Шел хмельной, при свете звезд, волоча неспешно ноги,
Не страшась могильных плит и ветвей переплетений.
Он не верил никогда в мертвецов и приведений.
Шел по кладбищу мужик, шел, и вдруг на месте замер,
И уставился во тьму захмелевшими глазами.
Там, где старая карга – ива мертвая застыла,
Он увидел черный зёв не закопанной могилы.
У корней - лопаты тень в липкой грязи что-то ищет.
Подготовить место мог к погребению могильщик,
Но лопата – странный дар осыпающейся яме,
И откуда, как плита, в изголовье серый камень?
Но недолгим был испуг - хмель дарует чувство силы.
Он, шатаясь, подошел, заглянул во тьму могилы
И увидел, что на дне гроб стоит в пучине мрака,
И надумал этот гроб закопать хмельной гуляка.
Раз надумал – решено. Поднял ржавую лопату,
Позабыв, что мертвецов не хоронят от заката.
Вплоть до утренней зари он трудился безустанно,
Напоследок утоптав холм могилы безымянной.
В этот миг, развеяв тьму, ярко-красное светило
Прядью огненных лучей серый камень озарило,
И увидел тот мужик, и прочел в рассветном дыме,
Моментально протрезвев, надпись – собственное имя.
Не отпрянуть, не сбежать – облепило ноги грязью,
Он отчаянно кричит и в земле все глубже вязнет.
По колено, пояс, грудь, в рот землица кровью сладкой.
И могила мужика поглотила без остатка.
