Эта песенка тянется, тянется.
Этой песне не будет конца.
Белый свет убегает от пьяницы.
Светлый воздух минует ловца.
А февраль-то на вкус керосинов
и на вид керосинов рассвет.
Чисто с юркостью, чисто с крысиной
избегают подруги бесед
и не гладят уже по головке
и уже не сумеют помочь
не давиться армейской перловкой
снегопада в последнюю ночь.
Снегопада всегда - на здоровье.
Гололёда? Ступи за порог
и с изяществом чисто коровьим
заскользи на восток, на Восток,
где увенчаны сказками кедры,
где смолистого духа елей,
где народ обаятельно-щедрый
на раздачу даров-п*здюлей,
где не знаешь: получишь ты в ухо
раз и дважды - в ощеренный рот
или выставит нА стол старуха
вересковый таинственный мёд,
чтобы счастье твоё отомстило бы
за пожизненный кодекс обид.
И какой забайкальский, *ля, Стивенсон
это счастье в стихе уместит?
А оно вот, реальное - рядом,
а ещё - нереально вполне -
разлилОсь серафическим взглядом,
божьим маслом по буйной волне.
