Наиболее престижными считались занятия у трех профессоров МГУ. Трех «С». Смолин, Соловьева и Симаковская. К ним в группы записывались за месяц. Должен сознаться, что лично мне эти тренинги помогли как мертвому горчичники. Мои комплексы, фобии и вредные привычки остались целы и невредимы. Ведущие здесь не при чем – все трое были компетентными и интересными людьми.
Смолин, например, любил такую шутку. Думаю, что он позаимствовал ее у Фрейда или еще у кого-то из классиков.
– Я знаю, – говорил он студентам, – что половина из вас пришла на этот факультет, надеясь решить свои личные проблемы.
– А вторая? – спрашивали из зала.
– А вторая... уже поняла, что даже диплом психфака МГУ им в этом не поможет.
Соловьева мне нравилась. Невысокая, стройная. Короткая прическа из мелких бежевых кудряшек. Отдаленное сходство с актрисой Неёловой. Мне хотелось с ней поговорить. В перерыве около нее всегда толпились студенты. Я дождался, пока мы остались вдвоем и сказал:
– Евгения Федоровна, я занимаюсь психологическими защитами. Что рекомендуете почитать?
Соловьева взглянула так, будто увидела пятно Роршаха у себя на юбке и ответила:
– Читайте меня.
Профессор Симаковская была похожа на заслуженную учительнуцу начальных классов. Она вела занятия по телесно-ориентированной терапии. Что это такое – забыл. Если честно, и тогда нетвердо знал. А ведь именно на этой телесной ориентации произошел случай, который задержался в моей памяти. Который помог мне кое в чем. Что-то изменил. Как помог и что изменил – не скажу. А случай – вот он.
Мы, около тридцати незнакомых людей, сидели в душной аудитории. Дело было зимой, a топили в МГУ на совесть. Иногда приходилось вставать, отодвигать стулья и выполнять какие-то упражнения. Потом мы вновь усаживались и записывали их смысл.
– Последнее задание. – объявила Симаковская. – Сидящие в первом и третьем рядах повернитесь к тем, кто у вас за слиной... И возьмите этого человека за руки.
Оборачивается ко мне девушка, улыбается. Смотрит уверенно – много тренингов за плечами. Симпатичная, даже очень. И протягивает руки. Tут я с ужасом осознаю, что у меня безобразно потные ладони. В аудитории жара, вытереть потихоньку уже некогда. От волнения еще сильнее вспотели. Катастрофа. Взялись за руки. У девушки все в порядке (как это они умудряются?), а у меня... Позорище. Потная свинья... И ведь как назло красотка попалась! Уж лучше б страшненькая...
Симаковская, тем временем, отдает какие-то команды, мы что-то делаем. А у меня одна мысль: как ей, бедной, не терпится вымыть руки. Наконец моя пытка завершилась. Девушка отвернулась. В ее лице мне на секунду померещилась брезгливость. Я немедленно полез за платком, хотя... какой теперь смысл?
Симаковская говорит:
– А сейчас как обычно – ваши мысли, чувства, комментарии.
Поднялось несколько рук.
– Давайте начнем с вас. Сидите, вставать не надо.
Со второго ряда привстал сутулый юноша ботанического типа. Затем сел обратно и произнес:
– Я, может быть, не совсем по теме... Дело в том, что здесь, в аудитории, очень жарко. И у меня страшно вспотели руки. И когда я... взял за руки девушку, которая сидит впереди, мне стало очень неловко. Кроме того, эта девушка мне понравилась... Вобщем я только об этом и думал во время упражнения. Извините.
По аудитории прошелестел нервный смешок. А я вдруг понял, что со мной случилось нечто важное. Будто щелкнули внутри какие-то колесики, повернулась невидимая шестеренка... И встал на место фрагмент большого пазла, который мы складываем всю жизнь.
Пока упихивали себя в куртки и шубы, «моя» девушка несколько раз взглянула на меня. Надо было спросить телефон.
