Она не была китаянкой, но считала, что глаза у неё китайские. Когда спрашивали: «Кто ты?», отвечала: «Монголоид». Так её научили. На самом деле в ней текла густая алая немецкая кровь.
В дамской сумочке Вероники всегда лежало удостоверение, где указывалось, что она «Инвалид детства». Иногда Вероника доставала его, осторожно открывала, низко склоняясь и сутулясь, и пыталась вчитаться в эти два слова. Взгляд елозил по буквам, приплюснутые губы беззвучно шевелились, дурашливый вид становился ещё дурашливее. Слюна скапливалась во рту, готовясь вот-вот перелиться через нижнюю чуть оттопыренную губу. Почувствовав избыток жидкости, Вероника шумно втягивала слюну обратно и сглатывала её, причмокивая губами.
Когда-то она уже слышала подобное: инвалид войны. Вероника много думала над этими словосочетаниями. «Инвалид войны – человек, который пострадал от войны, - раскладывала по полочкам Вероника, - а инвалид детства – человек, который пострадал от детства». Но Вероника оставалась недовольна умозаключением, потому что знала, она получилась такой ещё до начала детства, которое нравилось и даже хотелось снова туда вернуться, потому что там она была счастлива.
Вероника считала, что страдания приходят извне. Поэтому она никак не могла быть инвалидом. Детство – в ней, а неприятности, которые она испытывала, всегда – от других людей. Внутри у неё ничего не болело, все органы находились в порядке, она всё делала самостоятельно и даже готовила сама себе еду. Другие инвалиды не могут делать то, что умела Вероника.
Она знала, что у неё на одну хромосому больше, чем у здоровых людей и у тех инвалидов, которые не обслуживают себя сами. В этом - её особенность. Очень хотелось гордиться своей хромосомой-плюс, вот только если бы не отношение к этой особенности других людей. До тех пор, пока Вероника не ходила в школу, ей жилось очень хорошо. Она играла с детьми, и ни один ребенок не замечал дефекта. Наоборот, дети Веронику очень любили: хохотушка, так заливалась смехом, что остальные, глядя на неё, начинали тоже безудержно смеяться.
Когда Вероника смеялась, глаза совсем...
