Когда прощанье утихает
и допивается "агдам",
то помечается стихами
сердцебиенья скудный хлам
под угасание заката,
в котором романтично так
луна с наружностью помятой
заходит в облака барак,
заходит так, что мы в обнимку -
под "ночи полные огня" -
доверим рожи фотоснимку,
"чтоб ты не забывал меня".
У расставанья привкус мыльный,
за тошноту меня прости.
Сердцебиенье горсткой пыли
взлетит, осядет , вновь взлетит.
Вино пропляшет по гортани.
Ворвётся плакальщицей в кровь.
Но если жалость перестанет,
то на хера тогда любовь.
Тогда одно - купить билеты
не в Балашов, Андрюха, нет,
а к Минеральным Водам Леты
в беспамятства лазурный свет.
Да не, шучу, садись в плацкартный,
шуруй в далёкий Балашов,
играй с попутчиками в карты,
не береди разлуки шов.
Пускай слегка задеты вены,
наружу - вытекут стихи.
Любая рана - Ипокрена.
Я это честно, без хи-хи.
Прости мне некую плакатность.
Прости и, значит, пожалей
за боль и боли однократность,
чем однократней, тем больней.
