Р а с с к а з
«Я умер, я умер, я, наконец, умер!» - кричал беззвучно человек в гробу, шамкая беззубым ртом, когда остальные, уныло завидуя ему, несли новенький деревянный домик на кладбище.
«Я ушёл, я, наконец, ушёл от вас, люди!» - веселясь, не унимался покойник. Держась костяшками рук за края гроба, скелетик сидел ровно, держа лысый свой череп гордо поднятым. Чернота пустых глазниц вглядывалась в окружающих.
«Вы больше не причините мне зла, не будете, слышите, вы,- никогда, никогда больше!- топтать меня ногами, отбивать моё нутро. Ни сдирать с живого кожи, ни вырывать ногти, ни выбивать зубы: смерть пришла, пришла моя избавительница, и вы больше не властны больше надо мной!»
Нутра, кожи, зубов, как, впрочем, и всего другого уже давно не было. Маленький остов сгнившего тела был ровен, геометрически правилен и бел. Только кое-где не хватало рёбер и на черепе видны были следы вмятин, заретушированные чьей-то неопытной рукой.
Погребальной ямы ещё не было. Копали сами носильщики, поскольку, видимо, связываться с кладбищенскими работниками было накладно.
Дело спорилось.
Вскоре показалась полусгнившая крышка предыдущего гроба. Места оставалось как раз, чтобы поставить новый.
Маленький, вёрткий скелетик, спрыгнув на землю, помогал в общем действе, словно боясь, что его оставят на поверхности.
Поднялся ветер. Заметно похолодало. Нудно стало моросить.
Скелетик ёжась, отпихивал тем, что раньше было ступнями, сырую землю, тихо радуясь скорому высвобождению.
Наконец, место было готово.
Все отступили, пропуская виновника торжества. Скелетик, подойдя к самому краю ямы, бесстрашно спрыгнул вниз. Присев на крышке старого гроба, он старательно очистил поверхность от остатков земли. После, приподняв крышку, скрылся внутри.
Довольно долго его не было.
Собравшиеся начали волноваться.
Утро субботнего дня хоть и выдалось пасмурным, но это был выходной: каждому хотелось поскорее оказаться дома.
Неожиданно он появился.
Скелетику помогли выбраться, вытянув за протянутые вверх кости рук. проворно запрыгнув в свой домик без крыши, он подал знак. Гроб медленно опустили.
Скелетик был счастлив.
Дрожа то ли от холода, то ли от нетерпения закончить процедуру, он обратился к последним свидетелям своего земного бытия:
- Друзья мои! Потерпите меня, пожалуйста, ещё несколько минут. Дозвольте напоследок сказать последние слова.
Незаметно ветер стих, морось прекратилась. Сквозь хмарь выглянуло солнце. Потеплело. Люди, приободрившись, согласно закивали в знак одобрения.
Скелетик, приветливо осклабившись провалом рта, продолжил:
- Я когда-то жил среди вас. В попытках понять этот мир, я состарился и обнищал. От мыслей голова моя трещала по швам. Швы от напряжений расходились, череп лопался. Причудливые густые кусты разнокалиберных, разноцветных труб, трубок и трубочек сосудов вечно торчали наружу, мешая сосредоточиться. Каждый раз утром перед выходом из дома на работу, я начисто срезал эти чудесные кусты, но по вечерам, прорываясь, они расцветали снова. Однажды, задумавшись, я забыл срезать их. Это, сразу было замечено сослуживцами и начальник уволил меня.
Потеряв надобность выходить каждый раз к людям, я больше не прятал свои сосуды головного мозга — и они расцвели. Я стал походить на цветок диковинной породы, а голова моя — на гербарий. Пульсируя, кровь толчками выходила из меня. Вымокши насквозь, я сел за стол перед открытым окном комнаты, чтобы записать на бумаге процесс и результаты необыкновенного опыта, который случился со мной. Простудившись, я заболел, а вскоре и умер, записывая. Обо мне, наверное, больше никто и никогда не вспомнил, если бы, по случаю своей смерти, я не перестал платить за квартиру.
Не познав уз брака, я жил один.
В почтовом ящике стали копиться неоплаченные счета. Я никак не реагировал. Сидя за столом, я наслаждался глубиной мыслей и покоем.
Так прошло несколько счастливых лет. Я высох совершенно и превратился в скелет.
Когда счета перестали вмещаться в почтовый ящик, к двери квартиры подошёл почтальон, неся повестку о вызове в суд. Дверь никто не открыл. Повторные неоднократные вызовы ничего не дали. Я не приходил. Тогда мировым судьёй было вынесено постановление о принудительном моём приводе на судебное заседание. Приставы- исполнители взломали дверь, так долго охранявшую меня, и ваш покорный слуга предстал, наконец, перед законом.
Деяние моё было признано уголовно-наказуемым, а внешний вид—оскорбляющим нравственность и душевный покой окружающих. Меня осудили, приговорив к погребению, но только после выплаты огромного штрафа за просрочку коммунальных платежей, не исключая суммы последних. Судом также было удовлетворено ходатайство муниципальных служб города о выселении меня из занимаемой квартиры с предоставлением платного места на кладбище. Ситуация усугублялась тем, что находясь во время следствия под стражей в одном из моргов психиатрической лечебницы, где я параллельно был обследован на вменяемость, я задолжал и там за своё пребывание. Ситуация казалось безвыходной. И лишь благодаря вашему бескорыстному вмешательству, сколь неожиданному, столь и своевременному, все долги мои были выплачены, последние дела улажены, и я теперь смогу окончательно успокоившись, наконец, отойти от вас с миром и доброй памятью.
С этими словами скелетик лёг на дно гроба, вытянулся и затих навсегда.
Закрыв и заколотив крышку, гроб опустили. Закидав землю, водворили на место плиту. Глаза людей, оставшихся наверху, были полны тоски и тихой зависти по тонкому пласту земли, которая ещё разделяла его и их.
30.12.2005 г.
03- 05.2006 г.