владеют всей информацией, из-за чего и в их канцелярии случаются досадные проколы. А мужички не только вымокли сами до нитки, и не только через дырявый брезент на крыше превратили своего „козла“ в использованный памперс, но и рыбёшки ни одной, даже малюсенькой, для кошки хотя-бы, не выловили... Так вот бывает...
И командор - вернее, теперь уже на все сто процентов поэт - продолжил прерванную речь.
- Дети мои! Братцы дорогие! Я, конечно, не знаю, как некоторые химики беспардонные, - и тут он посмотрел в мою сторону словно осуждающе, - сколько именно молекулярных слоёв улетучилось с поверхности наших напитков за время навязанной нам, но, тем не менее, благородной с нашей стороны борьбы со Злом, но я точно знаю одно. Круг замкнулся, друзья, и мы снова за этим столом. Несмотря на кризис и всю прочую херню…
- Папик!!!
- Это литературное слово, я это заявляю со всей ответственностью. Я специально узнавал и, кроме того, я - Поэт!
- И всё же, Мишель, это слово ругательное и я прошу его ко мне не применять! Давай воздержимся от подобных метафор, ладно?
- Но, Ксюшенька, он же от всей души и из лучших побуждений... - Танюха заступилась в кои-то веки за литературные слова, надо же!
- В лучшем смысле, можно сказать!
- Ну да, я ведь так и говорю: несмотря на херню в хорошем… - он бросил предупредительный взгляд на Ксюху и повторил с нажимом, - в хорошем понимании этого слова мы снова вместе и нам снова вместе чудо как хорошо! И давайте уже, наконец, тяпнем!
...Но тут, друзья мои, простите, я снова вынужден прервать свой рассказ и восстановить наконец-таки так долго мною попираемую до сего момента историческую справедливость!
Я предполагаю и, поверьте, не без основания, что у вас могло сложиться ложное впечатление о наших взаимоотношениях. Всем своим повествованием я вам демонстрировал, как мы любим друг друга, холим и лелеем. Боготворим, можно сказать...
Чёрта с два! Ерунда и показуха! Мы, если хотите, самые что ни на есть настоящие Монтекки и Капулетти наших дней. Вы, верно, полагаете, что для этого нужно как минимум в палаццах обитать, пред дожами склоняться и шпагой махать при всяком удобном и неудобном случае? Как бы не так! Мы ведь цивилизованные люди! Можно ведь и по-тихому ненавидеть...
На первый взгляд Юрец при таких раскладах не при делах получается. Он ведь, выходит, ромео. Но вы же помните, как этот пылкий юноша на меня глазами зыркал, когда я его, неблагодарного, на родной берег геройски переправлял, буквально за шкирку из пучины вытягивал! Ну и что, что с чуть подмоченными штанишками, но зато прямо в руки родной мамочки и, что тоже немаловажно, - живого!
У доченек, джульетт по-нонешнему, в свою очередь, к Юрцу претензии есть. Он ведь с некоторых пор носит свою подушку с собой и доченькам никак не удаётся так Юрца отвлечь, чтобы осуществить давно задуманный ими план мести. И это, как вы догадываетесь, только лишь самая верхушка айсберга.
Танька Ксюхе завидует, что у неё муж такой добрый и красивый и серенады пишет. Танюха, к слову, вообще всем жёнам завидует, у которых муж - не я. Она отчего-то уверена, что все другие мужья не лежат на диванах и попёрдывают, а напротив, посуду моют, в магазин как на службу ходят, гвозди в стену забивают, а налево - ни-ни! Гвоздь я, кстати, могу - ты только скажи куда... И никакое это не лево вовсе, а хоккей!
… А Ксюха не может простить всем нам, что мы так ловко меж дерев и кустиков грибы отыскиваем. Вот. Пусичка так вообще на всех когти точит. А лично мне на весь их кипящий котёл накласть три кучи, поэтому я, наоборот, получаюсь под перекрёстным огнём сразу со всех сторон света. От всех подряд претерпеваю!
Хотя нет. Совсем забыл! Как раз со вчерашнего дня и у меня к ним претензия появилась. Одна - но какая! Вот какого дьявола они меня Димоном называют, а?! Мы же договаривались, что я в этот раз еду инкогнито. Не можете меня просто замполитом называть - не надо! Мало на свете имён, что ли? Взять хотя бы того же Петю или Васю - отличные ведь имена! Ну или Зяма, на худой конец, ну чем не имя? А теперь вот по их милости на меня все будут показывать пальцем, и крутить им же, тем же самым пальцем, у виска. Потому как указательный палец универсален. Большой палец - для одобрения, мизинец - для кокетства, на безымянный же или кольцо надевать следует либо, наоборот, демонстрировать девушкам его, пальца, девственную-же наготу для повышения своих шансов; а средний палец вы сами знаете для чего: он как раз олицетворяет то, ради чего вы и повышаете эти свои шансы. Один только трудяга указательный делает всё остальное. Поэтому мне, конечно, не понравилось такое коварное нарушение конспирации с их стороны!
Такая вот диспозиция. Осталось только про Мишаню сказать. Он не то чтобы очень ненавидит нашу гадскую семейку, но пару гвоздей за пазухой всё же держит. Нет, не камней - нафига ему камни? Тяжести таскать! Именно гвоздей, чтоб при случае загнать их, сами знаете, в какую крышку. И даже три гвоздя носит. По числу доставленных ему нами кровных обид. Вендетта - слышали такое слово? Вот он и вынашивает свои гвозди. Каждый гвоздь имеет собственное имя. Командор, по слухам, даже день рождения каждого гвоздя помнит и отмечает, не чокаясь.
Первый гвоздь - Апокриф. Помню как-то раз они к нам заехали по пути со своей дачи. Надо же, годами туда-сюда по нашей улице мимо проезжают - им так, видите-ли, на дачу удобнее. Так и проезжали бы себе дальше! Нет - припёрлись! Одна радость - коньяк принесли вкусный и клубники с дачи - на закуску, значит. Пьянствовали мы себе, никого не трогали, всё чин чином. Надо же было поэту нашему в разговор умное слово ввернуть. Он, впрочем, всегда так делает, в любой компании, заприметил уже, что от такого все только снизу вверх на него смотрят, и коньяк в знак уважения к его эрудиции подливают. А я, конечно, не коньяка для него пожалел, совсем нет! Чего мне коньяка жалеть, если он вообще не мой, а Мишкин. Но, так уж вышло: случилась в этот раз у Мишани осечка. Не помню точно: наверное, Мишаня как-то не очень связно и гармонично значение этого слова объяснил - я ведь его никогда допрежь не слыхивал и мне было интересно. А Мишаня, видимо, не привык объяснять значение вворачиваемых им в беседу - для вящей интеллигентности - слов. Никто, видать, его до меня делать этого не просил, так как все боялись показаться неучами. А я вот не боюсь - меня мама так воспитала! Да знай Мишаня, что у меня десяток словарей на полке стоит, он бы и вообще поостерегся бы умничать. Но он не знал. А я как раз привык про все незнакомые слова у словарей спрашивать. Этому меня уже папа научил. И кроссворды немного...
Мишань, ну не обижайся, ладно? Ну я же не знал, что твоя версия настолько не совпадёт с мнением словарей. К тому же, бывает - я слышал! - что словари иногда врут. Все десять, конечно, редко, но вдруг тогда был именно такой случай, а? И чёрт меня дёрнул тогда засомневаться, блин! Блин! Блин!!!
Второй гвоздь тоже как-то сам собой выковался, спонтанно. Дело было весной и мы открывали шашлычный сезон. И как-то так совпало, что незадолго до нашей совместной вылазки я обновил себе средство передвижения. Вы конечно помните, что для меня в подобном случае новое - это хорошо забытое каким-нибудь добропорядочным бюргером старое. Словом, незнакомый мне бюргер поделился со мной за недорого тем, во что, согласно немецкой поговорке, со временем превращается каждая машина - Опелем. А нам на поговорки плевать: мы сели, „втопили“ и „сделали“ все их хвалёные „мерсы“ и „бомбы“! С пробкой только не совладали: летать Опеля пока всё же не научились. Короче, совсем чуть-чуть опаздываем. Мишка уже пару раз звонил - волновался. И они там уже всей гоп-компанией стоят на улице, на низком старте, значит - нас только ждут. Небывалое дело, скажу я вам! Обычно наоборот бывает. Но это неважно. Важно как раз то, что мы на другой машине едем. И я-то сам с ней не обвыкся ещё, а они про неё даже не слыхивали, не говоря уже о том, чтобы лично лицезреть. Они ведь ждут ту, прежнюю, цвета морской волны, за что она и была наречена Мариной. А мы ведь уже на Маше! Только она не за цвет уже Маша, она просто - Маша. Уменьшительно-ласкательное от машины, значит.
Вот и попутал нас опять бес, вы же понимаете: нам спокойно не сидится. Вернее, нам-то как раз и сиделось тогда. Только не совсем спокойно. Мы сидели в машине и ржали. Нет, не так. Мы уже подъехали, сидели и ржали... Опять не поняли? Ну вот представьте: вы стоите на улице и ждёте знакомую зелёную машину. Представили? А подъезжает незнакомая и ни разу не зелёная, хоть и даже более красивая и блестящая. Вам на неё плевать вообще: мало ли вокруг на обочинах машин паркуется! Тыщи! А то что там, в салоне, публика ухахатывется, вам не слышно и не видно - немцы своё дело туго знают - изоляция полная. Вот все разом и ждём. Они - нас и стоя. А мы - в мягких креслах и … не знаем чего. Мы просто выжидаем и смотрим: а чё дальше будет...
А дальше Мишка не вытерпел. Снова звонит. И уже не с вопросом, а наоборот, с матом. Если на русский переводить, то смысл примерно такой: почему вы, уважаемые друзья, такие счастливые, в то время как мы, словно исполняя роль не очень умных людей, стоим тут и огорчаемся, что вас ваши важные дела задерживают? А, мать вашу за ногу?!
Последний, отрывок, как самый приличный в его монологе, я привожу полностью, чтобы вы имели хоть какое-то представление о его недоумении и крайнем нетерпении в смысле хряпнуть. Разуй глаза, милок! - кричу я ему в ответ и мы, вплотную прильнув носами к стёклам, приветственно машем руками. Не замечают! Ну что-ж, опускаем стёкла - благо, никакие тугие рукоятки теперь крутить не надобно. Машина „вумная“ и всё делает сама - только повелевай! Зенки, говорю, протри! Мы уже пять минут тут сидим, вас ждём, а вы всё наговориться не можете никак!..
...Словом, опять Мишаня злобу затаил.
Он бы конечно выпустил слегка пар, удайся у него полгода спустя такой же трюк с нами. Но трюк не удался. Мы успели заметить, в какую машину они тогда, после совместного катания на коньках, по-тихому от нас сбежав, сели. Вы мол, поезжайте, мы вас догоним... Думали, мы их из виду потеряем, забеспокоимся, во все колокола бить начнём, милицию на поиски призовём... Ага, как же!
Третий гвоздь... О-о-ох-х, я даже засомневался, а стоит ли поминать его вообще... Да ещё к полуночи! Короче, если только вам дорога ваша жизнь и здоровье, никогда не произносите при командоре это слово. Флэш-моб. Лучше вообще избегайте также и однокоренных слов. Исключите из своего лексикона даже флэшки и мобильники в присутствии командора. Хотя, и надо это честно и откровенно ему напомнить, именно он сам дал такое прозвище нашему действу. Именно командор обозвал тогда нашу милую постановку флэш-мобом. Именно он… А случилось это, знаете, где? Да-да, здесь-же, в Кайфуево. Иначе я бы, может, и не рассказал бы вам этот случай.
Рассказ мой будет длинным, но мы ведь с вами теперь никуда не спешим, так ведь? Вернее, вы, если спешите куда, то как раз можете идти. Для вашей же пользы лучше будет ничего не знать, и тогда вы уж точно даже случайно не проболтаетесь командору. А сам я никуда не спешу, потому как день рождения Мишани уже позади и меня ничто не торопит и не подгоняет. И я начну издалека. Чтоб вы поняли, чтоб вы прочувствовали всей душой, что иначе мы поступить просто не могли, и при случае защитили бы нас от гнева командора.
В общем, Ксюхин начальник - сволочь! Ещё бы не сволочь - слушайте...
Нет, уважаемый неизвестный мне ни в лицо, ни по имени-отчеству Ксюхин начальник, не лишайте Ксюшеньку тринадцатой зарплаты - она здесь ни при чём. И она мне ничего такого про Вас, даже на ушко, не говорила. Это моё собственное, сугубо личное мнение. Вы, батенька, - большая сволочь. Зарубите себе это на носу. До поры до времени со мной был солидарен и командор, но он, ренегат (а я бы даже сказал „ ренегад“!), переменил своё мнение, а я нет.
Ну какого, спрашивается, рожна вы бухгалтера на работе допоздна держите, а?! У вас ведь не конвейер и не скорая помощь, а Ксюха не слесарь-сборщик на сделке и не фельдшер-акушер на сутках. Отпускайте её хотя-бы раз в год по пятницам с обеда, ну вы же не зверь! Вы даже не представляете, что по вашей милости тут потом началось!
Признаться, я хотел сначала в Ксюхин кристально чистый образ ложку дёгтя плеснуть и саму Ксюху сволочью сделать, но потом подумал и решил: ну какая же она сволочь?! Да любого спросите: нет, Ксюха никакая не сволочь. Она бы и рада с работы пораньше, но не может - начальник не отпускает. И сбежать по-тихому не получается - он с неё глаз не спускает.
Но сволочь в моём рассказе обязательно должна присутствовать, без неё просто никак! Ничего бы без сволочи не получилось! Вот и пришлось назначить сволочью Ксюхино начальство. А вот Мишаня сначала думал, что начальник потому сволочь, что на Ксюху всё время пялится. Значит, клеится к его жене, сволочь. А уже во вторую очередь он сволочь, что Ксюха Мишане ужин сделать никогда не успевает. Но однажды начальник подарил Ксюхе на день рождения дорогую видеокамеру и Мишаня задумался: а может и ничего, что мамуся много работает и света белого не видит? Опять-же, никто над ухом не зудит и хоккей по телику не мешает зырить. А ужин что? - ужин ерунда - он ведь и сам давно о диете мечтал... Пущай работает...
Поэтому вот и получалось почти всегда, что они не с нами вместе, как в этот раз, в Кайфуево приезжали, а попозже, к ужину подтягивались. А в тот злополучный раз, как назло, ещё больше задержались. Потому что начальник - сволочь. И именно по этой причине весь сыр бор-то и начался. А Мишаня-то уже потом осерчал и в сердцах флэш-мобом его обозвал. Нет, не начальника - флэш-мобом. Начальник, как мы помним, просто - сволочь… Сволочь - и всё тут...
Впрочем, не только начальник-сволочь виноват. Как почти в любом ДТП виноват обычно не какой-то один дурак водитель или, не по ГОСТу, „колдоёбина“ на дороге, а стечение целого ряда роковых обстоятельств, так и в нашем флэш-мобе виноват был не только неджентльменски ведущий себя Ксюхин начальник, но и ещё кое-что.
Во-первых, в этот раз „предшественники“, сволочи, расстарались и оставили нам на полянке столько этого „кое-чта“, что мы взмокли, его закапывавши. Честно признаюсь, мы не настолько гринписовцы, чтобы чужой мусор увозить. Свой - да, по мешкам и до помойки везём, а чужой либо сжигаем что можно, либо закапываем.
Вторая напасть - осы. Тоже сволочи - пуще начальника! Надо им было гнездо своё нажевать и склеить не где-нибудь, а на нашей тропинке к пляжу! Я её один раз давным-давно прорубил в прибрежном ивняке и осоке и с тех пор каждый год лишь подравниваю. Знали бы вы, с какой скоростью эта сволочь, ива, растёт! И осока в мой рост тоже - сволочь! В общем, опять потей! А тут ещё эти сволочи - осы! Насилу убежал. Ну не новую же тропинку рубить, так ведь? И не гуманно, и не ... гуманно... И иву жалко и силы собственные. Решено: переселяю ос на новое место жительства. Слава богу, они свой бумажный мешок на куст подвесили, а не в землю спрятали. Уже легче. Но как от этих жалящих фурий уберечься? Они ведь, сволочи, не понимают, что я им только добра желаю и предоставлю им новые, более светлые и просторные хоромы. Ну, конечно, не на элитной тропинке, а подальше, „в пригороде“.
Хотя, честно признаюсь, велико было искушение им отомстить за горькие детские слёзы моей лапушки, кровинушки моей, Анечки. Она ещё, помню, совсем маленькая была, младше теперешней Лизочки, и доверчиво топала за папой по тропке. А я, не заметив и наступив на осиное гнездо в земле, дальше прошёл. И вдруг детский лепет за моей спиной оборвался, а вместо него поднялся дикий вой - так моей девочке было больно и обидно. Осы ведь не разобрались, кто им на крышу наступил, и на невинного беззащитного человеческого детёныша набросились, всей своей полосатой эскадрильей. Их тоже можно понять: они своих детёнышей обороняли.
Но обида осталась... А тут такой удобный случай! Мало кто от соблазна удержится, неужто вы со мной не согласитесь? Тем более ту, самую толстую их „свиноматку“ я, кажись, в лицо узнал. Она самая! Ну-у, сволочь, щас ты у меня запоёшь!
И я - что бы вы думали? - одеваю свой резиновый плащ а-ля „Общевойсковой защитный комплект“. Такие сейчас в любом рыболовном магазине продаются, а когда-то мы его на военных сборах по нормативу на время надевали. Кто в секунды положенные не уложится, тому - … лучше не буду говорить что. Но не благодарность командира части и не усиленное питание - точно.
На голову, под капюшон - антикомариную сетку. В руках - пакет полиэтиленовый, ярко-красный: Санта-Клаус спешит к шведским детишкам на рождество. Думаю, егерь наш с ума спятил, как меня увидел. Именно так в Голливуде пришельцев-гуманоидов рисуют, а тут вдруг вот он - он, наяву! Белая горячка, бля - пора нахрен завязывать с самогоном!
А жарища, скажу вам, страшная. Как вот сегодня днём была. И если бы в Кайфуево был асфальт, он бы плавился. Но, за неимением в Кайфуево асфальта, плавились мои мозги под зелёным капюшоном. Пока мы с Санта-Клаусом до гнезда дошли, в моих сапогах уже по полулитру пота скопилось и чавкало.
Ха! Ха-ха!!! Ну что - приссали?! В такой броне мне даже миллион ваших свиноматок не страшен - трепещите, сволочи! Толстенными перчатками раскрываю Санта-Клауса, туда этот огромный шар-небоскрёб с ветки аккуратненько сталкиваю и - бегом на новое место. Подальше. Откуда они нас точно не достанут. Ну а если какие их добытчики, по причине неуважительной или даже уважительной, к переселению не успели - не моя вина. Следить надо за имуществом! И, к тому же, мобильная связь на кой ляд придумана? Позвоните своим, да и спросите у них новый ваш адрес. С новосельем, короче, сволочи!
А сам выливаю пот из сапогов и ныряю. Признайте же, что я заслужил этот нырок вне очереди! Потом, братцы, заслужил и даже почти кровью... Понимаете теперь, как у нас наболело? И это я вам ещё про змею не сказал, про полное безветрие при такой-то жарище, про состязающихся между собой в ловкости слепней, комаров и прочих кровососов и про невозможность всё это дело, по Ксюхиному обтекаемому определению, - запить. Все напитки ведь они везут, а у нас место палатками забито. А они всё не едут, понимаете?! У нас и палатки, и костёр, и родник, и вода и жрачка - ну всё-всё-всё готово - а их нет! Куда это годится, я вас спрашиваю? Самое главное, что когда договаривались, Мишаня по-военному чётко и конкретно отрапортовал: мол, будем часов в семь-восемь, ... ну максимум в девять.
Звоним в девять: ну что, подъезжаете? Чайник ставить?
- Да-да мы уже ... выехали. (!!!) Немая сцена, бля...!
Не буду говорить, какую короткую, но ёмкую русскую „поговорку“ я ему тогда в ответ процитировал...
Вы, кстати, никогда не замечали, что если в этой фразе заменить всего-лишь одну буквочку - „б“ на „п“ - то выражение становится очень даже мягким и милым. Где-то даже тёплым... Типа „опаньки, да я ж с твоей мамой хорошо знаком!“.
Но я не хотел делать эту поговорку тёплой. Я как есть сказал. Меня даже не остановило, что трепетная и такая ранимая Ксюха могла рядом с командором сидеть и проникаться радостью нашей скорой встречи, к Мишкиной трубке ухом прильнув.
Созываем совет в Филях... Решено: топор войны откопать и предателей примерно наказать.
Я не буду раскрывать всей закулисной кухни, иначе зрителям в первом ряду станет неинтересно. А вы, - ну те, самые смелые, те, кто не побоялся остаться, - я надеюсь, сообразили, что пора места в первом ряду занимать и что представление скоро начинается? Умнички!
Вот и они, как приехали, тоже как бы в первом ряду оказались, метрах в десяти от сцены. Вид - превосходный! Потому как я рассудил, что пока они всё полностью не досмотрят, им из машины выходить не след. Иначе они нам всё представление испортят. Тогда я взял и перегородил дорожку - не проехать.
… Ну вот, начинается... С горы послышался звук мотора - готовность номер один. И вот они, наконец, въезжают на полянку. Я не вижу, я к ним задницей повернулся - по сценарию, но спинным мозгом чувствую, что улыбки у них, как пить дать, до ушей - трогательную встречу предвкушают. А на поляне мизансцена такая: мы как бы их не замечаем. Нет их - и всё! Между собой переговариваемся, какие-то дела хозяйственные делаем, жестикулируем. В общем, жизнь кипит. Но без них. Их нет! Мы - есть, а их нет! Сороки в кустах трещат, что-то делят - они тоже есть. Даже комары есть, потому как мы периодически ладошками по лбу и щекам хлопаем. А их нет! Где ты, Мишаня-а-а, ау!
А Мишаня в машине избибикался весь - ему ведь дальше не проехать, они ведь, по нашему замыслу, в первом ряду - зрителями, значит. А мы не замечаем и всё тут. Теперь, внимание, - условный сигнал. Как мы заранее договорились, условный сигнал - это звук открываемой двери. Мы ведь к ним спиной и ничего не видим - такова строгая договорённость. Не видим мы, а только лишь спиной чувствуем, как медленно сползают широкие улыбки с их радостных физиономий. Всё - до конца сползли. Я явственно представил их каменные лица. Поняв, что никто дорогу ему не освободит, командор решает сделать это сам. Дверь щёлкнула и мы, как по команде, выстраиваемся шеренгой и, так же ничего кроме себя вокруг не замечая, идём за кусты.
Вот тут уже точно - немая сцена! Тишина - гробовая. Они, похоже, догадались, что мы не шутим, и решают: сразу оскорблённо уехать или сначала нам морду набить? Но у нас и такой случай сценарием предусмотрен. Выдержав мхатовскую паузу, мы выскакиваем из кустов с хлебом-солью на рушнике и кричим: ура, поздравляем, улыбаемся, мол, и машем - вас снимает скрытая камера!..
А больше всего, знаете, что командора задело? Мишаня потом признался. Самое обидное, говорит, что даже эта малявка-Лизочка ни разу не сфальшивила - отыграла свою роль как по нотам. Ни разу в их сторону не посмотрела!
И командор не сразу тогда оттаял. Сначала выпил хорошенько... А уже потом подобрел и сказал:
- Ну ладно, от этого гада замполита я ничего другого и не ожидал. Но Танюшка! Как ему, паразиту, удалось эту святую женщину, воплощение кротости и невинности, в свою аферу втянуть? В это паскудное лицедейство! В этот гавёный иезуитский флэш-моб! Э-э-х, Танюшка...
А я тогда подумал: э-э-э-х, командор, святая простота, знал бы ты, кто в нашей семье обычно все розыгрыши и приколы придумывает! Хотя за все, впрочем, не поручусь, но самые жёсткие и циничные - точно она, Танюшка, святая женщина, воплощение кротости и невинности, спортсменка, красавица, комсомолка и активистка. Так то…