Глава седьмая (Проза / фантастика)

   Корабль встал на круговую орбиту. Пассажиры, одуревшие после трехмесячного безделья, зашевелились, ожили. Их было немного. Планетолет был рассчитан на двадцать человек. Но прилетело на нем восемь. Однако двадцатник был стандартным бортом, меньшее число людей брал на борт лишь патрульный катер. Однако недобор пассажиров не считался проблемой, поскольку государство не подсчитывало убытки и доходы от экстренных рейсов, руководствуясь в этом случае не экономической выгодой. Экипаж же от этого только выигрывал, получая возможность взять на борт лишних 1200 килограммов веса. Средний вес одного пассажира плюс багаж принимался за сто килограммов. Через несколько часов к кораблю пристыковалась капсула лифта. Антон и еще несколько человек, доставленных вне графика, перешли по короткому узкому коридору в тесную круглую кабину, расположились в креслах, расставленных по периметру. Кресел было двадцать. Вещи сложили в решетчатый контейнер в центре кабины. Зажглась зеленая лампочка и табло с просьбой пристегнуть ремни. Притяжение резко упало, кабину, как только она вошла в атмосферу, начало трясти и раскачивать. Это продолжалось в течение получаса. Затем последовал мягкий толчок, вернулась тяжесть, но не в полном земном объеме. После нескольких минут горизонтального движения вновь последовал мягкий толчок - теперь боковой. И буквально сразу дверь плавно разошлась, и они по одному протиснулись в узкий коридор, по которому и загружались в лифт. Пройдя через него, оказались в подсвеченным голубым сиянии круглом помещении, стены которого были словно из замутненного белым стекла. И трудно было понять, как сочетается искусственное освещение, порожденное далеким солнцем, и свечение, порожденное этим стеклом. А то, что 'стекло' светится и выделяет тепло, знали все. Рассматривали стены с интересом. Рукой поглаживали. И, в самом деле, теплое! Конечно, вновь прибывшим хотелось посмотреть на Марс в легендарный проем, который, как известно, ничем не прикрыт. Но это ничто надежно удерживает микроатмосферу малого Марса, не давая ей вырваться в атмосферу большого Марса. Однако этого сделать не удавалось, поскольку рукав-коридор капсулы лифта почти вплотную вошел в эту арку и закрыл от глаз суровый марсианский пейзаж.
   Антона никто не встречал. Дежурный отметил его командировочную карточку, всунув в разъем считывающего устройства и пропустил на поднявшуюся из недр Марса огороженную круглую платформу. Когда туда перепроводили всех прилетевших, платформа не спеша пошла вниз. В основании ствола их встретил другой дежурный и проводил в помещение карантина.
   Завтра в это время он будет в поселке, а еще через сутки встретится с Володей. И что дальше? Поначалу ему говорили, что его главная задача - охрана Гущина. Когда поинтересовался от чего охранять, услышал "от любых неожиданностей". И напомнили случай с Кульковым. А сбор информации - подчеркивалось, что он не в коем случае не направлен против Володи, - тоже следует вести, и при этом желательно это делать совместно с Гущиным. Его разъяснения, как коренного марсианина, очень помогут Антону сориентироваться. На вопрос, какая информация интересует разведку, ответ был уклончив: следует интересоваться всем, что касается жизни поселения омарсианившихся землян.
  То есть, ничего конкретно от него вроде бы и не требовалось. Видно не спешили озадачивать его конкретикой - ждали, когда войдет в тему. Что сейчас грузить парня, если груз этот ляжет в него бесполезным балластом? Мишин же, назначенный куратором перед самым отлетом Антона, инструктировал его предельно откровенно: "Ты должен забыть о личном. Ты летишь не на встречу со старым другом, тебя направляют с ним работать." Это слово звучало при Антоне неоднократно и включаясь в общение, осваивая особенности новой для себя лексики, он и сам стал употреблять его, но все-таки не без внутренней какой-то задержки, словно оно цеплялось на выходе. На самом деле,- "работа"! Как это работать с человеком? Обрабатывать? Придавать ему, как заготовке, требуемую форму, необходимую для заранее предусмотренного применения? Готовить независимо от того, что он сам по этому поводу думает?
   Готовили его к полету по сокращенной программе. Видно было, что нужен он был там не как основной игрок, а так, для психологической поддержки. Что-то затевалось, это Антон чувствовал, но что не знал. Да и не очень стремился. А для "введения в специальность" определили его в группу молодых сотрудников, изучающую основы оперативной работы методов организации наблюдения, азы психологического воздействия. Была попытка назначить ему сеансы сновоздействия, но узнав, что он прошел дополнительную подготовку в системе Гипнос по полному курсу боевых контактов,от этой мысли отказались. Накачали его подкорку в свое время до основания и теперь уже любое дополнительное воздействие на нее могло привести к неожиданным последствиям. Это и хорошо. Не нужны ему иные профессиональные навыки, кроме тех, что уже имеет. А что они там еще хотели ему ввести - неизвестно. Пока. Потому что стандартная программа снообучения, которую он, кстати, прошел добровольно, поскольку была она экспериментальная, предусматривала и блок защиты от дополнительного сновоздействия. Оберегала его мозги от того, чтобы еще кто-то захотел что-то в них вложить. Кстати, широкого применения система Гипнос не получила. Из-за многочисленных побочных эффектов, в числе которых были и психические расстройства, от нее отказались. Но с десяток человек, в которых она прижилась, вполне к ней адаптировались и никаких изменений в психике не заработали.
   А ведь выходило, что и Антона тоже "взяли в работу". Ввели в дело так, что и не пикнул. И спрашивать не стали, согласен ли. Окружили заботой и вниманием: с одной стороны кнут - статья, с другой пряник - возможность отличиться при исполнении, карьеру сделать. Так кто он сейчас? Наживка? Ладно, там разберемся. В любом случае, завтра уже будет говорить с Володей. А ведь уже и не надеялся свидеться. И то, что судьба в лице пятого отдела дала такой шанс - уже хорошо. Остальное - посмотрим.