Глава вторая (Проза / фантастика)

   Оставшись один Антон в задумчивости опустился на кресло, предназначавшееся для следователя. Он был приятно удивлен тому, как выглядел Володя. Ожидал увидеть изможденное, обессиленное катакомбами существо, с землистым (марсистым?) цветом лица, а перед ним предстал ладный, ловкий в движениях человек. Нет и следа земной его беспомощности, подавленности. Вот именно - подавленности! Немного задерган, но, учитывая то, что ему пришлось пережить - ничего удивительного. Да, к тому же, он всегда был раним. И нелюдим.
   Надавил пальцем на мембрану распознавателя, и компьютер, узнав хозяина, вывел на экран личное дело Владимира Ашотовича Гущина. Одна за другой поплыли страницы, снимки. Больше всего было земных фотографий. На одной увидел и себя: они с Володькой стояли, обнявшись около какого-то кривого дерева. Это, кажется, когда ездили в Мигалово к Андрюхе Стручкову. Точно, вот и второй снимок - оттуда же. Володя лежит на траве во время "откида". Через каждые час-полтора ему для разгрузки позвоночника требовалось полежать на спине. Бывало, Антон укладывал его почти насильно прямо на землю где-нибудь в скверике. Или на скамейке.
   Что же все-таки в нем такого особенного, зачем он им? Открыл отчеты Кулькова. Убористый текст. Первые несколько страниц о безуспешных попытках установить контакт с объектом. В течение трех месяцев он пытался подобраться к Ашотику с разных сторон, и, как видно, впустую. Сначала через Женика, однако, ближе чем на "здравствуйте" это их не сблизило. Кульков доставал Ашотику краски, пытался увлечь дефицитной выпивкой, организовал неприязненные отношения с одним из вахтовиков, довел их до явного конфликта, то есть спровоцировал драку, вмешался в нее, накостылял вахтовику по шеям, в результате чего они с Володькой перешли на "ты", крепко выпили, но дальнейшее сближение приостановилось. И тогда Кульков решил действовать старым проверенным способом - через женщину.
   На экране возникла фотография: тонкогубая, стройная брюнетка лет тридцати ... Не красавица, но приятной внешности, с умными серьезными глазами, явно не работница пищеблока. Так и есть - библиотекарь. Лариса Александровна Городецкая. По образованию - филолог, Тверской университет. Из Ржева. Почти землячка...
   И тут ему почудилось в глубине экрана какое-то легкое, не связанное с биением электронного луча движение и сразу же ощутил за спиной чье-то присутствие. Развернулся всем корпусом: в проеме двери, ведущей в комнату, стоял Ашотик.
  Как он там оказался, с другой стороны от входа? Как сумел бесшумно войти? Напоминало это розыгрыш: вышел человек в дверь, обошел дом и влез через форточку. Конечно, может быть и существует какая-то неизвестная ему марсианская форточка. Может быть. Но эта версия даже еще и не обозначилась в мозгу, а он уже понял - перед ним не Гущин. Не его взгляд, вообще нет взгляда.
  Голограмма? Для чего? Пошутить? Он, не целясь, прямо со стола швырнул в Володю... в володино изображение... карандаш. За неимением чернильницы. Карандаш ударил точно в левый нагрудный карман и отскочил. Не голограмма, но и не он. В один прыжок он достиг Это, сграбастал и, стараясь не повредить, повалил на пол. Тело было плотным, но плотность была не живой, а какой-то резиновой. И никакого сопротивления. А потом оно вдруг словно сдулось. Распалось и исчезло. Бесследно...