Стою в магазине и недоумеваю. В нашу сетевую «Копеечку» в спальном районе, в магазин с названием монеты, которая уже давно не выпускается в стране, в этот магазин каким-то невероятным образом попал настоящий товар. Я захожу сюда только по той причине, что другого магазина рядом нет, а тащить продукты с работы через весь город при всей своей самоотверженности я не могу. Что я - самоубийца? Поэтому продукты первой необходимости покупаю здесь, с расчетом поужинать и оставить моему «сенбернару» пропитание на день. Нет, сенбернар не собака, это – муж Семен. Как корабль назовешь, знаете продолжение? Правильно, так он и поплывет, а знаете, что в обратную сторону тоже действует.
Представьте себе крупного породистого самца сенбернара – спокойного и невозмутимого красавца, знающего себе цену. Вот он гордо идет по улице, вымощенной только для него, и изредка останавливает взгляд на прохожих, которые по недоразумению не уступили ему дорогу. Или вот он подходит к миске, где должна быть вода или еда, а там пусто, и он удивляется, глядит недоуменно, тащит к миске хозяйку - непорядок. И большие раскрытые глаза наливаются слезами переживания: «Ну, как же так?» При этом он находится в полной уверенности своей правоты – он всегда прав! Гулять и есть - вовремя! Остальное - на его усмотрение. Перекиньте ситуацию на взрослого мужика, добавьте домашнюю обстановку, диван и тапочки.
Считайте, что познакомились с моим ненаглядным.
Семен стал «сенбернаром» недавно, после очередных разборок в бизнесе. Его будто бы кто-то из партнеров «кинул», и теперь он ждет решения суда, возврата денег и товара. Процесс этот не скорый и выгорит ли дело - не известно, только «работать на дядю» он не желает…
Весь бизнес заключался в перепродаже электроники, которой пруд пруди на рынках и в магазинах, и ясно, что частному предпринимателю тяжело конкурировать с серьезными фирмами. Какое-то время свое дело действительно приносило хороший доход, а дальше… Сначала снизился уровень продаж, потом поставщики не продлили контракты, и вот «свое дело» на грани краха, а он четвертый месяц валяется на диване в ожидании выгодных предложений и стонет о несправедливости бытия.
А я стою в магазине, и мои серые унылые будни сейчас расцветились яркими красками - оттенками от яркого желтого до жгучего рыжего. Стою около лотка с мандаринами и наслаждаюсь. Мандарины не «наши» абхазские мелкие сморщенные с бледно желтой тонкой прилипшей к мякоти кожицей. Нет! Это гиганты, монстры. Держу в руках мандарин – да, именно, мандарин и по форме и по ценнику (кстати, скидка на товар), а по размеру – крупный, увесистый апельсин, только слегка сплюснутый. Лежит на ладони, не помещается, свисает яркими рыжими боками, а плотная пористая кожа, если ее потереть, пахнет! Ах, какой запах!
Пессимист внутри меня недовольно ворчит:
– Скидка, значит товар залежалый - последний день сбыта, а может генномодифицированный продукт – вон огромный какой, таких больших мандаринов не бывает; или с нитратами, или еще с каким дефектом. Принесешь домой, начнешь чистить, а он гнилой.
А оптимист уже представил, как легко отходит от мякоти податливая кожура, спускаясь серпантином в раковину, над которой нужно чистить мандарин, потому что одно неосторожное движение и брызги сладкого сока окажутся на руках, на стене, блузке. А потом, разделяя тело мандарина на дольки, каждую дольку в рот, с наслаждением сглатывая живительную влагу. И представляет он мандариновую плантацию в южных странах под безоблачным синим небом. Там нет этой затянувшейся зимы, неприятной слякоти, городской суеты и безудержной гонки:
- на следующей выходите?
- молодой человек, не толкайтесь…;
- да, сама ты..;
- граждане пассажиры, побыстрее освобождайте вагоны, побыстрее проходите в вагоны…;
А еще «уступайте места пассажирам с детьми и беременным женщинам» - господи! неужели об этом надо напоминать на каждой остановке метро? Куда мы катимся? А может быть уже некуда? Может быть это край? И на самом деле следующая остановка - конечная, после нее уже НИЧЕГО?
Всё на нервах, все в напряжении, в ожидании, в стрессовом состоянии. Ни улыбки, ни сочувствия, сострадания. Кто рядом – не в счет, кто навстречу –враг… Только вперед, через безликую людскую массу к цели, которая не определена, и только короткая пауза - передышка: «всё, наконец-то я дома».
Рядом в соседнем лотке роется и перебирает яблоки женщина, привередливо рассматривает каждый плод и небрежно отбрасывает обратно. Женщине на вид лет сорок – сорок пять, но неопрятность в одежде, шаркающая походка, суетливость в движениях, бегающий взгляд делают ее намного старше, и вообще она какая-то вся будто помятая, придавленная. Краем глаза отметила ее руки. Тонкие с синими прожилками пальцы, нервно перебирающие плоды, вызвали неприятную ассоциацию с щупальцами осьминога.
– Ну, что там ковыряться, замечательные яблоки!
Говорят, что сменился хозяин нашего магазина, теперь он будет называться как-то по-другому, может быть поэтому (как хочется думать обо всех хорошо) появились свежие фрукты и овощи. Держу в руке мандарин, восхищаюсь, а в голове мысли: «Может, взять килограмма два?» Женщина, рывшаяся в яблоках, подошла в задумчивости к «моему» лотку, поглядела на меня, я в ответ улыбнулась, показывая какой у меня в руках замечательный мандарин – настоящий Мачо: «Смотри, какие замечательные сочные мандарины», а тот будто специально раздулся, свесился одним боком с ладони, показывая свои достоинства, и тяжело давил на руку. Тетка хмуро посмотрела на ящик с «моими» фруктами и сказала сама себе, но достаточно громко, что бы ее услышали: «Нет, апельсины кислые... брать не буду» – и дальше поковыляла к следующему ящику, где яркие желтые в каплях росы в только что раскрытой картонной коробке улыбались спелые бананы.
Стою в растерянности, в горле застряло одно только слово: «ДУРА!»
Зачем ты оказалась здесь рядом, тетка? Что тебе не сиделось дома? Ведь еще молодая баба, что в тебе надорвалось? Бродишь неприкаянной тенью, заражаешь окружающих бациллой разочарования? Ну, кому была нужна твоя реплика, словно в театре. Прямо настоящий Гоголь! «Апельсины кислые!!!» - и замершая сцена молчания. Господи, неужели через какое-то время и я могу стать такой?!
Мандарины как-то потускнели, показалось, что уменьшились в размерах, а главное перестали со мной общаться – исчез запах цитрусовых, а тот фрукт, который был у меня в руке, мягко скатился в лоток. «Дура!» - прошептала я сама себе, выкладывая отобранные в полиэтиленовый пакет мандарины обратно в ящик. Дура стоеросовая... Нахлынула обида.
И на эту несчастную тетку, что не во время оказалась в не нужном месте, и на себя – здесь тебе не театр, схватила товар и быстренько в очередь в кассу; на погоду, на жизненную ситуацию, вообще на всё и на всех.
В голову вошло банальное - «а все могло быть иначе».
Все действительно могло бы быть по-другому, если бы…
Вышла бы замуж за Пашку, вон он теперь без всякого бизнеса посол в банановой республике. Предлагал в первую заграничную поездку в качестве жены: раньше к несемейным дипломатам относились с предубеждением.
- Как же так, - возмутилась ты - а любовь, чувства?
На недавней встрече одноклассников сначала даже и не узнала в импозантном мужчине Пашку – «растеряшку». Школьное прозвище теперь ему явно не подходило. Прошли те времена, когда заучившийся «ботан», находясь в своих мыслях и фантазиях, при неожиданном к нему обращении смущался, краснел и имел растерянный вид. Сейчас за версту виделся министерский работник – строгий, чопорный, важный. Однако, увидев тебя, он изменился – просиял; подошел, обнял, не по-взрослому робко поцеловал в щеку. Потом, когда отметили встречу не одним бокалом вина и прошло чувство неловкости, когда вы танцевали, и он уверенно и бережно вел тебя через толпу танцующих, он признался, что ты его первая и незабываемая любовь. А ты вспоминала ваш первый неумелый поцелуй в седьмом классе в подсобке физрука, а еще выпускной вечер, когда повзрослевшие девочки и мальчики разбрелись парами по Нескучному саду, не стесняясь, целовались в засос и позволяли себе другие вольности. Вы прощались с детством, расставались со школой и друзьями. Пашка уезжал с родителями в Питер, ты осталась в Москве… После окончания школы долгое время не виделись, и вдруг громом с ясного неба его неожиданное предложение…
А ты встречалась уже с другим, выбрала другого. Ну как же, Сеня, Сенечка – красавец, спортсмен, душа компании. А еще гитара, песни у костра - романтика, рай в шалаше. Втюрилась по уши! Подруги предостерегали:
-Дура, что ты около него въешься, у него таких поклонниц - пруд пруди, он же тебя даже не замечает!
А тебе было все равно, ты за ним была готова на край света, пусть не замечает, только бы быть рядом, а он.. он оказался - Сенбернар.
Дура. Ведь и сейчас о нем же печешься - хотела порадовать яркостью, сладостью свежих мандаринов. А вдруг! Вдруг все вернется: трогательная его забота, ласковые слова, руки его нежные, обещающий завораживающий взгляд, до мурашек легкие нежные прикосновения. А голос проникновенный, бархатный, гипнотизирующий и уносящий в неведомые дали! Где ты Сенечка – Сеня? Когда ты в последний раз брал гитару в руки? А романсы в мою честь, было ли это?
Вхожу в квартиру, громко хлопаю дверью, все настроение осталось в магазине, да и чувства тоже, полная опустошенность. Простояла полчаса в тамбуре магазина - без слез, без мыслей, хотя нет, одна мысль была: «Как жить дальше!» Ставлю на пол тяжелые пакеты с картошкой, свеклой, морковкой – захотело мое идолище борща украинского, в другом пакете кусок замороженной свинины, в третьем молочные продукты. Сняла пальто, в изнеможении присела на табурет:
- Семен, ты дома?
Из кухни в несуразном белом поварском колпаке и фартуке в цветочек, с трудом закрепленном, на фигуре 52 размера вышел мой «зверь». Обезоружил меня своим потешным видом. (Какой же все-таки он – МОЙ) Стоит, подперев косяк двери кухни, улыбается:
- Дорогая, я пельмени варю, будешь?
- Буду – улыбнулась я в ответ - Сейчас, только отдышусь, переоденусь.
- А что это у тебя в сумке? Давай помогу.
- Аккуратней, не разлей молоко…
Из сумки на пол вдруг выкатился тот самый, с которым я беседовала в магазине, рыжий круглый, слегка приплюснутый, с зеленоватой пипкой на «голове», породистый Мандарин. Он нагло уперся в большой палец босой мужской ноги, мол, ты тут что?
- Ух, ты… какой! Ленка, ты только посмотри… это же настоящее солнце, это весна! Ленка помнишь солнце над Байкалом, помнишь? «Милая моя, солнышко лесное…» – Семен взял рыжее создание, поднял вверх к потолку и мандарин засветился в отраженном свете лампы - А тайгу! Ты помнишь, какая тайга весной…
- Я тут по сайтам пошарил – сбыт в регионах пробовал отследить, по сноске попал в «Мир природы». Сибирь! Какая же это силища и красота: реки, горы, леса какие. А мы с тобой лишь однажды по родной стране прокатились. А Камчатка! Давай смотаемся на гейзеры, ты же не видела горячие, бьющие прямо из земли источники, а? Бросим все к чертям собачьим, и в путешествие, как раньше. Что нам все эти неурядицы, проблемы; денег хватит, махнем ну хоть на Соловки или в Карелию. Давай сбежим из этого давящего измывающегося над нами города, ну хоть на недельку!
Я ошарашенная удивленно смотрю на своего благоверного, неужели…, не может этого быть: те же неуемные нотки, что семь лет назад, когда мы познакомились, те же интонации, что приманили - приворожили, заставили забыть всех других поклонников. Кто тот волшебник, что вернул его к жизни?
А Семен встал в напыщенную, театральную позу – выставил вперед ногу, вытянул руку с зажатым в ладони мандарином в сторону окна, в котором отражались последние лучи заходящего солнца.
- Огромный круглый рыжий шар с тобой нам счастье обещал – пробило его на незатейливую рифму. Он обнял ее за плечи, поцеловал:
- Ленка! Что с нами случилось, что случилось с Человеками вообще?
Мы перестали искать синюю птицу, о которой песни и сказки! Потерялось счастье, а его никто не ищет. Никому нет дела, где оно и почему потерялось. Может быть, осталось в прошлом, может, о нем просто забыли, как забывают зонтик на вешалке при хорошей погоде. А может, это мы потерялись в нашем сумасшедшем мире: «Ау-у-у! Где вы, люди!» А годы проходят, летят минуты жизни! Забываются счастливые моменты…
Почему это вдруг и сейчас нахлынуло щемящее чувство потери? Где я был все это время? А ты, где была ты?
- Я была здесь, я была рядом, только… только ты меня потерял…
Льдинка, занесенная в его глаз из сказки о Снежной королеве, растаяла. Скрывая слезинку, склонился к ней, обнял, поцеловал, а горячее оттаявшее сердце громко стучало: «Прости…прости , что забыл, что потерял, что не видел…, не искал».
А она плакала, не стесняясь, в голос и от этого ей было легче. Уткнулась сопливым носом ему в плечо, всхлипывая, спросила:
- А теперь, а сейчас… нашел?
- Да
- Дура, какая же я дура….
