Публикации на сайте о событиях на Украине и их обсуждения приобретают всё менее литературный характер.

Мы разделяем беспокойство наших авторов. В редколлегии тоже есть противоположные мнения относительно происходящего.

Но это не повод нам всем здесь рассориться и расплеваться.

С сегодняшнего дня (11-03-2022) на сайте вводится "военная цензура": будут удаляться все новые публикации (и анонсы старых) о происходящем конфликте и комментарии о нём.

И ещё. Если ПК не видит наш сайт - смените в настройках сети DNS на 8.8.8.8

Стихотворение дня

"Шторм"
© Гуппи

Проблемы с доступом + рецепт их обхода

Удаления, баны и прочие поощрения

Просьба сообщать о случаях спама и рекламы!

Новые избранные авторы

Новые избранные произведения

Новые рецензированные произведения

Именинники

Содержание

Поэзия

Проза

Песни

Другое

Сейчас на сайте

Всего: 424
Авторов: 0
Гостей: 424

Поиск по порталу

Авторы (ID)

Авторы (полное имя)

Произведения (ID)

Произведения (название)

Произведения (текст)

Проверка слова

http://gramota.ru/

Для печати Добавить в избранное

Литературные портреты и анализ стихотворений (Эссе)

Автор: Иванов-Остославский Павел Игоревич

Литературные портреты и анализ стихотворений

ПАВЕЛ ИВАНОВ-ОСТОСЛАВСКИЙ

Я знаю, не будет иначе Николая Туроверова
Я совсем забыл об этом стихотворении. Я готовил стихотворную подборку Николая Туроверова для сайта «Древо Поэзии» и вот вылетело из головы прекрасное стихотворение. А ведь я его хотел прокомментировать отдельно. Вот оно.
Я знаю, не будет иначе,
Всему свой черёд и пора.
Не вскрикнет никто, не заплачет,
Когда постучусь у двора.
Чужая на выгоне хата,
Бурьян на упавшем плетне,
Да отблеск степного заката,
Застывший в убогом окне.
И скажет негромко и сухо,
Что здесь мне нельзя ночевать
В лохмотьях босая старуха,
Меня не узнавшая мать.
Это стихотворение мне кажется мастерским по-особому. Оно описывает убогую, но такую привычную для времён Гражданской войны обстановку. Нищенского вида хата, плетень, на который залезла сорная трава, запустение, обезлюденность. В общем-то, всё как всегда и как у всех. Но истинного трагизма и истинной остроты происходящему придаёт последняя строчка: «Меня не узнавшая мать… ». Как же это, должно быть, больно и страшно, когда тебя, родного и, возможно даже, единственного сына не узнала родная мать. Мать, не увидев в чужом человеке своего сына, даже не пустила его на постой! Вот: в этой одной строчке сконцентрирована вся боль и вся трагедия русского народа, изувеченного кровавой усобицей. Здесь трагедия не только одного конкретного человека – здесь трагедия целого поколения! Николай Николаевич Туроверов – это мастер одной строки! Хотя, конечно, все его строки гениальны! Для мастера слова всегда очень важно показать судьбу человека, его горести, переживания, его путь. И Николаю Туроверову это удалось на все сто процентов!
Вот на такой поэзии и надо воспитывать подрастающее поколение. На таких стихах юные души станут истинными патриотами России, превратятся в глубоко порядочных, тонко чувствующих и благородных русских людей. Надо молить Бога, чтобы так и было!
Павел Иванов-Остославский.

СУВОРОВСКИЙ ПЕВЕЦ

Арсений Несмелов (Арсений Иванович Митропольский). Родился в семье надворного советника, воен-врача. Был награждён тремя орденами св. Станислава и орденом св. Анны. Был подпоручиком Русской Императорской армии, поручиком Белой Гвардии - войск адмирала Колчака. До 1945 года жил в Китае. В 1945 году арестован советскими «компетентными» органами. Умер в заключении. Первую книгу («Военные странички», 1915), включавшую несколько беллетризованных очерков и пять стихотворений, издал под собственной фамилией в Москве.

Под основным псевдонимом во Владивостоке были изданы сборники стихотворений «Стихи» и «Уступы», а также поэма «Тихвин»; в Китае — сборники «Кровавый отблеск», «Без России», «Полустанок» и «Белая Флотилия», поэмы «Через океан» и «Протопопица», книга новелл «Рассказы о войне». Сборник стихов «Только такие!» и поэма «Георгий Семена», вышедшие под псевдонимом «Николай Дозоров». Поэзия Арсения Несмелова была известна уже в 1920-е годы, её высоко ценили Борис Пастернак, Марина Цветаева, Николай Асеев, Леонид Мартынов, Сергей Марков, Валерий Перелешин и др.

В моём кабинете, над письменным столом висит портрет Арсения Несмелова – блистательного русского поэта-бело-монархиста. Он – один из немногих авторов, изображение которого является для меня, так сказать, настольным. Есть у меня и его книги. Правда, они выполнены не в типографском переплёте, а в виде рукописи, скопированной из интернета и распечатанной на принтере. Часто перечитываю.

Лучшее стихотворение Арсения Несмелова «Суворовское знамя». Оно мастерски написано. Поэт – настоящий виртуоз пера! Написано очень проникновенно, глубоко, мужественно. Он описывает трагедию отступления и поражения психологически очень достоверно. Когда явилась святая для каждого русского воина тень генералиссимуса Суворова, исход битвы был предрешён победой русского, белого оружия. Отличный поэт, у которого учиться бы и учиться современным российским литераторам.

Арсений Несмелов посвятил стихотворение «Цареубийцы» трагедии, которая потрясла мир и сейчас продолжает удивлять миллионы и миллионы людей своей чудовищной бессмысленностью и жестокостью. Я имею ввиду убийство семьи последнего русского императора Николая Второго. Такого в новейшей истории человеческой цивилизации не было ни до, не после. Как кровавые большевистские палачи могла убить совершенно безоружных людей, являвшихся к тому же великими символами русской нации?! Ведь царь, царица, члены их семейства – это всегда люди, которые являются главными символами державы. Как можно было убить женщин: юных, красивых и образованных девушек, которым ещё бы жить и жить…

Это преступление не укладывается в голове! Красные каратели были, наверное, страшными извращенцами… Как может мужчина поднять руку на красивую и юную девушку?! Хотя, конечно, некрасивых и неюных девушек тоже убивать очень грешно. Автор в своём стихотворении указывает, что этот акт садизма и безумия произошел при полном попустительстве всего русского народа, включая и дворян, представителей аристократии. Люди убивали царя каждый день в своём сознании, вот почему стало возможным убийство Государя в прямом смысле слова. На русском народе лежит грех цареубийства…

Я мысленно преклоняю колено перед святыми тенями августейших великомучеников и страстотерпцев… Так пусть же на время умолкнет моя литературно-критическая лира чтобы уступить место поэтической лире Арсения Несмелова. Ах, если бы все были такими же талантливыми, как он!

.......................................................................................................................................................................................................

Стихотворения Арсения Несмелова

В сочельник

Нынче ветер с востока на запад,
И по мерзлой маньчжурской земле
Начинает поземка, царапать
И бежит, исчезая во мгле.

С этим ветром, холодным и колким,
Что в окно начинает стучать,-
К зауральским серебряным елкам
Хорошо бы сегодня умчать.

Над российским простором промчаться,
Рассекая метельную высь,
Над какой-нибудь Вяткой иль Гжатском,
Над родною Москвой пронестись.

И в рождественский вечер послушать
Трепетание сердца страны,
Заглянуть в непокорную душу,
В роковые ее глубины.

Родников ее недруг не выскреб:
Не в глуши ли болот и лесов
Загораются первые искры
Затаенных до сроков скитов,

Как в татарщину, в годы глухие,
Как в те темные годы, когда
В дыме битв зачиналась Россия,
Собирала свои города.

Нелюдима она, невидима.
Темный бор замыкает кольцо.
Закрывает бесстрастная схима
Молодое, худое лицо.

Но и ныне, как прежде, когда-то,
Не осилить Россию беде.
И запавшие очи подняты
К золотой Вифлеемской звезде.

Цареубийцы

Мы теперь панихиды правим,
С пышной щедростью ладон жжем,
Рядом с образом лики ставим,
На поминки Царя идем.
Бережем мы к убийцам злобу,
Чтобы собственный грех загас,
Но заслали Царя в трущобу
Не при всех ли, увы, при нас?
Сколько было убийц? Двенадцать,
Восемнадцать иль тридцать пять?
Как же это могло так статься, -
Государя не отстоять?
Только горсточка этот ворог,
Как пыльцу бы его смело:
Верноподданными - сто сорок
Миллионов себя звало.
Много лжи в нашем плаче позднем,
Лицемернейшей болтовни,
Не за всех ли отраву возлил
Некий яд, отравлявший дни
И один ли, одно ли имя,
Жертва страшных нетопырей?
Нет, давно мы ночами злыми
Убивали своих Царей.
И над всеми легло проклятье,
Всем нам давит тревога грудь:
Замыкаешь ли, дом Ипатьев,
Некий давний кровавый путь!

Баллада о Даурском бароне

К оврагу,
где травы рыжели от крови,
где смерть опрокинула трупы на склон,
папаху надвинув на самые брови,
на черном коне подъезжает барон.

Он спустится шагом к изрубленным трупам,
и смотрит им в лица,
склоняясь с седла, -
и прядает конь, оседающий крупом,
и в пене испуга его удила.

И яростью,
бредом ее истомяся,
кавказский клинок,
- он уже обнажен, -
в гниющее
красноармейское мясо, -
повиснув к земле,
погружает барон.

Скакун обезумел,
не слушает шпор он,
выносит на гребень,
весь в лунном огне, -
испуганный шумом,
проснувшийся ворон
закаркает хрипло на черной сосне.

И каркает ворон,
и слушает всадник,
и льдисто светлеет худое лицо.
Чем возгласы птицы звучат безотрадней,
тем,
сжавшее сердце,
слабеет кольцо.

Глаза засветились.
В тревожном их блеске -
две крошечных искры.
два тонких луча...
Но нынче,
вернувшись из страшной поездки,
барон приказал:
Позовите врача!

И лекарю,
мутной тоскою оборон,
( шаги и бряцание шпор в тишине),
отрывисто бросил:
Хворает мой ворон:
увидев меня,
не закаркал он мне!

Ты будешь лечить его,
если ж последней
отрады лишусь - посчитаюсь с тобой!..
Врач вышел безмолвно,
и тут же в передней,
руками развел и покончил с собой.

А в полдень,
в кровавом Особом Отделе,
барону,
- в сторонку дохнув перегар -
сказали:
Вот эти... Они засиделись:
Она - партизанка, а он - комиссар.

И медленно,
в шепот тревожных известий, -
они напряженными стали опять, -
им брошено:
на ночь сведите их вместе,
а ночью - под вороном - расстрелять!

И утром начштаба барону прохаркал
о ночи и смерти казненных двоих...
А ворон их видел?
А ворон закаркал? -
барон перебил...
И полковник затих.

Случилось несчастье! -
он выдавил
( дабы
удар отклонить -
сокрушительный вздох), -
с испугу ли, -
все-таки крикнула баба, -
иль гнили объевшись, но...
ворон издох!

Каналья!
Ты сдохнешь, а ворон мой - умер!
Он,
каркая,
славил удел палача!...
От гнева и ужаса обезумев,
хватаясь за шашку,
барон закричал:

Он был моим другом.
В кровавой неволе
другого найти я уже не смогу! -
и, весь содрогаясь от гнева и боли,
он отдал приказ отступать на Ургу.

Стенали степные поджарые волки,
шептались пески,
умирал небосклон...
Как идол, сидел на косматой монголке,
монголом одет,
сумасшедший барон.

И шорохам ночи бессоной внимая,
он призраку гибели выплюнул:
Прочь!
И каркала вороном -
глухонемая,
упавшая сзади,
даурская ночь.

-----------------------

Я слышал:
В монгольских унылых улусах,
ребенка качая при дымном огне,
раскосая женщина в кольцах и бусах
поет о бароне на черном коне...

И будто бы в дни,
когда в яростной злобе
шевелится буря в горячем песке, -
огромный,
он мчит над пустынею Гоби,
и ворон сидит у него на плече.

Переходя границу

Пусть дней не мало вместе пройдено,
Но вот не нужен я и чужд,
Ведь вы же женщина - о Родина! -
И, следовательно, к чему ж
Все то, что сердцем в злобе брошено,
Что высказано сгоряча:
Мы расстаемся по-хорошему,
Чтоб никогда не докучать
Друг другу больше. Все, что нажито,
Оставлю вам, долги простив, -
Все эти пастбища и пажити,
А мне просторы и пути.
Да ваш язык. Не знаю лучшего
Для сквернословий и молитв,
Он, изумительный, - от Тютчева
До Маяковского велик.
Но комплименты здесь уместны ли, -
Лишь веждивость, лишь холодок
Усмешки, - выдержка чудесная
Вот этих выверенных строк.
Иду. Над порослью - вечернее
Пустое небо цвета льда.
И вот со вздохом облегчения:
Прощайте, знаю: Навсегда.

СУВОРОВСКОЕ ЗНАМЯ

Отступать! -- и замолчали пушки,
Барабанщик-пулемет умолк.
За черту пылавшей деревушки
Отошел Фанагорийский полк.
В это утро перебило лучших
Офицеров. Командир сражен.
И совсем молоденький поручик
Наш, четвертый, принял батальон.
А при батальоне было знамя,
И молил поручик в грозный час,
Чтобы Небо сжалилось над нами,
Чтобы Бог святыню нашу спас.
Но уж слева дрогнули и справа, --
Враг наваливался, как медведь,
И защите знамени -- со славой
Оставалось только умереть.
И тогда, -- клянусь, немало взоров
Тот навек запечатлело миг, --
Сам генералиссимус Суворов
У святого знамени возник.
Был он худ, был с пудреной косицей,
Со звездою был его мундир.
Крикнул он: "За мной, фанагорийцы!
С Богом, батальонный командир!"
И обжег приказ его, как лава,
Все сердца: святая тень зовет!
Мчались слева, набегали справа,
Чтоб, столкнувшись, ринуться вперед!
Ярости удара штыкового
Враг не снес; мы ураганно шли,
Только командира молодого
Мертвым мы в деревню принесли...
И у гроба -- это вспомнит каждый
Летописец жизни фронтовой, --
Сам Суворов плакал: ночью дважды
Часовые видели его.

Павел Иванов-Остославский

«Пошли нам, Господи, терпенья… »

Данное стихотворение не имеет однозначного авторства. Одни литературоведы полагают, что его написал Сергей Сергеевич Бехтеев – талантливый поэт-монархист, гвардейский и белый офицер. Другие уверены, что оно принадлежит перу Её Императорского Высотчества Великой Княжны Ольги Николаевны – дочери последнего русского императора Николая Второго.

Попробуем определить авторство по косвенным данным. По психологической энергетике, которая заложена в это стихотворение. Я много на своём веку прочёл различных стихов, написанных как мужчинами, так и женщинами. Я считаю, что стихи различных по половой принадлежности авторов несут на себе печать их гендерно специфического сознания и подсознания.

Сергей Бехтеев был боевым офицером прошедшим не одну войну. Мы знаем многие его стихи. Они мужественны. В них присутствует чисто мужской дух: твёрдый, воинственный, знающий красоту ратного подвига. По своему менталитету Сергей Сергеевич мужчина на все триста процентов, как говорится. Что же мы видим в настоящем стихотворении?

В нём нет ноток мужественности, силы и воинского подвига. Помните, дорогой читатель сайта «Древо Поэзии», как на подобную тему выглядит стихотворение, написанное Иваном Савиным: «Любите врагов своих! Боже… ». Это бесконечно мужественное стихотворение. По нему очень заметно, что Иван Иванович был боевым солдатом, что он участвовал во многих грозных сечах, бился с большевистской нечистью не на жизнь, а на смерть. В стихотворении же «Пошли нам, Господи, терпенья… » ничего этого нет. Разве Бехтеев не написал бы мужественное, боевое стихотворение? Написал бы! Но, может быть, он находился в смиренном расположении духа? Может замечательный поэт-беломонархист в момент написания стихотворения испытывал, куда в большей степени религиозные чувства, чем воинственные? Может быть, но я в это не верю. Стихотворение написано женщиной. И даже совсем юной девушкой, не знающей ещё всего ужаса и кошмара нашей человеческой жизни. Оно очень литературно и эмоционально абстрагировано от реальности. То есть: авторство его я отдал бы Великой Княжне Ольге Николаевне. Род Романовых дал России и русскому народу не только блистательных Самодержцев и государственных деятелей, но и поэтов: К.Р., Владимира Палия и, теперь, это ясно, Великую Княжну Ольгу Николаевну.

Чтобы окончательно убедить читателей в своей правоте, я представляю здесь стихотворения Сергея Бехтеева, которые точно принадлежит его перу.

У Креста
Шумит народ, тупой и дикий,
Бунтует чернь. Как в оны дни,
Несутся яростные крики:
"Распни Его, Пилат, распни!
Распни за то, что Он смиренный,
За то, что кроток лик Его.
За то, что в благости презренной
Он не обидел никого.
Взгляни - Ему ли править нами,
Ему ли, жалкому, карать!
Ему ли кроткими устами
Своим рабам повелевать!
Бессилен Он пред общей ложью,
Пред злобой, близкой нам всегда,
И ни за что к Его подножью
Мы не склонимся никогда!"
И зло свершилось! Им в угоду
Пилат оправдан и омыт,
И на посмешище народу
Царь оклеветан... и... убит!
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Нависла мгла. Клубятся тени.
Молчат державные уста.
Склонись, Россия на колени
К подножью Царского Креста!

Двуглавый Орел

Посвящается Его Императорскому Высочеству
Великому Князю Николаю Николаевичу

На бой последний, бой кровавый,
За честь и счастье всех племен,
Зовет бойцов Орел Двуглавый
Под сени Царственных знамен.

Туда, где годы рушат веки,
Где бродит смерть среди степей,
Где льются огненные реки
В кровавом скрежете цепей.

Все ближе, ближе день великий!
И, под немолчный звон церквей,
В священный гимн сольются клики
Поднявших меч богатырей.

Воспрянь, ликуй, душа героя!
Пришла пора скорбей и зол,
Тебя зовет на праздник боя
Наш старый. Царственный Орел.

Вперед! Победными стопами,
Молитву жаркую творя,
Вперед, с заветными словами -
"За Русь, за Веру, за Царя!"

Воспрянь, народная стихия!
Проснись, угасший дух веков,
Стряхни, свободная Россия,
Вериги каторжных оков!

Сердца и мысли окрыляя,
Нас поведет в последний бой,
Очами грозными сверкая,
Герой с увенчанной главой.

И не сдержать волны народной
Ее испуганным врагам:
Россия будет вновь свободной,
И мир падет к ее ногам.

Уж близок день, не за горами
Давно желанная пора;
И грозно грянет над войсками
Родное русское "ура!"

* * *
Русь горит! Пылают зданья,
Гибнут храмы и дворцы,
Книги, мебель, изваянья,
Утварь, живопись, ларцы.

Гибнет долгих лет нажиток,
Плод тяжелого труда,
Недостаток и избыток,
Накоплявшийся года.

Злобный гений торжествует
Праздник крови и огня;
Он, смеясь, на пламя дует,
Волны красные гоня.

И клубясь и извиваясь,
Пляшут пляску языки,
К небу с свистом поднимаясь,
Гневны, грозны и дики.

Русь горит!.. И безвозвратно
Гибнут перлы красоты.
Так сбываются превратно
Вольнодумные мечты.

Ну, что, дорогие читатели, убедились? Это мужественные и сильные духом стихи. Совсем не такие как «Пошли нам, Господи, терпенья… »

В этом стихотворении явственно чувствуется женский менталитет. Великая Княжна Ольга Николаевна показывает себя в нём как истинная христианка, которая стремится к подвигу и смирению во имя Бога. Стихотворение было написано автором совсем не задолго до мученической смерти в Екатеринбурге в доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.

Её Императорское Высотчество ищет сил «сносить народное гоненье и пытки наших палачей». Она гениально предвидит все чудовищные коллизия, которые выпадут на её долю и на долю её родных и близких. Большевики уничтожили в те дни 18 членов дома Романовых. Вот, где истинный геноцид! Автор призывает себя «терпеть позор и оскорбленья», физические и нравственные страдания. И даже, когда лирическая героиня стихотворения поймёт, что могила её близка, она хочет кротко молиться за врагов. Это чисто женский взгляд на вещи. Мужчина, тем более боевой офицер, скорее предпочёл бы умереть с гранатой в руке, подорвав себя вместе с кровавыми палачами России и её народа, чем «молиться кротко за врагов... ».

Пусть данная статья послужит к увековечиванию памяти прекрасной русской поэтессы, Великой Княжны Ольги Николаевны Романовой и членов её семейства. Проживи она до старости, автор могла бы развиться в ещё более талантливую писательницу, которая, возможно, встала бы в один ряд со своими прославленными современницами: с Мариной Цветаевой, Анной Ахматовой, Зинаидой Гиппиус, Миррой Лохвицкой и другими.
Павел Иванов-Остославский.

* * *
Пошли нам, Господи, терпенья
В годину буйных, мрачных дней
Сносить народные гоненья
И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест, тяжелый и кровавый,
С Твоею кротостью встречать.

А в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и оскорбленья,
Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.

А у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

«Припомним, измайловцы… » К.Р.

Это замечательное стихотворение написал Его Императорское Высотчество Великий Князь Константин Константинович. Талантливый Августейший поэт когда-то считался очень известным. Недаром за его литературные заслуги он был назначен в 27 лет (!) президентом Российской Академии Наук.

В данном стихотворении автор прославляет доблесть и стойкость русского оружия. Он обращается к солдатам и офицерам лейб-гвардии Измайловского полка – одного из самых элитных и самых боеспособных полков русской Императорской Гвардии. Бойцы этого прославленного полка сражались за Веру, Царя и Отечество на самых различных театрах боевых действий в разные войны. Они воевали за Россию и об этом свидетельствуют названия населённых пунктов на их полковом знамени: Кульм, Очаков, Горный Дубняк. И везде они с оружием в руках защищали интересы Русского Государства и Русского Государя. По указу президента Путина этот полк в наши дни восстановлен. Я видел новейшие фотографии его солдат в камуфляже. Славные воинские традиции не угасают: они живут в умах и сердцах настоящих и будущих защитников Отечества. А ещё Владимир Владимирович восстанавливает лейб-гвардии Семёновский и Преображенский полки – самые первые гвардейские воинские подразделения в России. Их учредил ещё Пётр Великий. Президент Путин является продолжателем Петровских традиций. И это здорово!!!
Павел Иванов-Остославский.

* * *
Припомним, измайловцы, день роковой
Тот день когда подвиг свершился святой
За веру, Царя и Отечество!
Когда наши витязи шли на врагов
И доблести русских гвардейских полков
Дивилося всё человечество.
Когда подвязался измайловский полк,
Он с честью исполнил священный свой долг,
Хоругвью побед осеняемый.
Тогда наша кровь изобильно лилась,
И вот, собираясь седьмой уже раз,
Опять годовщину справляем мы.
Припомним, товарищи, павших в бою
Измайловцев жизнь положивших свою,
Увенчанных доброю славою
И, вспомня о них, позавидуем им
Навеки засыпанным прахом земным,
Схороненных нивой кровавую.
Не мений в один кратковременный час
Тех праведных жертв сосчитали у нас,
Чем в страшные дни Бородинские.
И все мы поляжим в грядущие дни,
Как в старые годы ложились они,
Свершая дела исполинские.
И Кульм, и Очаков, и Горный Дубняк
Должны нам напомнить, что в нас не иссяк
Ещё славный дух молодетчества,
Что гром нашей славы ещё не умолк,
Что встанет как прежде Измайловский полк
За Веру, Царя и Отечество!

«Красный цвет» и «Крылья» Мирры Лохвицкой.

Мария Александровна Лохвицкая была незаслуженно забыта потомками. Только в наше время её имя снова, как прекрасная северная звезда, взошло на литературном горизонте России. Мне хотелось бы, чтобы память об этой очень талантливой поэтессе сохранилась в умах и сердцах русских читателей. Она этого заслужила.

В стихотворении «Красный цвет» прекрасная поэтесса пророчески предсказывает страшное будущее нашего Отечества. В красном цвете – пишет она – заключены преступления, казни, кровь, пытки и мучения, которые один человек делает по отношению к другому. В сравнении с этими испытаниями, ад кажется не таким уж ужасным. В красном цвете – кровь, которая взывает к Божьей милости и справедливости. Поэтесса предсказала всё то, что начнётся в России всего лишь через 12 лет после её смерти. Здесь присутствует явная перекличка в тематике и проблематике с Иваном Ивановичем Савиным. Разница только в том, что для Марии Александровны события пыток и казней – это будущее, до которого она не доживёт. Для Ивана Савина же – это свершившиеся факты, это факты его собственной глубоко трагической биографии. Вот, что написал об этом поэт:

«Все это было. Путь один
У черни нынешней и прежней.
Лишь тени наших гильотин
Длинней упали и мятежней».

Мирра Лохвицкая умерла в 36 лет, Иван Савин в 27. Вот так люто и бесчеловечно расправился двадцатый век с талантливыми русскими поэтами.

*   *   *
Мне ненавистен красный цвет,
        За то, что проклят он.
В нем — преступленья долгих лет,
        В нем — казнь былых времен.

В нем — блеск дымящихся гвоздей
И палачей наряд.
В нем — пытка вымысел людей,
Пред коим бледен ад.

В нем — звуки труб, венцы побед,
Мечи — из рода в род,
И кровь, текущая вослед,
Что к Богу вопиет!

В стихотворении «Крылья» опять-таки видна невооружённым глазом перекличка тематики и проблематики с творчеством Ивана Савина.

* * *
И смеялось когда-то, и сладко
Было жить, ни о чем не моля,
И шептала мне сказки украдкой
Наша старая няня – земля.
И любил я, и верил, и снами
Несказанными жил наяву,
И прозрачными плакал стихами
В золотую от солнца траву…
Пьяный хам, нескончаемой тризной
Затемнивший души моей синь,
Будь ты проклят и ныне, и присно,
И во веки веков, аминь!

Эти строки напишет Иван Иванович ровно через 20 лет после смерти поэтессы.

В стихотворении «Крылья» поэтесса от имени своей лирической героини рассуждает о жизни. Она заключила себя в башню из слоновой кости, она ушла от этого подлого и завистливого человеческого мира, превратись в затворницу, почти в монахиню. Она грезит прекрасными снами наяву. Она является королевой маленького полувоображаемого мира, мира такого небольшого снаружи, и такого огромного изнутри. Она полновластная владычица собственной Вселенной, состоящей из сновидений, мечтаний и грёз. Лишь одно её тревожит: ей предстоит умереть. Всё, что родилось на этой Земле, рано или поздно обречено умереть, погибнуть. Прах к праху, земля к земле… Что же мы есть такое: люди, живые существа? Мы – это не более, чем космическая материя. Мы благодаря био-химическим и физическим реакциям переходим в разные состояния. То мы – это сперматозоид и яйцеклетка, то зигота, то зародыш, то родившийся человек… А потом мы умираем, и снова превращаемся в нечто другое: в часть неживой природы, в землю или в цветы и травы, или в микроорганизмы, в червей и в животных. Благодаря цепочкам питания мы попадаем в организм другого человека в виде жиров, белков и углеводов. Потом в клетках происходит метаболизм – и потом поновой мы меняем свою сущность. И так бесконечно. Да полноте! – воскликнет внимательный читатель сайта «Древо Поэзии»,- нет у Мирры Лохвицкой в стихах всех этих биологических подробностей! Нет, но она ведь рассуждает о жизни и смерти, значит, и мы можем по рассуждать об этом, читая её прекрасные стихи.

Лично мне безумно жаль поэтессу. Она умерла в молодости в больших муках. За что ей такое наказание? В жизни нет справедливости. Законы физики, химии, математики, биологии, экономики, в соответствии с которыми живут люди, являются совершенно аморальными, точнее, внеморальными. А это значит, что и наша жизнь во многом внеморальна. Такой жизнь создана явно не нами, а жаль… Я бы её переделал. Но я не могу: не имею полномочий…
Павел Иванов-Остославский.

Крылья
        Revertitur in terram suam,
        unde erat, et spiritus redit ad
        Deum, qui dedit illum. *

«Земля еси — и в землю отыдеши.»

Знала я, что мир жесток и тесен,
Знала я, что жизнь скучна и зла.
И, плетя венки из майских песен,
Выше туч свой замок вознесла.

Здесь дышу без горечи и гнева,
Оградясь от зависти и лжи,
Я — одна, зато я — королева
И мечты мне служат — как пажи.

Сонмы снов моей покорны власти,
Лишь один, непокоренный мной,
О каком-то необъятном счастье
Мне лепечет каждою весной.

В этом сне — о, радость, о, забвенье! —
Юный смех невозвратимых лет,
Тайных струн сверкающее пенье,
Взмахи крылий, царственный рассвет!..

О, мой сон, мой лучший, мой единый,
С темной жизнью сжиться научи!
Чтоб не слышать шорох лебединый,
Чтоб забыть могучие лучи!

Все, что бренно, — гаснет быстротечно.
Догорит земное бытие.
Лишь в тебя я верю вечно, вечно,
Как душа в бессмертие свое!

Но в ответ я тихий шепот внемлю,
Шепот листьев, падающих ниц.
«Ты — земля и возвратишься в землю».
О, заря!.. О, крылья белых птиц!

1902-1903

* Возвращается в землю, откуда был ,
а дух отходит к Богу, давшему его. (лат.)

Евгений Абрамович Баратынский. Стихи.

Происходил из потомственных дворян Боратынских (их фамилия писалась через «о»), ведущих родословную из Польши. Отец – генерал-лейтенант и генерал-адъютант Государя Императора Павла Петровича. Мать – фрейлина Императрицы Марии Фёдоровны. Поэт был близко знаком с Пушкиным, Дельвигом, Кюхельбекером, Лермонтовым и другими блистательными литераторами той поры. Как и каждый настоящий поэт, умер рано, едва перейдя 44-летний рубеж.

Автор писал легко и проникновенно. Он испытал на себе значительное влияние Пушкина. И недаром, он многими считался поэтом Пушкинской школы. В поэзии он показал себя как мастер новой на то время формации.

Евгений Абрамович является одной из жертв критики Белинского. Когда я слышу фамилию Белинского, мне всегда хочется пропеть строчки о нём и о таких, как он, сочинённые Игорем Тальковым: «Господа демократы, поспешите воскреснуть и явиться на суд одураченных масс: «правдолюбец» Радищев, Чернышевский и Герцен и «мечтатель» Белинский, и «мудрец» Карла Маркс!». Это те ещё были ставленники Запада, агенты влияния. Те ещё «навальные» и «ксюшасапчяковые» деятели… Вот они-то и подрывали прочный фундамент Российской Государственности. Белинский даже на творчество Александра Сергеевича Пушкина нападал. На «Евгения Онегина». Однако, умным людям всегда известно, что лучшими литературными критиками всегда являются сами поэты. Можно критиковать чужое произведения, когда ты сам что-то дельное написал. А когда человек сам ничего не пишет, а только другим указывает, как им писать, возникает очень странное ощущение… Взял бы Белинский и сам бы написал роман в стихах равный по гениальности и объёму «Онегину». Так нет же: портил кровь Пушкину, издевался над ним морально, а заодно и над Пушкинскими читателями.

В творчестве Евгения Баратынского Белинскому не понравилось то, что поэт якобы пуст, его стихи бессодержательны, выхолощены, хотя и не дурны чисто формально. Ай, да Белинский! Ай, да молодец… Я не вижу пустоты в стихах данного автора. Если Белинскому действительно хотелось почитать пустые и никчемные стихи, ему стоило прожить ещё лет всего лишь 150 и проштудировать стихи многих наших современных поэтов. Тогда бы он действительно нашёл бы, и пустоту, и бессодержательность, и никчемность!

В Стихах автора чувствуется меланхолия романтизма, любовь и нежность, патриотические нотки, мужественность и мужской взгляд на вещи. Эти качества в наше время чрезвычайно ценны. Когда стало явно мало хороших поэтов, каждый истинный литератор, тем более, традиционно ценящийся образованным сословием, становится на вес золота. Сейчас, когда под влиянием тлетворной американской пропаганды некоторые люди теряют свою истинную половую самоидентификацию, творчество Евгения Баратынского приобретает новое красивое гетеросексуальное звучание. Мужчина должен любить женщину, а женщина – мужчину. И не в коем случае по-другому! На творчестве данного блистательного поэта этому можно поучиться тем людям, кто нестоек к вредному влиянию Запада. Все же остальные, нормальные люди могут просто получить эстетическое удовольствие.
Павел Иванов-Остославский.
* * *
Вы слишком многими любимы,
Чтобы возможно было вам
Знать, помнить всех по именам;
Сии листки необходимы;
Они не нужны были встарь:
Тогда не знали дружбы модной,
Тогда, бог весть! иной дикарь
Сердечный адрес-календарь
Почел бы выдумкой негодной.
Что толковать о старине!
Стихи готовы. Может статься,
Они для справки обо мне
Вам очень скоро пригодятся.

* * *
Не растравляй моей души
Воспоминанием былого –
Уж я привык грустить в тиши,
Не знаю чувства я другого.
Во цвете самых пылких лет
Всё испытать душа успела,
И на челе печали след
Судьбы рука запечатлела.

Ираклию Абрамовичу Боратынскому (младшему брату).
Итак, беспечного досуга
Отвергнув сладостный покой,
Уж ты в мечтах покинул друга,
И новый путь перед тобой!
Настанет скоро день желанной,
И воин мой, противным страх,
Надвинув шлем, с мечем в руках
Летит на голос славы бранной.
Иди! — воинственный наряд
Приличен юности отважной.
Люблю я пушек гул протяжной,
Люблю красивый вахтпарад,
Люблю питомцев шумной славы.
Смотри, — сомкнулись в бранный строй;
Идут! — блестящей полосой
Горят их шлемы величавы, —
Идут. Вскипел кровавый бой!
Люблю их видеть в битве шумной,
Летящих в пламень роковой
Толпой отважной и безумной.
И вот, под тению шатров,
Дружина ветреных героев
Поет за чашей славу боев
И стыд низложенных врагов.
Спеши же к ним, любовник брани,
Ступай, служи богине бед!
И к ней с мольбою твой поэт
Подымет трепетныя длани.
Зовут! — лети в опасный путь.
Да идет мимо Рок-губитель!
Люби, рубись и вечно будь
В любви и в брани победитель!

* * *
Бывало, отрок, звонким кликом
Лесное эхо я будил,
И верный отклик в лесе диком
Меня смятенно веселил.
Пора другая наступила,
И рифма юношу пленила,
Лесное эхо заменя.
Игра стихов, игра златая!
Как звуки, звукам отвечая,
Бывало, нежили меня!
Но всё проходит. Остываю
Я и к гармонии стихов -
И как дубров не окликаю,
Так не ищу созвучных слов.

Князь Пётр Андреевич Вяземский. Стихи.

Князья Вяземские принадлежали к роду Рюрика. Сын действительного тайного советника, Нижегородского и Пензенского наместника, сенатора. Одно время в юности воспитывался в семье Николая Михайловича Карамзина. Участвовал в Бородинском сражении в чине поручика. Спас от смерти генерала Бахметева, за что был награждён орденом св. Владимира 4 степени с мечами и бантом. Князь знал многих прославленных литераторов своего времени, в первую очередь, конечно, Александра Сергеевича Пушкина.

В стихотворении «Англичанке» автор пишет об умной и образованной женщине, которой нравится русское искусство и русская культура. Россия во все времена была конкуренткой и соперницей Великобритании на мировой экономической и политической арене. В нас – в русских – англичане стреляли и ядрами, и пулями. Они устраивали нам всякие гадости, пользуясь дипломатическими и экономическими каналами. Англичане и их бастарды американцы – это наши вечные враги. Но среди образованного слоя англо-сакского общества встречаются единичные нормальные люди. Им нравится «русский напев» «чистосердечный и прямой». Автор исключительно удачно, метко подбирает эпитеты, чтобы изобразить русский язык и русских людей. Мы, действительно, простодушные и добрые, могущие поделиться последним куском хлеба с бедным и убогим и даже с врагом. Мне мама не раз рассказывала, как в 1946 году по Новосибирску (по городу, где она жила тогда) гнали колонны пленных немцев на работы. Простые русские бабы подавали им, кто что мог. Кто краюху чёрствого хлеба, кто какие-то овощи или фрукты. Наш народ так чудовищно пострадал от немецких фашистов, но наши люди не злопамятны: они дают бывшим врагам милостыню, хотя ведь, наверняка, у всех этих сердобольных женщин погибли на фронте мужья, сыновья, братья…

Даже некоторые англичане любят Россию. А вот многие бандеровцы её ненавидят. Они зазомбированы западной пропагандой. В большинстве своём деревенские жлобы и оборванцы, они не понимают величия прекрасной империи, имя которой Россия. Немецкие фашисты во время Второй Мировой войны относились к бандеровцам с величайшим презрением. А мы – русские Украины – тем более их презираем. Ведь галицкие нацисты – это мелкие холуи Запада. Я буду даже с меньшим презрением относиться к их хозяевам, видя в представителях западной цивилизации силу и некое традиционное начало, чем к бандеровцам. Господину, даже, если он враг, всегда оказывается большое почтение, чем его рабу.

Раб всегда бездумно и глупо копирует манеры своего хозяина. Он всегда заимствует у него обычаи в гипертрофированном виде. Если господин, например, немножко, гомосексуал, то раб непременно будет на все 100 процентов гомосексуалом. И даже на все 300 процентов! Только бы угодить своему господину… И недаром, в Галиции гомосексуальность – это сейчас чрезвычайно модное явление, особенно в среде нацистско настроенной богемы… Среди галицких нацистов практически вся писательская верхушка – это гомосексуалы…

Поэзия князя Вяземского для нас ценна тем, что это стихотворство очень высокого качества. Его стихи истинно талантливы, в них высокая культура и нравственность!
Павел Иванов-Остославский.

* * *
Англичанке.
Когда, беснуясь, ваши братья
В нас шлют и ядра, и проклятья,
И варварами нас зовут, —
Назло Джон-Булю и французам,
Вы, улыбаясь русским музам,
Им дали у себя приют.

Вы любите напев их стройный,
Ум русский, светлый и спокойный,
Простосердечный и прямой.
Язык есть исповедь народа:
В нем слышится его природа,
Его душа и быт родной.

Крылова стих простой и сильный
И поговорками обильный
Вы затвердили наизусть.
Равно и Пушкина вам милы —
Мечты, стих звучный, легкокрылый
И упоительная грусть.

Умом открытым и свободным
Предубежденьям лженародным
Не поддались вы на заказ,
И, презирая вопли черни,
В наш лавр не заплетая терний,
Не колете нам ими глаз.

Вы любите свою отчизну,
Другим не ставя в укоризну,
Что и у них отчизна есть.
Вам, англичанке беспристрастной,
Вам, предрассудкам неподвластной, —
Признательность, хвала и честь.

Боясь, чтоб Пальмерстон не сведал,
И вас за руссицизм не предал
Под уголовную статью,
Украдкой варварскую руку,
Сердечных чувств моих в поруку,
Вам дружелюбно подаю.

Мирра Лохвицкая. Стихи.

Настоящее имя Мария Александровна Лохвицкая. Родилась в Санкт-Петербурге в семье крупного юриста. О её творчестве был высокого мнения Иван Алексеевич Бунин. Поэтесса была близкой подругой Константина Бальмонта. К её роду принадлежал один белый генерал. Поэтесса считается матерью-основательницей «женской» поэзии в России. Хотя она и не нашла общего языка со многими авторами того времени, особенно с Зинаидой Гиппиус, поэтесса заслуживает уважения как явно талантливая и самобытная литературная личность. После переворота 1917 года г-жа Лохвицкая была напрочь забыта. Уже в новой России интерес к её творчеству возродился. Сейчас её многие считают прямой предшественницей Анны Ахматовой и Марины Цветаевой.

Я уверен, что в середине 21 века стихи поэтессы станут русским читателем цениться выше, ибо в них присутствует чистая, страстная, неподдельная любовь женщины к мужчине. В свете последних событий, когда гомо-фашизм и фемино-фашизм поднимают свою змеиную голову, творчество Мирры Александровны придётся как нельзя кстати. Поэзия этой прекрасной русской женщины должна послужить делу укрепления русских традиций и государственности. И недаром, профессия литератора – это самая державообразующая профессия из всех существующих. Пусть поэтесса, находясь сейчас в лучшем из миров, порадуется тому, что её стихи снова будут подняты на щит: современными читателями и современным литературоведеньем.

Её стихи пышут жаждой любви. Но в реальной жизни Мирра Александровна такой не была. Она была очень замкнутым и необщительным человеком. Занималась в семейном кругу хозяйством, мужем и детьми.

Поэтесса умерла очень мучительно в тридцать шесть лет. Последние двое суток своей жизни она была без сознания и под действием сильных обезболивающих препаратов. Причина смерти: по одним данным чахотка, по другим какие-то нервно-психические расстройства.

В стихотворении, которое приведено ниже, поэтесса воспевает мужчину и любовь между мужчиной и женщиной. В её стихотворении явно чувствуется жажда любви, жажда горячих душевных и телесных отношений. Стихотворение написано вполне профессионально. В нём чувствуется высокий уровень литературной и языковой культуры. Видно, что автор была умной и образованной женщиной. А к тому же, красивой. У неё было всё, что надо для счастья. Но умерла она слишком рано… Такова судьба всех настоящих поэтов.
Павел Иванов-Остославский.

Гимн возлюбленному.
Пальмы листьями перистыми
Чуть колеблют в вышине;
Этот вечер снами чистыми
Опьяняет душу мне.

        За горами темно-синими
        Гаснет радужный закат;
        Ветер, веющий пустынями,
        Льет миндальный аромат.

Грозный там, в стране загубленной,
Он притих на склоне дня.
Мой желанный, мой возлюбленный,
Где ты? Слышишь ли меня?

        Помня клятвы незабытые —
        Быть твоею иль ничьей,
        Я спешу к тебе, залитая
        Блеском розовых лучей.

Тороплюсь сорвать запястия,
Ожерелья отстегнуть,
Неизведанного счастия
Жаждет трепетная грудь, —

        Сбросить бремя жизни тягостной,
        Прах тернистого пути.
        О, мой светлый, о мой радостный,
        Утомленную впусти!

Я войду в чертог сияющий,
Где, на ложе мирт и роз,
Ты покоишься, внимающий
Лепетанью райских грез.

        Выну масти благовонные,
        Умащу твою главу,
        Поцелую очи сонные,
        Грезы райские прерву.

Я войду в твой храм таинственный,
Ласки брачные готовь.
Мой прекрасный, мой единственный,
Утоли мою любовь!

Стихи Владимира Щировского.

Владимир Евгеньевич Щировский погиб на фронте в 1942-м году. Сын сенатора, потомственный дворянин. Он был талантливым русским поэтом, который был знаком лично со многими авторами, создавшими «Серебряный Век» русской поэзии. Его супруга – Екатерина Николаевна Рагозина – была талантливой писательницей, создавшей две чудных мемуарных повести «Маленькая Катенька» и «Маленькая Катенька-2». Родной сестрой Екатерины Николаевны являлась Александра Николаевна в замужестве графиня Доррер – тоже интересная писательница. Её перу принадлежит книга воспоминаний «Это я, Господи!».

Графиня Александра Николаевна мне немало рассказывала о своём давнишнем знакомце Владимире Щировском. Он был необычайно интересным собеседником и даровитым автором. Он учился в литинституте им. Горького в Москве, но был отчислен от туда за «социально чуждое происхождение». Он вёл богемный образ жизни – как и полагается настоящему поэту. Накануне Великой Отечественной войны у него обострился аппендицит. У него было право не идти на фронт. Но он пошёл. Попал в медсанбат толи по ранению, то ли из-за очередного приступа аппендицита. Когда начался немецкий авианалёт, его госпитать начали спешно эвакуировать. Его и ещё нескольких раненых солдат положили в кузов полуторки и машина понеслась на полной скорости в тыл. Однако, фашистские самолёты настигли грузовик, где лежал поэт, и разбомбили его. Владимир Щировский погиб. От него не осталось даже могилы… Вот такой более, чем печальный рассказ поведала мне графиня Александра Николаевна.

Вообще же, моя семья больше знала Дорреров и Наседкиных. Щировских мы не знали вовсе. Юрий Наседкин был сразу после войны главным архитектором Херсона, а мой дед по материнской линии был заместителем гендиректора Херсонского ХБК по капстроительству. Так что они, без сомнения, знали друг друга.

Самая яркая и образная метафора у автора: «И зеницами Лесбии гляните вы». Я так и представляю древнегреческую статую, стоявшую когда-то на острове Лесбос. У неё не глаза, а зеницы: мёртвая мраморная имитация глаз. Она, как камень, холодна и неприступна для мужчин. Ведь она изваяние… Есть в этом образе что-то гордое, женственное, красивое… Да… Таких женщин я в своей жизни тоже встречал. Автор тут явно намекает, что те женщины и девушки холодны к мужчинам, которые являются лесбиянками. Только полная лесбиянка может быть равнодушна к ухаживаниям настоящего мужчины, но ведь таких равнодушных представительниц «слабого» пола сейчас подавляющее большинство… Значит, все они лесбиянки?.. Плохо и стыдно девушкам быть лесбиянками, ибо они совершают демографическое преступление против своей семьи и своего народа. Они – пособницы врага.

Во многих стихах Владимира Щировского присутствует ощущение пошлости и убогости жизни в Совдепии. В стихотворении «Танец бабочки» автор рисует бесконечно пошлую и какую-то плоскую картину советского быта. Автор перечесляет символы довольства, которые ему надоели: «котлеты скушаны», «ногти дам», «штаны нерях». В этих строчках так и чувствуешь пошленькую атмосферу коммуналки довоенных времён. Разговоры на бытовые, совершенно пустые и бесплодные темы… Дава скачет, рояль врёт на басах, а серое человечество крупно и грубо шутит в темноте… Слово «крупно» как нельзя лучше и образнее передаёт дух этих шутов, наверняка похабных, циничных и злых… Пролетарии забавляются… Но отверженная ижица лезет в азбуку силком. Ижица здесь (подобно контрреволюционной яти) – это деталь-символ старой дореволюционной России с её изящными дворянскими раутами и аристократическими балами, которые, конечно, не сравнятся с сомнительными фуэте третьесортной деревенской плясунью… В конце стихотворения поэт называет балерину бабочкой, которая сдавая свой наряд с крыльями костюмерше, как бы умирает, выходит из образа прекрасной бабочки-незнакомки и превращается в обыкновенную девку. Девушка, которая ещё минуту назад была мотыльком идёт на танцплощадку, где будет танцевать грубые танцы под аккомпанемент гармониста… Вот такое перевоплощение…

Стихотворение «Танец души» написано примерно за год до трагической кончины поэта. Этот стих является как бы духовным завещанием всем тем, кто останется жить. Автор вспоминает в нём историю своей души: душа родилась, потом росла, потом с нею происходили различные случаи. То она женилась, то ростила детей, то старела и чувствовала одиночество. В этом стихотворении у Владимира Щировского сработало гениальное предвиденье, свойственное только настоящим поэтам. Вот пророческие строки: «Крепкое Нечто с нездешнею силою Стукнуло, кинуло в тартарары… ». Владимир Евгеньевич за год до смерти предсказал её обстоятельства: фашистская бомба попала в автомобиль, где находился раненный и больной поэт… В момент смерти ему было 35 лет… Но души истинных поэтов не умирают, они, просто, уходят к звёздам… После смерти душа лирического героя этого стихотворения залетела в глаз к Марусе простой, но красивой узорчатой снежинкой… И там, наверное, растаяла… Что ж, залететь в глаз к молоденькой девушке и там растаять: быть может, это совсем неплохая судьба для неординарной поэтической души…

Творчество поэта-фронтовика Владимира Щировского навсегда останется в сокровищнице русской поэзии 20-го века.
Павел Иванов-Остославский.

Танец бабочки

Кончен день. Котлеты скушаны,
Скучный вечер при дверях,
Что мне песенки Марфушины,
Ногти дам, штаны нерях?

Старый клуб отделан заново
- На концерт бы заглянуть:
Выедет Галочка Степанова
И станцует что-нибудь.

Дева скачет, гнется ивою,
Врет рояль - басы не те.
Человечество шутливое
Крупно шутит в темноте.

И на мерзость мерзость нижется,
И троится мутный ком.
И отверженная ижица
Лезет в азбуку силком.

Но я верю, что не всуе мы
Терпим боль и борем страх
- Мотылек неописуемый
В сине-розовых лучах.

Чучело седого филина
Не пугается обид,
Но булавкою пришпилена
Бабочка еще дрожит...

Что ж, кончай развоплощение,
Костюмерше крылья сдай.
Это смерть, но тем не менее
Все-таки дорога в рай.

Выходи в дорогу дальнюю
- Вечер шумен и игрист
- На площадку танцевальную,
Где играет гармонист.

Танец души

В белых снежинках метелицы, и инее
Падающем, воротник пороша,
Став после смерти безвестной святынею
Гибко и скромно танцует душа.

Не корифейкой, не гордою примою
В милом балете родимой зимы
Веет душа дебютанткой незримою,
Райским придатком земной кутерьмы.

Ей, принесенной декабрьскою тучею,
В этом бесплодном немом бытии
Припоминаются разные случаи
- Трудно забыть похожденья свои.

Все, - как женилась, шутила и плакала,
Злилась, старела, любила детей
- Бред, лепетанье плохого оракула,
Быта похабней и неба пустей...

Что перед этой случайной могилою
Ласки, беседы, победы, пиры?
Крепкое Нечто нездешнею силою
Стукнуло, кинуло в тартарары.

В белом сугробе зияет расселина
И не припомнить ей скучную быль
- То ли была она где-то расстреляна,
То ли попала под автомобиль?

Надо ль ей было казаться столь тонкою,
К девам неверным спешить под луной,
Чтоб залететь ординарной душонкою
В кордебалет завирухи ночной?

Нет, и посмертной надежды не брошу я,
Будет Маруся идти из кино,
Мне с предновогодней порошею
В очи ее залететь суждено...
1 января 1941 г.

«Я стремлюсь к роскошной воле… » и «В ночи, когда уснёт тревога… » Александра Блока.

Эх, дорогой Александр Александрович, Вы же для меня – отец родной! У Вас я учился поэтическому мастерству и вдохновению! Так почему бы не возложить свои вещие персты на живые струны своей литературно-критической лиры и не воспеть Ваш литературный гений и ум?!

В стихотворении «Я стремлюсь к роскошной воле… » автор восторгается летней природой. Его восхищают сочные и пышные травы. Василёк, пшеница и другие прекрасные полевые растения возбуждают в его душе чувство прекрасного. Он любуется раздольем, простором, свободой. Городской человек вырвался в поле, дышащее на него своими терпкими ароматами! Это ли не прелесть!? Оканчивает своё стихотворение он фразой о том, что лирический герой увидел что-то в густой траве в тумане. Он сорвёт этот цветок незамеченный кем-то другим.

В этом стихотворении, на мой взгляд, есть одна логическая огреха: начинает он его от имени альтер эго, находящегося в полном одиночестве. В последней строфе лирический герой автора обращается к кому-то. Он уже вдвоём с кем-то? Тогда почему присоединение второго персонажа осталось вне драматургических построений? А может быть, автор обращается к читателю фразой «Ты не видишь там, в тумане, я увидел – и сорву!»? Если это обращение к читателю, тогда никакой огрехи нет. Всё верно. Эта, последняя, фраза попахивает каким-то нарочитым псевдо-нахальством.

В стихотворении «В ночи, когда уснёт тревога… » автор продолжает тему природы и отдыха на её лоне, поднятую в первом стихе. В этом поэтическом полотне воспевание природы соединяется с воспеванием женщины. У нас – у поэтов-символистов - ведь как: мы видим Прекрасную Незнакомку во всех и во всём, даже в природе. Данная поэтическая вещица написана ранним Блоком. В ней явно прогладывает юношеская увлечённость, способность очаровываться и любить. Это всё качества юной, ещё не изгаженной прозой жизни, души. Данное стихотворение в какой-то мере является неким прологом к «Незнакомке», которую автор напишет несколькими годами позже. Что все скорби и печали этого мира, когда так красиво румянится закат?! Что нам боль и невзгоды, когда облака на небе такие красивые, как будто, эту картину нарисовал сам Бог?! Что там смерть наша собственная и смерть близких, когда можно напрямую говорить с Царицей Вселенной, являясь камертоном её вездесущей божественной воли?! Прими, Царица, от нас кубок пенного вина, и будь счастлива красотами этого мира, так же, как мы!
Павел Иванов-Остославский.

Эпиграф: «Там один и был цветок,
Ароматный, несравненный... »
Жуковский
Я стремлюсь к роскошной воле,
Мчусь к прекрасной стороне,
Где в широком чистом поле
Хорошо, как в чудном сне.
Там цветут и клевер пышный,
И невинный василек,
Вечно шелест легкий слышно:
Колос клонит... Путь далек!
Есть одно лишь в океане,
Клонит лишь одно траву...
Ты не видишь там, в тумане,
Я увидел — и сорву!

* * *
В ночи, когда уснет тревога,
И город скроется во мгле —
О, сколько музыки у бога,
Какие звуки на земле!
Что буря жизни, если розы
Твои цветут мне и горят!
Что человеческие слезы,
Когда румянится закат!
Прими, Владычица вселенной,
Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба
Последней страсти кубок пенный
От недостойного раба!

«В день смерти Гоголя… » Николай Некрасов.

Данное стихотворение Николай Алексеевич Некрасов посвятил Николаю Васильевичу Гоголю. Здесь один великий писатель говорит о другом великом писателе. Причём, заметьте, дорогой читатель, Некрасов говорит о Гоголе с восхищением, с пониманием и с полным признанием его заслуг со своей стороны. В писательской среде такое полное одобрение – большая редкость. Литераторы, особенно захолустные и бездарные, это бесконечно озлобленный народец. Они мнят себя гениями, не замечая того, что патологически бездарны, филологически безкультурны и неинтересны никому, кроме, как самим себе. По этому стихотворению сразу видно, что Некрасов был велик и как литератор, и как человек. Он признал гением своего великого собрата! Это ли не признак гениальности?! Вот почему маленькие деревенские бумагомаратели в наше время злы, как волки, на своих талантливых собратьев: они бездарны. А бездарь никогда не дойдёт до такого уровня талантливости, ума и благородства, чтобы признать автора, который способнее его. Вот этим, кстати, и проверяется писатель или поэт на «вшивость», как говорится. Можно не признать талантом бездаря. Это нормально. Но, когда бездарь не признаёт таланта талантом, это только усиливает бездарность бездаря в глазах истинно интеллигентного общества. Извините за каламбур. И недаром, в художественной среде есть такая часто употребимая пословица: «Талантам надо помогать, а бездарности пробьются сами!». Это - истинная правда!

В данном стихотворении автор пишет, что Гоголя любил народ за его ядовитые сатиры. Однако, его и ненавидели многие. И это не удивительно. Серый и ничтожный обыватель только сильнее ненавидит и презирает того, кто знает ему истинную цену и кто говорит ему правду в лицо. Подлецы и жалкие людишки объявляют такому писателю войну. Им легче кого-то затравить или даже убить, чем измениться в лучшую сторону, чем покаяться и признать свои пороки. Такова психология человека вообще и особенно современного человека.

Истинному поэту главным одобрением может служить только суд собственной совести и собственного эстетического чувства. Кроме того, для него важна оценка его творчества интеллигентным читателем. Собратья-литераторы всегда отнесутся к твоему творчеству не одобрительно. Всегда найдут на ровном месте, за что «укусить». Придираться без всякого повода всегда легко. Ну, а причина этих придирок всегда одна и та же: безумная зависть менее способного к более способному. Николай Некрасов избежал завести к Николаю Гоголю. Это и понятно: они оба были гениями. Что же им делить? Вопрос, конечно, риторический.
Павел Иванов-Остославский.

В ДЕНЬ СМЕРТИ ГОГОЛЯ
Блажен незлобивый поэт,
В ком мало желчи, много чувства:
Ему так искренен привет
Друзей спокойного искусства;
Ему сочувствие в толпе,
Как ропот волн, ласкает ухо;
Он чужд сомнения в себе —
Сей пытки творческого духа;
Любя беспечность и покой,
Гнушаясь дерзкою сатирой,
Он прочно властвует толпой
С своей миролюбивой лирой.
Дивясь великому уму,
Его не гонят, не злословят,
И современники ему .
При жизни памятник готовят...
Но нет пощады у судьбы
Тому, чей благородный гений
Стал обличителем толпы,
Ее страстей и заблуждений.

Питая ненавистью грудь,
Уста вооружив сатирой,
Проходит он тернистый путь
С своей карающею лирой.
Его преследуют хулы:
Он ловит звуки одобренья
Не в сладком ропоте хвалы,
А в диких криках озлобленья.
И веря и не веря вновь
Мечте высокого призванья,
Он проповедует любовь
Враждебным словом отрицанья,—
И каждый звук его речей
Плодит ему врагов суровых,
И умных и пустых людей.
Равно клеймить его готовых.
Со всех сторон его клянут,
И, толпы, труп его увидя,
Как много сделал он, поймут,
И как любил он — ненавидя!
1852

«Что нужно для чуда?» Иосифа Бродского.

В этом стихотворении автор проявляет житейскую мудрость. Он говорит здесь о том, что нужно для счастья нормальному человеку. Не нужны роскошные виллы на Канарских островах, не нужны «Бентли», «Ролсройцы» и «Кадиллаки», не нужны фешенебельные квартиры с видом на дворец царицы Савской, не нужны яхты размером с многоквартирный дом. Нормальному человеку, не поражённому вирусом чрезмерного потребительства, просто нужен свой угол, немного еды, кусок неба, лоскут времени и пространства. Здесь автор описывает идеал поэта. Лично мне, так и хочется добавить к перечню простых и общедоступных жизненных благ, которыми должен располагать каждый человек (особенно поэт), добавить одно: старенький компьютер, на котором можно было бы работать с текстами. Пусть у него будет очень скромная производительность, пусть он не будет поражать воображение многими гигабайтами и гигагерцами и корпусом, инкрустированным драгоценными камнями. Главное, чтобы компьютер всегда был исправен, и тогда тексты сами собой пойдут из талантливой головы и пламенного сердца настоящего литератора.

Ну, а если ты покидаешь навсегда или только на время свой родимый дом, включи в своей душе маленький, но неугасимый огонёк памяти… Пусть, находясь в дальних странствиях и в чужих краях, ты будешь всегда помнить о своём отчем доме. Пусть в душе человека, измученного житейскими скорбями и трудностями, всегда будет светиться огонёк чего-то святого, родимого, бесконечно дорогого. Разве любой нормальный человек может жить без этого чудного огонька? Конечно, нет. Пусть это священное пламя горит в нашем сердце, освещая наш путь во все времена.

С помощью данного стихотворения Иосифа Бродского хорошо можно бороться с маниакальным потребительством, которое захлестнуло сейчас многие народы Европы и Нового Света. Идеология агрессивного шопинга сейчас навязывается нам Америкой, Германией и прочими экономически развитыми странами. Им это выгодно. Волчья психология капитализма проявляется в том числе и в лозунге: «Покупай больше!». Особенно, благодатную почву находит этот лозунг в умах и сердцах представительниц так называемого «слабого» пола. Чем этот пол действительно слаб, так это своим маниакальным желанием всё скупить и всё употребить. Женщины очень падки на рекламу товаров. Их мышление зачастую поверхностно и формально. Они смотрят на красивую упаковку, мало соображая, а что внутри. Бабы почему-то очень любят купить третий пылесос, четвёртую шубу и пятую пару однотипной обуви. Особенно на них разлагающе влияет такое понятие, как «мода». Даже если вещь не изношена и физически нова, но немодна, женщина не станет её носить, ведь у всех подруг уже всё другое, да и по телевизору у известных актрис и манекенщиц тоже совсем всё не так. «Значит и мне надо идти в ногу со временем»,- думают женщины. Вот на ком изрядно зарабатывают разного рода дельцы-бизнесмены, так это на них. Западная пропаганда действует на наш народ растлевающе. Наши люди становятся распущенными и развращёнными потребителями ширпотреба. Тоже самое происходит и в сфере культуры и искусства. Модная попса заполонила весь медиа-простор. А кто же будет слушать, смотреть и читать Чайковского-Айвазовского-Пушкина?.. То-то и оно…

Наше спасение состоит в строгой приверженности традиционным русским ценностям: Православие, Самодержавие, Домострой, Гетеросексуальность, Умеренность.

Стихотворение «Что нужно для чуда… » Иосифа Бродского просто отличное!
Павел Иванов-Остославский.

* * *
Что нужно для чуда? Кожух овчара,
Частицу сегодня, крупицу вчера,
И к пригоршне завтра добавь наглазок
Огрызок пространства и неба кусок.
И чудо свершится. Зане чудеса
К Земле направляясь, хранят адреса.
Настолько добраться стремясь до конца,
Что даже в пустыне находят жильца.
И если ты дом покидаешь, включи
Звезду на прощанье в четыре свечи.
Пусть мир без вещей освящает она,
Вослед тебе глядя во все времена…