Глава третья (Проза / фантастика)

    Какие все-таки зигзаги выписывает судьба! Казалось бы, что может связать с внешней разведкой и Марсом капитана ВДВ. А вот на тебе - есть звено, и звено это - Ашотик. Человек совершенно негосударственный, ни по характеру, ни по должности, не имеющий отношения ни к власти, ни к войску.
   Тогда, три месяца назад, вдруг очутившись в прохладном кабинете, неостывший еще после боевой операции и стычки с Мишиным, Антон не сразу понял, зачем его с такой срочностью доставили в главное управление разведки Вооруженных сил и что от него хотят.
   Гущин?... Знаю, конечно. Когда виделись в последний раз? Лет десять назад. Отношения? Дружеские. Приятельские или дружеские? Дружеские, несомненно.
   - Садитесь. Дело вот в чем...
  Что ж там такого натворил Ашотик, если генерал ГРУВС отдает распоряжение снять главного исполнителя с операции, находящейся под контролем у Президента? В виде объяснения перед ним положили папочку с несколькими листками бумаги, на которых синели аккуратненькие штампики с орлом и вписанными в них числами номеров, начинающиеся с двух нулей, а затем оставили на полчаса, отобрав предварительно подписку о неразглашении. Бумажка эта - первое звено в цепи, которой прикуют его к тайне и которая отныне станет определять степень его свободы. И чем короче цепь, тем меньшим будет свободное пространство. Материалы были об Ашотике, и говорилось в них о его уникальных способностях, представляющих государственный интерес. А способности эти, как следовало из текста, проявляются по отношению к "стеклу". Черт те знает, что это за "стекло" и почему в кавычках и какое он - капитан Климов - отношение к стеклу этому имеет. Но на данном этапе разъяснений не предусматривалось. Стекло должно было пойти вместе со вторым звеном цепи. А потом в бумагах мелькнуло "цилиндрик". Это уже знакомое, родное. Вчера только, будь он неладен, в руках его держал. Но, по большому счету, всё равно непонятно: он-то тут причем?
   Однако уже начал соображать, что к чему. Дело, видимо, серьезное и, кому попало, его не поручишь. А он погоны носит, человек государственный и к некоторым секретам уже допущенный, так что бумаги оформлять долго не придется. А в душевном, хотя и с подтекстом, разговоре намекнули, что Ашотика охранять надо. Что-то неладное, дескать, вокруг него творится. Вот и товарища его - геолога - убили. Неизвестно еще в кого целили. Ну, Ашотика охранять дело не новое...
   То, что листочки эти из дела секретного ему без всякого предоставили, о многом говорило: отказ не предусматривался. Действительно, согласие на участие у него буквально выдавили... Вынудили сказать "да". Дергаться некуда: мишинский рапорт, наверняка, к делу подшит. А это, если не трибунал, то прощай армия - точно. А с рапортом вот как вышло...
   Это случилось за несколько часов до разговора в прохладном генеральском кабинете. Уже загружались в "бесшумку", когда его вдруг окликнул капитан из группы координации взаимодействия штабов. Чего уж они там координируют, черт их знает. Видно, группа эта - прикрытие для одного из подразделений "конторы". Капитану тому что-то пропели по спецсвязи и он аж подпрыгнул, бросился к ним, головой затряс, руками замахал: подождите, мол, барин требует.
   -Что ты, командир? Попрощались уже. Или с нами хочешь? Место есть. - Капитан, видно, не хотел. Но оскорбился намеком и глаза сузил.
   - Пятый отдел...- сказал, вдруг перестав суетиться, и голос его приобрел мстительную интонацию, в которой слышалось: "сейчас тебе, говорун, не до шуток станет". - Вас.
  Антон выругался и взял трубку - к словам "пятый отдел" уточнений не требовалось. Сказал в трубку холодно:
  - Слушаю, Климов .
  - Капитан Климов, с Вами говорит старший лейтенант Мишин из пятого отдела ГУРВС. Передайте руководство операцией заместителю и спускайтесь вниз, сейчас за вами придет машина.
  Зря он все-таки звание свое назвал. Понятно, что их старлей и майора по стойке смирно поставит, хотя тоже, смотря какой майор. Но вот в этом варианте телефонная реплика прозвучала анекдотично. И ответил не столько Мишину, сколько маячащему рядом капитану, делающему вид, что разговор его совершенно не интересует.
  - Мне некому передать свои обязанности, товарищ СТАРШИЙ лейтенант.
  - Это ваши проблемы.- Голос в трубке налился металлом.- Это приказ.
  - Прошу предоставить в письменной форме! - процедил Антон. - И с подписью моего начальника. -
  - Прекратите препираться, капитан! Через десять минут вы должны быть в машине.
  - Есть быть в машине, товарищ лейтенант! - С придурковатой бравадой гаркнул Антон, выронив будто бы по рассеянности из обращения 'старший'. Опять кураж пошел и опять не вовремя.
  Сунул аппарат капитану и подошел к 'бесшумке'. Десять минут... Даже раньше успел. Чем не машина? Очень даже машина.
  Хотел было связаться с Первым, но передумал.- Надо ли трезвон поднимать? Батя с пятым отделом спорить не станет, это ясно. Однако прикроет задним числом всегда. А выйти сейчас из дела невозможно... Знать бы еще, зачем выходить... Попал в черные списки? С заговорщиками знаком был, конечно, но как знаком: с кем-то учился, с кем-то служил, с кем-то водку пил, но в делах их - нет, не участвовал. Хотя могли и оговорить, и счеты свести. Конечно, можно передать дело Коле: по инструкции он и должен его заменять, если требует ситуация. А требует ли? И еще, инструкция предписывает операцию проводить группой в два-три человека. Где для Коли напарника взять, если самому сейчас из операции выйти?
   Николай уже в "бесшумке" на рычагах, ждет приказа. Слышит все и надеется. Плевать ему на инструкции. Он и один слетает. Честолюбив, смел, без комплексов. Такие опасны. В армии для врага, вне армии - для своих. Но придется ему расслабиться: у него из десяти слетов два промаха. Подлеток еще, птенец. Нет, конечно, где-нибудь в степи, это очень хороший результат, но здесь не степь, город. И падать надо на крышу десятиэтажника, вернее на участок между шпилем и архитектурным излишеством. Или на вертел сядешь, или соскользнешь - тогда костей не собрать.
   Если бы только это. Но ведь еще и честолюбие, будь оно! Что немаловажно - первый боевой слет в городе. Это запомнится, это этап в истории ВДВ. Строчка в историю, несколько строк в личное дело, абзац в учебник по тактике. Ну и крестик на грудь, звезда в погон, два раза мимо пролетавшая...
   Знать бы, зачем вызывают: сейчас, после попытки переворота, гребут без разбора. А, может быть, эта операция, то есть бумажка об участии в ней, подшитая в следственном деле, уже на днях ему добрую службу сослужит? Победителя, хоть и судят, но меньше дают. А не вернется... Ну, на нет и суда нет.
  Мертвые сраму не имут. Все. Решено.
   -Заводи баркас, - скомандовал Антон. Николай не изменил позы, даже не пошевелился, но антигравитаторы тихонько запели, "бесшумка", дрогнула, поднялась от крыши на полметра. Антон взялся за борт, столкнул ее с "точки инерции", как сталкивают лодку с отмели, и на ходу вскочил на борт уже над развернувшейся внизу двадцатиметровой пучиной темного двора, в глубину которого сливался из окон неровный, мерцающий свет.
   Купола - стремительный отрыв "брони" от "снаряда". Конечно, скоро, а возможно, уже после этого рейда, у нас сообразят, как это силовое поле создавать и чем ломать. Пока же существует лишь одна методика, которую остряки из ВДВ называют "кумполом по куполу." В зависимости от мощности генератора, сферическое силовое поле может накрыть сотни квадратных метров, а может два-три. То есть, под него от пуль и снарядов можно спрятать целый полк, а можно несколько человек. Притом они-то стреляют в любую сторону без всяких препятствий. Сегодня надо во что бы то ни стало взять и генератор. Целым и невредимым. С десяток попыток добыть его закончились неудачей. Или промахивался десантник, или успевал среагировать оператор, включив устройство уничтожения инфраструктуры задающего элемента. Трое прыгунов погибло. В итоге - кристалликов несколько, а вот то, во что их вставлять - ни одного. Но сегодня кровь из носа!
   Антон надвинул на глаза прибор дневного видения, лег на живот и, выдавив из памяти происшествие, а вместе с ним и сопутствующие эмоции, тихонько отдавал команды. Набрали высоту. Обошли аккуратно высотку, что стояла метрах в ста пятидесяти от объекта. Здесь, спрятавшись за уступом крыши, затаились перед рывком. Дальше - открытое пространство. Хорошо ночь облачная, темная. Через спец очки купол виден совсем неплохо.
  ...В купол практически невозможно войти, а выйти из-под него - пожалуйста. И ещё: чем выше скорость вхождения, тем эффективней реакция отторжения. Пули отлетают, как от брони, гранаты скатываются, лазерный луч частично отражается, а частично рассеивается. Но есть и уязвимое место - макушка, несрастающийся "родничок". А строго под ним - генератор. Но металл родничок не пропустит. Стрелять в него бесполезно. А вот живую плоть - милости просим!
  Наблюдатель, скрывающийся где-то на крыши этой же высотки несколько минут назад сообщил, что расклад под куполом для атаки благоприятный. Ну, и с Богом! Теперь прижаться не к чему, а, значит, и спрятаться негде. Вперед. Быстрота и натиск. Одна надежда, что те, под куполом, просмотрят, не поймут, не успеют. Домишко, на который предстоит падать, на пятьдесят метров тянет. Значит, метров на семьдесят пять всплыть надо. Купол, пристроенный на крыше, через очки виден отлично, не просто виден, а сияет словно стеклянный. Коля молодец, подвел сразу, не лавируя, и поставил платформу над "макушкой" купола.
  Под куполом все спокойно: один на корточках рядом с генератором, другой лежит. Вряд ли спит, какой тут сон. Что за людишки - о том не докладывали. Зачем они здесь, тоже неведомо. Известно только, что подготовка стандартная, специализация диверсионно-террористическая, то есть, снайпер и универсал - он же старший группы. Задание: захватить генератор, а по поводу людей - никаких указаний нет. Значит по обстоятельствам. Поэтому кончать надо сразу. Добивать - самое мерзкое дело... Какие бы не были, но стрелять в безоружного... Коля дал знак: есть вертикаль. Антон привычно скользнул в прорезь большого, как дверной, проема. Уцепившись руками за скобы, повисел секунду, как на турнике, гася колебания тела. Вот так 'солдатиком' и надо падать, потому что войти в макушку купола необходимо точно каблуками спецобуви, изготовленными из какого-то особого материала. Ими и следует попасть в невидимую воронку, зацепиться за какой-то волновой заусенец, увязнуть в поле и потом по каналу, проходящему через макушку купола просочиться, протечь вовнутрь. И как только каблуки проникнут в чуждое пространство, тот час выбросят два микрозаряда - миниатюрные свето-шумовые гранаты. Это ослепит и оглушит противника, впрочем, и нападающему тоже достанется. Но он будет частично защищен и готов, потому действовать сможет на автомате.
   После сотен прыжков в бассейне и на лунных полигонах, десятков в полевых условиях, и пяти боевых отрываться было не страшно: острота ощущения, которое, наверное, испытывают самоубийцы, бросающиеся с крыши, давно притупилась. - Пошел!- мысленно скомандовал сам себе и выскользнул из скоб. В груди все-таки екнуло: безусловный рефлекс организма. Сердцу не прикажешь. И через несколько мгновений ощутил, как уплотняется под ним, замедляя падение, пространство.
   Инерция падения иссякала медленно. Это немного напоминало погружение в воду после прыжка с вышки. Но было и своеобразие. Плотность поля поначалу была малой и замедление шло с нарастанием. Потом ноги заскользили, будто попали на покатую поверхность ледяной горки.
   И в тот момент, когда вертикальное движение почти прекратилось, и Антона должно было потащить по склону, он нащупал правым каблуком тот желанный 'заусенец', забалансировал на нем, пытаясь удержать равновесие, и вдруг провалился. Под ногами бухнуло, и снизу ударил ослепительный свет. И в тот же момент он ощутил под ногами тело, упал на него, подминая, и тут же, не вставая потянулся к панели генератора. Успеть выключить. Процедура не сложная, но требует времени. Пальцы пробежали по тумблерам, а сам он упал на металлический ящик, прикрывая его, на случай если вспышка кого-то из них не вывела из строя. Продырявленный генератор на черта не нужен. Потому что в случае серьезного механического повреждения включается в нем механизм самоуничтожения. И в тот же момент Антон почувствовал за спиной движение и понял значение его. Как следовало из инструкции, после выключения генератора, а значит исчезновения защитного поля, противник, как правило, прекращает сопротивление, поскольку для него дальнейшее сопротивление - верная гибель. Но инструкция эта написана для участников операции и, к сожалению, террористов с ней не знакомят. По характеру шумов, спрессованных в пределах секунды, Антон понял, этот из 'непроинструктированных'. Отморозок, которому умирать не в первой. Или смертник, который за этим и пришел. Хотя это вред ли. Операторы готовятся не для одной операции. Да какая ему разница? Мгновения звенящего ожидания прервала автоматная очередь. Ударила она сверху. Коля. Как всегда вовремя.
  Вот он уже лихо снизил бесшумку: аж ветром пахнуло. Соскочил на крышу. И сразу к генератору. Потрогал теплую панель. Обернулся к Антону, мол, смотри, командир, за что боролись. И принялся свинчивать пробку с фляги.
   -По маленькой? - Все у него к месту. Антон сделал глоток, и ощутил, как затеплилось внутри.
   - А ну сам...
   - Подожди-ка. - Коля быстро подошел к тому, которого смял каблуками Антон. Спокойно выстрелил ему в голову.
   -Шевельнулся, вроде, - объяснил он, беря флягу.- За удачно проведенную операцию.
   Все было правильно: незачем оставлять в живых того, кто знает, как приходят в купол: следующего десантника пулей встретят. Тюрьма секретов не хранит. А десант - не служба безопасности, нам их показания ни к чему. Но все равно - как-то не так... И ощущение чисто сделанной работы вдруг исчезло.
   -Ладно,- Антон встал, - пойду особистам сдаваться. Позвони на базу, пускай тут уборочку проведут...
   Если бы Мишин не запсиховал, все бы обошлось. Но тот сразу начал ломать понты. Какого черта! Арестовывать - арестовывайте, но кричать на командира первой роты спецназа ВДВ, да еще при посторонних. Рука дернулась к кобуре, но сдержался, просто повернулся и пошел прочь. Тишина после этого ора вдруг образовалась пронзительная. И чуть погодя вдруг через нее Мишинский почти истеречиский крик:"Стрелять буду, сволочь!" Довел старлея... Неужели будет? Ещё пять шагов.
  Ну же! Нет выстрела. И опять крик:"Стоять та-та-так!" Тогда ясно стало, что не арест это, что-то другое. Остановился, повернулся, спросил удивлённо:
  -Ты, меня что ли, старлей? Подожди пять минут, поверишь-нет приспичило, сил нет. Не сбегу, не бойся, а то пойдем, рядом постоишь...
  Мишин, конечно же, настрочил рапорт, которому хода не дали, но к делу подшили. Мишину же была объявлена благодарность, потому что, несмотря на все значимость фирмы, данных о местонахождении Антона ей официальным путем не дали, и он нашел его сам, пользуясь оперативной информацией.
   И чем всё обернулось? Марс, вот он, на экране. Что ж, бог войны, со свиданьицем, не чужие, чай!