г.Белозерское, Донецкой области (Украина)
Непонятые странные
Как же странно встречая
провожать поезда,
Будто жизнь,
заглянувшую в мир на минутку.
Вникуда убегать.
Провожать навсегда
До предела заполненные
маршрутки
Наших мыслей. И биться
в прозрачность стекла
От бессилья помочь
и вообще от бессилия,
И кутаться в сети
из волокна,
И, борясь, убегать
от сплошного насилия.
Как странно рассветы любить
не поняв
Что значит росою
быть обожженным,
Ступнями босыми
бродить по камням
Холодным и солнцем
не опаленным.
Как странно прощенья просить
не простив,
И злобу таить
в нагрудном кармане,
Ушами закрытыми
слушать мотив,
И манны небесной
ждать на диване.
Как странно вернуться
не уходя,
И выход найти,
не блуждая в туманах,
И верить просить,
не поверив в себя.
Как же все необычно
у непонятых странных.
Безнадежно рядом
-Далеко до небес?
– Нет, нет – безнадежно рядом!
- Старик с бородой седой,
не покажешь путь?
- Покажу. Смотри:
по равнинам и по оврагам
раскинулась жизнь твоя.
Попробуй на всю вздохнуть!
Да плечи расправь,
да воздухом грудь наполни.
Чего же ты сдался
и жадно хватаешь ртом
озоновый слой? Вчера был четверг,
а сегодня – вторник…,
хотя, все неважно,
когда срезанным лоскутом
пришиваешься к мантии мира.
Но об этом позже.
Прочувствуй сколь сбито
бьется подкожно пульс,
и кто-нибудь сверху
на лист белоснежный уложит
все страсти земные:
и горе, и радость, и грусть.
(Захочешь узнать кем жил –
подними корягу –
под нею движенье.
Скажи мне, что видишь ты?
Коль горстку червей –
знать шел по пути варягом,
а на небо уходят
земные плоды чистоты.)
- Я пОднял корягу, старик,
и ты знаешь – странно –
оттуда порхнули
десятки существ неземных,
похожих на бабочек,
вырезанных из туманов,
и радуг ярчайших,
и ранних цветов полевых.
Послушай, старик,
мне многого знать не надо,
ответь на, съедающий
юную плоть, вопрос:
Далеко до небес?
– Нет, нет – безнадежно рядом!
- Наконец-то я вырос!
А скорей – до себя дорос!
Один из ста
(посвящается всем онкобольным)
Лежу среди комнаты светлой-
все перемалываю мысли,
а за окном ветер,
будто метлой чистит
каштаны от ржавых листьев,
а листву от пыли.
Вот и меня вчера,
будто мозги промыли
да прочистили. Хотя процесс
не весь помню,
лишь коридор безнадежно длинный,
номер
то ли сорок четвертый,
то ли сорок пятый.
Все надеялся,
что повезут в палату.
Оказалось – везли на бойню,
но не меня резали,
а ту гадину, что под разрезами
притаилась и множится
ежеминутно.
Сколько рядом силуэтов белых.
смутно
помню приглушенный разговор,
но точно слышал:
- Смотрите – пациент
все реже дышит!
И кто-то буркнул:
- И зачем надежду дали?
Из ста один лишь выживает,
а местами
и две-три сотни безнадежны.
Разве стоит
тела, разъеденные болью,
беспокоить?
Еще мне показалось –
сквозь одежды
у человека с мокрым лбом
надеждой
крылья белые
в пространство прорастали.
В тот момент
всю жизнь мою перемотали
из клубочка на клубочек.
Дальше пропасть,
палаты белый потолок
и лопасть
под потолком
горячий воздух режет.
В глазах - туман, в ушах –
какой-то скрежет.
Икнула дверь
и среди боли жгучей
знакомой музыкой,
но все еще тягучей
услышал голос ангела в халате.
- Ожил?
Ты не в рубашке
в мир ворвался – в коже.
Наверное,
любимчик у Христа… –
смерть обманул -
ты стал одним из ста!