Сет, секс и Себек (Зарисовки)

Пока наш разум затуманен ползущим по полу кальянным сладким дымом, я расскажу тебе о крокодиле. Сейчас я собираюсь с мыслями, а мой взгляд, как дым по полу, ползёт, стелется по твоему телу: ты лежишь на боку, обняв одной рукой подушку, подмяв её под себя, и сонно поглядываешь в окно. На тебе - шёлковый в мелкой ряби варварского индийского рисунка полураспахнутый халат, рисунка не разглядеть, в нём чудятся миниатюрные павльиньи перья лиловые, с глазка́ми изумрудных пятнышек посередине, с золотым, оранжевым и пурпурным отливом нитей. Я сижу по-турецки спиной к камину, и мой силуэт пламенеет янтарным ореолом; в комнате пахнет миндальной косточкой, черносливом и коньяком.И сексом.
Прежде, чем рассказать то, что тебе, скорее всего, не интересно, я вспоминаю горяую пластичность твоих напряжённых мышц...выступающая ключица слегка подрагивает под пальцами - и дыхание неуловимо подстраивается к ритму движений. И темнота - бархатная сука, кладущая цепкие пальцы на горло, мешающая дышать. Я разглядываю затуманенными влажными щелочками прищуренных глаз розовеющую линию твоей шеи и груди в распахнутом вороте халата. Карамельный. Ореховоглазый. Слушай, эротично обнимая губами мундштук.
Закрой глаза, наполни лёгкие дымом и погрузись в самую дремучую топь в самой глубине влажных диких тревожных джунглей, туда, где пласты пространства смещаются, а время мешается, как коктейль в шейкере. Мускусным варевом по губам, желудочным секретом, по́том страха, кровью треснувшего нутра мешается, вертится. Джунгли - не джунгли, не всё ли равно. Тайга ли это уссурийская с жёлтыми янтарными холодными тигриными глазами, жгучим режущим настом снега, всё равно - топь, зыбь. Там так глубоко, что не видно собственных слов сразу, как они покидают губы, не слышно собственных взглядов сразу, как только они слетают с ресниц.
Раздвигая руками тяжёлые зеленью атласные листья, истекающие ядовитым соком саламандр, ты видишь громаду конического груботёсного храма серого тускло сияющего кварца. Он забрызган капельками лунного света, словно жемчужной спермой. И ты вдыхаешь глубинный чернильно-вязкий наполнивший все вокруг аромат папоротника, засушенного в отворенной призрачной дремой ячейках памяти, чувствуешь опустошение истомленной кошмарами плоти, но проснуться не можешь. Потому что это не сон, а в кальяне просто араматизированный табак, не делай на это скидку, да тебе сейчас не до этого. Потому что я уже рядом и моё колено раздвигает твои бёдра, роняя тебя спиной на подушки.
Войди в этот храм, тебе же хочется, пока ты лежишь на ковре и пока мой взгляд приспускает с твоего горячего плеча шёлк халата, а губы невесомо касаются обнажившейся расплавленной нуги кожи. Входи, пока я вхожу в тебя - в отрешённую упругую мякоть распростёртого податливого тела. Я провожу по твоим прикрытым векам ладонью, запрокидывая голову навзничь. Твои губы на изломе стона дрогнули, открываясь. Да, до сладкой дрожи люби эту боль, пока я двигаюсь в тебе. Видишь - изогнутые и лучащиеся стяги чувственных оттенков, вытянувшиеся над ущельями меж двух обсидиановых башен приветствуют тебя, ты увидишь обряд и рождение крокодила.
Всё вокруг окутали рептильные лучи сплетенного мрака. Видишь? Моя ладонь сильнее давит на твои глаза, я чувствую трудное движение глазных яблок - ты пытаешься проснуться, но оставляешь эту затею, плавишься, я - в тебе.
Видишь богиню, черную от крови. Промеж ее закрытых в трансе глаз восседает нечто вроде жука, мерцающего сине-зеленым скарабея. Из расселины у пола за спиной богини в храм вползают змеевидные существа с плоскими головами. Когда они коснулись ног богини, жук, скатившись по ее полому позвоночнику, выполз из тоннеля её вагины, и жвала насекомого мутировали в щупальца подобные осьминожьим, рождающееся чудовище несёт улыбку Будды. Трепетные глаза богини открылись радужно-молочными бельмами, влагалище распахнулось, исторгнув чешуйчатый кокон, обращаясь в длинномордого крокодила. Чешуя твари местами кажется обнажённо полупрозрачной, напоминая крапчатый стеатит болотного зеленого оттенка, пронизанный ленточками водорослей и лучами тягуче-чёрного лунного света.
Шайтан - это скрытое солнце, это - Солнце за солнцем, Черное Солнце - Сириус. Всё - одно. Шепчу тебе на ухо: помнишь ли ты, что Египтяне называли его Сетом, христиане - Сатаной. Имя объединяет кармический корень sut (сат, сет), означающий "черноту", и an - от пустынного Анубиса, существа с головой шакала, в мифах он провожает мертвецов в пылающие земли, христианский "ад". Тотемом Анубиса был и есть крокодил. Я родился.
Когда ты очнёшься, ты возвращаешься в себя, минуя тоннели Сета, я заламываю твои шёлковые руки в пятнышках павлиньих перев и прижимаю твою горячую грудь к моей, холодной. Тебе кажется, что ты раскрошился и заморосил дождем драгоценных камней, превращавшихся в снежинки. Да, это просто секс. Я сползаю вниз и укладываю огромную длинномордую голову на твой живот, но ты видишь мой бледный человеческий профиль и твоя рука перебирает тёмные чуть влажные пряди с запахом топи и кедра. От камина разлетаются пепельные искры рептильной пыли и семян папоротника. Утром ты ничего не вспомнишь. Будешь рассказывать мне забавный сон и жловаться на головную боль, смешно морща нос от слишком горячего кофе.