и кислый папиросный чад.
И посетителей не слишком.
А те, кто слишком, те молчат.
Они не ропщут, ропщут ноги
в ботинках, стоптанных навзрыд.
Они молчат, как эпилоги
любой - из жизненных - дыры.
Они молчат, а мы - колдуем:
идём в разнос, уходим в глубь,
и пиво с беленькою дуем
и пену стряхиваем с губ.
Пройдя бутыль до середины,
поймав экстазы на "ерша",
какие дантовы вершины
штурмует честная душа
Володьки. Голову заломишь,
и то её не увидать,
и вряд ли ты увидишь, кореш,
как рядом примостилась *лядь.
Тебя уводит Беатриче,
твоей прозрачности взалкав,
а *лядь, заискивая, спичек
попросит, дёрнув за рукав.
Но в Небе звёзды хороводят
и шлюшку не узреешь ты,
хвативший лишнего Володя
средь осиянной темноты.
............................
Потом пузырь возьмём, не глядя,
пусть водка дрянь, она - рывок.
Тут где-то рядом детский садик,
а значит - воздух и "грибок".
И выпьем и немедля, выпив
и с небом перейдя на ты,
найдём причину для молитвы,
ну, в смысле, чистой немоты.
