Моей навсегда Екатериновке
1.
У мухоморья пень трухлявый -
Пейзаж, как серый хлеб, простой...
Меж сосен, худенький, костлявый,
Приткнулся месяц сиротой.
Поедешь прямо - зло и топко,
Налево - глушь да глухари,
Направо - Соловей... Да только
Перепились богатыри.
К чему служение и служба?
К чему расти, зачем цвести? -
Стремиться никуда не нужно,
Поскольку здесь конец пути.
И - символичен, зрим и груб -
Колодца догнивает сруб.
2.
Колодца догнивает сруб:
Мхом изукрашен, как зеленкой.
И не смочить иссохших губ, -
Иначе можно стать козленком.
Живая, добрая вода
Вся в магазинах, по бутылкам...
В упор прицелилась звезда,
Ты чувствуешь ее затылком.
Такая тишь да благодать
Вслед за семнадцатым мгновеньем:
«Не продается вдохновенье,
Но можно Родину продать...»
Под пересвист и вопль пьяный
Стада выходят на поляны.
3.
Стада выходят на поляны,
Как гладиаторы на бой,
И держат строй.
И травы пряны,
И вектор задан - хвост трубой!
И многопиксельна палитра,
Но сгинул всуе наш гонец -
Пастух поспорил на поллитру,
Что свету белому конец:
- Такая вдруг накатит жалость.
Живем, не различая дат.
Заразы бабы не рожают,
А в «Одноклассниках» сидят.
...Но, возводя пространство в куб,
Гудит рассвет в сто тысяч труб.
4.
Гудит рассвет в сто тысяч труб -
Иерихон почти разрушен.
А те, кому не по нутру, -
Зажмурятся, возьмут беруши!..
Но не уйти в себя уже.
Им нужно быть во всеоружье,
Поскольку то, что есть в душе,
Страшней того, что ждет снаружи.
Не верят вражьим голосам,
Хотя внутри когда-то пело...
Граница этим полюсам -
Усталое больное тело.
Изба сыра, в разводах скатерть
И паутина словно скальпель...
5.
И паутина, словно скальпель,
Взрезает мушьи голоса.
А по эфиру, как по скату,
Скользнула «тушка» за леса.
Летал и я на этих глыбах,
Когда считал, что жизнь - игра:
Мне между курицей и рыбой
Несложно было выбирать.
Теперь иначе: чет и нечет.
И некуда ступить ногой...
И пустоту заполнить нечем.
Нет, я не Гамлет. Я другой.
Аэроплан, как нож халву,
Кусками режет синеву.
6.
Кусками режет синеву...
Ржаного неба хватит всем нам.
Жалею, плачу и зову,
Читаю скошенное сено...
Узнав плетение словес,
Легко писал, что зори алы -
Я, видно, слабый человек:
Любить всё это жизни мало...
Как будто встал я у двери:
Не нужно ни числа, ни литер.
Хочу об этом говорить -
А получается молитва.
Сползает солнышко к закату
Тяжелой дождевою каплей.
7.
Тяжелой дождевою каплей
На сердце рухнула тоска.
- Все образуется, не так ли?
- Конечно же. Наверняка.
Раз несколько накатишь по сто,
Чтоб распогодилась беда,
Чтоб голова болела просто,
А не о чем-то - как всегда.
Прощанье будет как прощенье.
До города недолог путь.
В графе «Долги» по возвращении
Поставить прочерк не забудь!
...Эфира тенькнув тетиву,
Кузнечик падает в траву.
8.
Кузнечик падает в траву,
Как самолет, врагом подбитый.
А я пока еще живу,
Сквозь гигагерцы, мегабиты...
Сквозь сеть инетовских тенёт
Я шел вперед, не уставая, -
И ломка скоро захлестнет
Из-за того, что нет вай-фая!
Совсем один в лесной глуши.
И сердца стук все тише, тише...
Здесь только с сервера души
Могу скачать четверостишье.
Мы говорим с тобой при встрече
Об этом на своем наречье.
9.
О чем-то на своем наречье
Спешу по звонкому лучу...
И ни плечо, и ни предплечье
Подставить веку не хочу.
Плести венки сонетов странно,
Когда на нефти клином свет,
Но нужно двигать к магистралу,
И выхода другого нет.
С ухмылкой скажут, мол, иди ты!
Пора одуматься тебе -
Мне дорог идеал идиллий:
Цветы, свирели и т.п.,
У незатоптанной межи
Шумят колосья спелой ржи...
10.
Шумят колосья спелой ржи,
Как мужики у магазина...
А хочешь лечь, так полежи,
А хочешь ехать - нет бензина.
Давлюсь давнишнею виной,
Ее хлебаю полной мерой.
Я мог бы доплести венок,
Но ты же оный не примеришь.
И вычерпав себя до дна,
Я обрываю предложенье...
А ты останешься одна
В таком печальном окруженье.
...Все драматичнее и резче
Изгиб бедра изящной речки.
11.
Изгиб бедра изящной речки.
Петров. Да Водкин. Красный конь.
И городские человечки
Горстями черпают огонь.
Не видят ничего, хоть зрячи.
Не слышат грозных перспектив.
Хватают лето, жадно прячут -
Кто в животы, кто в объектив.
Ну а когда подступит вечер
И замелькают мотыльки,
Решатся говорить о вечном,
Но… тяжело под шашлыки.
Растет Луна как на дрожжах.
И лес волнуется, дрожит.
12.
И лес волнуется, дрожит.
Выходят потихоньку тени,
Печали, оползни, ужи,
Нежизнерадостные темы.
В помятой кружке у меня
То, для чего всегда - причина,
А коль захочешь дать огня -
Зажги еще одну лучину...
Плывем без весел, без ветрил,
Без светофоров и разметки.
О жизни фраз не говорим
Длинней обычной sms-ки...
К чему гадать, что будет с нами? -
Вот-вот зимы взовьется знамя...
13.
Вот-вот зимы взовьется знамя.
О каждом пропоют бойце...
А что зима? - труба сквозная,
И свет июлевый в конце.
Война. Трагичны наши роли -
Непоправимое кино...
И лишь безумные герои
В мороз рубают эскимо.
Мы с каждым днем всё ближе к краю,
Но друг от друга далеки:
Война, где люди умирают
От вида в окнах и тоски.
И звезды - наградные знаки -
Над этим всем (за что - не знаю).
14.
...Над этим всем (за что - не знаю)
Черно летает воронье.
Быть может, есть судьба иная, -
Ты гордо выбрала своё.
Известно, что не быть нам вместе.
Я здесь давно уже изгой.
Была бы ты моей невестой,
Но я женился на другой.
И не травлю себя надеждой,
Что, может быть, опять приду,
Но помню все, что было прежде...
Огарком спички, как в бреду,
Пишу на коробке коряво:
«У мухоморья пень трухлявый».
15.
У мухоморья пень трухлявый.
Колодца догнивает сруб.
Стада выходят на поляны.
Гудит рассвет в сто тысяч труб.
И паутина, словно скальпель,
Кусками режет синеву.
Тяжелой дождевою каплей
Кузнечик падает в траву.
О чем-то на своем наречье
Шумят колосья спелой ржи.
Изгиб бедра изящной речки -
И лес волнуется, дрожит!
Вот-вот зимы взовьется знамя
Над этим всем… За что – не знаю.
