Пыль, опускаясь плавно ниже, ниже
и бархатно ложась на стеллажи,
читает корешки забытых книжек.
Серебряные нити паутин,
тиснёных букв немая позолота –
и некуда спешить... Как ни крути –
давным-давно вернулись из полёта.
Летали дерзко, глупо, высоко,
встречая свет презрительно-нагими,
и отрицали бренности закон –
такое с кем угодно, но не с ними.
Могли бы поэтически соврать,
но смысла нет – провинция, деревня.
Ворсистость марокканского ковра
хранит покой пятиэтажки древней.
...И доживая свой бездарный век
среди вещей ненужных и рутинных,
тоскует об ушедшем человек
и капает себе валокордина.
18.09.2013