Всю жизнь вмещают несколько часов.
Проснусь в поту от собственного крика,
Усну, и вижу тот же самый сон.
Изгибы рек, обрывистые горы,
И высота летит мне под крыло.
Ведь я не человек, я - черный ворон,
Я правлю там, где торжествует зло.
Я там, где снег не тает на ресницах,
Где рвется нить, где рать идет на рать.
Вороний век, век крупной черной птицы,
Мне три столетья жить. И падаль жрать.
Я вестник смерти, символ злого рока,
Меня не любят, каждого спроси.
Уж мне поверьте - никогда пророков
Не привечали люди на Руси.
В погоне за секретом долголетья,
По жизни, словно спринтер на бегу,
Чужою смертью жив я три столетья,
И три столетья сдохнуть не могу.
Я сгусток темноты, исчадье ада,
Я почитаю некрономикон.
Как пчелы на цветы, лечу на падаль,
И ваш закон, увы, не мой закон.
А там, где мир, где отступают беды,
Где каждый счастлив жить в своем кругу,
Там, черт возьми, не только отобедать,
Я даже каркнуть толком не могу!
Я твой последний гид на этом свете,
Я твой предсмертный взгляд в страну теней.
Ни что не может быть мертвее смерти,
Ни кто не может быть меня черней.
Покуда люди, как собачья свора,
Не вспомнят завещания творца,
Над этим миром будет черный ворон
Кружить над чьим-то горем без конца.