Под конец «пиршества» старуха в очередной раз оглянулась и…, вздрогнув, окаменела с широко открытыми ртом и глазами, в которых застыл неподдельный испуг.
Пугаться было чего, к ней, с не предвещавшим ничего доброго выражением лица и сверкающими от негодования глазами, облаченная в белоснежный халат, приближалась тучная фигура работницы торговли.
- Ты что вытворяешь, сука старая?! – Еще издали заорала продавец, злясь, что прозевала момент кражи.- Совсем совесть потеряла на старости лет?!
Старуха затряслась, сжалась, превратившись в испуганную птичку и, в предчувствии предстоящих побоев, часто часто заморгала глазами.
Но побоев не последовало. Продавец остановилась напротив и, уперев кулаки в бока, заорала еще громче:
-Ты что, стерва недоделанная, не слышишь что ли?! Я, кажется, к тебе обращаюсь!
Старуха молчала не зная что ответить.
Немногочисленные покупатели, заинтересованные происходящим, начали собираться в небольшую толпу, а один из них даже попытался заступиться:
- Вам что, куска хлеба для человека жалко?
Продавец злобно сверкнула глазами в сторону заступника и отрезала:
- А тебя не спрашивают, понял?! Если все станут воровать у нас булки и жрать их прямо тут, то что будет?!...
- Все будут сыты. – Хохотнул кто-то из толпы.
- Заткнись, умник! – Рявкнула на него продавец и ухватила воровку за шиворот. – А ну, пошли со мной!
Старуха безвольно, подчиняясь грубой силе и правоте продавца, поволоклась в указанном направлении.
Возле кассы, куда она была доставлена, последовало продолжение.
- Ты представляешь, Валь, - жаловалась продавец кассиру, - эта сволочь нагло сперла с полки булку и сожрала ее прямо в зале. Что будем с ней делать?
С лица Вали сошла вежливая улыбка. Она окинула взглядом фигуру старухи и потребовала:
- Плати.
- У меня нет денег. – Сквозь слезы промямлила старуха.
- А нам что прикажешь делать? Может надо заплатить за тебя? А знаешь ли ты, дорогуша, сколько таких как ты проходит здесь за день? Не знаешь? Так я скажу тебе, зарплаты на вас не хватит! Задарма работать придется!
В ответ старуха по детски всхлипнула, подняла глаза и жалобно проговорила:
- Внучка у меня убили недавно… в Чечне, а сыночек от горя умер…
Ее взгляд, заполненный тоской, горем и слезами, словно током пронзил продавщицу, которая в замешательстве отпустила воротник жертвы.
Воровка, освободившись от железной хватки, даже не предприняла попытки скрыться. Она просто приподняла трясущиеся руки и с мольбой в голосе попросила:
- Отпусти меня, доченька, пожалуйста…
- Иди. – Толкнула ее продавец в сторону выхода и отвернулась в сторону.
Старуха не стала дожидаться пока милость сменится на гнев и торопливо засеменила к двери.
- Да ты что, Верк! – Испугалась кассир. – Да ее же в ментовку надо!
- Пусть катится.
- А деньги?
- Я заплачу.
- Возьмите деньги за бабушку. – Вставил слово покупатель, ранее попытавшийся заступиться за воровку.
- Не надо, я сама. – Посмотрела на него продавец и, достав из кармана червонец, протянула Валентине.
- Да ты что, Вер, брось! Сочтемся.
- Бери! – Повысила голос Вера.
Кассир пожала плечами, пробила чек и отсчитала сдачу.
Через некоторое время она нашла подругу в подсобке, которая сидела возле стола, закрыв лицо руками.
- Что с тобой, вера?! Ты сама не своя!
Вера подняла на нее заплаканные глаза, обхватила за талию и прижалась лицом к груди:
- Ты знаешь, Валь, глаза у этой старухи были как у моей мамы. Когда я уезжала из деревни в этот проклятый город, то даже не знала что навсегда. Мама тогда смотрела на меня точно такими же глазами. – Она всхлипнула, вытерла платочком глаза, слегка размазав при этом тушь, и продолжила. – Живой я ее так больше и не увидела. Даже на похороны не успела…. Все времени не могла выкроить, чтобы домой съездить, проведать ее. Все дела, дела, чтоб их…
Слезы вновь хлынули из ее глаз…