с запутанным вступлением,
но с простой моралью
Вот спросите меня, отчего это я никогда не пишу нормальные мемуары, а сочиняю какие-то побасенки. Да-да, вот спросите, спросите! Так я вам отвечу.
Боюсь…
Помнится, примерно в том же ключе отвечал советский чукча своему советскому соплеменнику, на самой дальней северной советской льдине сидючи и будущую строганину через лунку добываючи. Сошлют, говорил, в ответ на предложение коллеги скоротать сей промысел за политическим анекдотцем.
Вот и я о том. Посодют ведь! Как пить дать, посодют!
А не посадят, так по судам затаскают. Оно мне надо?
Нет, терять мне, конечно, нечего. Из имущества только клюшка хоккейная, гитара-шестиструнка, да ноутбук глючный-преглючный, на который я все пасквили записываю и на который потом мои грехи и списываю, если вдруг какая всё ж претензия. А из здоровья - на пару наклонов размяться, да пробежать разок от ворот до ворот, гол забить. Но тем не менее. Не люблю я, знаете ли, этого официоза. И вставать в шесть утра - жуть, как ненавижу. Нет, лучше я по-прежнему буду из-под своего дивана гаденько тявкать. Оно безопаснее. И почётнее. Помните, как у дедушки Крылова Моську все уважали? Кстати, это, видимо, единственная басня, которую дедушка не спи... не позаимствовал, пардон, у Лафонтена, который, в свою очередь, разживался творчеством у Эзопа.
Да! Это важно. Язык Эзопа - важная деталь. И покорнейше прошу не путать. Язык и Жопа - это те, про которых я буду писать. А вот эзопов язык - незаменимая штуковина, если не хочешь вставать в шесть утра и хлебать баланду, как некоторые удальцы-храбрецы с Манежной площади.
Видите, мы с вами потихоньку уже начинаем на нём, на языке древнем, разговаривать. А ну-ка, давайте ещё маленько потренируемся. Вот спросите-ка меня теперь, к примеру, почему моя басня не в стихах, как водится, а в нелепом прозаическом хаосе. Вот спросите…
Спросили? Молодцы! Отвечаю. На „эзопе“, как договаривались.
Некий папа некоего Главного Режиссёра всея Руси, а по совместительству папа двух гимнов и дяди Стёпы, тоже отнюдь не гнушался баснями в прозе. И ничего, пипл хавал и нахваливал. Поняли теперь? А что объём моей басни поболе „Мертвых душ“ будет, особенно второй их части - ну так на то она и поэма, ровно как обещал. Впрочем, ни режиссёр, ни его более любимый мной папа, ни Чичиков с Маниловым в нашей истории участия не примут, да и вообще, не имеют к нашей басне ни малейшего касательства. Ни чуть-чуточки, верьте мне на слово. Верите?
На сём разрешите мне присказку - или, вернее, „прибасенку“ - закончить и перейти, собственно, к сокровенному.
Ах! И кто только придумал этакое противное слово - мемуары! Мему... тьфу! Маму их!
Что вы! Не мемуары. Воспоминания! Это так сладко…
М-м-м...
Итак, басня. Не удивляйтесь, после неё будет ещё „послебасенка“, а уж потом, совсем опосля - мораль.
Не поручусь, был ли то квартет, квинтет или секстет. Помню, совещание проходило в маленьком кабинете технологов механического цеха. Вряд ли там поместился бы целый оркестр. Ладно, пусть, по классику, будет квартет. Скажем так: Руководитель, он же председатель собрания; инженер Беленький, он же умудрённый жизненным опытом философ и автор морали всей этой басни; молодой специалист, технолог следующего по производственной цепочке цеха, он же ваш покорный слуга и... и все остальные. Вроде, четверо участников - да, я не ошибся? Всё по классике пока? Ну и славненько. Классика заканчивается. Дальше мы всё равно будем играть свою собственную пьесу. Как раз таки слаженно и по нотам, как впоследствии выяснится.
Совещание не где-нибудь, не в какой-то там шарашкиной конторе. Оборонный гигант, крупнейший производитель оптических приборов для танков, подлодок и межпланетных экспедиций - это вам, извините за резкость, не козявки жевать! В миру простых смертных гигант знаменит своим самым дешёвым на планете фотоаппаратом „Cмена“, по популярности в народе уступавшим разве что любимой на всех лавочках скверов и парков страны закуске „на троих“ - плавленому сырку „Дружба“. В нём же, в народе, за простоту, совсем скоро будет принято называть подобные аппараты „мыльницами“. Каюсь, таким богатым воображением я не обладаю. По форме „Смена“ больше напоминала небольших размеров кирпич.
Стыдно сказать, как в сказочном королевстве - простые мыши, так на реальном оборонном гиганте - заурядные майские дожди сильно портили качество продукции и, заодно, настроение инженерно-техническому персоналу, не говоря уже о королевской фамилии... пардон, о руководстве. А к руководству на вверенном объекте (пока не на всём гиганте, а только на производстве тех самых „кирпичиков“) приступил молодой, горячий и далеко и быстро пойдущий человек, которого все вы прекрасно помните по выпускам новостей... этак... конца девяностых годов прошлого столетия. Деталь, конечно, не особо важная для моей истории, но, поймите правильно: мне тоже хочется похвастаться своими знакомствами. Ведь я - только представьте! - за тем столом мог легко дотянуться и незаметно пощупать ткань на дорогом пиджаке будущего „народного кумира“. Ничего о его деятельности не скажу, ни плохого, ни хорошего. Не следил, извините. Единственное, что царапнуло неприятно - отобрали в нашем городе у молодожёнов один из дворцов, где Гименей, значит, их своими узами намертво опутывал. C одной только целью отобрали: поселить новое высокое начальство.
Но это, сами понимаете, произойдёт в далёком будущем. А пока, в данный момент - за ни разу не дубовым и без бронзовых в мраморе чернильниц типовым инженерским столом из прессованных опилок - грядущий Представитель Самого по Северо-Западу наши мелкие, не мирового масштаба, технологические решения испрашивает. Как, мол, не позволить дождю портить социалистической казны прибыли вообще, и как реанимировать продукцию, успевшую пойти ржавчиной, в частности.
Мы, значит, блещем знаниями и предлагаем технологические прорывы на нобелевский результат. Кто-то дежурно блещет, по привычке; кто-то искренне переживает. Химию, физику, тактику и стратегию в помощь призываем. Особенно я стараюсь. Я ведь первый год на настоящем производстве, не пообтесался ещё. К тому же нерастраченных знаний в башке после института - на семерых! Спорим, горланим - охрипли уже. Записывать постановление высокого собрания уж было начали - что и как делать будем, чтоб, значит, ржу зловредную одолеть. И тут возьми кто-то и заметь:
- А чегой-то инженер Беленький всё молчком? Знай себе в блокнотике каляки-маляки рисует. Как, мол, не стыдно!
Нет, не угадали, ничего инженер Беленький не сказал про „первую звезду“, как в известной некогда рекламе про известного ещё ранее великого полководца.
- А? Что? - ответствовал застигнутый с поличным инженер Беленький, прикрывая каляки-маляки волосатой ладошкой.
Сообразив, наконец, что от него хотят потные от погони за премиями присутствующие, инженер Беленький невозмутимо выдаёт:
- А чего тут особо судить да рядить? Я, говорит, на пятом совещании по этой злободневной теме присутствую. Вот они, все ваши решения... И достаёт из папочки копии протоколов „майских заседаний“ за несколько прошлых лет. Сравниваем с нашим черновиком - все намеченные нами мероприятия, слово в слово.
- Что-ж ты, - говорим, - сука...
Нет не так. Мы прилично сказали. Что-ж Вы, говорим, - не помню, допустим - Иван Иванович, мил человек, весь это битый час молчали?! Пока мы, говорим, глотки напрягали и мозги, у кого какие есть.
- А толку? - был незатейливый ответ. - Все равно не уймётесь.
- Вы,- говорит инженер Беленький, - Сейчас побегаете, посуетитесь, руками помашете, поорёте вдоволь. А дожди закончатся - весь план мероприятий в корзину. И забудете к чертям собачьим...
Так и сказал, верите?
Ну-у-у, а что сказал инженер Беленький в заключение, я вам сейчас поведать никак не могу. Потому как фраза его совпадает с моралью всей моей басни.
Мне же хочется вас ещё чуть-чуть помучить. Я же обещал послебасенку? Получайте...
Знакомая ситуация, не правда ли? Как что случится - у властей предержащих дым коромыслом стоит. Деятельность изображают.
Побили полицейского на рынке - давайте пошерстим мигрантов на рынках.
Забыли...
Убили парня на овощебазе - давайте разбираться с овощебазами. Недели две придётся повозиться, а как же! Сразу „забыть“ никак нельзя - народ бунтует. Потерпите, мал-помалу улягутся и эти страсти.
Можно снова вздохнуть и расслабиться...
Сгорела больница - проверим все больницы.
Работаем, пыхтим...
Завтра сгорит детсад - проверим детсады.
Потом очередь ночных клубов.
Опять отдыхаем. До прецедента…
Вот, скажите... Нет, я понимаю, когда отзывают какую-то марку машин, если несколько из них одинаково сломались. Понимаю, когда приостанавливают эксплуатацию типа самолётов, когда один из них потерпел крушение. Да, они сделаны по одним чертежам, и поэтому ошибка может быть системной. Необходимо проверить, понимаю… Но почему после ЧП надо проверять именно дома престарелых, детсады, клубы, больницы? По „линейке“, по наименованию, после очередного события с одним из них. Они что, горят и взрываются по социальной принадлежности?!
Тогда, ребята, я вам подскажу следующий адрес. Более „типовой“, кстати. „Рванёт“ не сегодня-завтра. Может, успеете До, а не После. Не После того, как сгорит дотла парочка многоквартирных домов, потому что пожарные машины не смогут протиснуться в рядах стихийных дворовых парковок и самостийных металлических решёток да бетонных заграждений. Или только после очередной беды вы, наконец, займётесь грамотной организацией придомовых территорий?
Да и то, уверен, не надолго озаботитесь.
Кто сейчас вспомнит бурную деятельность имени Димы Яковлева? Как кипело всё и бурлило. А ведь и года не прошло. Ау, сиротки, как вам живётся? Лучше?
Эх, ребятушки, зря вы друг другу чубы рвёте в спорах о преимуществах социализма или капитализма. Дело не в строе. Дело в людях. Кто не умеет построить социализм, не справится и с капитализмом.
Совсем как у нашего всенародного дедушки. Не выйдет из них музыкантов, хоть тресни. К какой кормуш... э-э-э... пардон, скрипке ни прилаживайся.
Но инженер Беленький всё равно лучше дедушки сказал.
И теперь, господа и дамы, самое время вспомнить его финальную фразу .
- Пока крышу не починим, дорогие коллеги, так и будем коррозией прорастать.
Сказал, захлопнул каляки-маляки и вышел, сославшись на крайнюю занятость действительно неотложными делами...
P.S. Да, господа, да. Надо обязательно что-то делать с крышей. Похоже, нас с вами почему-то заботит только флюгер на этой крыше. Но он, поверьте, какой бы крепкий и красивый ни был, не самый важный элемент кровли...
От автора:
Выражаю надежду, что инженер Беленький по-прежнему живёт и здравствует. А также тешу себя мыслью, что уж он-то не имеет причины на меня обижаться за упоминание его настоящей фамилии.
С благодарностью, автор.