Роман о любви (Детектив)

    РОМАН  О  ЛЮБВИ

Уже завтра мы будем говорить о том, что было, что есть и что, вообще, осталось.
И на сегодня просто нет нужды говорить о чем-то другом. Все и так уже давно ясно.
Не таким всего лишь остается одно -   что завтра может просто не наступить никогда.
Это настоящая тревога дня и это своеобразный призыв к Вашей собственной совести…

          РОМАН  О  ЛЮБВИ

Кто знает, какая там на самом деле была любовь.
Простая или обыденная, порочная или глупая, бесстрастная или чересчур насыщенная   -  в этом нет существенной разницы, ибо она - все одно любовь, и хотя бы где-то, но отлагается так, как  по сути своей и должно  быть…

                               ОТ     АВТОРА

Я не берусь утверждать, что это именно то, что нам нужно. Но смерть и жизнь бродят по просторам совсем близко, если не сказать, воочию рядом.
В каждодневной борьбе за жизнь выхолащивается наш ум. Упорный труд в чем-то совершает еще более худшее и практически приводит весь постижимый разум к рамкам доверия своей жизни чему-то другому.
Мир меняется уже на глазах. Но не меняемся вместе с этим мы сами, подменяя понятия настоящего ума слабостью и отсутствием какого-то современно присущего духа.
Кто потеряет здесь большее, а кто нет? Кто выстоит вслед за этим?
Такие вопросы я бы хотел задать каждому современному человеку, перешагнувшему рубеж года 2000-го и пропитавшемуся насквозь духом двадцать первого века.
То, что он не будет таким, как был век прошлый – это ясно всем. Но все-таки не совсем. Остается всего один, не выясненный до конца вопрос.
Умрем ли мы сами или будем погребены под кучей обломков чего-то другого из многострадального нашего материального мира?
История карликов  на этом заканчивается.
Начинается эпоха нового механизма возведения человека вверх, именно к той высоте, что и присуща ему самому по самой природе Земли.
Мы многого не знаем, и только незнание тормозит весь наш уклад современной жизни и только благодаря нему, мы стоим на месте, ничуть не продвигаясь вперед.
Наши внутренние порывы весьма сомнительны, а внешние достижения в большей степени наиграны воображением, история которого была начата еще в предыдущем веке.
Наши пробы на жизнь не увенчались успехом. И в борьбе за нее во всем побеждает смерть. Это провал и угнетение самих себя ради горсти того, что даже близко по смыслу не подходит к понятию человеческого и стоит за рубежом исторически добытых ценностей самой жизни.
Мы погрязли в грехах, и они следом идут за нами по пятам. Мы потеряли время и это самое главное на сегодня, и таким же становится на день завтра.
Мы обратили себя в рабов и этим самым добились самого худшего. Ибо, потеряв свободу, человек, как правило, теряет свой ум. Это доказано временем и нет нужды показывать что-то еще в понимание того же уже сейчас.
Мы заглавие прошлого и этим обязаны только себе.
Мы погрязли в долгах своей совести, и это пошло только на благо тому, что именовано просто безумием.
Мы и далее уничтожаем наш мир, и только чья-то рука, не в почин нашей собственной, доселе сохраняет нам жизнь, надеясь на что-то там лучшее и прогрессирующее уже сейчас.                                                                                               Мы, несомненно, будем наказаны. И каждый из нас понесет то и перенесет по-своему. День вчера был самым последним днем той самой веры, что была добыта самой человеческой кровью.
Что случится потом -  уже известно каждому и многим. Никогда еще природа не восставала так сильно, как это случится совсем уже скоро.
Но, кто будет первым? Кого постигнет та самая участь откровенно природного причастия?
Чаши тех самых весов жизни находятся пока не в наших руках. И, по сути, до этого еще далеко. Но беда стоит рядом и можно сказать, что она уже на пороге чьего-то там дома.
Так живы ли мы сейчас? Хочется задать еще один вопрос все тому же населению и хочется тут же ответить самому.
Скорее всего, мертвы, ибо движение повседневное уже жизнью просто не назовешь. И если, и колотится она где-то там, в середине, или буйно кипит в райских уголках наверху всего того, что признано называть человеческим обществом, то это еще не значит, что именно там имеется та самая жизнь. Есть лишь элемент ее присутствия, как неоспоримый факт дышащего пространством тела. Но ничего более. Это и есть доказательство смерти, ибо сама жизнь в своем развитии выражает совсем другие эпитеты и обретает иные формы.
Я прощаюсь с вами на этом и даже не говорю «до свидания». Вскоре время расставит все точки в нужной строке и само о себе громогласно заявит.
Убеждайтесь воочию - так говорит оно само и уже в этом попрекнуть будет некого. Мы израсходовали запас своей силы, и теперь печально будем пожинать плоды своего собственного бессилия. Мы не рабы в настоящее время. Но совсем скоро оно сделает нас таковыми, ибо подчинит себе полностью, невзирая на то, что эпоха того давно канула в прошлое.
Мы предали самих себя и не способны сопротивляться грубому воздействию силы.
Это вывод современного дня и он будет заканчиваться для всех именно такими словами. На этом и поставим точку, закрывая вчерашний день и не уповая хоть на какую милость самой природы. Сегодня она не с нами, а против нас.                                                        И это также вывод. И он будет озвучен самым, что ни на есть, доказующим фактом  уже действительно новейшей истории.
8 января 2012 года

                                        
                ВСТУПЛЕНИЕ
Написанное вчера не принуждает верить. Оно лишь указывает на то, что может произойти в любую минуту.
Что ждет нас самих - мы пока не знаем. Но пытаемся узнать с помощью любых нам доступных средств. И одной из них  является дальновидность, которая опирается уже на реальные события.
Сумеет ли читатель понять это или нет -  на сегодня уже, в принципе, не важно. Важно другое, что когда люди становятся ближе и чувственнее, они обрета¬ют новую силу, которая способна противостоять любому злу.
Я бы хотел, чтобы все это заставило хоть как-то нам всем стать такими. И возможно, в тексте вы не найдете какого-то, лихо закручивающегося сю¬жета, но здесь найдется кое-что другое.
Это наружная сторона внутренних рассуждений  данных героев, а также описание весьма недалекого нашего будущего.
Прочтите, и вы поймете, почему эта книга вообще вышла в свет. И это на сегодня для нас самое главное...

                                             ПРОЛОГ
...Все описанное здесь  вымышлено  и  отношения  к  реальному   не имеет.
На сегодня в стране дураков все дела, как ни странно, были уже завершены, и она опускалась в пучину сна. Вместе с ней опускались туда же и наши герои, и именно с ними совсем скоро предстояло случиться то, что можно было бы вполне отнести к злому року человеческих судеб. Но так случается порой, и во многом виноваты мы сами.
Быть избранным -  по-своему не совсем то, что кажется на первый взгляд любому попавшему в такого характера природное наследие. Для простого человека в его пока еще «зверской» на сегодня судьбе – это практически наихудшее. Но дань времени отдает тому все-таки небольшое предпочтение, пожиная в первую очередь плоды того, что так же непринужденно обозначено самой природой, как глупость. Вот и все практически для начала и можно попробовать заглянуть немного вперед, коснувшись хоть на чуть-чуть своей внутренней сутью  того, что обозначено для нас сегодня неизвестностью. В простой душе порой творится многое, и оно вовсе не прощает своего истинного отклонения, если какой-то человек злонамеренно его выбрасывает из себя. Что это такое - нам всем только предстоит узнать в ближайшее время, а пока можно вполне положиться на чувства наших героев, ибо и они сами на сегодня вполне состоят людьми…

                                     УТРО
То утро ничем не отличалось от остальных. За окном светило солнце,  и так же жалобно вздрагивали жалюзи при подъеме их вверх.
Люси совсем недавно проснулась, и ее мало интересовал свет за окном. Вчера они опять с Максом поругались, а очередная вспышка гнева окон¬чилась большим скандалом.                          Макс ушел, хлопнув дверью, а она осталась здесь, одна одинехонька, в богом забытой узкой щели одного фронтально построенного дома.

Весь фасад дома смотрел куда-то на запад. Сам он был по себе нестроен или несложен и, скорее, представлял собой какую-то раски¬нувшую в стороны крылья птицу, чем обыкновенный жилой дом.
Снаружи он был выкрашен в ярко-оранжевый цвет, и лишь изредка по нему пробе¬гали розовые и желто-багровые полосы.
Какая-то невидимая нить свя¬зывала дом, а точнее фасад, с самой нижней частью подъезда. Со стороны казалось, что он висит  просто в воздухе и в него никак не попасть, кроме как подняться на вертолете.
Но это только внешне. На самом де¬ле у подъездов стояли зеркально отображающие стекла, которые создавали такую иллюзию, отчего казалось, что там и вовсе ничего нет.

Что же касается самих подъездов, то внут¬ри они выглядели очень солидно.
Широкие коридоры, ковры на полах, пол¬ная горсть обслуги и все, что подобает приличному дому  -  это сауна, ресторан, музыкальный бар, дискотека, внутренний дворик, где вы с ус¬пехом можете полюбоваться красотой природы, потому как в нем произ¬растает около 100 видов разных растений.
К тому же, весь этот райский уголок насквозь пронизан  голосами птиц и от¬дельных мелких животных.

Ну, чем не рай - так действительно можно было подумать об этом месте, и с этим трудно не согласиться.

Люси сидела  на своем диване, молча уставившись в какую-то невидимую точку. Она еще не совсем собралась с мыслями, как вдруг в дверь очень отчетливо постучали.
-   Да, войдите,-  сказала она и быстро залезла под одеяло.

Вошел швейцар. Он всегда приносил ей в это время почту.
Почему? Люсиль до сих пор не знала. Наверное, она ему нравилась.
Это был невысокий, довольно складный юноша, на вид которому было лет восемнадцать, но на самом деле, конечно же, больше.
В такие дома возрастом меньше двадцати  не брали.
На нем в это утро была свежая рубашка с бантиком у шеи и темно-серые брюки.
Лицо его искрилось от радости доставить удовольствие маленькой юной леди из далекого го¬родка на севере США, о котором он, может, никогда и не слышал.
Наконец, он раскрыл рот и, улыбаясь, торжественно произнес:
- Вам письмо, леди!!!
- Хорошо, положи его на стол и уходи, мне надо сейчас одеться и спасибо за то, что принес.
- Не за что, леди.
- Почему ты называешь меня так, я ведь не богата, и не из богатой семьи?
- Ну и что. Просто мне нравится вас так называть.
- Ну, ладно, не будем об этом. Да? А, что вчера стало с тем парнем, который ко мне заходил? 0н уехал?
- Да, он был весьма рассержен чем-то, я бы сказал, что даже озлоблен. Когда он вышел из лифта, я подумал, не случилось ли чего, но ничего, он мило мне улыбнулся и ушел.
- А на чем он уехал, не видел?
- Нет, леди. Скорее всего, вызвал такси, так как я слышал, как ночной сторож звонил куда-то.
- Ну, ладно. Иди, а то время уже много и пора собираться на работу.
- Какую работу, сегодня ведь выходной?
- Да и вправду, я забыла, сегодня ведь суббота и седьмое июля, правда?
- Да, совершенно точно. Извините, леди, но мне надо уходить, дела не ждут.
- Ну, счастливо. Заходи, если будет чего нести.
- Непременно, леди,-  и швейцар, круто развернувшись на своих каблуках, спокойно и тор¬жественно ушел, тщательно прикрыв за собой дверь.
Люси слезла с кровати, подошла к окну и посмотрела вниз. К дому приближались двое в полицейской форме.
- Наверное, Макс? - подумала она и поспешно начала одеваться.

Быстренько забежала в ванную и ополоснула  холодной водой лицо, и в этот момент в дверь громко постучали.
- Да, войдите,- сказала она и, прикрывая халатом свое обнаженное тело, вышла из ванны.
В комнату вошли двое. Один побольше ростом, другой несколько пониже, но оба порядочно высокие и крепкие в плечах.
Оба были в полицейс¬кой серой униформе, и на обоих висело со всех сторон оружие.
- Вы, мисс Абфортак?- обратился более высокий к ней.
- Да, я, а в чем, собственно, дело?
- Мы из полиции, участок капитана Кларка, это рядом, на соседней улице.
- Да, я знаю, это совсем недалеко отсюда. И что же вы сейчас от меня хотите?

Высокий немного замешкался, а затем сказал:
-  Знаете, мы ищем сержанта Триггера и вот решили спросить у вас, не видели ли вы его сегодня.
- Нет, не видела, он даже не позвонил мне, как всегда.
- А во сколько он вчера ушел от вас?
- Да, я.., - замялась Люси,- я точно не  знаю. Мы здесь несколько поссорились, и я не обратила внимания на часы. Знаю только, что шла передача для ночных зрителей, а это  примерно около одиннадцати, тоесть двадцать три ноль ноль.
- Так, так, так,- закудахтал высокий.- Значит, поругались.
- Я не сказала, что мы поругались, поссорились и все.
- Ну, это одно и то же. Ну, ладно, больше беспокоить пока не будем. Поищем где-нибудь в другом месте.
- А дома вы у него были?
- Да, но там никого нет. Обстановка на месте, ничего не тронуто, даже кошка накормлена.
- Странно?!!
- Вот и мы думаем, странно. Время уже около двенадцати, а его еще нет. Ну, ладно, до свидания, мы поехали, но на всякий случай, если Макс появится, пусть позвонит капитану в участок.
- Хорошо, я передам, если увижу.
Дверь захлопнулась, и полицейские ушли.

Люси взволнованно заходила по комнате. Полы халата в это время несколько распахнулись, и она, зацепившись за край кресла, чуть было не упала.
- Вот, черт,- выругалась она,- где же он может быть, да и что понадобилось капитану, ведь сегодня выходной у всех, кроме дежурных, а Макс вчера говорил, что отдыхает.
И тут она вспомнила за письмо. Где же оно, ведь швейцар положил его на столик.
Она наклонилась и посмотрела под стол, не упало ли от ветра, ведь окно было   открыто.
Но там его не оказалось. И вдруг, хо¬лодный пот прошиб ее тело.
Она отчетливо вспомнила, как тот  - другой, ниже ростом, зачем-то опускался на пол, якобы завязывая шнурки на ботинках, а она то, дура, не могла сообразить сразу, что здесь что-то не так.
И Макса нет, и письмо пропало.
"Что же делать?"- думала Люси и нервно кусала кончики своих пальцев.
Внезапно ее осенила мысль, и она, облокотившись на спинку рядом стоя¬щего кресла, начала судорожно набирать номер телефона.
Абонент долго не отвечал, затем послышалось четкое:
- Слушаю, полицейский участок на Беверли-хоуз, дежурный сержант Обрайн.
Этого сержанта она когда-то видела. Макс показывал ей его и говорил, шутя, что этот человек может съесть за раз целую сотню булочек и пирожных, такой у него был здоровый аппетит, да и сам он был не мал. Ростом где-то с метр девяносто и телосложением борца.
Единственное, что не гармонировало с его телом, так это голова. Она была неболь¬шого размера и, казалось, что стоит гора, а на вершине растет кактус. Это от того, что волосы у сержанта были сильно взъерошены, и как бы он их не укладывал, они все время топорщились из-под фуражки, не говоря уже, без нее.
Все это мигом отобразилось в голове Люси, и она сказала:
- Здравствуйте, 0брайн, - это Люси Абфортак, знакомая Макса Триггера.
- А, здравствуйте, леди, - отвечал, немного помедлив, тот. Чем могу служить?
  -    Ну, вот еще один напрашивается в женихи, - подумала Люси, а вслух сказала,- я знаю, что Макс сегодня не дежурит, и я бы хотела знать, зачем он   капитану срочно понадобился в такое время?
- Капитану?- удивился Обрайн,- да, его здесь вообще нет, выходной ведь сегодня.
- Вы это точно знаете?- спросила Люси.
- Конечно, я ведь сегодня дежурю, а что, собственно, случилось?
- Пока ничего, но я беспокоюсь. Макс не звонил, а тут еще приходили двое. Представились, что из вашего участка, спрашивали о Максе и унесли письмо с собой...
- Стоп, стоп, стоп. Что-то я ничего не понимаю. Какое письмо, какие двое, мы никого не посылали, да, и незачем, выходной ведь.
- Я знаю, но что мне теперь делать?
- Побудьте там, я сейчас пришлю кого-нибудь, и он подробно обо всем расспросит.
- Нет, не надо, я уже боюсь оставаться одна. Лучше я к вам приеду.
- Ну, хорошо, приезжайте, это ведь рядом. Жду.
И Обрайн положил трубку.
В ней что-то прожужжало, а потом все стихло, и послышались короткие гудки.
Люси медленно положила трубку, как будто боялась, что она сейчас взорвется в ее руках, и встала.
Решение пришло мгновенно. Она быстро сняла халат и начала поспешно одеваться.
Под юбку, в притороченную к ноге кобуру, она вложила ма¬ленький браунинг. Этот пистолет   когда-то подарил ей на день рожде¬ния ее  крестный -  дядя Джон.
Он тогда служил в армии и привез с собой пистолет, полученный в подарок от одного знакомого немца. И так, как ему тот был не нужен, то отдал его Люси и сказал:
"Будешь сама себя защищать, когда нужно, а то время сейчас такое, что не зна¬ешь, что может случиться".
Сама по себе Люси не была скандальной девушкой и, тем более, испорченной. Она выросла в своем маленьком провинциальном город¬ке, где редко выглядывало солнце, и где почти все время шли дожди.
Поэтому, ее детство прошло за книгами и в мечтах о вели¬ком будущем людей. Сегодня она знает, как глубоко ошибалась в своих мечтах и что реальная жизнь гораздо сложнее, чем описывают ее в кни¬гах.

Родители уже отошли в мир иной, и Люси осталась одна. То неболь¬шое наследство, что ей досталось, она истратила на учебу в колледже, а затем и в университете, а также на содержание самой себя в более-менее подобающей форме.
Закончив университет, она устроилась в фир¬му по обработке древесно-стружечных изделий и работала там в качестве проводного инженера.

В ее обязанности входила подготовка всей документации к рабочему дню, сверка с шаблонами и контроль за соблюдением мер безопасности всеми рабочими и служащими.
Сама по себе работа была несложная, но отнимала массу нервов или просто здоровья.
Люди не слушались, делали то, что хотели и порой, это приводило до яростных в своем роде стычек.
Люси была не из робкого десятка. Еще в детстве она с успехом могла набузить что угодно, а заодно задать какому-нибудь мальчишке.
Но, то детство, а здесь предприятие и, конечно же, затрещину уже не дашь никому.
Но, надо отдать должное, она все же пыталась найти общий язык с людьми и этим до¬билась более-менее уважительного отношения к себе со стороны, как коллег, так и рабочих.
Люси не была какой-то особой красавицей, но парни волочились за ней с юношеских лет. И дело было вовсе не в ее озорной улыбке, не в красивых играющих глазах и не в ма¬леньком носике, а просто в ее обоянии.
Она умела обращаться с людьми и почти ласково их же обихаживала. В этом и крылся секрет ее кра¬соты и привлекательности.
Кроме этого, у нее было стройное тело, красивые длинные ноги и локоны черных жгучих волос, обрамляющие ее лицо.
К удивлению многих, Люси не красилась. Она подражала самой себе и считала, что лучшими красками ее одарила природа.
Судите сами. Глаза голубые, как будто тонущие в облаках; лицо свет¬лое и чистое, но не белое, как у многих; брови тонкие и темные, а губы ярко-красные, почти вишневые. И все это сочеталось с длинными, чуть ниже плеч, и черными, как смоль, волосами. Ну, чем не чудо природы.
С мужчинами у нее не было довольно тесных контактов. Были лишь небольшие встречи, да и то где-то в барах и ресторанах. Дальше этого дело не шло.
Ей почему-то никто не нравился.
-  Не успеешь поесть, как тебе уже говорят о любви, - говорила Люси   своим подругам на работе,- не успеешь отдохнуть, как лезут целоваться…
Ну и так далее.
Вобщем, причин у нее всегда было предостаточно, чтобы отбросить очередного ухажера. Но, мужчины почему-то на нее не обижались. То ли она им нравилась сильно, то ли просто не хотели осложнять отношения.
Так продолжалось до тех пор, пока она не встретила, да и то совершенно случайно, по дороге домой, Макса.
Тот дежурил как раз на улице и если бы не невесть откуда взявшаяся, выскочившая из ближайших кустов  собака, неизвестно состоялась бы их встреча вообще.
Но, тем не менее, это произошло, и они познакомились. Макс особо не выделялся среди других мужчин.
Он был строен, высок, крепкого, но не очень телосложения. Практически, во всем гармоничен и вдобавок ко всему, умен. Это она узрела сразу, когда после того, как он, отогнав собаку, сказал:
- Я вижу, что зря теряю время, милая, отгоняя от тебя этого зверя. Мне ведь не за это платят, верно?
Так и состоялась их первая встреча. Макс не был красив, скорее он был даже в некоторой степени уродлив, так как лицо его в самом нижнем пра¬вом углу пересекал небольшой шрам от полученной в детстве травмы.

Когда-то он занимался хоккеем и подавал большие надежды, но опять же, случай отвернул его от этого, и после травмы он не пошел на лед.
И дело было вовсе не в трусости, а в той излишней жестокости, с ко¬торой били его по лицу той же шайбой.
Когда Макс улыбался, то шрам исчезал в складках лица, и его не было заметно.
В эти минуты он наи¬более нравился Люси, и она всегда ему говорила:
- Ты такой добрый и такой хороший, мне всегда с тобой спокойно и приятно.
Потом она прижималась к его груди и долго стояла, сохраняя свое теп¬ло и обретая его...
Люси встряхнула головой и посмотрела на себя в зеркало. Вид был хуже некуда. Волосы взъерошены. Блузка оттопырена, а юб¬ка еле-еле прикрывала сами колени.
- Нет, так я далеко не уйду, к тому же с пистолетом на боку,- прошептала Люси и быстро переоделась.
Теперь, на ней был яркий желтый свитер, темно-коричневая юбка чуть ниже колен и ярко-красное ожерелье на груди.
Под юбку она спрятала маленький браунинг, перед этим проверив его на готовность к использо¬ванию.
Когда-то Макс учил ее стрелять из своего оружия, но это был
тяжелый пистолет, а этот легкий, что даже не верилось, что он вообще может стрелять.
В таком виде она и вышла в коридор. По дороге ей встретилась две женщины, которые, молча, ее  разглядывали. Проходя мимо, Люси даже стало от этого неловко. Позади послышался  негромкий шепот.
Одна женщина что-то сказала другой, и обе засмеялись.
- Ну и черт с ними, пусть смеются себе,- выругалась Люси и подошла к лифту.
У лифта уже стоял какой-то мужчина и вежливо предложил ей пройти вперед. Люси не стала возражать и медленно зашла вовнутрь.
Мужчина зашел следом и, нажав кнопку первого этажа, вежливо осведомился:

- Я, надеюсь, вам туда же?
- Да,- сухо ответила Люси и отвернулась.

В этот момент она почувствовала легкое прикосновение к своему те¬лу чего-то острого и колющегося, и в ту же секунду потеряла созна¬ние.

Мужчина, подхватив ее на руки, остановил лифт и нажал кнопку верхне¬го этажа.
Лифт медленно пополз вверх. Наконец, он остановился, и дверь открылась.
Тут его поджидали двое, которые ни слова не произнося, подхватили Люси под руки и понесли на крышу.

Несколько минут спустя, на крышу дома опустился вертолет, и Люси благополучно передали туда.
Тем временем сами мужчины ушли тем же путем.

                                      ОБРАЙН
                 Сержант Обрайн не был человеком усидчивого характера. К вели¬кому изумлению многих, он был особо вертлявым парнем. Если доба¬вить к этому его огромные пропорции, то все это казалось на первый взгляд и вовсе не сов¬местимым.                                                                                             Но, так могло казаться  лишь тем, кто его действительно по-настоящему не знал.                Сейчас он не находил себе  места и ходил по коридору то взад, то вперед.                         Прошло уже боль¬ше часа, как звонила Люси, но сама почему-то до сих пор не пришла.                                                                                                                                                                                                  -   Что-то здесь все-таки не так, - думал Обрайн, и его ирландское лицо обретало багровый оттенок                                                                                                                                             Он  - то сопел, то дышал нормально. Все зависело от чувств, его наполняющих. Наконец, вдоволь, находившись, Обрайн нена¬долго присел на стул, но, посидев минуты две, снова вскочил.                                                                                                                                    Выяснив по справочнику телефон Люси, он позвонил. Телефон не отвечал.

- Так, так, так,- сказал Обрайн, - дело принимает серьезный оборот, надо поднимать всех.
И он поочередно начал обзванивать своих коллег, в том числе и на¬чальство.                                                                                                           К половине второго, можно сказать, почти к середине дня, все были уже на местах.                                                                              
Люси до сих пор не было, телефон не звонил, и все, молча, уставились на  Обрайна.
Пришел капитан, и сержант, повернувшись к нему, сказал:
- Капитан, я счел нужным оповестить всех, так как складывается впечатление, что что-то случилось. Часов в двенадцать с небольшим мне позвонила Люсиль Абфортак и сообщила, что к ней приходили двое, якобы из нашего участка и спрашивали Макса Триггера.
Кроме этого, они унесли от нее письмо, неизвестно кем посланное Люси, так как она его не успела прочесть. Она обещала прийти, но уже прошло довольно много времени,
а ее все нет. К тому же я звонил Максу домой. Там тоже глухо, капи¬тан.
- Так, хорошо. Давайте разберемся, что есть что. Вчера я ставил Триггеру задачу обследовать фасад того углового дома, что построили совсем недавно на Айзель-стрит. Он пришел и доложил, что там все в порядке. Дом принадлежит компании  " Автосервис", которая занимается ремонтом автомобилей старых марок. Мы проверили по компьютеру, все сходится. Документы оформлены на некоего Ноэля Карбоцини -  итальянского подданного, выкупившего эту фирму у неудачливого предшественника. Чем занимается этот господин -  пока неизвестно. Знаем, что ему принадлежит эта фирма и что свое состояние он перевел из одного западноевропейского государства. Единственное, что мне сказал Макс, которое меня потревожило, это то, что он слышал какие-то отдаленные голоса внутри самого здания, когда, казалось бы, их должно быть слышно как рядом. Вот и весь доклад. Я, конечно, не ставил ему задачу рассматривать дальше, но все же думаю, что он сам попытался узнать, в чем там дело. Именно это и побудило меня прийти сейчас сюда, в участок.
- Спасибо, капитан, за информацию. С этим все ясно. Теперь хотелось бы знать, что мы все будем делать.
- Давайте, сделаем так. Попарно разбейтесь на группы и прочешите всю Доун-стрит и Айзель-стрит. Возможно, обнаружите хоть какую-то зацепку. Ты, Обрайн, оставайся пока здесь и сиди на телефоне. Я возьму с собой  Парки и поеду к Люсиль, а если ее нет, то расспрошу соседей.
- Окей, капитан. Все, ребята, по местам и по маршрутам.

Так началась необыкновенная в своем роде работа или поиски  исчез¬нувших лиц...

А в это время вертолет медленно опускался на площадку того дома, где еще вчера сержант Триггер ходил и обследовал его внешний периметр.
К вертолету люди в белых защитных комбинезонах поднесли носилки, и Люси  перенесли в само здание. Она все еще находилась без  сознания. Кто-то подошел, посмотрел на нее и произнес:
- Этого еще не хватало, надо было сбросить куда-нибудь в реку, а то беды не оберешься.
И очевидно тот, кто это произнес, был человеком очень богобоязненным и религиозным.
Отходя в сторону, он перекрестился и сказал:
- Господи, помилуй наши души, и не будь так суров.

Люси несли двое. Один из них был человеком среднего роста и телосложения, и к тому же, плохо видевший. Он то и дело спотыкался, а спотыкаясь, нервничал, на что второй ему говорил:
- Слушай, старина Люк, не торопись, а смотри под ноги. А то грохнемся здесь с тобой и костей не соберем.
А грохнуться действительно было из чего. Они шли по узкой лестнице, которая вела их вниз по довольно темному коридору.
Носилки то и дело застревали в каком-либо угловом проходе, и Люку непременно при¬ходилось опять спотыкаться. Кроме этого, в стороны от лестницы ухо¬дило просто пустое пространство, и упасть туда было равносильно смер¬ти.
- Говорил тебе, черт старый, поехали на лифте, так ты -   нельзя, нельзя, - завопил Люк.
- Не ворчи,- отвечал второй,- это не моя прихоть. Главный сказал, что надо идти этим путем.
- А что ему, этому главному. Он ведь на лифте поедет, а тут страдай.
- Ладно, не кудахтай. Деньги то хорошие платит, так что потерпи.
- Вот то-то, что деньги хоть платят, а так, ни в жизнь не стал бы здесь работать. Хоть какая-то отдушина есть.
- Да-а, все время между мертвых - радостью не назовешь. Тут и свихнуться можно.
- Вот-вот, а главный говорит, что это так - всего лишь материал. Ничего себе материал. Куча человеческих тел и голов. И откуда они только привозят все это?
- Нe знаю, Люк, да и не наше это дело. Лучше помалкивай, а то еще, не ровен час, в полицию загремишь. Накроется и заработок, и жилье бесплатно. А так, хоть поживем немного.
- Да-а,- вздохнул в свою очередь Люк,- хоть поживем чуток.

Вскоре в конце туннеля появился слабый свет, и Люк облегченно вздох¬нул:
- Слава Богу, пришли, теперь уже недолго осталось.
- Да уж,- отвечал второй,- теперь недолго.

Они, молча, спустились с лестницы и вошли в хорошо освещаемый кори¬дор.
Пo всему коридору:  направо и налево   расположились комнаты  со стеклянными непрозрачными дверями.
В одну из них и занес¬ли Люси.
- Ну, все, вываливай, - сказал Люк и, поставив свою сторону  носилок, обернулся к   напарнику.
- Подожди чуток,- сказал второй,- главный велел подождать немного. Если через десять минут не проснется, то тогда все.
- Что все?- не понял Люк.
- Ты что, не понимаешь,  что ли? Это значит, мертва и можно оставлять здесь.
- А-а, а я-то думал, что она жива, - засмеялся Люк и, ловко сплюнув на руки, взялся за носилки  и махом перевернул   их.
Тело упало на пол и несколько раз перевернулось.
- Чего ты так? - возмутился второй,- ведь, какой никакой, а покойник, надо уважать.
- Да плюнь ты на это, сколько их здесь… сотня, две, а может и больше. И что, их каждого уважать? Так и самому в гроб лечь можно.
- Можно, конечно, но надо и уважать.
И с этими словами он положил тело ровно и скрестил руки на груди.
- Вот так-то будет лучше,- сказал он и перекрестился.- Пойдем, покурим  и можно отчаливать. На сегодня это практически все, будем считать выходной день.
- А я-то думал, что рабочий, - сказал ворчливый Люк и вновь засмеялся.

Прошло десять минут.
Люси лежала неподвижно и носильщики, ду¬мая, что она мертва, отправились восвояси, предварительно закрыв за собой дверь.

Нельзя сказать, что комната чем-то напоминала  морг или что-то в этом роде.
Девушка лежала на полу, а вокруг нее были разбросаны в разные стороны тела других людей.
От них уже пованивало и это создавало то общее мерзкое зловоние, от которого внутри все содрогалось.
В углу комнаты стоял стол.
На нем ясно виднелись какие-то инструменты, и все это говорило о том, что данная комната была чем-то вроде пересылочного пункта из мира живого в  мир иной.
В комнате горела одна единственная лампочка, которая освещала ее основную часть, а по углам было темно.
Слышались некоторые шорохи и небольшая возня. Где-то громко протикали часы.
Люси медленно просыпалась. Она не могла понять, что с ней произошло.
Ее тело было почти окоченевшее от холода, и девушка едва шевелила своими пальцами.
Постепенно шум в голове стихал, и Люси обретала ясность и некоторую силу.
Но тело все еще оставалось неподвижным.
"Что это со мной?"- подумала девушка, пробуя шевелить  своими руками.
Они едва-едва оторвались от тела.
Было такое ощущение, что тело это вовсе не ее, а мысли бродят где-то рядом.
Немного придя в себя, Люси все же попыталась поднять хотя бы голову, но это ей не удалось и, в конце концов, поняв, что это бессмысленно, она решила полежать еще немного.
Спустя полчаса силы понемногу начали возвращаться. Она ощутила прилив крови, сначала в верхнюю часть туловища, а уже потом, она постепенно дошла до ног.
Девушка резко встала. В голове помут¬нело, посыпались искры из глаз, и Люси снова медленно легла.
Ее вырвало. К своему счастью, она успела повернуть голову направо и это ее спасло.
То, что она увидела потом, заставило невольно сод¬рогнуться от ужаса.
Возле ее лица лежало чье-то окровавленное те¬ло, и она почти в упор смотрела на огромную рану в нем.
От этого у Люси заперло   дыхание, и она молча повернула голову прямо, а ужe затем раздался вскрик.
Он быстро утонул в огромных пространствах коридора, хотя и не остался незамеченным кем-то из охраны.
Через время Люси очнулась.
Голова лежала прямо, но она мысленно видела те ужасные черты, которые предстали ее взору не так давно.
Она попыталась встать, но от ее усилий мало что вышло.
Голова ходи¬ла кругом, в глазах двоилось, и Люси опять легла.
Работал только мозг, и она  начала потихоньку вспоминать все то, что с ней произошло.
Сначала  вспомнила свою неуютную узкую квартиру, затем швейцара, людей, к ней приходивших, и, наконец, того последнего мужчину, что садился с ней в лифт.
Она отчетливо вдруг вспомнила его черты лица, и  оно показалось ей знакомым.
"Черт меня побери,- подумала Люси, - он же похож на Макса, только шрама у него нет и верхняя губа чуть больше".
Люси постаралась собраться с мыслями и что-то вспомнить еще, но тут послышались шаги в коридоре, и она быстро закрыла глаза.

                          ОХРАНА

Они подходили к двери шумно и весело. Можно было подумать, что вовсе ничего не боялись и что здесь не временное кладбище, а дом отдыха.
Это были два человека в серой униформе, чем-то подобной полицей¬ской, только на ней не было жетонов и блях.
В руках одного была дубинка, а другой держал баночку кока-колы, медленно и шумно отпивая из нее напиток, отчего тело его как-то вздрагивало и напрягалось, создавая впечатление, что это достается ему с  большим трудом.                                                                                            Это были мужчины чуть выше среднего роста с глазами, как у бродя¬чих собак и  чертами лиц загнанных лошадей.
Они были по¬хожи друг на друга, как две капли воды. Разница состояла лишь в том, что один держал в руках дубинку, а другой -  баночку с колой.
Один из них открыл дверь и вошел.
- Фу-у, ну и вонище здесь, надо бы немного проветрить.
- Не надо,- сказал второй, - шеф не говорил, значит, не надо.
- Да, что тот шеф, ему не дежурить здесь, а вот мы, если не проветрим, то часа через два задохнемся точно.
- Ну ладно, давай, только ненадолго и заодно включи охлаждение, а то до понедельника точно помрем.
С этими словами он развернулся, вышел и зашагал  в сторону комнаты  охраны. В это же время   второй включил какую-то систему, и все нача¬ло погружаться   в холод.
Вместе с этим помещение начало проветривать¬ся.
Люси чувствовала, как  из-под нее струится что-то жидкое или, по крайней мере, так ей казалось, но лежала, не шевелясь, и вообще боя¬лась даже вздрогнуть.

Охранник не обращал на нее никакого внимания, и лишь изредка окидывал взглядом комнату, отчего его, и без того обезображенное, лицо становилось еще угрюмее.
- Вот незадача-то,- вслух сказал он и, обернувшись, подошел прямо к Люси.
- И кто ее сюда положил прямо на отверстие. Ну, я задам этим чудикам, что приносили.
Он подошел к столу, надел перчатки и медленно приблизился к Люсиль.
Взяв ее зa ноги, потянул было к двери, а затем, круто изменив направ¬ление, потянул к столу.
Неожиданно дверь открылась, и вошел второй ох¬ранник.
- Что это ты делаешь? - удивленно спросил он.
- Да вот незадача, положили труп прямо на отверстие подачи, а нам теперь
возись тут с ним,- и он возмущенно бросил ноги в сторону, отчего тело перекосилось и плюхнулось как бы на бок.

Люси не почувствовала боли, а только лишь страх, который так сковал ее саму, что даже она думала, что уже мертва.
Теперь, когда было все позади, и охранники покинули комнату, она облегченно вздохнула   и  приоткрыла чуточку глаза.
То, что ее отволокли   в сторону от прежнего места,
придало ей сил  и она, приподнявшись на локтях, смогла, наконец, сесть.
Голова болталась из стороны в сторону, но она пыталась ее держать и, в конце концов,  сумела остановить ее движение.
Оглянувшись по сторонам, Люси медленно прошептала:
-   О, Господи, куда же я попала,- и ее тело вновь пронзила мысль о скорой кончине.
Она невольно содрогнулась, и та жалкая зыбь, что лежала возле нее повторила   движение. Это привело Люси в самое жуткое состояние. Ей хотелось вскочить и бежать, пока будут силы, без оглядки.
Но она не могла этого сделать, так как ноги ее не слушались, а руки висели как плети.
Где-то далеко послышался кашель, потом грохнули часы, и все это стихло разом.

Было уже три часа дня. Люсиль пробовала шевелить руками, но ничего не получалось. Они словно приросли к ее туловищу и никак не хотели приходить в то нужное положение, которое спасло бы ее саму.
И тут девушку осенило -  что же она сидит, если надо придать телу раскачку, и руки может, хоть немного начнут двигаться.
Так потихоньку, качаясь из стороны в сторону, она начала приводить свое тело в чувство.
Медленно - медленно к ней пос¬тепенно возвращалось тепло и наконец, в самых кончиках своих паль¬цев она почувствовала легкое, почти   точечное покалывание.
-   О, Господи, помоги мне, - и она еще яростнее стала делать движения.
Наконец, тело понемногу согрелось, и руки начали приобретать свою былую уверенность.
Спустя десять минут, девушка могла передвигать ими как угодно и принялась тут же растирать свои ноги.
Ее опять вырвало. Рвать было нечем, но спазмы уходили куда-то вглубь организма, и она довольно долго в судороге не могла прийти в нормальное положение.
Наконец, немного отогревшись и окончательно придя в себя, Люси почувствовала  змеиный холод, тянувшийся по полу. Это было то, что охранник назвал каналом. Что это такое, она понятия не имела, но, наверное, это было связано с холодом и с той зловонной средой, в которой находилась она сама.
Люси потихоньку встала, благо дело, охранник ее оттащил к стене. Голова все-таки продолжалась кружиться, и опять подступала тошнота
-   О, Господи, сколько же можно.
Прошло еще минут пять. Люси подняла голову. Глаза были красными и распухшими от слез, лицо стало отечным и серо-зеленым. Губы обескровели и приобрели цвет настоящей синюшности.
Вид был ужасный, самочувствие еще хуже.
Люсиль понемногу подобралась к столу и то, что она увидела там, заставило ее вновь содрогнуться от  нахлынувшей рвоты.
На столе лежали человеческие, вырванные с кус¬ками мяса, челюсти. Она отшатнулась и чуть было не упала. Помогла опять же стена, рядом стоящая.
Люсиль жалобно заныла и несколько спустилась по стенке вниз. Так прошло еще минут семь.
Вдруг, в коридоре вновь послышались шаги, и она явно услышала приб¬лижающуюся поступь охранника. То был ее охранник, так как она узна¬ла его по мелкому шаркающему шажку.
Люси вновь опустилась на пол и легла, закрыв глаза.
Охранник, молча, зашел, быстро отключил систему вентиляции и охлаждения и, закрыв за собой дверь на задвижку, так же молча, ретировался.
- Вот и все,- подумала Люси, опять вставая, чтобы не охладеть даль¬ше,- я  в ловушке. Что же им от меня надо и куда подевался Макс?

Тут она вспомнила про маленький   браунинг, и рука произвольно сколь¬знула под юбку.
К ее удивлению, он был на месте.
"Наверное, подумали, что я уже мертва и не обыскивали",- так констатировала Люсиль свою маленькую победу.
Но, что, же могло произойти, и почему она вдруг оказалась среди мерт¬вых жива и невредима?
Она медленно провела руками сверху вниз вдоль тела и ощутила небольшую припухшую область в районе ее кобуры.
"Вот оно что", - подумала Люсиль. Кобура задержала проникновение яда внутрь и туда попала лишь частичка, которая  вызвала потерю соз¬нания и эту рвоту с головной болью.
"Наверное, яд очень сильный,- продолжала свою мысль Люси, - если   от такой крохотной дозы я чуть не умерла. А, что было бы, если бы я ее вообще не надела?"
От этой мысли у нее мороз пробежал по коже, но она справилась с собой и рассуждала дальше.
"Так что же случилось, кому я могла помешать или, во что вляпалась, как последняя дура?"
И  она постепенно  начала вспоминать все события предыдущего дня.

                               ТОТ     ДЕНЬ

Тот день начался скорее неожиданно, чем заученно повседневно.
С утра, часов в восемь, позвонил Макс и сказал, что надо встретиться и поговорить. Люси ответила, что хорошо, и они встретятся где-нибудь поблизости от ее дома.
На что Триггер возразил и предложил встречу возле полицейского участка часов в шесть вечера. Она согласилась. На работе, к ней ни с того, ни с сего прицепился один смешной парень.
Он говорил что-то о любви, взаимодоверии и прочей чепухе, но Люси не придала этому значения, так как подобное можно встретить в любом баре.

Потом она занялась делом, но уже перед обедом ее выз¬вал к себе глава фирмы и предложил новый пост, или, прямо скажем, повышение.
Ей предлагали новое место, только что освободившееся, так  как прежний работник уволился по неизвестным причинам. Должность была доволь¬но хорошо оплачиваемая.
Люси сказала, что подумает о предложении, на что шеф ответил: «Сильно не затягивай, а то есть другие кандидатуры".
И Люси ушла.
После обеда время прошло как обычно и, закончив свою смену, она пошла к себе домой. Работа, или в частности, фирма, нахо¬дилась неподалеку от входа в метро, и Люси всегда ходила пешком. По дороге ее догнал тот самый парень, что прицепился с утра, и просил забыть все сказанное им с утра.
"Странно,- подумала Люси,- с утра влюбляются и клянутся в верности, а к концу дня уже почти ненавидят".
Она не сказала ни слова в ответ, и парень, наконец, отцепился.
В метро ее никто не потревожил.
Она сидела рядом с каким-то муж¬чиной, который читал газету, но, судя по его рукам, не был истинным читателем.
Руки его были грубыми, в некоторых местах с большими мозолями.
Почему-то Люси обратила на это внимание, но дело, как говорят, каждого, кому, чем заниматься, и она отвернула голову в сторону.
Вот здесь-то, наверное, это и произошло. Она чувствовала, как кто-то смотрит ей в затылок и не могла посмотреть, так как это было не в ее правилах.
Что, по сути, произошло?
Люси этого не знала, но был какой-то легкий толчок со стороны того, кто сидел слева, отчего ей еще показалось, что сосед пьян.
Она не обратила тогда на это вни¬мания, но сейчас задумалась. Что бы это могло значить?
"Ну, ладно,- подумала Люси,- пойдем дальше".
А дальше, она вышла на своей остановке и пошла домой. Время было что-то около шести и ей предстояло быстренько переодеться и бежать к Максу.
Дома она тоже ничего подозрительного не увидела, разве что розетка была отклю¬чена, а точнее, был отключен ее вентилятор, который все время осве¬жал в комнате воздух, даже в часы ее отсутствия.
Пожара она не боя¬лась, так как сама розетка была надежно заблокирована и в случае замыкания, мгновенно отключалась подача электричества.
Но вчера она подумала, что сама это сделала, не зная даже почему. Наверное, потому, что торопилась утром.
Теперь же Люси тщательно обдумывала, что бы это могло значить. Но фантазия не работала, и она продвинулась дальше в своей памяти.
Переодевшись, девушка быстренько добежала до полицейского участка, который был всего   метрах в пяти¬стах от дома и попала прямо в объятия Макса.
-   Опаздываешь, дорогая,- сказал Макс и широко улыбнулся.
-  Я так спешила, что даже забыла застегнуть свой бюстгальтер, и теперь все  ходит ходуном, как на горках, - ответила она.
- Ничего страшного, это дело поправимо,- и к удивлению всех окружающих, Макс отвернул ее рубашку и застегнул лифчик.
-     Вот так-то лучше, милая, такой я тебя больше люблю, - с удовольствием констатировал Макс и при этом даже не оглянулся по сторонам.
"А что ему люди,- думала тогда Люси,- в конце концов, он ведь поли¬цейский и просто мужчина".
Она глуповато улыбнулась и прижалась к его груди.
- Ну, ладно, не будем терять время, - сказал Триггер, и они зашагали в сторону  Айзель-стрит.
- А куда мы идем?- спросила Люсиль.
- Пойдем, пойдем,- отвечал Макс,- сейчас я покажу тебе нечто такое, о чем  ты всю жизнь мечтала.
- А что же это такое?- спросила она.
- Идем, и узнаешь,- победоносно и торжественно произнес он.
Они уже прошли больше километра, как вдруг им наперерез бросилась черная кошка.
- Тьфу ты, опять не повезло, - выругался Макс и добавил, - эта чертовка всякий раз, как я иду, норовит перебежать мне дорогу.
- А с чем это связано?- удивилась Люси.
-   Да, так. Ни с чем,- произнес Макс, и Люси показалось, что он как-то сник.
Но, делать нечего, они пошли дальше и, наконец, добрались до места назначения.
В конце самой улицы стояло новое здание, примерно подоб¬ное тому, где жила сама Люси, только его фасад, в отличие от всех, был обернут на северо-восток.
Люси как-то не обращала раньше внимания на подобные вопросы, но здесь ее почему-то задело, и она спросила:
-  А, что бы это могло значить, если здание расположено таким образом.
- Вот и я пытаюсь отгадать этот кроссворд, и сколько не думал, никак не могу взять в толк, почему он так стоит. Обрати внимание на верхнюю часть здания. Складывается впечатление, что оно как бы не проницаемо для света и тепла. Такой вид, как будто оно сде¬лано из гранита и плазмо-стекла. К тому же, там совершенно не видно окон.
- Да, я вижу. А чье это здание?
-    Одной фирмы, связанной   с  ремонтом  машин.
- Интересно, а зачем им понадобилось разворачивать его лицом на северо-восток. Неужели с целью приобретения   какой-то особой клиентуры на свой рынок?
- Да, нет, вряд ли. Скорее, они хотят иметь побольше света или используют свою солнечную защиту, как накопитель солнечного излучения.
- А зачем?
- Вот и я думаю, зачем им это нужно. Ведь машины пока не нуждаются в солнечной энергии.
- Ну, ладно, Макс, пойдем отсюда, а то мне что-то жутковато стало, да еще эта черная кошка...
- Погоди немного, давай посмотрим и последим - будет ли кто входить в здание или нет.
- А зачем нам это?
- Да, просто ради любопытства.
- Ну, ладно, раз ты просишь, то подождем.
Они отошли в сторону и сели на близстоящую скамейку в парке.
Расположившись поудобней, Люси и Макс рассматривали фасад дома. Людей было немного, да оно и понятно.
Была пятница. У каждого сокращенный рабочий день, и каждый спешил покончить с хозяйственными делами и вдоволь отдохнуть в суб¬боту и воскресенье.
Где-то рядом живая кукушка проку¬ковала время.
Они весело болтали о том, о сем, но серьезный разговор у них все же не клеился.
Макс вел себя как-то странно и почти не обращал на нее вни¬мания, хотя и улыбался, и весело шутил, но Люси помнит, что взгляд его был устремлен непосредственно на здание.
"Наверное, это и была причина, побудившая потом к скандалу",- так заключила Люси уже сейчас.
В здание никто не входил и не выходил из него. Были там так же и ворота, в которые тоже никто не въезжал.
- Ну, ладно,- сказал, наконец, Макс, - давай, пойдем куда-нибудь отужинаем, а то мы так и засохнем.
- Давай,- сказала Люси,- и они направились к близлежащему дому.

Надо отметить, что в каждом таком доме были отменный ресторан или прос¬то кухня, где вы бы могли сами себе что-либо приготовить.
Здесь не раз¬деляли на чужаков и своих, и люди могли питаться где угодно, конечно же, если у вас было за что.
Люси и Макс вошли в здание и сразу оказались в большом, с выгравирован¬ными стенами зале. На полах лежали красные ковровые дорожки с золотис¬той каймой, а по углам расположились небольшие журнальные столики и кресла. Прямо перед ними находился вытянувшийся по струнке констебль этого дома. Так назывался начальник всего этого комплекса, который отвечал и за поддержание порядка, и за многое другое.
Помимо него здесь также были  несколько уборщиц, консь¬ерж, контролер и другие.
Людей в холле было мало, и поэтому все смотрели на вошедших.
- Как пройти в ресторан?- спросил Макс.
- Пожалуйста, налево и прямо по коридору, - ответил констебль и обратился вновь к своим делам.
- Спасибо,- ответил в свою очередь Макс, и они зашагали в сторону, указанную констеблем.
По коридору, на стенах в золоченых рамах висели прекрасные карти¬ны современных художников. Мягкий свет ложился на них   почти так же, как лунный  ложится на землю.
И это придавало всему облику какую-то таинственность и отрешенность от мира сего.
К тому же, полы были начищены до блеска и, ступая по ним, молодые люди думали, что идут по какой-то фантастической и невидимой  дорожке.                                                                                             Они, молча, подошли к двери ресторана и Макс, открывая дверь, предложил Люси войти первой. На что та ответила мягким реверан¬сом и кивком головы, после чего вошла в зал.
Ресторан нельзя было назвать  просто рестораном. Скорее, это было похоже на какой-то ночной бар, так как возле каждого столика стоял торшер с отсвечивающим мягким светом разных цветовых оттенков.
Сами столики и стулья были из элегантного белого дерева. Все это так прекрасно сочеталось и гармонировало, что хотелось сразу сесть и задуматься   над тем, зачем вообще сюда пришел.
Столики были покрыты белыми, выбитыми скатертями с золотой бахромой. На них стояли вазы с тропическими фруктами, салфетки и приборы для специй с инкрустацией.
Все это сверкало, перели¬валось и завораживало. В зале, практически в центре, был сооружен небольшой водоем, где плава¬ли рыбки, и бил небольшой фонтанчик.
Тихо играла музыка. Скорее, это был кларнет, и ему жалобно вторила флейта.
Самого оркестра видно не было и это создавало впечатление, как будто музыка образуется   сама по себе от сочетания всех этих шедевров.
Полы были устланы зеленого цвета ков¬рами, и на них очень четко было выбито наименование ресторана. Скатерти тоже были пронумерованы, и каждая соответствовала номеру столика.
Бара, как такового, здесь не было, сцены тоже, но вверху, над головой, очень точно было передано ночное небо со звездами   и причем достаточно увеличено  каким-то мощным прибором.
Небо застилало весь потолок и, казалось, что находишься внутри него. Вобщем, все это потрясало своей изысканностью и правдоподоб¬ностью в реальном отражении.

Здесь, как и везде, людей было немного. Справа сидели какие-то мужчины и очень громко разговаривали. Слева ка¬кая-то пара, и   в дальнем правом углу одна девушка.

Макс и Люси сели за столик в левом углу, как раз напротив девушки. Люси еще подумала, и надо же было сесть как раз там, может, и не было бы скандала.
Но, дело уже прошлое, поэтому она продолжала вспоминать.
Подошел официант и предложил меню. Всего было предостаточно, но они выбрали то, что хотели, и буквально минут через пять все было на столе. Хорошо поужинав, Макс предложил немного посидеть и даже чуть-чуть вы¬пить, на что Люси отреагировала почти мгновенно и сказала:
- Тебе бы, Макс, только выпить, а я тебе так, для компании.
- Почему ты так думаешь?- отвечал он,- я ведь повода никогда не давал.
- Нет, но мне кажется, что ты вечно этого хочешь и чего-то
не договариваешь. Может, ты сам хочешь побыть или вон с той девушкой?                                                                                                    
-      Я не пойму, какая муха тебя укусила, все было хорошо и вот на тебе.
- Послушай, Макс, сколько мы с тобой уже вместе. Года три, наверное, правда?
- Да, а что?
- Да то, что и я хочу, может быть, как и все другие, выйти замуж, родить ребенка и жить, наконец, вместе.
- Но нам никто не мешает так жить,- ответил Макс.
- Да, но от тебя ведь ничего не добьешься, ты ведь полицейский, не правда ли, и рот всегда держишь на замке.
- Да, полицейский, но это не говорит о том, что у меня нет души или какой-то мечты. Я тоже думал об этом, но считаю что слишком рано...
- Как рано? Мне уже двадцать три, а я все не замужем. Скоро люди начнут смеяться.
- Да, ладно тебе, о людях. Выглядишь ты прекрасно. Куда тебе спешить влезать в семейную жизнь.
- Конечно, но ведь это не главное.
- А что тогда главное?
- Главное то, что я уже созрела и хочу, в конце концов, обзавестись своей семьей.
- Послушай, Люси. Я тоже думаю над этим, но считаю пока немного повременить. К чему такая спешка? Да и обыкновенным браком мы еще не обязаны.
- Ну и что. Люди сходятся, а уж потом решают быть им семьей или не быть.
- Так что предлагаешь, сходить завтра и подать заявление?
- Я ничего не предлагаю, Макс, ничего, слышишь меня?
Тут Люси нервно забарабанила пальцами по  столу.
Подбежал официант:
- Вам что-нибудь нужно?
- Да. Принеси сухой мартини,- ответил Макс и угрюмо улыбнулся.
- Ну, вот, началось,- сказала Люси,- не хватало мне тащить тебя до остановки.
- Не бойся, не напьюсь. Это так, чтобы расслабиться.
- Знаю я тебя. Вы, мужчины, во всем друг на друга похожи, как две капли воды.
- Так уж во всем?
- Ладно, не будем об этом.
Чувствуя, что разговор принимает слишком уж крутой поворот, Люси пере¬стала донимать его вопросами и на минуту успокоилась.
Но здесь, как назло, в дело вмешалась девица. Именно ей предстояло сыграть роль той козырной карты, которая перебивает ход игры.
Она подошла к их столу и, вежливо улыбаясь, спросила Макса:
- Извините, у вас не будет времени провести меня до остановки, а то мне одной страшновато.
-  Хорошо,- ответил Макс и встал из-за столика,- я сейчас вернусь,- предупредил он и ушел.

Отсутствие его не показалось для Люси очень длинным. Наоборот, Триггер вернулся очень быстро и, присев, сказал:
- Ну и дамочка мне досталась. Какая-то вся нервная, издерганная, то и дело хваталась за меня при малейшем шуме со стороны.
- А ты уж и уши развесил,- съязвила Люси, думая, что та просто к нему приставала.
- Да, ладно, тебе. Не все же такие, как...
- Как кто? Ну-ну, договаривай, что же ты замолчал. Это ты меня имеешь в виду? Да, пошел ты, тогда, знаешь, куда и вообще, что это я с тобой связалась? Что я в тебе такого нашла? Обыкновенный чинуша, такой как все, бабник, довольствующийся только развратом.., - и Люси понесло. Наконец, Макс не выдержал и перебил:
- Ну что, все сказала? А теперь, пошли домой.

Люси ошарашено посмотрела на него и согласилась: "Да, пора идти домой". Они рассчитались и ушли.
Разговора явно не получилось, но Люси особо не расстраивалась. Она знала Макса, и знала также, что все это он пропустил ми¬мо ушей.
Они прошли всю Айзель-стрит обратно к тому же полицейскому участ¬ку. По дороге Триггер пытался заговаривать, но Люси упорно добивалась своего.
Она хотела, чтобы он извинился перед ней, а за что -  не знала тогда и сама. Просто ей хотелось, чтобы ее кто-то пожалел и в этот момент этим человеком был Макс.
В свою очередь, тот и не думал того делать, судя по его бравому голосу и настроению. Скорее всего, он думал, что это всего лишь оче¬редная неудачная беседа.
Макс провел ее до дома и зашел на минутку в ее квартиру. Квартира не была особой роскошью Люси. Скорее, это было место для обычного проживания в каких-то посредственных условиях.
Конечно, усло¬вия здесь были все, но несколько не доставало простора, широты, высоты, и, в конце концов, вообще  свободы передвижения.
Вся комната была какая-то узкая, и она недаром называла ее щелью. Справа стояла мебель огромного размера. Наверное, из дуба или чего-то подобного.
Слева кресло, диван, телефон, тумбочка и все остальное.
В центре стоял стол с огромным букетом цветов, которые ей подарил Макс. В потолке жужжал вентилятор, а на окнах висели жалюзи. На стенах ничего особенного не было, за исключением неболь¬ших эстампов, отчего казалось, что здесь сыро, холодно и неуютно.
Но Люси все же любила свою комнату и старалась хоть как-то  что-то приобрести для нее. Но, так как особо не нуждалась, то и этот процесс оття¬гивался на  гораздо позднее время.
Нельзя было сказать, что она не любила порядок. Наоборот, все вещи были тщательно сложены и на своих местах.
У Люси бы¬ла всего одна комната, за исключением небольшого коридорчика и мало¬метражной кухни. Но ей хватало, и на большее она не претендовала. Ее уст¬раивало то, что надо меньше убирать, да и вообще, заниматься чем-то по хозяйству.
Хотя с другой стороны, это как-то ограничивало ее пространст¬венное воображение и порой  ей казалось, что она  может задохнуться в этой комнатушке. Но долгие часы и вечера, проведенные в комплексном тетраэдре, сполна поглощали эту неуверенность.
Отдохнув внизу и вдоволь наслушавшись песен разных птиц, она с легкостью возвращалась домой и ложилась отдыхать. Ей всегда было легко и приятно после такого времяпро¬вождения. Конечно, не доставало кого-либо еще, но и это с успехом компен¬сировалось все тем же райским уголком, где она могла пообщаться с животными.
И все же, как бы там ни было, Люси любила нахо¬диться дома, так как чувствовала всегда здесь какую-то личную защиту и внут¬реннюю раскрепощенность. Едва войдя в квартиру, она сразу же плюхнулась на свой любимый диван, и молча, уставилась глазами в потолок.                                                                                  На нем не было чего-то особенного, но зам своего пространственного воображения.
После скандалов и разла¬дов она всегда проделывала это упражнение, и с удовольствием замечала, что ка¬ждый раз ей становилось значительно легче.
Люсиль пролежала так минут десять, а может и больше, а Макс сидел на кресле возле ее головы.
Он знал  эти ее маленькие хитрости и пытался когда-то заняться этим сам, но, то ли время было не подходящее, то ли настроение не то, но у него ничего не получалось.
И со временем он отбросил эту затею, считая, что это просто выдумки Люси или ее фантазия, дабы при¬дать себе еще больше какого-то смысла.
- Я так и думала, что ты здесь,- сказала девушка, подняв свой подбородок повыше, чтобы видеть Макса.
- А где ж мне быть?- ответил он и грустно улыбнулся.
- Да мало ли где? Может, пойдешь, поищешь ту, что проводил, да и проводил ли вообще?
- Ну, что ты городишь. И как тебе не стыдно. Я всего лишь исполнял свой долг. Долг по-ли-цей-ского. Теперь понятно?
- Да, понятно, хотя и верится с трудом.
- Ну, конечно, тебе хотелось бы видеть во мне настоящего зверя или какого-нибудь негодяя, но поверь, дорогая, такие бывают только в книжках и в кино.
- И без тебя знаю,- ответила Люси и снова уткнулась в свою невидимую точку.
- Ну, ладно, времени уже много и я, пожалуй, пойду. Надо еще дома убраться, а то кошка вчера поразбросала все мои записи и книги.
- Кошка? - удивилась Люси.
- Да, кошка, а кто же еще. Ключей ведь ни у кого нет, я даже внизу не оставляю.
- Боишься, что залезут и убьют?
- Нет, боюсь, что кошку украдут, она у меня смышленая, даже считать умеет.
- Ладно, не ври. Тебе дай слово, так ты нагородишь тут неизвестно чего. Видите ли, кошка у него считает.
- Я вполне серьезно это говорю.
Люси странно посмотрела на него и произнесла:
- Я тоже знаю, что говорю, но когда дело касается чисто научных проб¬лем, то здесь не до шуток.
- Ладно, спорить не буду, да и времени нет. Когда-нибудь я тебе покажу это.
-     С великим удовольствием посмотрю твою жалкую квартиру,- опять съязвила Люси.
- У тебя не лучше.
- Да, но зато у меня есть я, а у тебя меня нет.
- Ну, давай, пофилософствуем, на ночь глядя. Ладно, все. Я пошел. Пока.
- Чего ж так рано?
- Я ведь тебе объяснил почему, что ты еще хочешь услышать?- тут завелся и Макс.
- Ничего, иди,- сказала она и уткнулась лицом в стенку дивана.
- Ладно... Пошел.
И тихо вышел из квартиры.

Люси тут же разрыдалась, но минут через пять успокоилась. К тому же в дверь настойчиво постучали. Она быстренько утерла слезы и спросила:
- Макс Триггер, если это снова ты, то вполне можешь заходить, дверь открыта.

Из-за двери послышался голос:
- Извините, мисс, за беспокойство, но мы проверяем телефонную связь.
- В такое время?
- Да вот, ничего не поделаешь, приходится.

И тот, кто это говорил, вошел в ее квартиру.
Это был мужчина средних лет. Он был лысоват, отчего казалось, что голова у него была просто яйцом, так как сама по себе имела такую форму.
Одет он был в свой форменный пиджак, принадлежащий единственной в городе телефонной кампании. В руках он держал маленький чемоданчик   с эмблемой той же фирмы.
- А почему вы сказали «мы», когда постучались в дверь?
- Да,...я,- тут он несколько замялся или застеснялся,- мы вдвоем, только напарник
задержался в другой квартире.
- А-а, понятно,- ответила Люси и спокойно показала, куда ему пройти к телефону.
- Вы не волнуйтесь, я вас долго не задержу. Я мигом.
- Да, я и не переживаю. Ждать мне некого, так что возитесь сколько угодно,- и Люси пошла на кухню.
Через несколько минут, вспотевший неизвестно от чего, монтер устало произ¬нес:
- Вот и все. Телефон в порядке, правда, были некоторые неполадки.
- Да - а? А я как-то не замечала.
- Да что вы, а вот те, кто слушал,  наверняка замечали.
- Странно, но мне пока этого никто не говорил, правда и звоню я редко.
- Вот-вот,- схватился человек за слово,- потому, никто и не сказал. Ну, ладно, я пойду. До свидания. Извините, что задержал.
- Ничего, а ваш друг, надеюсь, не зайдет?
- Да, нет. Вряд ли. Я ему скажу. Ну, все, я ухожу, - и он вежливо удалился, тщательно прикрыв за собой дверь.
- А не позвонить ли мне Максу,- подумала Люси, но тут же решила этого не делать.
Ведь женщина не должна идти на уступки перед мужчиной. Но чувство какого-то непонятного внутреннего беспокойства, внесенного этим человеком, как-то не давало спокойно и уравновешенно дышать.
Сердце  затухало и вздрагивало, и голова была словно каменная.
-   Наверное, я переволновалась, - так подумала Люси и решила лечь спать.
Она разделась, сходила в туалет, затем в ванную и, наконец, легла в постель.
Но сон почему-то не шел. Вместо него было какое-то дремотно-созна¬тельное состояние, которое никак нельзя было назвать отдыхом.
Она вста¬ла, включила ночник и решила почитать.
Но мысли не ладились, и книга не шла впрок. Почему-то ей захотелось есть.
Она пошла на кухню, разогрела пару вчерашних бифштексов и достала из холодильника молоко.
Дома она почти никогда не готовила.

Достаточно было спуститься в бар и там приоб¬рести все, что душе угодно, а заодно и поесть, так что запасов пищи у нее особо и не было.
Да и ела Люси немного. Старалась держать свою форму. Так она говорила при расспросах подруг о ее питании, которые не брезгова¬ли ничем, даже конфетами и сметаной, что женщине категорически запрещено.
Люси поела и хоть немного сбила себе то состояние, что называлось волне¬нием, но все же не до конца. 0на решила включить музыку и немного послу¬шать  ее   волшебное  звучание.                                                                                                                               Для ночного прослушивания были наушники, которые, одев на голову, можно было не снимать до утра.
0ни были довольно мягкими и не обременяли, а скорее создавали впечатление какого-то внутреннего уюта и комфор¬та.
Люси уже давно отказалась от тех кричащих на всю радиоприемников, и их место заняла обыкновенная тишина или лег¬кая музыка в сочетании с окружающей средой.
Те воинствующие ансамбли на сцене и в быту уже канули в лета, и их места заняли новые группы, в исполнении которых можно было услышать  Верди, Шопена, Баха, Мусо¬ргского и других великих композиторов.
Сама игра несколько отличалась от той прежней и, прежде всего, напоминала основную тему произведения, а уже затем подвергалась какой-либо интерпретации.
Стерео уже давно ушло и на его место пришло нечто, по качеству схожее с квадро.                                                                                          Это была высокочастотная микромодуляция звука в окружающей среде с использо¬ванием особой чувствительности среднего уха человека и электромагнит¬ной радиоволны, отчего казалось при прослушивании, что вы сами находи¬тесь внутри этого концерта и пред взором можно было наблюдать какую-либо картину, выбитую этими звуками внутри вашего сознания.
Вобщем, это то, что можно наз¬вать пределом человеческих мечтаний, когда человек не только слышит музыку, но и отражает ее внутри себя.

Люси включила приемник и одела наушники. Музыка доставила ей удово¬льствие, но ненадолго.
Спустя полчаса, а может быть и больше, она опять  почувствовала внутри какую-то тревогу.
Сердце опять запрыгало, и Люси не могла найти себе место на диване.
Ворочаясь, она невзначай нащупала что-то металлическое и мелкое.
Включив свет и посмотрев, что там, она увидела какую-то   маленькую деталь.
"Наверное, мусор",- подумала она  и решила выбросить, но немного подумав, решила все же рассмотреть, что это такое.
Поднеся поближе к свету, она попыталась хоть что-то разобрать, но без дополнительной помощи видно было не обойтись. В конце концов, она бросила эту за¬тею и положила деталь в выдвижной ящик огромной стенки.
"Ладно, разберусь завтра",- подумала она и, к своему удивлению, ей тут же захотелось спать.

Так вот и закончился тот день, по-своему довольно нудный и довольно долгий.
И сейчас, находясь в этой страшной комнате, Люси пыталась понять, где она допустила ошибку в своей жизни и что за этим всем кроется.

                                 ВСТРЕЧА
             Итак, Люси, как могла, тщательно проанализировала весь прошедший день.                                                                                                           Но, что все-таки могло случиться с Максом и почему она, собственно говоря, здесь?                                                                Эти два основных вопроса не да¬вали ей спокойно мыслить и оценивать ситуацию. Но все же, она постара¬лась прийти в себя и, немного взбодрившись своими воспоминаниями, на¬чала осмысливать настоящее.
Как выбраться отсюда, не причинив никому, в том числе и се¬бе самой, вреда?                                                                                                            Эта мысль наиболее заостряла ее внимание.
Она постаралась нес¬колько лучше рассмотреть, что же было в этой комнате.
Помимо стола и той челюсти, стояли еще стулья и табуретки. Для чего их было так много -  сов¬сем непонятно.
Казалось, что для мертвецов, которых здесь она примерно насчитала около двадцати пяти, они вовсе не нужны.
В другом углу комна¬ты Люсиль увидела умывальник с раковиной, а также подставленное под него ведро.
-  Это еще  зачем?  - подумала Люси и недоуменно пожала плечами.
Но, всмотревшись более пристально, она поняла, что это вовсе не ведро, а какая-то выпуклая труба, не соединенная  с самой раковиной, и причем, диаметр ее был огромный.
Люси решила посмотреть, что же все-таки это за сооружение и зачем оно вообще.
Она потихоньку, переступая через трупы, подошла к са¬мой трубе. Но то, что она увидела там, было вдвойне ужаснее, чем то, что она видела раньше.
Из трубы, она явно видела, уходили вглубь человеческие   но¬ги. Вернее будет сказать, что они торчали в трубе, как два флагмана на корабле.
Ноги были обуты в какие-то ботинки, примерно той формы, что но¬сят полицейские.

"Уж не Макс ли это?"- подумала Люси и уже хотела дернуть за одну ногу, чтобы протащить тело сюда, в комнату, но тут вдруг случилось невероятное.
Ноги ожили и начали упорно перебирать ступнями, словно что-то говоря  ими.
Люси в страхе отошла в сторону и, молча, наблюдала, как дергаются из стороны в сторону сами ступни.
Всей картины ей видно не было, но было понятно и так, что это делается, так как было слышно некоторое шуршание. Теперь она вспомнила то, что слышала в самом начале, и ей показалось зна¬комым это очередное шуршание.
Она набралась смелости и опять подошла поближе. Ноги перестали вращаться, и человек затих, видимо поняв, что все это бесполезно.
"Черт возьми,  - в горячах думала Люси,- что же мне делать?"- и в отчаянье, почти заламывала руки.
При этом, нервно подрагивали ее плечи, а  тело охватил легкий озноб.
Ноги вновь зашуршали еще с большей силой. Казалось, человек, там находящийся, хотел выбраться наружу, но это у него слабо получалось.
Не смотря на все свои внутренние страхи и предубеждения, Люси все же решилась, и, взявшись за одну ногу, изо всех сил потянула ее на себя.
Тело несколько подвинулось вперед, но не на много. Наверное, мешало угловое соединение и не давало ему легко пройти к проему.
Что-то хрустнуло под рукой, и Люси подумала, уж не сломала чего-либо в этой ноге, но, слава Богу, нога вновь зашевели¬лась, явно указывая на то, чтоб ее снова тянули.
Люси приободрилась и с большим усердием принялась тянуть.
Наконец, ей удалось вытянуть ногу почти до колена, что заметно улучшило ее шансы вытянуть из этой трубы и самого человека.
"Но, что, черт возьми, он там делает?"-  подумала Люси и тут же схватилась за ногу, так как та чуть было опять не ушла вниз.

Наверное, человек заше¬велился и чуть было не сорвался опять вниз. Она принялась тянуть вторую ногу, но пока ничего не удавалось.
"О, Господи, что же делать?"- думала напряженно Люси, пытаясь хоть как-то подтащить тело к верху.
После долгих изнурительных усилий, ей, наконец, удалось дотащить ногу до самой раковины, а что делать дальше, она не знала.
Нога уперлась в ра¬ковину, другая торчала в сторону. Надо было либо снимать раковину, либо повернуть тело в самой трубе.
Вдруг снизу послышалось какое-то хрюканье. По крайней мере, Люси так показалось.
Она опять отскочила в сторону и сильно испугалась. Хрюканье стало похоже на человеческий голос, правда, откуда-то издали. Она подошла поближе и услышала:
- Тяните быстрее, еще несколько минут и меня съедят крысы.
Боязнь за человеческую жизнь среди этой горы мертвецов, все же дала о себе знать и Люси, собравшись с силами, рванула ноги так, что казалось, выскочит не только раковина и тело, а и вся труба целиком.
Но, ничего подобного не случилось, и тело было выдернуто наружу.
Как это пoлучилось, Люси сама не знает и по сей день. Наверное, сработала какая-то внутренняя сила.
Человек начал потихоньку выбираться из этой проклятой трубы и вскоре вылез совсем.
Он повернулся к Люси, и оба с удивлением ахнули.
- Как? Это ты?- одновременно спросили двое.
- Вот это да, вот это встреча,- опять повторили вдвоем.
Люси первая пришла в себя и начала спрашивать у Макса, как он сюда по¬пал.
- Подожди немного, дай отдышусь. Я ведь в этой проклятой трубе нахожусь еще с ночи.
- А как ты попал сюда?- возмущенно спросила Люси,- ты ведь уходил домой?
- Да...,- замялся Макс,- только по дороге я решил заглянуть   кое-куда еще раз.
- Куда это, если не секрет?
- Слушай, это что, снова допрос или продолжение вчерашнего?
- Да, нет, это я так, наверное, от нервов.
- Надо подумать, как выбраться отсюда и чем быстрее -  тем лучше.
- А где мы? - озабоченно спросила Люси,- и вообще, что с нами такое происходит?
- Мы в дерьме, лапочка, это уж точно. То, что я слышал вчера здесь, не дает никакого шанса на выживаемость.
- И все же, что происходит?
- Да, все очень просто. Я вляпался в эту историю самостоятельно, а они видимо решили прихватить и тебя. Так, ради соблюдения осторожности. Кстати, ты получила мое письмо?
- Вчерашнее?- удивилась Люси.
- Да, а что? Я написал, не выходя из здания, и просил, если что-нибудь случится, позвонить капитану Кларку в участок.
- А-а, этот маленький негодяй, наверное, из ревности принес его только утром.
- Кто это?- спросил Макс.
- Да, швейцар в том доме, где я живу. Он принес его мне сегодня утром, еще и улыбался, сказав, что видел тебя вчера особо расстроенным.
- Все это так, но кто ему давал право письма вручать позже? Ну, ничего, приду, разберусь, как следует.
- Давай-ка подумаем, как мы отсюда выберемся.
- Погоди, я тебе еще не рассказал, как я сюда попал.
- А что, это интересно?
- Очень. Ты помнишь вчерашнюю девицу из ресторана?
- Еще бы,- хмыкнула Люси.
- Так вот, я ее встретил там же, куда и отвел. Она стояла и ждала ночного автобуса, не сделав ни шагу, ни взад, ни вперед.
- Ты хочешь сказать, что она зомби или что-то в этом роде?
- Нет, но я хочу сказать другое. Она сильно напугана кем-то и боится шагу ступить в сторону.
-    А как же ресторан и другое?
- Возможно, кто-то и привел ее туда с целью эксперимента или чего-то еще в этом роде.
- Да, забавно получается. Ну и что ты сделал?
- Ничего. Я вызвал подмогу, и ребята увезли ее домой.
- А ребята, чьи были, ваши?- спросила Люси.
- Нет, к сожалению, из другого участка.
- Теперь понятно, почему об этом никто не знает. И даже в участке удивились, когда я спросила тебя.
- А ты что, звонила в участок?
- Конечно, когда ко мне пришли двое и сказали, что они от вас и, кстати, забрали, а точнее, украли твое письмо, которое я не успела даже почитать.
- А как они выглядели?
- Типичный вопрос полицейского,- цинично произнесла Люсиль,- один выше другого. Это все, что я могла разглядеть, так как они долго не задержались.
- Они что, были в форме?
- Да, а что здесь удивительного. Наверное, они ее у кого-нибудь стащили.
- Да - а,- сокрушенно помотал головой Макс,- дело довольно серьезное.
- А что тебя, собственно, удивило?
- Да то, что с полицейского снять форму можно, только его убив или, по крайней мере, оглушив.
- Даже так?
- Так и не иначе, но как ты сама попала в эту нору,- он только сейчас понял, что не спросил ее об этом.
- Наконец то, а я-то думала, что ты совсем свихнулся в этой дыре.
- Извини, но так уж получилось. Я думал, что вообще отсюда не выберусь. Наверное, только случай привел тебя сюда.
- Да - а, - утомленно произнесла Люсиль,- это уж точно, случай. Знаешь, как я сюда попала?
- Как?
- Да, просто. Меня отравили чем-то неизвестным, когда я хотела пойти в полицию и все рассказать, и только случай, опять же, спас меня от неминуемой гибели. Укол пришелся не в тело, а в кобуру моего браунинга, - и Люси показала притороченную к ноге кобуру,- лишь случайно коснувшись моего тела, а не то я бы уже была давно мертва.
- Ты сказала укол? Я не ослышался?
- Да, в лифте, я даже не успела почувствовать, как оказалась без сознания.
- А на чем они тебя сюда доставили? Уж не на машине скорой помощи?
- Понятия не имею.
- Ну, ладно. Надо выбираться отсюда и чем скорее - тем лучше.

Макс растер свои  ноги и руки и немного пробежался по комнате, если можно это назвать бегом, так как вокруг лежали тела.
К изумлению Люсиль, он не испугался и не удивился, а  несколько удручился увиденным.
- Вообще-то, я подумал, что здесь просто морг, а сейчас понимаю, что здесь что-то другое.
- И что же это, по-твоему?
- Пока не знаю, но догадываюсь. Видишь ли, в детстве мне пришлось перенести одно довольно странное заболевание, которое, как оказалось, нельзя было вылечить обыкновенными методами, и моим родителям пришлось искать кого-то вроде колдуна. Вот он и посоветовал  сделать то, что на сегодня кажется уже давно известным и ясным.
- И, что же это был за совет? - спросила Люси.
- О-о-о, это долго рассказывать, как-нибудь потом расскажу.
- Ну а все- таки, что-то связанное с подобным? Ведь так?
- А ты откуда знаешь?
- Дело в том, что в моей юности тоже присутствовало нечто подобное только не со мной, а с родителями. Они-то как раз и не послушались совета и погасли, а точнее, умерли сами. Как видишь, я тоже немного осведомлена.

- Да - а, странно только то, что об этом мы говорим лишь только сейчас.
- Это верно, но, что поделать, ты ведь такой неверующий.
- Ну, хорошо, давай подумаем, что нам предпринять в этой ситуации,- сказал Макс и начал осматриваться в комнате.
- Подожди,- сказала Люси, - ты мне еще не объяснил, как попал в эту трубу.
- Да, просто. Покрутившись возле здания, я обнаружил возле мусорного слива эту трубу и почему-то решил, что она идет  в здание. Вот и залез сюда.
- А почему ты лез задом?
- Это я оборонялся от крыс, которые настигли меня уже здесь, почти у цели.
- Что-то не верится, зачем подставлять крысам свои руки и лицо?
- А затем, чтобы крыса видела твои глаза, именно их она боится больше всего, и к тому же я держал в руках пистолет.
- А почему ты так думаешь?
-   Я не думаю, я знаю и уже не раз проверял это на практике. Только в этот раз они попались  сильно проголодавшиеся и поэтому начали меня прижи¬мать к выходу. И тут, как назло, я застрял. Я ведь не думал, что труба будет так круто заворачивать.
- А куда они делись?- заинтересовалась Люси.
- Ушли.
- Как ушли?
- Да, просто. Там стоит какая-то водозаборная решетка с металлической сеткой. Я что-то зацепил, когда барахтался, и она сработала. Теперь выход наружу закрыт.
- А опустить ее не удастся?
- Вряд ли. Наверное, она открывается  где-нибудь с пульта управления, да и то, когда нужно.
- А почему же вчера была открыта?
-     Вот в этом- то я и хочу разобраться. Когда я сюда полз, то видел какие-то огрызки  от тел и прочее. Наверное, сюда сбрасывают не нужные остатки тех, кто здесь находится, - и Макс показал кивком на трупы.
-     А где сейчас твое оружие?
-     Как где. Там же. Когда решетка сработала, то ударила по рукам, и я выронил пистолет из рук. Теперь, наверное, он достанется крысам,- угрюмо пошутил Макс.
-     Да - а, веселенькая история. Мне кажется, что я с тобой разговариваю уже на том свете. Может, это так и есть, а, Макс?

Триггер ничего не ответил.

Он, молча, рассматривал входную дверь и уже
думал, как им отсюда выбраться.

                ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

А тем временем, другие люди, на другом конце улицы обдумывали случившееся.
Было уже  около пяти, а вестей от Триггера и его подруги все не было. Все возвратились в участок, за исключением самого капитана Кларка и его помощника Парки.

Поиски никаких нужных и важных для раскрытия дела результатов не дали.                                                              

Сержант Обрайн, молча, обдумывал случившееся.
Через минуту в его  просторном кабинете раздался звонок.                                                                                     Обрайн снял трубку и представился. Откуда-то издали, словно из трубы до него донесся голос капитана.
-   Слушай, Обрайн, надо немедленно прочесать район Айзель-стрит еще раз и приезжай сам сюда к угловому дому, ну ты знаешь, о нем я говорил, когда пришел. Да?!  И оставь за себя кого-нибудь. А зайдешь со стороны внутреннего дворика.
-   Будет сделано, сэр,- произнес Обрайн и, обернувшись ко всем, сказал:
-   Звонил капитан, приказал еще раз проверить все входы и выходы на Айзель-стрит, а так же отправиться и мне туда самому. Поэтому, я покидаю пост, а вместо меня остается..,- тут он, немного задумался и показал пальцем в одного полицейского,- ты, Гарри, побудешь здесь и смотри за информацией.
- Хорошо, сержант, - ответил тот и, молча, приступил к своим, уже новым обязанностям.

А в это время капитан Кларк как раз находился возле той злосчастной трубы в районе мусоросбора и как-то странно разглядывал две вещи.
Это свои, непонятно в чем, грязные руки и вымазанные в грязь, причем такую липкую, что ее пришлось отдирать руками, ботинки.
Он с удивлением обнаружил, что руки довольно быстро отмылись, а обувь никак не поддава¬лась.
- Черт с ними,- сказал капитан и повернулся было к Парки, который стоял позади.

Тот в свою очередь тоже что-то рассматривал и даже несколько согнулся, чтобы посмотреть поближе.
- Капитан, я тут кое- что обнаружил. Что-то не похоже на обыкновенный мусор.
- Что еще там такое,- возмутился Кларк,- хватит и того дерьма, в которое я уже вступил.
- Смотрите,- опять произнес Парки,- а ведь это, не что иное, как человеческая рука, только без пальцев и к тому же на ней надет браслет. Давайте-ка посмотрим что это,- и он взял свою дубину и хотел приподнять то, что осталось от руки.
Но, так как это ему не удавалось, то он просто надел перчатку и взял в ру¬ку.
Завидя такое, Кларк поморщился. Он никогда не любил смотреть на подоб¬ное, и тем более, в каких-то условиях, не созданных для этого.
Нельзя ска¬зать, что он был чистоплюем, но все же в какой-то степени особой аристо¬кратического порядка.
Кларк не любил разговаривать о своем прошлом, но многие знали, что дед его был настоящим аристократом.
А почему он пошел в полицию -  никто до сих пор не  знал. Сам же капитан об этом умалчивал, и делал свое дело, молча и добропорядочно.

Парки поднес почти к самому лицу капитана то, что раньше можно было назвать рукой.
Кларк немного отстранился, но потом все же принялся рассматривать  поближе.
В самом деле, на обрубке руки, а это был точно обрубок, так как было вид¬но, что рука отсечена чем-то острым, висел браслет.
Кларк обошел самого Парки и посмотрел с другой стороны. Изнутри он увидел выгравированную надпись полицейского участка Броун-стрит I 78.
- Черт меня подери,- произнес Кларк,- это же браслет полицейского. Он пропал вчера вместе со своим напарником с дежурства. Информация о нем уже содержится у нас в участке.

Здесь надо особо отметить, что в то время у каждого служащего в полиции были такие браслеты. Они были попросту спаяны вокруг руки, и это не да¬вало возможность его снять в обычных условиях.
Для этого нужна была, как минимум, специальная сварка.
Дело в том, что был обнаружен новый металл и на его основе сделан сплав, который не приносил вреда человеческому здоровью, и одновременно, был очень крепким и тугоплавким.
Поэтому и было принято решение оснастить всех полицейских этими качественными браслетами. Идентифицировать личность, порой, было невоз¬можно, поэтому каждый служащий был, как бы окольцован. Браслет снимался только в случае изменения профессии.
- Да, не повезло парню,- сокрушенно ответил Парки,- а где же интересно его тело и где тот второй, напарник. Уж не он ли его прикокошил?
- Что ты говоришь. Этих ребят я когда-то знал. Они учились со мной в одной школе.
- Извините, капитан, это я так, просто вылетело, не знаю почему.
- Ладно, прощаю, - и Кларк принялся рассматривать вновь то, что осталось от руки.
- Смотрите, здесь недостает пальцев, они как будто отгрызены кем-то. Наверное, это крысы.
- Так, а где ты говоришь она лежала?
- Да, здесь, прямо у моих ног,- и Парки показал себе под ноги и чуть от¬ступил в сторону.
И вдруг, он, неожиданно для обоих, куда-то провалился...
Густая жижа серовато-зеленоватого цвета поглотила его тело. Секунды через две он вынырнул, так и не понимая, что с ним произошло.
-   Наверное, отводная яма, - подумал Кларк и, молча, протянул руку Парки.
- Давай, хватайся и вылезай.
Тот, ухватившись одной рукой за руку Кларка, другой за край ямы, начал выползать наружу, при этом сплевывая и приговаривая:
- Вот дерьмо. Вот попал, идиот, что меня заставляло отступать назад.
- Ладно, не переживай, хорошо, что жив остался.
- Черт, а почему они оставили ее открытой, да и вообще, ее в этой проклятой, чертовой темноте почти не видно. Ну, я уж точно теперь позабочусь, чтобы кое-кому влетело.

Только теперь они обратили внимание, что это действительно была яма. Было видно какое-то металлическое ограждение, но оно еле-еле выступало из-под вязкой жижи.

- Наверное, этому есть причины,- сухо произнес Кларк,- и в них следует покопаться.
- В яму я больше не полезу,- испуганно пробормотал Парки.
- Да тебе и не нужно туда лезть. Все и так видно на твоей одежде.
Тот очумело уставился на свою одежду и, отчаявшись вовсе, сказал:
- Как же я теперь пойду в участок, засмеют ведь?
- Не переживай, я вызвал ребят сюда. Скоро подъедет Обрайн.
- Быстрее бы,- процедил Парки, так как эта история уже начинала его донимать.
Со стороны ограждения послышались шаги.
Обрайн медленно и уверенно шел навстречу обоим полицейским. Он широко улыбался и был доволен собой. Как ни как, а капитан лично вызвал его на дело.
Но, завидя Парки в таком гнусном виде, его улыбка постепенно начала спадать, и через несколько секунд его лицо приобрело озабоченный оттенок.
Что случилось, Парки? - спросил он, удивленно разглядывая одежду.
- Да, так, оступился и упал,- сконфузился тот и отвел взгляд в сторону,
- Да, ты не переживай, все проходят сквозь это. Самое главное, чтобы ты понял, что везде нужна осторожность.
- Да уж, я это сегодня отлично понял.
- Ладно, хватит болтать, давайте за дело. Машина где? -  спросил капитан у Обрайна.
- Там, за углом.
- Подгоняй ее сюда. Будем загружаться.
- Понял. Я мигом,- и он, быстро повернувшись, ушел.

« Загрузиться » в понимании полицейского -  было применении полицейской крими¬налистической лаборатории в условиях выезда.
В современных машинах были все необходимые приборы и химические элементы для проведения тщательной экспертизы над каким-либо предметом.
Это так же обозначало массу работы и хлопот по содержанию всего в должном и необходимом порядке, ибо после очередного исследования всегда необходима была очень серьезная профилак¬тическая уборка внутри машины.
Парки,  зная это, с сожалением вздохнул.
Он-то знал, что это его дело, и не потому, что был самым неопытным, а потому, что отвечал за эту операцию в участке.
Конечно, в его отсутствие это мог сделать и любой другой, но так как он на месте, то и дело решено.
Парки даже подумал, а  может, ему, пока еще не поздно, улизнуть в медчасть, но совесть, внезапно пробудившаяся внутри, возымела все-таки свое, и он решил остаться со всеми.

Подъехала машина, не доезжая до той злополучной ямы. Капитан погрузил в пакет останки руки и зашел в лабораторию. Здесь было все: от обыкновенного скальпеля до огромного компьютерного центра, в который входила даже искусственная почка и сердечная мышца.
Эти два, так жизненно необходимых основных органа практически всегда находились
в состоянии использования, ибо случалось разное, и даже доставить раненого в близлежащее отделение больницы было гораздо легче, нежели ожидать долго и утомительно ту же скорую помощь.
Кроме этого, они играли огромную роль и в самом исследовании человеческих останков.
Подключая их к внутреннему парацептическому слою ткани любого органа или участка тела, можно было определить группу крови, состав молекулы, дату наступления смерти, причем очень точную, и, наконец, достоверно определить, что это вообще за человек.
Конечно, помимо этого, использовалась и другая система, которая включала подсоединенную единую компьютерную сеть с информацией любого порядка, а так же лимфосистему крови и статического электричества. Кроме этого в общий набор была включена  среда  вакуумного разрежения, и среда обоюдного внутреннего давления.
Вобщем, можно было сказать, что это был просто человек в лице машины, который может определить другого, только помимо его основного блока - мозга.
В случаях же работы с останками мозга, была другая лабораторная сеть, которая обеспечивала выдачу всей информации путем выноса наружу глубин¬ной клетки основного мозга, и разложении ее на составные части.
В таких случаях, работы было меньше и уборки соответственно, также.

Кларк плотно закрыл за собой дверь и уселся за компьютер, предварительно вложив останки в ту нейродинамическую структуру, которая давала жизнь уже мертвой ткани.
Спустя полчаса анализ был готов. На компьютере четко обозначилась фами¬лия и имя, год рождения погибшего, а заодно все данные его телосостояния.
Итак, смерть наступила в самый критический момент, когда тело было рас¬слаблено. Видимо удар или выстрел был произведен внезапно.
Человек еще не испугался, а это значит, что он не был встревожен и соответственно просто куда-то шел. Удар или выстрел был нанесен в область сердца, что обозначало мгновенную смерть.
И последнее. Состояние молекулы крови указывало на явную не предрасположенность к суициду.
На этом анализ был закончен, и теперь осталось узнать, когда наступила сама смерть.
Это оказалось не долгим, и через несколько минут информация высветилась на экране. Смерть наступила где-то около двадцати четырех часов назад. На этом осмотр был закончен и Кларк уже обдумывал, что делать дальше.
Ему было ясно, что убийство не случайность. И если к Люсиль приходили двое в полицейской форме, то значит, это были, либо бандиты, которые и убили поли¬цейских, либо другие, но из той же компании.
Сделав такое умозаключение, Кларк незамедлительно передал информацию в другие участки, и на этом его миссия была пока завершена. Он вылез из машины и подошел к беседующим между собой  Обрайну и Парки.
- Ну, что, капитан,- обратился Парки,- что узнали?
- Узнал многое и в то же время ничего. Смерть наступила часов в шестнадцать прошлого дня. Покойный был действительно полицейским и его имя указано в списке участка на Браун-стрит. Также известно, что он погиб, даже не зная за что, и то, что он это не сам сделал.
- Так, так, так,- промолвил Обрайн,- дело, похоже, очень серьезное. Что будем делать?
- Будем искать дальше. Ты обратил внимание на трубу, что выглядывает из-под фундамента?
-   Да, нет. А что в ней особенного?
Особенного вроде бы и нет ничего, но там я вымазался в какую-то странную липкую грязь, что пришлось отрывать ее от башмаков руками.
-    Что ж, пойду, посмотрю.
-  Погоди, один не ходи. Пойдем туда вместе,- и, обернувшись к Парки, сказал,- ты будь здесь. Охраняй, а заодно умойся, переоденься и наведи порядок.
-    Есть, сэр,- бойко ответил тот, хотя по его виду было и так понятно, что это ему мало доставит удовольствие.
И Кларк, и Обрайн знали, что такое уборка, но виду, естественно, не подали и, добросовестно повернувшись спиной, зашагали в сторону трубы...

                                       ПРОКЛЯТИЕ

А в это время, на другом конце города, в самом западном его ра¬йоне, шла обстоятельная беседа.
В ней участвовали двое. Один из них был высоким, худощавого телосложения и, судя по манере держаться и вести беседу, скорее был уголовником, нежели аристократом.
Но, как оно зачастую и бывает, внешнее всегда обманчиво. На самом деле, человек очень боялся других и только напускал на себя вид очень страшного человека.
По происхождению он был грек, но тщательно скрывал это от других и даже перекрасил во¬лосы в белый цвет, что придало его лицу какое-то непонятное выражение блудного сына в общей людской пастве.
Как и было сказано, этот человек был худой, но за его внешней диспропорцией  скрывалась полная внутренняя гармония. Голос был тихим, ненавязчивым и спокойным. Можно было бы даже отнести его к бархатному, но учитывая его происхождение - нельзя, так как он иногда все же срывался, достигая пределов весьма заурядного характера.
В целом, это был человек неуравновешенный и, практически, всегда подергивал правой частью лица. Можно  было бы отнести это к нервному тику, но так как все делалось сознательно, то, само собой, отпадало.
Человек был чем-то  обеспокоен. Он явно нервничал, отчего подергивание щекой становились все чаще и быстрее.
Второй, его собеседник, был вовсе не похож на человека, склонного что-то отрицать. Скорее, по виду он был еще более беспомощен, нежели первый. И если мужчина сидел, то это еще не означало, что ему в этом разговоре отда¬ется предпочтение.
Он просто был обескуражен явным поведением своего собеседника.
Это был Иштван Медиа  - известный в своем далеком прошлом убийца.
Сейчас, мужчина, молча, сидел в кресле и слушал своего бесноватого начальника, которого так  окрестил уже давно. Невозможно было определить по его лицу, что он в это время думает. Взгляд был блуждающим, ничего не выражающим.
Он смотрел на шефа, как на обыкновенную змею, которую только и нужно, что задушить и, выпотрошив, набить солью.
Пока Иштван размышлял о чем-то своем, Высокий Блондин, а это, как вы догадались, и был он, усердно объяснял ему, что нельзя просто так, от нечего делать убивать людей. Что надо вначале слушать внимательно его личные приказы и распоряжения.                                             На что Иштван довольно улыбнулся и сказал:
- А я и не убиваю, а только их немножечко придушиваю, а остальное они делают сами.

Услышав это, Высокий Блондин   опешил, но потом понял, что объяснять далее было бесполезно и решил, что пора просто приступать к делу.
- Хорошо, давайте, мы сейчас обсудим варианты локализации некоторых личностей и освобождения их от занимаемых должностей.
- Давайте,- так же невозмутимо ответил Иштван.
- Итак, следуя моим указаниям, вы вчера обезоружили двух полицейских и отправили туда, куда следует. Это хорошо. Но нам этого недостаточно. Эти  двое только начало на нашем пути. Необходимо устранить более крупную птицу. Это главу местного муниципалитета и двух его сподвижников, которые хотят добиться перевеса в борьбе с нами. Поэтому, в ближайшие двенадцать часов их надо устранить и дело придать огласке. Я хочу сказать, что их тела убирать не надо. Пускай думают, что мы сильнее. Это подорвет доверие к ним народа и укрепит наши позиции.
- Как проводить операцию?
-      На ваше усмотрение, исходя из того, что я сказал ранее. Теперь все. Действуйте дальше самостоятельно,- и Высокий Блондин зашагал прочь из комнаты, таким образом, давая понять, что беседа окончена и обсуждению не подлежит.
Иштван пожал плечами, повертел шеей, взял сигарету в зубы и сказал:
- Когда-нибудь я и до тебя доберусь, красавчик. И с удовольствием стяну с тебя твой
белый сюртук,- и тоже зашагал   в сторону выхода.
За дверью, как и положено, в таких домах, стоял
камердинер и довольно почему-то улы¬бался,
чем разозлил   Иштвана:
- Чего скалишься, сука, давно в морду не получал?
На что, тот покрутил пальцем у виска и покачал головой, всем своим видом показывая, что он все прекрасно понял и доволен всем тем, что у него есть.
Улыбка, правда, исчезла. Но Медиа уже шагал по коридору к выходу и не об¬ращал на это никакого внимания.
Цель его была ясна, и он не сомневался в ее исполнении, а заодно, не сомневался в том, что ему причитается со¬лидный гонорар и ему, как всякому убийце, совершенно наплевать на тех, кого вскоре не будет на этой грешной земле.

Медиа шел по улице и размышлял: с кого же ему начать. То ли с основ¬ного кандидата, то ли с его помощников. Не обладая достаточной степенью самоанализа, Иштван все же решил вначале начать с главного.
- Надо поискать, где он сейчас,- пробормотал он вслух и тут же огорчился.
Всякий раз, когда ему давали очередное задание, жертва почему-то усколь¬зала из рук, и это оттягивало то вознаграждение, которое он мог бы полу¬чить уже сейчас. А оно сулило ему временную свободу и часы безмятежного отдыха в своей неуютной квартире.
Надо отдать должное Медиа, он не любил хорошо одеваться, жить в больших апартаментах и премного наедаться.
Он любил тихую и скромную жизнь. Вечерами любил слушать музыку и мечтать о заслуженном отдыхе. Это был человек дела, нежели слова. Ему не надо бы¬ло повторять одно и то же по нескольку раз.
Но, когда у него что-то не ладилось, он начинал нервничать   и совершать небольшие глупости, от кото¬рых, в первую очередь, страдал сам.
-  Наверное, это какое-то проклятие,- думал Иштван, шагая в сторону метро.

Кобура пистолета немного оттопыривала пиджак, но Медиа не боялся этого. Едва заметив приближение полицейского, он сразу же начинал делать вид, что поправляет одежду или завязывает шнурки на ботинках.
И это довольно много раз его спасало.
В других случаях, он просто удирал, одному ему известными тропами в густых насаждениях улиц.
А, в-третьих, просто убивал, если в этом была необходимость.
Такой вот был современ¬ный убийца.
Не обремененный семьей, не тративший попусту деньги  и  любя¬щий тихую спокойную музыку в своей неуютной квартире.
Медиа не любил хвастать своими подвигами и в кругу, ему подобных, просто молчал.
Наверное, он был единственным закоренелым преступником среди всей молодой братии.
Он никогда не напивался, хотя выпивал изрядно. Старался быть всегда в тени и всякий раз, когда его спрашивали о деле, он лишь су¬рово мычал:
-  Не твое дело, щенок!
И все.
На этом его словарный запас был исчерпан.
Другое дело, когда вопрос касался женщин. Здесь он раскрывался весь.
Он любил подолгу просиживать штаны в барах и созерцать полу¬голых, а то и совсем голых девиц.
Ему мало доставляли удовольствия их худые спины, но он любил смотреть неотрывно на женскую грудь.
Она его зачаровывала и притягивала магнитом. Иногда он думал, что сейчас кинется на нее со всего размаху, но ум все же побеждал, и Иштван продолжал сидеть  спокойно.
По вечерам Медиа ходил в гости или приводил к себе сразу нескольких подруг.
Что он с ними делал, описывать не будем. Скажем только так, что к утру, девицы выходили, едва волоча ноги, а Медиа, довольный и торжествую¬щий, почти кричал им вслед:
-   В следующий раз берите еще подругу, а то, как мокрые курицы осенью,- и закрывал дверь.
Пил он редко, но довольно умело.
Как и говорилось, Медиа мог держать се¬бя в руках.
Но все же бывали дни, когда он уходил в подполье и напивал¬ся так, что казалось, треснет голова на следующий день.
Этим он компен¬сировал свои неудачи и этим же восстанавливал свой мужской потенциал.
Наконец, добравшись  до метро, Иштван  немного успокоился.
"Ладно, черт с ним, попробуем сначала с больших",- подумал он и на этом решении остановился.
После чего сел в поезд и уехал в направлении юго-запада.

                                    НОЭЛЬ
Если герои настоящего времени отличались от прошлых чем-то независимым, то прошлые от настоящих отличались, наоборот,  зависимостью. Именно к таким и принадлежал Ноэль Карбоцини.                                                                                                                                          Это был человек среднего роста, с небольшим кругленьким животом, нервно бегающими глазками, как у дикой свиньи, и внешностью, в целом весьма заурядного содержания.                                                                                        Он никогда не носил галстук, не одевал костюм. Весь его гардероб состоял из ночного колпака, с которым он никогда не расставался, разве что, ког¬да ходил в ванную,  и стильно подобранной, естественно дорогой и купленной в очередной раз модной пижамы.                                              В отличие от своих друзей, он был богат. Его щедрость была неописуема и изыскана в манерах преподношений. Он никому не дарил цветы и считал это самым позорным для любого человека.
Основное время он проводил у себя в кабинете, где занимался описанием планет и сил проходящей наружности.
Для этого у него был встроен боль¬шой телескоп особой мощности, и Ноэль, практически, в любое время суток, мог наблюдать то, что ему казалось наиболее важным.
Он не любил людей, и поэтому, вся его округа в радиусе где-то около пяти километ¬ров, была очищенной от присутствия человека. Выходя иногда на прогулку, Карбоцини чувствовал запах приближающегося к нему человека, как хищник чувствует приближение к избранной жертве.
Жил он в огромном особняке за городом и  не
очень соблюдал приличия в приеме каких-то
гостей.
Считая, что все люди в общкстве должны были принципиально быть богатыми и однов¬ременно теряющими интерес к деньгам, Ноэль сделал нечто похожее на сцену, где с успехом проходили его, так называемые, спектакли, в которых участвовали все, без исключения, гости и он сам, в том числе, так как ни на минуту не мог представить себя  вне этого.                                                                                                                          Таким образом, он хотел показать всем, что богатство одного человека -  это не роскошь, а способ приобретения себе подобных, ибо знал и был уве¬рен, что к бедному человеку не пойдет никто.
Сами спектакли представ¬ляли собой некоторую игру героев классических произведений или вообще, просто придумывались на ходу самим Ноэлем. Кстати сказать, он сам изред¬ка писал для них сценарии. Но все же, несмотря на все его качества, Ноэль был в общем смысле хорошим человеком. Он никогда не стриг купоны, пока они не отцветут сами.
Он содержал большое количество животных у себя дома и огромное состо¬яние тратил на их прокорм и развитие. Прислуги было довольно много, поэтому Ноэль сам работал очень редко, а скорее, просто наблюдал за развитием тех или иных особей.
В связи с большими переменами в жизни общества после столь долгих и упорных изысканий в науке, технике и общем развитии, Карбоцини  завязал дружбу с представителями новой реальности.
Это были профессор Максимилиан Шевель и его несравненная супруга Катрин. Вхож в эту же дружбу был и великий маэстро:  человек Больших Рук, иллюзионист, фокусник, чародей -  Великий Импресарио.
Эта дружба завязалась на одном из спектаклей, устроенных Ноэлем, когда по партии ему приходилось играть с ними вместе. И вот, с обыкновенных речей, как это всегда и бывает, у них появились какие-то уважительные взаимоотношения.
С той поры они неоднократно вст¬речались и почти подружились. Почти - это потому, что Ноэль, все же в силу старых привычек, не любил этого, но время наложило свой отпечаток и на его проформу.
Карбоцини был итальянцем по происхождению, и его далекое детство прош¬ло под южным солнцем Сицилии. Он не был особо заносчив в своей неаполи¬танской молекуле крови, но все же иногда и в нем прорывался голос пред¬ков.
Он -  то рычал на окружающих, то скрипел зубами, то кидался в драку.
Но все же, это было очень редко, и его друзья не боялись таких вот вспышек.
В принципе, Ноэль был безобиден и жалок, особенно в костюме ноч¬ной феи мужского рода. Но были дни, когда никто не приходил к нему в дом. Это были дни массового  оползновения - так называл их сам Ноэль.
В этот период он надевал самый строгий костюм из числа своих пижам и самый величественный колпак и все время смотрел в телескоп. Потом делал какие-то записи и удалялся отдыхать.
В месяц таких дней насчитывалось до десятка. В основном, это был период с 1 до 10 или с 10   по 20 число каждого месяца. Все зависело от положения самого солн¬ца относительно его геометрической оси.
Но гости мало вдавались в эти его умозаключения, и поэтому основная мас¬са знаний хранились у него в голове.
Ноэль и сам точно не знал, зачем занимается всем тем, но что-то упорно толкало его на это, и он не терял свою линию.

В субботу, как и всегда, к нему пришли гости. Те самые Ромео и Джульетта, как окрестили супругов Шевель  Ноэль и Великий Ипресарио. Остальных пока не было, и они сидели вчетвером у камина.
Сам хозяин расположился возле огня, так как был человеком средних лет и немного страдал полиартритом. Шевель сел в кресло около него.
Рядом пристроилась в уютной, плетеной из тростника качалке, его жена. И напротив хозяина устроился в глубоком старинном кресле Великий Импресарио.
Разговора пока не получалось, и речь шла просто о пустяках. Надо отдать должное хозяину, он умел выслушивать своих гостей   и с большим терпением слушал бессвязную трескотню Катрин.
Максимилиан был человеком спортив¬ного телосложения, симметрично построен и, казалось, в его теле нет никаких изъянов. Лицо у него было обыкновенное и почти некрасивое, но улыб¬ка придавала ему некоторую схожесть с благородством и внутренней гармо¬нией.
Голос его был низко посажен, почти до хрипоты, отчего он говорил редко и устало. Казалось, что все его мысли были заняты чем-то другим и сверх актуальным
Наверное, так оно и было, если учесть последние дни его жизни в лаборатории. Он находился на грани разрешения очень болез¬ненного для него вопроса, от которого зависела жизнь многих и многих людей.
В отличие от своей жены, Максимилиан был человеком все же немного тщедушным и богобоязненным. Учитывая все ранее описанное, это как-то не гармонировало с его внешностью.
Но, что поделать, когда в человеке сочетается иногда больше характерных и отличительных черт, нежели того, что принадлежит только ему.
Жена же его, которая стала ею не так уж и давно, да и то благодаря док¬тору Брайзеру, который несколько раз подводил ее к Шевелю для дальнейшего знакомства, наоборот, имела буйно-насыщенный характер и порой казалось, что она способна снести все на своем пути.
В пылу бесед иногда создавалось впечатление, что Катрин была умна и уравновешена. Но, к сожалению, это только снаружи. Внутри же она была, да простит ее Бог, просто дурой.
Еще во время учебы в школе и колледже ей всегда хотелось доказать
всем, что она нечто большее, чем ее подруги. Поэтому, она могла иногда прийти в класс раздетой догола и шокировать учителя, при этом как бы незаметно обращая внимание на свою внешность, которая была, кстати сказать, весьма незаурядной.
Ее можно было бы назвать даже красивой, но одна маленькая деталь порти¬ла ее прелестное личико. Это нос, если не больших, то примерно очень боль¬ших размеров.
Наверное, Шевель и полюбил ее за это, сам того не подозревая. Как ученый, он не мог долго выносить женское общество и такое противоя¬дие он для себя и выбрал.
И скорее всего, правильно, так как будь у него жена умнее, то жизнь превратилась бы в сущий ад. А так, его никто не до¬нимая расспросами, чем он там занимается, и никому не нужно было в чем-то угождать.
Нельзя сказать, что Катрин его не любила, но вышла замуж просто потому, что ей больше ничего не светило.
В отличие от своих бывших и настоящих подруг, она сделала это довольно поздно. И всему виной, как она считала и называла - ее непослушный носик, который почему-то рос, не взи¬рая ни на какие уговоры души.
Поэтому, серьезно "прилипнув" к Шевелю, Кат¬рин дала понять, что беременна и этим повергла его в шок. Бракосочетание состоялось незамедлительно, и вопрос был решен. А затем она сказала, что у нее был выкидыш и вопрос о ребенке само собой отпал.
Самого Шевеля это тоже устраивало, ибо ему было некогда заниматься по¬добными вещами и, как ни странно, он об этом никогда и не вспоминал. Может, он и догадывался о произведенном обмане, но все же никогда не сожалел и не давал никакого повода к подобному.
Что ж, в этом отношении его можно было назвать даже добропорядочным. Дело еще в том, что они со¬четались в браке еще по старому законоположению, и это не накладывало на них какой-то особой  обязанности. Вобщем, дело это было десятилетней дав¬ности и обсуждению не подлежало.
Их брак  устраивал обоих. Катрин прово¬дила вечера в обществе таких же подруг, а Макси находился на службе. Так он называл то, чем занимался в настоящее время.
Они редко виделись даже по утрам, отчего самому Шевелю становилось иногда грустно.
"Что за жизнь такая, собачья?"- думал он иногда, но одновременно понимал, что другой никогда и не хотел.
Таким был Максимилиан Шевель, и такой была его жена.
Но на этом, собственно говоря,   их жизненное описание не заканчивается, а продолжается.                                          Макси всегда любил бродить по вечерам где-то по городу.
Это всегда, или почти всегда, придавало ему   уверенность в себе и давало те жизненные силы, которые способны поддерживать человека в течение многих лет.
Он не нуждался в друзьях и вновь обретенную странную дружбу, скорее мож¬но было назвать случайной и ни к чему не обязывающей. Он также не под¬держивал контактов и со своими бывшими однокашниками и даже собствен¬ными родителями. Весь ум его был направлен на борьбу с неизвестным все в той же науке.
От этого порой  страдали все, даже сам он, когда хоть изред¬ка вспоминал своих больных стариков.
Однажды, пострадав в автокатастрофе, Макси решил больше не ездить на автомобиле и, большей частью, ходил пеш¬ком. Благо до работы было не далеко, и он был этому весьма рад.
Жили они в том самом доме, где обитала и Люсиль Абфортак, с разницей лишь в том, что они располагались этажом выше, да еще количеством   занимаемых площадей.
Сегодня у Макси не было особого настроения и, без того скрипу¬чий голос, приобрел  еще  более странную интонацию.
Очнувшись от своих долгих раздумий, Шевель услышал трескотню своей жены:
-  ...Я всегда знала, что это так, и почему-то всегда верила в вас, мой ангел тьмы,- так Катрин называла Ноэля, и это прозвище навсегда прис¬тало к нему, как подтверждающее его одинокость и склонность к садомазо¬хизму, ибо тот образ жизни, который вел Карбоцини, полностью соответствовал этому названию.
По крайней мере, так считала Катрин, а все знали, что она особо не отличалась качеством мозговых извилин.
- Я вижу, дорогая, вы весьма преувеличиваете мой успех в достижении сфер высших тел.
- Ни в коей мере,- ответила, Катрин и с сожалением посмотрела на Карбоцини.

                                              БЕСЕДА

Тут вмешался в разговор и Максимилиан.
- О чем это вы, что-то я прослушал,- сказал он.
И Катрин начала подробно объяснять, о чем разговор.                                                        
-   Мы здесь проповедуем новую линию жизни, и, как говорит наш замечательный друг и автор многих, почти фантастических догадок, мы почти на гране краха или крушения земной цивилизации.
- Как так?- немного взволнованно спросил Макси.
- Да, так, мой юный друг,- отвечал сам ангел тьмы,- мы находимся сейчас в системе гидропневмонического забора статистического напряжения Земли. Но в ближайшие от нас годы, примерно лет через пятнадцать, мы войдем в другую систему и как бы катапультируемся, тоесть выбросимся  из этой "личной" космической скорлупы, которая нас сейчас прикрывает и войдем в новую систему сейсмического сближения с остальными проходящими ино¬планетными созвездиями. А это грозит немалыми неприятностями, ибо мы не  знаем сейчас, как себя поведут они при малейшем соприкосновении с нами.
- Вы хотите сказать, что Земля не вечна, так я вас понял?- спросил Шевель.
- Совершенно точно. И это еще не все. Дело еще в том, что всякий раз, когда какое-то инопланетное созвездие проходит или отталкивается от нашей скорлупы, то образуются, так называемые, космические ветры или особо насыщенные ультрапотоки светового тепла. Все это совместно с электромагнитными полями  самой Земли  дает ту  иновраждебную  нам бактерию, против которой приходится искать все более новые и новые средства.
- Что же в таком случае предпринять?- почему-то забеспокоился, взволновавшись неизвестно от чего, Максимилиан Шевель.                                                                                                   -    А предпринимать, как раз, ничего не надо. Надо просто жить тихо, мирно и не совершать
ничего такого, идущего в разрез с основными понятиями  всесейсмической цивилизации.
А это значит, надо убаюкать себя в плане злобы, оголтелого прошлого и настоящего. Кроме этого необходимо уже сейчас исследовать свое космическое дно, которым является ядро Земли и развернуть модуль его защиты в сторону, нам благоприятствующую. Что значит следующее: надо изыскать все возможности для добычи наружу или хотя бы к поверхности земной коры тех минералов и конструктивных соединений, которые бы дали приток энергетических биоединиц в среду.
- Да - а, задачи огромные, но почему же тогда вы не выступите с заявлением обо всем этом и не просветите нас? - спросил Шевель.
- А, зачем?- удивился Ноэль,- да и кто в это поверит. Ведь ничего такого реального не существует. Есть лишь породы, есть металлы и прочее, а кто докажет, что есть какие-то биоединицы.
- Ну, не знаю,- стушевался Макси,- наверное, как-то можно это доказать. А, что бы вы предложили по этому поводу?
- Я бы сказал так, что необходимо срочно и в ближайшие сроки создать свою сейсмическую защиту в виде обоснования в общей космосфере, тоесть орбите, целой и неделимой системы противоракетного вооружения.
- А что это даст?- заинтересовался Макси.
- Это даст многое,- улыбнулся Ноэль,- и в первую очередь, обезопасит нас самих от своих же ракет. Таким образом, мы сможем контролировать появ¬ление любого типа ракетоносителя как снаружи, так и изнутри в той же атмосфере, стратосфере и так далее.
- Но ведь у инородных цивилизаций нет ракет. Наверное, у них более современное оружие,- ответил Максимилиан.
- Почему вы так считаете,- опять удивился Карбоцини.- Не все цивилизации ушли от этого, и многие находятся в примерной стадии развития нас самих. Просто их далекие технологии, в большей степени, используются внутри своих созвездий, а не вне.
- А как же объяснить тогда появление НЛО и какие-нибудь странные явления? Ну, возьмем, к примеру, хотя бы  исчезновение неизвестно куда самолетов, судов и им подобных?
- Да, очень просто. Все в рамках разумного. НЛО -  это вовсе и не НЛО, а всего лишь световое гамма-излучение, проникшее в нашу среду с помощью мощной силы давления   иностороннего проходящего созвездия.Toeсть, это тот же мираж, только в космическом варианте. Недаром до сих пор не обнаружили ни единого тела, ни единого болтика от металла или других конструкций. Только выжженные места и обгорелые или сплавленные части чего-нибудь. А объяснить это просто. Энергия идет под давлением и с запасом энергетической вибропроходной фиксации, тоесть при "посадке" или сопри¬косновении происходит внутренняя детонация или взрыв, отчего и случаются все эти беды. Что же касается самих судов или самолетов, то здесь еще проще. Они не исчезают, их уничтожают. А районы выбирают специально для того, чтобы заморочить людям головы. На земле нет единого фронталь¬ного электромагнитного излучения. Оно рассеяно вокруг ядра. А это говорит о том, что не существует, так называемых энергетических ям и им подоб¬ных. Есть лишь отдельные моменты закручивания по спирали выбросов ядра, что составляет нам с вами  погоду и другое. Так что, это просто вы¬думки все той же привилегированной   цитадели общества.
- Оказывается, у вас на все готовые ответы?- спросил Макси.
- Почему на все? Только на то, о чем вы спросите,- довольно засмеялся Ноэль,- ну, ладно, время  уже шесть и пора бы нам заняться подготовкой к очередному спектаклю. Вы, надеюсь, примите в нем участие?

Макси немного подумал и потом кивнул головой:
- Да. Сегодня все за.
- А почему так неуверенно?
- Знаете, Ноэль, вы меня сегодня несколько сбили с пути своими доводами.
- Да, бросьте, я ведь ничего такого не говорил. Это всего лишь мои прагматические выводы.
- Да. Но все же в этом есть много серьезного. И нельзя просто так, сра¬зу  отбросить в сторону.
- Ну, полноте, вам, мой юный друг. Давайте за стол, немного выпьем и за работу.

Гости пододвинулись все к столу, который стоял почти рядом с камином, и Карбоцини  преподнес каждому небольшую рюмочку коньяка.
- Грузинский,- с явным подобострастием произнес Ноэль.
- Хорош, ничего не скажешь,- отозвался человек из кресла напротив,- а где вы его достаете?
- Как где? Выписываю по почте. Вы ведь выписываете газеты, правда? А я вот так выписываю коньяк. Довольно удобно, скажу вам я, не требует особых уси¬лий в доставке.
- Адрес дадите?- спросил все тот же голос.
- Непременно, вот только если найду его в этом бедламе,- и Карбоцини показал рукой на все, что их окружало.

Надо сказать, что несмотря на целую    пригоршню вспомогательных рабо¬чих рук, в доме Ноэля царил беспорядок.
Это было связано, в первую очередь, с ним самим и образом его мыслей. Так же, как в голове у него роился рой самых невероятных идей, так же и в доме располагались все вещи.
Во-вторых, сами гости бросали здесь, где ни попади, свои театральные вещи.
А в-третьих, сам Ноэль никогда не любил порядок.                                                                  Ему казалось, что если его навести, то его жизнь навсегда остановится и приобретет
ярко-серый окрас. Поэтому, он не позволял никому прикасаться ко всему и лишь,  изредка
под своим контролем разрешал что-либо при¬вести в порядок.
В принципе, всех это устраивало, тоесть не обязывало каждого к соблюдению какого-либо общественного этикета. И именно это доставляло удовольствие всем гостям. Они расслаблялись, ставали   творчес¬ки активнее и немного чувственнее.
Конечно, ни в коей мере нельзя все это сравнивать только с беспорядком, царившим в доме. Как раз, наоборот, на фоне этой общей разрухи, вырисовывался образ самого хозяина, который и задавал тон всему, что происходило потом   на сцени¬ческой площадке.

Еще один человек, присутствующий здесь же, был вероятно немного не в себе. Его глаза, слегка увлажненные и прищуренные, как-то тускло горели в окру¬жающей всех полутьме. Он полулежал в кресле и, казалось, вовсе не следил за разговором.
Но это было все же не так. За годы своей жизни, Великий Импресарио понял одно, что нельзя достигнуть совершенства или чего-то другого только путем своей личной проблемации.
Он знал, что только максимальное использование каких-либо приобретенных знаний способно вывести его на цель.
Великий Импресарио вовсе и не был великим.
Его имя редко появлялось в заголовках газет, а лицо мало кто знал вообще. Скорее, его можно было бы назвать неизвестным, но благодаря тому же Ноэлю, он приобрел некоторую популярность.
Их встреча произошла давным-давно в ту пору, когда  сам Ноэль был еще довольно
молодым. Тогда он и посоветовал Импресарио взять под свою опеку то, что, казалось, не существует на самом деле.
Это силу поверхностного течения или силу экстремального прошлого. Проще сказать, он ему указал на суть его жизни в этом мире и посоветовал заняться чем-то неестественным.
Тот не сразу  последовал его совету, но спустя время, все же
занялся этим. И буквально через месяц-другой стал совершенно неузнава¬емым.
Близкие от него отшатнулись, и он начал жить в своем мире иллюзий.
Импресарио не было дано видеть мир, как видят все остальные люди. Он ви¬дел его сквозь призму веков. То опускался в ад, то поднимался в рай. Именно эти, порой, одиноко растущие детали времени и создали ему популяр¬ность в народе, но весьма ограниченную.
Хотя, в целом, виноват все же он сам.
Великий импресарио мог все. Прочитать наизусть какое-то вымышленное стихотворение, узнать, что творится в каком-то месте, указать человеку на его место в жизни, сыграть на каком-нибудь музыкальном инструменте...
Ему были подвластны все силы ада и  наружного течения. С великой болью он сознавал чьи-то победы наверху славы, хотя сам прекрасно знал, как эта слава добывалась, каким путем и чего она вообще стоит.
Он был верен своему идеалу в лице справедливого суда и наказания  за совершенный кем-то или собой лично поступок. Импресарио не любил хвастаться своими познаниями.
Он лишь иногда говорил:
"Я могу сделать так, что Земля обернет¬ся вокруг Солнца два раза за сутки, но это не мое дело. Пусть им займется тот, кому положено..."
Вот такие простые слова. Конечно, ему никто не верил и, в большинстве своем, к нему обращались   лишь чисто за какой-то знахарской помощью или просто ради интереса.
Великий никогда не ругал людей за это, хотя ему было извест¬но о них все. Не всегда говорил им и правду. Это обстоятельство заводило иногда   в тупик   и его самого. Он не мог объяснить, почему такое случалось, но мог всегда сказать с уверенностью, что то, что он делает -  неспроста.
Люди, в основе своей, верили ему, но все же иногда случались и "проколы".
В такие дни он горько сожалел о своем предназначении и, молча, утешал себя тем, что все это делается к лучшему.
Нельзя сказать, что Импресарио был человеком весьма опрометчивого плана.
Нет. Он хорошо уяснил себе, что без какого-либо дополнительного чуда, здесь не проживешь.
Поэтому, посовето¬вавшись с Ноэлем, он разработал новую систему ввода, которая давала ему право называться Великим.
Эта система включала в себя все наружно-проходящие элементы связи, включая радиолокационные спутники, и образовывала единую компьютерную сеть.
Отчего сам Импресарио мог в любой момент войти в контакт с любым человеческого типа компьютером и сделать то, что ему было необходимо.
Такие фокусы он демонстрировал несколько раз на глазах у обезумевшей публики, когда заставлял своим усилием повиноваться какую-либо машину или компьютер.
Конечно, он не говорил им, что в кармане у него был спрятан ранговый передатчик, который был вхож в эту систему, но для зрителя это и не нужно.
Естественно, многие понимали, что где-то кроется подвох, но додумать¬ся никто не мог. И только спустя некоторое время, когда его начали дони¬мать различные уголовные элементы, он признался, в чем тут дело.
Конечно, публика восприняла это как шутку, но когда он все же продемонстрировал, то сразу разошлась. Оно и понятно, ведь чудеса более привлекательны, чем реальная жизнь. На этом маленький бизнес Импресарио так бы и закончился, если бы вновь ему не помог Ноэль.
Он предложил ему заняться вопросом выхода души.
И импресарио сделал это, отчего вся публика была в шоке. Трапецевидное созвездие души, выходящее из тела, было ярко белого цвета  и светилось как настоя¬щее, почти солнечное излучение.
Конечно, это тоже был трюк. Но в нем были элементы реальности. Поэтому, зритель удивлялся, аплодировал и соответственно платил деньги, ибо без денег любой иллюзионист-чудотворец на Земле прожить не мог.
Таким вот и принимал его у себя дома Ноэль. Импресарио не был частым гостем у него, так как не особо любил театраль¬ные подмостки, но все же изредка посещал, и иногда даже пытался подыграть.
Но, сегодня он был явно не в настроении. Его смуглое лицо часто теряло свое очертание, и весь его лик то темнел, то светлел. Поэтому, Карбоцини и спросил:
- Что-нибудь случилось, маэстро? Что-то вы сегодня не в духе.
- Да, случилось,- произнес Великий Импресарио и спокойно поставил рюмку на стол.
- И что же такое могло произойти с таким великим чудотворцем?- поинтересовалась Кармен.
- На женские глупые шутки я не отвечаю,- сказал Импресарио,- а на вопрос отвечу.
- Случилось то, чего мы давно все ждали. Вчера вечером, выходя из дома, я увидел Луну и наше с вами, Ноэль, отражение в ней.
- И что бы это значило?- заинтересовались все одновременно.
- Это значит, что мы с вами попали в беду. И беда эта вскоре всколыхнет всю страну.
- Так, так, - занервничал почему-то Ноэль,- именно этого я и боялся.
- А что, собственно, произошло? - опять спросила Катрин.
- А то, дорогая, что вид Луны явно указывает на наличие в ней силы верхнего эшелона потока Вселенной.
- И что это обозначает?
- Обозначает одно. Смерть, разрушения, гибель животных и так далее по возрастающей.
- А что, это остановить нельзя или хотя бы предотвратить?- спросил Максимилиан.
- Нет. Нельзя. Да и как предотвратить, можно только эвакуировать всех из города и районов вблизи от эпицентра, но кто сейчас поверит в эти байки?
- Да, уж, это точно, никто не поверит. И что же делать?- спросил вновь Шевель.
- Да ничего, сидеть и ждать, когда это случится.
- А как же остальные, как мы?- взволновалась Катрин.
- Ну, я ведь не могу сказать это всем. И так многие считают меня за сумасшедшего. Еще, чего доброго, в больницу упекут, а мне в моем возрасте, это не под силу.
- А почему вы думаете, что дело так серьезно? - спросил Макси.
- Очень просто. Потому, что знаю, если Луна покрывается дополнительными пятнами, и вдруг становится ярче и светлее, то это значит только одно - углеводородной массы в ней скопилось столько, сколько за прошедшие века вместе взятые. А это может означать только сильное и грозное по своему масштабу землетрясение. Волна его будет огромной и достигнет радиуса десяти тысяч километров. Я, конечно, не могу точно указать, где будет эпицентр, но примерно все же можно вычислить.
- Так давайте сделаем, или хотя бы попробуем что-то сделать,-сказал Макси.
- Пока не надо,- ответил Ноэль,- у нас есть еще, как минимум, два дня. И за это время можно все спокойно обсудить.
- Как вы можете так говорить? - возмутилась Катрин,- ведь жизни многих в опасности, в том числе и ваша.
- Да, я это знаю, но не собираюсь никуда убегать. Знаете, умереть иногда легче, нежели чего-то добиться в жизни.
- А, вы что, хотели чего-то еще добиться, кроме богатства?- удивилась Катрин.
- Да, я хотел бы добиться, чтобы люди меня поняли или хотя бы послушали за всю свою жизнь.
- Что-то мало вы хотите,- сказала Шевель,- наверное, что-то скрываете.
- Да, признаюсь, скрываю,- тут Ноэль резко вскочил и заходил по комнате, - мне бы давно надо все рассказать, но я не мог выставить себя на посмешище, как другие. И я не могу создать угрозу всему живому, раскрыв тайну летописи прежде, чем люди научаться быть людьми.
- Да - а, звучит весьма прозаично,- задумчиво вставил свое Импресарио.
- Ладно, оставим этот разговор на потом,- вдруг сказал Ноэль и, с шумом вдохнув в себя воздух, тут же его выдохнул.

Это обозначало лишь одно -  внутреннее успокоение.

- Все, пора за работу,- сказал он и двинулся к своему костюму...

                                    ВЫХОД
А в это время Макс и Люсиль пытались хоть до чего-нибудь додуматься, чтобы выбраться из этой проклятой дыры.
- А что мы будем делать, когда сюда войдет охрана?- вдруг спросила Люси,- мы ведь не знаем, что на самом деле здесь происходит и кому все это принадлежит,- и она обвела рукой по кругу.
- Как, что? Выбираться наружу,- ответил Макс и опять с тоской подумал о своем пистолете -  надо же было его там потерять.
Но делать нечего и нужно думать, как выбраться отсюда. Дверь закрыта снаружи обычной дверной щеколдой, и отодвинуть ее особого труда не стои¬ло, но как пройти дальше?
Ведь, судя по всему, коридор упирался прямо в охранное помещение и пройти его было невозможно.
-  Разве что?..- тут он привстал  от набежавшей мысли  и быстро подошел к самой трубе.
Но на этот раз не полез внутрь, а просто приложил ухо к ней. Где-то издали доносились чьи-то голоса, но чьи -  понять было трудно и почти невозможно.
"Может, ребята меня ищут,- подумал Макс,- а вдруг, это не они? Тогда сра¬зу пиши завещание. На минуту он задумался и тут же принял решение.
Выбираться будут по коридору, чего бы это ни стоило, а заодно узнают, что здесь  вообще такое происходит.
И он начал потихоньку расшатывать дверь, чтобы щеколда отошла в сторону.
- Дай-ка мне скальпель,- сказал он Люси и протянул руку, не оборачиваясь.
Люси подошла к столу, взяла скальпель и вложила в руку Максу, при этом жалобно подвывая:
- Что же нам теперь делать с этой дверью?
- Да успокойся, ты. Будь сосредоточенней, сейчас открою.

И, к удивлению Люсиль, Макс, немного повозившись, приоткрыл было дверь, но тут же ее закрыл, так как услышал шум в коридоре.
- Наверное, опять охрана,- прошептал Макс и показал Люси глазами, что надо опять лечь туда, где была раньше.
- А ты куда же? - тоже шепотом спросила она.

Макс не ответил, а только отошел в самый темный угол и присел. Шум приближался, но это не было похоже на шаги. Скорее, это были чьи-то шарка¬ющие   шажки.
- Черт, что ему опять надо?- прошептала зло Люсиль, узнав по звуку "своего" охранника.
Наверное, опять будет включать холод, и с ужасом подумала, что  легла не на то место, куда он ее оттянул в первый раз.
Но было уже поздно что-либо делать, и она осталась на месте. Дверь тихонько скрипнула, и на по¬роге встал охранник.
Он немного прищурился, и когда глаза его более-ме¬нее привыкли к этому освещению, двинул дальше вглубь комнаты.
Проходя мимо Люсиль, он невольно взглянул на нее и на мгновение замер. Он-то точно помнил, что оттаскивал ее к стене.
Как же она здесь оказа¬лась?
0хранник посмотрел по сторонам и в недоумении пожал плечами.
"Мистика какая-то", - подумал он и пошел дальше, но, сделав пару шагов, обнару¬жил, что и другое тело лежит как-то не так.
- Тьфу ты, черт,- выругался он вслух,- тут недолго и в психушку угодить,- и, решив не придавать этому всему значения, пошел в дальний угол комнаты включать охлаждение.
Макс в это время смотрел со стороны на его действия и думал, что  ему предпринять. То ли броситься на него, то ли дать уйти спокойно.
Решив, что последнее все же надежнее, он затаился и весь ушел во внимание.
Охранник стоял возле него совсем рядом, и, наверное, если бы Макс поше¬велился, то  от страха наложил бы в штаны.
Но вот, включив охлаждение, он вышел из комнаты и зак¬рыл за собой дверь.
-   Фу-у,- облегченно вздохнула Люсиль,- а я думала, все, он меня прикон¬чит здесь основательно.
- Чего так,- изумился Макс.
- Я ведь легла не туда, куда он меня оттянул в первый paз. Наверное, он просто забыл об этом.
- Да, нет. Вряд ли забыл. Просто он подумал, что ты вернулась самостоятельно, и от этого у него волосы даже чуть приподнялись,- и Макс тихо засмеялся.
Улыбнулась и Люсиль, и это немного скрасило на секунду их настоящее положение.
- Так, что будем делать?- спросила она.
- Пробираться наружу,- ответил Триггер.
- А, как?
- Слушай, я вот, что думаю, давай сделаем так. Когда он придет во второй раз, ты ляжешь туда, куда он тебя оттащил. Вот тогда и посмотрим, что  с ним делать.
- Но, это ведь риск, вдруг он позовет второго?
- Ну и что? Так даже лучше. Уложим их обоих здесь и дай, наконец, мне свой револьвер.
- Ты что, хочешь их убить?- спросила Люсиль, и глаза у нее округлились от удивления.
- Нет, я хочу просто поиграть с ними в прятки,- сказал Макс,- это игра без правил. Кто окажется проворнее, тот и выиграл.
- Ладно, брось. Не до шуток, - рассердилась Люси.
- По крайней мере, можно уложить их на пол. А что ты мне прикажешь -  целоваться с ними, что ли?
- Этого я не говорю. Но может, есть какой-нибудь другой способ?
- Других и более верных способов не существует,- сухо констатировал Макс,- только мертвые ничего не делают, хотя и это немного не так.
-     Да? А ты знаешь больше, нежели я думала в самом начале.
Ты начинаешь меня поражать.
- Наконец-то, а то я думал, что и вовсе ни на что не гожусь. Оказывается кое-что еще и могу.
- Не нахальничай, я тебе пока не все сказала.
- Ну, тогда скажи,- спросил прямо в лоб Макс.
- Ладно, забудем, сейчас не до этого,- проворчала Люсиль и замолчала.

Прошло минут двадцать. Они сидели в полутьме и молчали. Разгова¬ривать было не о чем. Все будет зависеть от поведения охранника, и каждый молча готовился к этой встрече.
Наконец, в коридоре вновь зашаркали шажки, и они заняли свои места. Люси переместилась к стене, а Макс остался на прежнем месте. Оно его устраивало, как с точки зрения выгодной позиции, так и просто давало возможность сохранять некоторое преимущество.
Охранник приоткрыл дверь и вновь стал у порога, привыкая к тусклому освещению комнаты.
Затем медленно вошел и скорее интуитивно, чем маши¬нально, посмотрел в сторону бывшего местонахождения Люси.
Ее там не было. Холодный пот прошиб его тело,  и он хотел уже закричать, когда, вдруг, увидел ее возле стены.
Она лежала так, как он положил ее в первый раз.
- Что за чертовщина такая,- опять выругался он и приблизился к телу девушки.
Внимательно присматриваясь, он изучал черты лица и тут случилось не предвиденное.
Нервы у Люсиль не выдержали, и она открыла глаза.
Охранник сначала опешил, а затем сквозь зубы заорал:
- Уходи, тварь такая, уходи нечистая,- и, ухватившись за дубинку, хотел было полоснуть ею Люсиль.
Но тут выскочил из темноты Макс, отчего у охранника отвалилась челюсть, и он задрожал всем телом.
- Этого не может быть,- лепетал охранник и потихоньку отходил в сторону.
- Макс, не дай ему уйти,- вдруг сказала Люси и тот, набросившись на охранника, начал заламывать ему руки.
Падая на пол, тот уткнулся лицом прямо в какого-то мертвеца, и буквально через минуту у него по телу пробежали судороги.
Он еще немного потрепыхался и вскоре затих.
Когда Макс перевернул того лицом вверх, то увидел, что весь рот того забит какими-то потрохами покойника и от этого Триггера чуть не  стош¬нило. Он понял, что охранник мертв. Глотнув трупного яда, того постигла мгновенная смерть.
- С этим покончено,- мрачно сказал Макс.
- Ты, что, убил его?- встревожилась Люсиль.
- Нет, он сам умер, глотнув трупного яда.
- О, Господи, - вздохнула Люсиль и почувствовала, как у нее к горлу вдруг подступил тягучий ком. Спустя минуту, она уже пришла в себя и молча, смотрела на труп.
Макс стоял у двери и слушал, когда же пойдет искать напарника второй охранник. Но тот почему-то медлил, и это насторожило Макса. Он подошел к мертвому, вытянул из кобуры пистолет и присел возле двери.
Вскоре послышался какой-то шум или скорее грохот, и они поняли, что идет второй.
К тому же, он приговаривал:
- Джони, куда же ты, к черту, подевался? А, Джони? Я ведь не могу один греть свою задницу у телевизора…
Он приближался быстрее, нежели первый, и Макс уже хотел было выскочить, но потом вдруг передумал и остался сидеть под дверью.
Охранник подошел к двери. Осмотрелся немного и шагнул внутрь. Секунд пять постоял в недоумении, и хотел было уходить обратно, как вдруг, что-то заин¬тересовало его внутри, и
он подошел, чтобы рассмотреть.
Этого было доста¬точно, чтобы Максу силой своего удара проломить ему череп.
Он взмахнул рукой, и через секунду дело было сделано. Охранник свалился, как подкошенный, и упал рядом со своим бывшим напарником. Триггер обезоружил и этого, отдав пистолет Люсиль.
- Возьми,- сказал он,- неизвестно, что там впереди.
Люси, дрожа  от страха и  пережитого, протянула руку и взяла пистолет.
- Уходим, - продолжил Макс и шагнул в коридор.
За ним последовала и она, несколько обеспокоенная тем, что там, позади, осталось лежать два новых трупа. Но делать было нечего, и Люсиль повино¬валась Максу.
"Ему виднее, - думала она, - он все же полицейский, да и старше меня".
Триггер по-своему  тоже переживал случившееся, но не настолько, чтобы заострять внима¬ние именно на этом. Поэтому, он кратко сказал:
- Все забудь и если хочешь жить, то подчиняйся моим приказам.
На что Люсиль ответила утвердительно кивком головы и, молча, последовала за Максом.
                                 КОРИДОР
Слово коридор, наверное, не совсем точно подошло бы к данному по¬мещению.                                                                                           Это не был тот прямой бетонный поток, сквозь который проходили стены  каких-то  других помещений.                                                                                                                                            Все было больше похоже на извилистую и прячущуюся в кустах дорогу, так как он был вовсе не прямой и весь обставлен различного типа растениями в их диковинном виде.                                                                                                       Потихоньку продвигаясь вперед и держа Люсиль за руку, Макс пытался рассмотреть, что в находится в других комнатах, располагающихся по обе стороны, казалось, бесконечного коридора.                                                                                                                                       Возле одной из них он остановился и прислушался. За дверью было слышно чье-то сопе¬ние или скорее, храп нечеловеческой породы.
Макс решал:  заглянуть ему внутрь или продвигаться   дальше.
Он сказал Люсиль:
-   Ты побудь здесь, а я зайду и посмотрю, что там,- и он указал на дверь, в которую хотел зайти...
Люси   в свою очередь, кивнула головой, озираясь по сторонам, как загнанный кролик.
Ее до сих пор не покидала мысль о том, что произошло буквально у нее на глазах. Поэтому, она, молча, согласилась и решила подождать здесь за какой-то фанерной перегородкой, между ящиков и цветов.
Дикое буйство растений было так огромно, что она практически утопала в них и была вовсе не видна со стороны дорожки.
Триггер нащупал у себя в кармане пистолет и, вытащив его наружу, потихоньку приоткрыл дверь и чуть-чуть заглянул внутрь.
То, что там происходило, скорее, удивило его, нежели напугало.
Он ясно увидел, как друг против друга сидели два человекоподобных существа и легко насвистывали что-то  непо¬нятное.
Они не обратили никакого внимания на заглядывающее лицо Макса и продол¬жали насвистывать только им понятную мелодию.
В то же время, в комнате царил небольшой полумрак и поэтому, определить, что там было еще,  казалось невозможным.
Поэтому, Макс решил потихоньку проскользнуть в узкую щель двери, чтобы не нарушить покой, или странное занятие двух противополож¬ностей.
Он приспустился на колени и, вытягивая руку с пистолетом вперед, пополз за дверь…
То, что произошло дальше, ни в какое сравнение с обще¬известным человеческим понятием о применении физической силы не относилось.
Какой-то невероятной волной Макс был оторван от пола и одновременно брошен на рядом стоящую кровать. В процессе полета он очень четко увидел трезво светящиеся глаза своего сослуживца Обрайна.
"Что он здесь делает?- только и успел подумать Триггер, теряя сознание.
Удар пришелся на тыльную часть его головы, и только чудо спасло его от трещины в этом месте.
Кровать, если это была вообще кровать, просто была оббита каким-то легко надувающимся материалом, отчего момент приземления был сказочно приукрашен, и он остался жив.
Сопение, а затем и свист, на несколько секунд прервались, но спустя минуту, возобновились.
Парочка не обращала внимания на происходящее единоборство.
Спустя пять минут Макс начал обретать себя.
Сначала смутно показалось чье-то лицо, склонившееся над ним, а затем все  яснее вырисовывались его черты.
То, что он увидел в гораздо приближенном варианте, ни в коей мере нельзя было назвать лицом Обрайна.
-  Наверное, я здорово перепугался,- подумал Триггер,- если не смог достаточно точно рассмотреть кого-то и, наверное, здорово трахнулся головой, если эта морда напоминает черты сослуживца.
Но на самом деле все было иначе.
Над ним действительно склонился Обрайн и сокрушенно  мотал из стороны в сторону головой, при этом при¬говаривая:
- Черт меня побери, Макс, я ведь не знал, что это ты, а думал, что кто-то из этих,- и он показал рукой на голубков, сидевших поодаль.
- Как ты сюда попал?- с трудом пролепетал Макс.
- О, это очень длинная история,- усмехнулся Обрайн,- я тебе расскажу потом. А сейчас, надо выбираться отсюда и чем скорее, тем лучше. Мы ведь нарушили права частного владения и за это можем хорошо влипнуть.
- О, Господи, как болит голова, - сокрушился Макс и попытался  привстать.
Это немного удалось. Постепенно приходя в себя, Триггер чувствовал все сильнее и боль в затылочной части головы.
" Вот не повезло",- подумал он и встал с кровати.
Обернувшись и тщательно все рассмотрев, Макс понял, что это не кровать, а скорее даже, какой-то топчан, набитый чем-то.
-  Господи, как хочется иногда хорошо думать о людях, - с огорчением подумал он.
- Да, тут есть чему удивляться, - сказал Обрайн.
- А, ты не спросил, кто эти двое?- удивился Макс.
- Нет, я сам только что вошел и не успел рассмотреть, как услышал чей-то шепот за дверью.
- Вот черт, я и забыл,- огорчился Макс,- там ведь Люсиль за дверью.
- Да?- удивился Обрайн,- а как она сюда попала?
- Тоже долгая история, но давай сначала рассмотрим, что же здесь такое,- и Макс устремил свой взгляд на тех двоих.
- Нет,- замотал головой Обрайн,- давай выбираться, а то еще охрана нагрянет.
- Не волнуйся за нее, их уже никто больше не потревожит.
- Ты что, их убил?- удивился еще больше Обрайн.
- Да. А что мне приходилось делать? Или я, или они.
- Ну, ладно. Надо скорее убираться и сообщить обо всем шефу.
- Погоди минутку. Было бы неправильно, потеряв уйму времени, не взглянуть на то, что здесь все-таки происходит,- ответил Триггер.
- Какой ты не сговорчивый,- пробормотал Обрайн, но все же согласился, так как любопытство всегда брало верх над здравым рассудком.

Они потихоньку подошли к тем, кто сидел напротив друг друга совершенно в обнаженном виде, примерно на таких же топчанах, на который упал Триггер. Было такое впечатление, что они либо не слышат, либо не видят их присут¬ствия.
"А может, не желают нас видеть?"- молча, констатировал факт для себя Макс.
Вероятнее всего, это были люди. Мужчина и женщина. Так сказано потому, что определить человеческую принадлежность было тяжеловато.
Мужчина, если это был он, походил на какого-то угловатого самца. Тело его обросло густым волосяным покровом.
Он был худой. Аскетическое очертание лица напоминало Максу о его далеком прошлом, когда сам чуть не умер от какой-то загадочной болезни.
На мужчине не было ничего, чтобы хоть как-то прикрывало его мужскую суть. Вобщем, он был голый, за исключением по¬вязки на голове.
Женщина, сидевшая напротив, тоже состояла из кожи и кос¬тей, но все же не была такой худой.
Можно было бы даже назвать ее краси¬вой, если брать наружные черты лица и тела. Само ее тело было лишено любой волосинки, что создавало впечатление крайней изощренности в выборе партнера.
Обоим на вид было лет по двадцать пять, не более, но учитывая усло¬вия их содержания,  им от роду, наверное, было лет по восемнадцать-двадцать от си¬лы.
Оба полусидели, полулежали на топчанах, смотрели друг на друга и изда¬вали какие-то непонятные звуки.Скорее, это был легкий свист и жалобное подвывание в череде с какими-то гортанными звуками, что и напоминали тот хрипловатый оттенок и сопение.
Со стороны казалось, что они возлежали на топчанах, но вблизи это оказалось не так.
Мужчина делал какие-то непонятные движения руками и шевелил ногами, в то время как женщина сидела тихо и не шевелилась. Глаза их были чуть приоткрыты, и создавалось впечатление, что они просто наркоманы.
Но, одно поразило Макса.
На обоих были одина¬ковые повязки, и причем со смещением в одном месте. Это была левая часть головы, чуть повыше уха и пониже брови. Можно было сказать, что почти на виске, но несколько повыше.
Присмотревшись поближе, полицейские увидели, что от этих повязок тянутся куда-то вниз проводки, а тела у этих людей прикованы к самому полу.
Над топчаном висела лампа дневного освещения, а со всех сторон их окружали зеркала.
И вдруг здесь случилось непонятное. Мужчина неожиданно быстро и качественно заговорил. Его слова были примерно такими.
- Я суть прямого назначения, дистиллятор окружающей среды, я глубоко осознанная личность...
Всего Макс не запомнил, да и запоминать было незачем. Затем вслед за муж¬чиной заговорила и женщина.
-   Я ничем не отличаюсь от прошлого, но я хочу это сделать. Я сильна, могу¬щественна и обаятельна...
Так повторилось несколько раз, и на этом их разговор был окончен.
Они опять погрузились в полудремотное состояние.
Макс и Обрайн опять недоуменно пожали плечами, предварительно посмотрев друг на друга.
- Что за чертовщина,- вслух сказал Макс.
- Понятия не имею,- удивленно ответил Обрайн.
- Что будем делать? Отпустим этих бедняг?- опять вслух сказал Триггер.
- Не знаю. А что это даст? 0ни ведь ненормальные, да и что мы с ними будем делать? Мы ведь здесь не по закону. Так что, давай лучше уходить, пока нас здесь никто не сцапал.
- Ну-ка, не торопись, погоди минутку, - и Макс подошел поближе к застывшему в позе мужчине.
Вглядевшись в черты его лица, он удивился и сказал:
- А ты знаешь, кто это?
- Нет, не знаю,- отвечал Обрайн.
- Это же артист эстрады. Ну, тот, который пропал без вести два года назад.
- Да ну,- удивился 0брайн,- откуда ему здесь быть?
- А женщина - это точно его подружка. Я ее помню, так как сам в свое время захаживал на концерты.
- Вот те раз,- сокрушился 0брайн,- как же они попали сюда?
- Вот в этом бы и надо разобраться, - сказал  Макс.
И вдруг ему в голову неожиданно пришла идея.
- А, давай, их возьмем с собой,- сказал он.
- Как, они ведь не соображают, да и голые.
- Ну, одежда - это не беда, а вот попробовать их отрезвить можно.
И тут, Триггер с неожиданной быстротой перерезал провода, тянущиеся к муж¬чине.
Что происходило потом, как говорят, одному Богу известно.
Мужчина вздрогнул, тело его задрожало.
Затем из волос посыпались, в пря¬мом смысле этого слова, искры, изо рта хлынула пена, а тело покрылось гусиной рябью. Через несколько секунд он был почти неузнаваем.
Тело мгно¬венно сбросило волосяной покров и приняло застывшее положение.
Все гово¬рило о том, что он скончался.
Но это было не так. Спустя еще несколько секунд, тело начало приобретать нормальный человеческий окрас и мужчи¬на, как бы просыпаясь, удовлетворенно потянулся.
Что-то хруснуло внутри и потяг прекратился на половине всего телодвижения. Тело опять застыло, но секунду спустя, вновь продолжило движение. Мужчина полностью открыл глаза, посмотрел прямо перед собой и испустил дикий вопль, отчего в ушах Макса аж зазвенело.
Как ни странно, женщина даже не почувствовала этого. Она продолжала находиться в дремотном состоянии.
Обрайн стоял в сторо¬не и испуганно озирался. Даже на всякий случай вытянул из кобуры пис¬толет. Но, после этого крика, мужчина обмяк и погрузился в сон.
Макс ото¬шел в сторону и пустыми глазами посмотрел на Обрайна.
- Ни черта не понимаю, - вслух сказал он и опять посмотрел на стоящий перед ним топчан.

А там уже происходило небольшое изменение. Мужчина вновь проснулся и с яростью дикого зверя принялся разрывать свои путы. Но, так как они были из очень прочного металла, то это ему никак не удавалось, и тот в ярости рычал, извергая наружу поток слюны.
Наконец, так и не добившись своего, мужчина стих, силы его были явно ис¬черпаны, и он опять уснул.
Через время повторилось то же, что и раньше, и опять вернулось в прежнее состояние.
Это начинало уже раздражать, ибо когда человек не понимает, что проис¬ходит, то начинает злиться.
И Макс занервничал.
- Черт. Придется присоединить все обратно, а то он точно коньки отбросит, - забеспокоился  он.
- Да, ну тебя, - вслух выругался 0брайн, - говорил же, пошли скорее, так нет, захотелось понаблюдать.
- Ладно, помолчи,- сказал Триггер и кинулся соединять провода, а так как те были разного цвета, то это оказалось делом не трудным.
Их было двадцать пять.
Зачем он их посчитал, Макс и сам не знал.
-  Так, на всякий случай, - подумал
он, и, соединив  последний провод, резко отскочил в сторону.

Мужчина застонал и резко открыл глаза. Они, казалось, сейчас вылезут из орбит, но спустя мгновение, все пришло в норму, и он опять вошел в то состо¬яние, что и женщина, разве что волос на его теле уже не было.
Макс кинулся было рассоединять подальше друг от друга провода, чтоб не замкнули, но с удивлением обнаружил, что их наружная часть оплавилась, и места разрыва уже были оплетены.
- Вот так штука,- удивился он и взял в руку один узел. Его слегка пощипывало то, что проходило по проводам, так как видно до конца все же не было заизолировано, отчего в носу как-то странно и ярко выражено обозначились  перемены.
Вначале он ощутил какую-то сухость, а затем ноющую боль. Макс бросил провод, и ощущение ослабло, а затем и вовсе пропало.
- Что за странные вещи здесь происходят?- опять вслух промолвил Макс и обернулся к Обрайну.
- Все, достаточно на сегодня. Уходим, - сказал тот Триггеру и повернулся к двери.

Внезапно Макс ощутил на себе чье-то прикосновение и содрогнулся. Он забыл, что отойдя от мужчины, приблизился к женщине.
Триггер резко обернулся, и чуть было не опрокинул зеркало, но вовремя удержал его в руках.
Никакой опасности не было. Просто женщина начата разводить   руками в стороны, и зацепила его самого.
- Фу-у,- облегченно вздохнул Макс и направился к двери вслед за Обрайном.
Тихонько приоткрыв дверь, 0брайн сначала выглянул в коридор. Вокруг стояла тишина, и только далекое тиканье часов слышалось где-то впереди. Все было спокойно, и они вместе вышли из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Люсиль, спрятавшись между растений, очень четко видела их озабоченные ли¬ца.
-  Наверное, что-то случилось, - подумала она и шагнула им навстречу.
- О-о, мисс Абфортак,- воскликнул 0брайн,- приятно лицезреть вас в добром здравии.
- Мне тоже приятно повстречать вас, но, что же здесь все-таки происходит?- спросила она.
- Ничего страшного,- ответил Макс,- и, решив сразу брать быка за рога, рассказал Люсиль о том, что они видели в комнате.
- Да-а,- удивленно ответила Люсиль, услышав краткий рассказ о произошедшем, - наверное, надо поскорее уносить отсюда ноги, пока никто не догадался, что мы здесь.
_   Вот-вот, правильно, мисс Абфортак,- сказал Обрайн,- я это твержу с самого начала.
- Тихо,- вдруг сказал Макс, - я слышу чьи-то шаги.
И действительно, где-то там вдалеке послышались шаги. Кто-то явно топтался на месте и, казалось, не решался войти в коридор.
- Эй, вы, там,- послышался вдруг голос,- А, ну, давайте сюда, а то я уже устал ожидать своей смены.
- Сейчас,- окликнулся Макс и обернулся к Обрайну.
Обрайн, молча, кивнул ему и показал на пистолет, а заодно указал на себя, тем самым показывая, что он пойдет следом. Так как на Максе от поли¬цейской формы в результате ползания  почти ничего не осталось, то он не рис¬ковал быть опознанным.
Поэтому, вернувшись в комнату с мертвыми телами, он захватил  фуражку последнего и униформу первого, так как она была ему более по плечу.
Приодевшись, Триггер пошел навстречу новому сменщику.
Тот, не догадываясь ни о чем, спокойно сидел возле стола и что-то там рассматривал.
Подойдя поближе, Макс нахлобучил фуражку так, чтобы его лица не было видно.
Триггер зашел в помещение и подошел уже совсем близко, когда  тот поднял на него глаза и произнес:
- Ты  не Джони.
Рука его потянулась было к револьверу, висевшему на боку, но хороший удар прямо в челюсть мигом вернул ему чувство спокойной уверенности.
Он безжизненно сполз со стула и упал возле ног Триггера.
Макс попробовал было его оттянуть подальше, но понял, что одному ему не справиться, и позвал на помощь Обрайна.
Тот, в силу своего громадного роста, еле протиснулся в помещение, и, схватив  охранника за ноги, вытащил  из комнаты.
Затем достал наручники и надел тому на руки.
Потом, вложил в рот какую-то тряпку, лежавшую рядом, и удовлетворенно потер руки.
- Ну, теперь он помолчит, если вообще захочет что сказать.
- Да, уж. Это точно, - подтвердил Макс и приступил к изучению документации терминала.
                                                                                                      

                                     КОМНАТА    ОХРАНЫ
Сама комната не была большой по вместительности, и сочетала в себе множество приборов с пультами  управления.
Здесь были установлены дисплейные модули на вход-выход, а также на каждую комнату и помещение в отдельности.
Исключение составляли только ком¬наты первого этажа, тоесть те, где находились сами охранники.
Наверное, это было сделано для того, чтобы те могли иногда размять свои ноги, да к тому же, весь коридор можно было в любое время проверить, так как вход сюда был один.
По крайней мере, так казалось Максу тогда. А может, в этом крылось и еще что-то, но в тот момент этот вопрос был неразрешим.
Разобравшись немного с компьютерной клавиатурой, Макс начал поочередно включать то одну, то другую комнату. На дисплее одна за другой вставали кар¬тины той или иной мизансцены.
Везде, куда бы он ни включил, наблюдались чьи-то угрюмые лица или их тела.
- Что это ?- удивленно спросил обескураженный Макс, обернувшись к Обрайну.
Тот пожал плечами и сказал:
- Наверное, тот, кто всем этим занимается, великий фокусник, раз так много сумел сделать за сравнительно короткий отрезок времени.
- Почему ты так считаешь?- спросил Макс.
- Потому, что помещение построено и приобретено перекупщиком не так уж и давно.
- Ты считаешь, что за этим что-то кроется?
- Пока не знаю, но связь, очевидно, какая-то есть.

Макс продолжал нажимать клавиши, как вдруг кто-то поскребся в дверь с наружной стороны и прошептал:
- Вилли, я здесь, открой сейчас же.
Это был второй сменный охранник. Наверное, немного припоздал к смене, а времени уже было половина восьмого.
"Что ж, тем лучше", - подумал Макс и, нахлобучивая опять фуражку, пошел от¬крывать дверь.

Вошедший был невысокого роста или скорее приземист, что давало Максу небольшое преимущество.                                                      Не поднимая головы, Триггер круто развернулся и шагнул внутрь помещения.
За ним последовал новый охранник, ничего не видящий из-за яркого освеще¬ния в комнате. Когда тот подошел к столу, и хотел было присесть, Макс повернулся и сунул ему под нос пистолет.
- Привет, приятель,- поздоровался он с ним,- а теперь выкладывай, чем вы здесь занимаетесь и чем скорее, тем лучше.
Тот в свою очередь недоуменно окинул взглядом Макса и в тон ему же  переспросил:                                                                          -   А ты, черт возьми, кто здесь такой и как сюда попал?
- Я тебе покажу сейчас, кто я такой, - начал, было, Макс, но вдруг вспомнил, что он в униформе охраны и сразу сообразил, что тот принимает его за такого же.                                

Все это время Обрайн и Люсиль прятались за ширмой, и их не было видно.
- Ну-ну, покажи, я посмотрю, - ускорил ход действия новичок и криво улыбнулся.
Макс отвел было руку назад для удара, но вовремя спохватился и сказал:
- Шутить будешь там, в морге, а здесь отвечай. Кому принадлежит это поме¬щение, и кого вы здесь вообще охраняете?
- Самих себя,- съязвил охранник, но тут же спохватился, завидя угрюмое лицо Макса и ответил, - охраняем какую-то лабораторию, а чем кто занимается, не знаем. Наше дело маленькое, чтобы не было посторонних, а все остальное - дело персонала.
- И кто вхож в этот персонал?- не выдержал Триггер.
Тут из-за шторы послышался шорох и вышел Обрайн, отчего у охранника поб¬леднели губы.
-   О-о, черт,- изумленно прошептал он,- надо же, опять встретились.
- Да, уж. Встречу нашу отнюдь приятной не назовешь, - ответил Обрайн.

Макс смотрел на них с любопытством.
- Что это значит?- спросил он Обрайна.
- Это значит, что перед тобой известный убийца, Майкл Траверс. Я изрядно потратил время на его поиски и, наконец, достал. Правда, и он угостил меня чем-то.

Тут Обрайн показал шрам возле левого уха. Пуля задела его тогда в упор¬нейшей схватке.
- Ага, вот оно что. Старый знакомый. Ну что ж. Тем лучше. Будет знать, как работать не по назначению,- криво усмехнулся Макс.
Преступник на минуту как будто оглох, но все же пришел в себя и ответил:
- Я сожалею, что так произошло тогда, но что поделать, когда наши пути вновь пересеклись.
- Я тоже сожалею о том, что не пустил тебе пулю в лоб, было бы на одного ублюдка  меньше, - ответил Обрайн.
-  Ну, хватит,- резко оборвал разговор Макс и приступил к расспросам.
- Ну и кто же за все это отвечает?- спросил он у охранника.
- Отвечает доктор Авель, так мы его называем, а как настоящее имя не знаем. Знаем только, что живет где-то недалеко, так как часто здесь задерживается и не просит даже машину довезти до дома. Ходит пешком.
- Да-а, это ценная информация,- съязвил Триггер,- а что ты знаешь по поводу каких-либо опытов, и как объяснишь происхождение трупов в комнате в конце коридора.
Охранник на миг замялся, но решил, что сказать правду будет проще, нежели получить  удар
по голове. И поэтому, немного подумав, он ответил:
- Мертвых мы получаем из морга. На это есть соответствующее разрешение, выданное руководством того же морга. В основном, это бездомные, нищие или никому не известные.
- А как объяснить комнату с живыми?
- Этого я не знаю. Хотя догадываюсь, что здесь что-то не то. Но меня это мало затрагивает. Я получаю хорошие деньги, и к тому же мое жилье оплачивает фирма.
- Ну, что ж, понятно,- задумчиво произнес Триггер. - Хорошо, теперь ответь, что происходит наверху в комнатах, высвеченных на дисплее?
- Я же сказал. Я не знаю. Наша задача следить за порядком и не допускать посторонних.
- А как вы узнаете чужих? - вмешался в разговор Обрайн.
- О, это просто. У каждого есть такая вот карточка,- и он показал всем свою личную.
На ней была видна его физиономия, а также перечень примет: рост, вес, не говоря уж о цвете волос и глаз. Также были указаны особые приметы  и сделана реография пальцев рук.
Это давало возможность сравнения карточки с оригиналом машиной, установленной для  проверки.
На входе, как объяснил охранник, стояла камера наружного наблюдения и ее информация передавалась в компьютер. При подходе к проходной, человек взвешивался и идентифицировался, опустив карточку в специальную щель и приложив обе руки к щиту, где обозначались человеческие руки. Таким образом, проникнуть внутрь было невозможно.
Кроме этого в самой структуре проходной был внедрен электроген, который проверял наличие одного поля состояния, тоесть одного человека. Если бы кто-то положил к себе в карман вещь другого человека, то система сразу сработала бы, так как включилась бы идентификация инородности.
Как пояснил охранник, таких случаев сначала было много, когда люди брали что-то даже от своих родных.
Но, постепенно все свыклись и прежде, чем идти сюда, складывали все свое в потайные ящички, каждый из которых открывался идентификатором пальцев рук.
Вобщем, вероятность попадания сюда чужих сводилась   к нулю. Правда, это не исключало возможность попасть с другой стороны, тоесть каким-либо другим путем.
- А что, другие не ходят к вам?- опять спросил Обрайн.
- Нет. Почти нет,- ответил охранник и замолчал.
-     Что значит, почти?- поинтересовался Макс.
- Ну, бывают исключения,- замялся вдруг охранник.
- Когда же?
- Да, когда мы хотим повеселиться и приводим кого-нибудь, - несколько смущенно ответил тот.
- А-а, понятно. А как вы их проводите?
- Отключаем на минуту охранную систему, пропускаем кого надо и на этом все.                                                                 -     Так просто?
- Да, а что здесь такого. Мы ведь нигде не регистрируем ее работу в городе. Поэтому, она автономна.
- И поэтому ее нет в полиции,- добавил Макс.
- Так точно, сэр,- ответил охранник.
- Ну, что ж, понятно,- процедил Триггер и, обернувшись к Обрайну, сказал, - ну, что ж, пора надевать наручники и на этого.
- А за что на меня их одевать?- возмутился тот,- я ведь ничего такого не совершал. Я только пришел на работу.
- Успокойся,- сказал Обрайн,- это он шутит и, подойдя ближе к охраннику, стукнул того кулаком по голове.
Тот затих. Макс спокойно надел наручники, и они отволокли его к напар¬нику.
- Многовато за сегодня,- сокрушенно помотал головой Макс,- два трупа и два трепещущих тела. Это возмутительно,- подвел итог работе.
- Он явно не в духе,- хотел было пошутить 0брайн, обернувшись к Люсиль, но та думала о чем-то своем.
- Знаете, что я вам сейчас скажу,- обратилась Люсиль к ним,- мне кажется, я начинаю понимать, в чем тут дело.
- И в чем же? - почти хором спросили полицейские.
- Дело вовсе не в охране, дело в их инстинктивных чувствах опасности.
- Что ты говоришь?- удивился Макс,- в каких таких чувствах?
- Смотрите,- рассуждала Люсиль,- мы сюда вошли без осложнений, в  то время, как другие попали сюда после каких-то смертельных исходов.
- Ну и что?- удивились оба.
- А то, что все это связано непосредственно со смертью, и я не удивлюсь, если окажется, что эти трупы оживают в самом деле.
- Ты что, хочешь сказать, что они оживляют людей?
- Нет, но они используют их тело или еще что-то для проведения экспериментов.
- И что это доказывает, и о чем говорит?- раздраженно спросили оба полицейских.
- А о том, что найден какой-то сверхпрепарат, который способен руководить жизнедеятельностью человека в его летаргическом сне, коим можно назвать ту же смерть.
- Ну и что?- удивились опять оба.
- А то, что сюда вскоре нагрянут массы людей, желающих потягаться со смертью и, в основном, это богатые люди, которые не хотят, чтобы их богатство оставалось кому-то. Представляете, какие доходы получит сама фирма и буквально из ничего. Ведь мертвые тела не стоят ни гроша, не правда ли?
- Да! В этом что-то есть, и я начинаю думать, не выпить ли мне чего-нибудь на самом деле,- усмехнулся Макс, и они с Обрайном рассмеялись.
- А ну, вас, к черту,- обиделась Люсиль и отвернулась.
- Ладно, не обижайся,- успокоил ее Макс и похлопал слегка по плечу,- просто мы сами не можем сообразить, что нам сейчас предпринять.
- Ничего,- ответил Обрайн,- надо сообщить об этом капитану, который и так уже заждался, а время уже, слава Богу, без четверти девять.
- Так много?- удивилась Люсиль,- а я-то думала, что гораздо меньше.

Они вместе шагнули за порог охранного помещения, но тут Макс решил немно¬го задержаться. Что-то смутно ему напоминало когда-то ушедшее, либо еще не наступившее.
Он повернулся к Обрайну и сказал:
- Вы идите, а я, пожалуй, останусь и послежу за тем, что здесь происходит.
- И что же ты будешь делать?- спросил Обрайн.
- Не знаю. Что-нибудь придумаю, а пока надо освободить этих охранников и посмотреть, что они будут предпринимать.
- А если они тебя убьют?- испугалась Люсиль.
- Не убьют. Я им просто не попадусь на глаза.
- Ладно, оставайся здесь, а я пойду за капитаном, а Люсиль отправлю домой.
- Нет, одна я не поеду,- запротестовала та,- я лучше побуду с вами.
- Хорошо, а как мы потом встретимся,- спросил Обрайн, ведь охрана будет уже на месте, а вламываться опять не имеем права.
- Ладно, что-нибудь придумаете,- ответил Макс и повернулся к охранникам.
- Ну, как знаешь,- сказал, обратившись к нему, Обрайн и предложил Люсиль идти за собой.

Триггер в это время подошел к лежащим охранникам и снял с них наручники, предварительно вытащив из  ртов тряпки.
- Вот так-то лучше,- сказал он и победоносно похлопал по плечу одного из охранников.
Макс  поднялся и подошел к двери лифта.
- Пойду, пожалуй, посмотрю, что там выше, - сказал он и скрылся за дверью.

                                    КАПИТАН
Зa все время, что отсутствовал Обрайн, Кларк успел хорошо повол¬новаться. Того не было уже более трех часов, и все это время капитан сильно тревожился за его жизнь, как за  собственную.                                                                                                                                Он  знал сержанта с давних пор. Пожалуй, с самого начала его службы на этом участке. Много пришлось пережить вместе, во многих переделках участвовать и даже были соблазнены одной симпатичной блондинкой, что так наглядно ворвалась в их холостяцкую личную жизнь.                                                                                                                Правда,  обоюдные ухажива¬ния закончились полным фиаско для обоих полицейских.                                                                                                                               Та вышла замуж за преуспевающего коммерсанта из Парижа и укатила через некоторое время в Европу. О чем ни Обрайн, ни сам капитан, естественно, не сожалели. Они прекрасно понимали, что ей не пара, а просто проводили время в свое удовольствие, если так можно назвать те бесконечные просьбы о встрече и постоянные нервные переживания.                                                                                                Но все это прошло и теперь, со стороны прошедшего времени, казалось каким-то кошмаром. Правда, были и минуты сказочных воспоминаний, но об них, конечно же, разговор особый.                                                                                                        
За время от¬сутствия сержанта, капитан смог хоть как-то уяснить себе картину всего происходящего и построить какую-то линию поведения во времени  каждого принимающего в ней участника.  Ему было известно, что погибли, как минимум, двое полицейских и, причем не известно почему. Исчезла с поля зрения Люсиль Абфортак. Исчез сержант Триггер, который получил задание разобраться  со зданием. И, наконец, не вернулся почему-то сержант 0брайн, которого он отправил в здание, сам того не подозревая,  по той же трубе, по которой чуть меньше суток полз и Триггер.
И вот, находясь в полном неведении, капитан тревожился не на шутку.
Получалось, пропадает пятый человек, а меры до сих пор не приняты.
Парни, стоявшие рядом возле капитана и успешно закончившие обслуживание аналитической системы, тоже молчали, а Парки вдобавок, еще время от времени, грустно вздыхал.
"Ну, вот, и этот туда же", - думал Кларк, понимая, что все это ему порядком надоело.
"Что там можно делать столько времени и почему он так задерживается? Не погиб ли случайно?"  - эти мысли не оставляли ни на минуту.
А время шло и шло и, как бы не хотелось капитану, ни на секунду не останавливалось.
Наконец, он не выдержал и сказал Парки:
- Пойду-ка я пройдусь немного, а ты тут побудь и свяжись с ребятами, пускай пока не расходятся. Возможно,  будут дополнительные указания.
- Хорошо, сэр, сейчас сделаю,- сказал тот и пошел к машине.
Тем временем, Кларк обошел здание и уже подходил к его фасаду, когда вдруг увидел  идущего навстречу Обрайна и рядом с ним Люсиль Абфортак.
"Это еще, что такое?" - подумал Кларк, но тут же спохватился, поняв, что, наверное, Обрайн обнаружил Люсиль и поэтому задержался.
Облегченно вздохнув, внутри понимая, что двумя погибшими в его мозгу уже меньше, Кларк шагнул навстречу идущим.
- О-о, капитан, извините, что так долго задержались, но случилось нечто невероятное.
- Да, понимаю,- сухо ответил Кларк и пригласил следовать за ним.

Парки как раз связался со своими в участке и только положил передающее устройство, как увидел приближающуюся фигуру капитана и Обрайна с какой-то девушкой.
Те прошли мимо него, не замечая, и залезли по одному в лабораторию.
-   Ну, рассказывай, - обратился капитан к Обрайну и принялся внимательно слушать.
- Вы знаете, капитан, что я пополз по трубе, но там, в ее конце, была решетка, а за ней я увидел пистолет. Мне еще подумалось, не Триггера ли оружие, но тяжело было разобраться в темноте, и я решил повернуть обратно,a точнее, пополз задом наперед.
И тут, совершенно случайно, обнаружил, что имеются какие-то ответвления, правда, диаметром поменьше, и в одно из них я ре¬шил залезть. Когда добрался до конца, то увидел, что оно уходит резко вверх. Ну и помучился я, когда лез вверх.
Выбравшись наружу,  увидел, что нахожусь в какой-то комнате, где на кровати находятся двое. Сначала я подумал, что попал кому-то в квартиру, но затем сообразил, что это какое-то заведение, так как увидел различные медицинские приборы и кругом стоящую аппаратуру. Я вылез и потихоньку прокрался к двери, не мешая тем двоим...
- А что они там делали?- спросил, вдруг, капитан.
- Подождите, сейчас расскажу, - не торопился объяснять Обрайн. - Так вот. Я прокрался к двери, и в эту минуту она приоткрылась. Я подумал, что это еще кто-то в этом роде и с силой бросил его на рядом стоящий топчан. Но потом, оказалось, что это наш Триггер, и я чуть было не расшиб ему голову.
- Погоди-ка, ты говоришь, Макс Триггер?- удивился капитан.
- Да, он собственной персоной, но я ведь не знал, что это он, поэтому и бросил, - смутился  0брайн.
- Ничего, ничего,- успокоил его Кларк,- продолжай рассказывать.
И сержант рассказал в точности все, как было.
- Да-а,- задумчиво протянул капитан. - Хорошее начало для большого дела, и что, Макс остался там?
- Да, он решил посмотреть, что будет дальше.
- Это не разумно. Было бы проще взять разрешение на обыск и все разузнать с точки зрения закона.
- Да, конечно, но если мы обратимся к Главному прокурору, то этот инцидент приобретет широкую огласку. Начнутся вопросы о том, что мы там делали и почему без разрешения вломились.
- Да, это так,- удрученно сказал капитан,- Но надо все же думать, что делать дальше. К тому же, мы обнаружили останки одного из полицейских, убитых сутки назад, а это, как ни говори, а достаточно веское основание даже для самого, что ни на есть, Главного.
Хорошо, пусть Макс пока там поработает, а мы отправляемся за санкцией на обыск помещения.
- А с ним ничего не случится?- забеспокоилась вдруг Люсиль.
- Не переживайте,- успокоил ее Кларк,- ему приходилось бывать еще в не таких  переделках.                                                                                                                                               -     А то, что он убил двух охранников ничего? - спросила Люсиль.
- Я думаю, что ничего, в конце концов, он ведь спасал вас, не так ли?- прищурился капитан и засмеялся.

Люсиль несколько смутилась, а потом сказала:
- Ну, а все-таки, ему ничего не будет?
- Да нет, я думаю, что ничего, тем более, что здесь пахнет чем-то весомым. К тому же, он был на задании, а, как известно, полицейский имеет право применять силу по усмотрению и особенно, если его жизни или рядом стоящих угрожает опасность.
- А почему нельзя сказать, что меня похитили и хотели умертвить?- спросила Люси.
- Нет доказательств. Это ведь только ваши слова и все. Другое дело – Триггер. Он был на задании,- опять повторил капитан.
- Ну что ж, в таком случае я буду дожидаться его здесь,- сказала Люси.
- Любите? - напрямую спросил Кларк.
- Очень,- ответила она и неожиданно для себя сделала вывод, что за все это время она смогла, наконец, убедиться в своем искреннем чувстве к человеку, сопровождающему ее в жизни и заменившему ей хоть на какое-то время отца.
Она вдруг вспомнила его сильные руки и могучие плечи, и с горечью подумала, что к ним нельзя сейчас прикоснуться.
- Что-то случилось?- встревожился капитан и на минуту вывел ее из раздумий.
- Да, нет, все в порядке, это я так,- и Люси сконфужено отодвинулась в сторону.
- Тогда едем,- сухо сказал капитан и, выходя из лаборатории, добавил,- я сейчас свяжусь с участком и подскажу ребятам, в каком направлении работать, а вы пока отдыхайте,- и захлопнул за собой дверь.

Люсиль устроилась в тихом укромном уголке лаборатории, а Обрайн сел в дальний угол.
Надо сказать, что сама лаборатория была оборудована очень хорошо, и в ней можно было отдохнуть. Здесь были и опускающиеся вниз гамаки, и удоб¬ные кресла с подголовниками, и даже маленькие подушки.
Все это вхо¬дило в комплект и давало возможность работать круглосуточно. Даже со¬держался некоторый запас пищи, в виде консерв  и прочих необходимых продуктов. Само помещение внутри лаборатории было изолировано также и от кабины водителя, что давало возможность отдохнуть.
- Вы не волнуйтесь,- обратился к ней Обрайн,- все будет в порядке, и пока поспите, а то я предчувствую, что работенки  будет  многовато.
- Хорошо, - сказала Люсиль, и, закрыв глаза, почти сразу же мгновенно уснула.

Наверное, сказались усталость и нервозность событий за последние пять часов.
Но, сон, однако, не был продолжительным, и спустя полчаса она проснулась. В голове зашумело, но Люси все же преодолела себя и спросила у Обрайна, где они находятся.
- Возле дома Главного прокурора,- ответил тот и замолчал.
Они посидели в тишине еще минут десять, пока, наконец, 0брайн не произ¬нес:
-     Наверное, что-то случилось. Пойду, посмотрю.
Люсиль промолчала, и сержант это воспринял как знак согласия. Не успел он высунуться наружу, как дверь неожиданно открылась, и появилось озабо¬ченное лицо Кларка.
- Дело худо, ребята,- сказал он, втискиваясь в лабораторию, - убили еще двух человек  -  главу местного муниципалитета и одного из его помощников. Главный в гневе и не дает санкции на обыск, считая, что это не вопрос первой необходимости.
- Вот так дела,- сокрушенно помотал головой Обрайн,- и это суббота - выходной день.
- Да, дела хуже некуда,- согласился Кларк и молча, опустился в кресло.
- И что же мы будем предпринимать? - озабоченно спросил Обрайн.
- Пока ничего, будем ждать развития событий. На всякий случай, я сказал ребятам, чтобы кружили вокруг этого здания и смотрели в оба. Ведь что-нибудь отыщется, как зацепка.
- Это хорошо, но было бы лучше его подстраховать там. Наверное, мне лучше возвратиться туда.
- Не надо,- возразил Кларк,- это, наоборот, только усложнит.
Сейчас охрана подумает, что все обошлось и не станет поднимать лишний шум, но стоит тебе туда прийти, как они немедленно известят обо всем  свое начальство, а это грозит нам неприятностями, хотя бы за то, что вы там были.
- Да, пожалуй, это верно,- согласился Обрайн,- но как же поступить дальше?
- Я пойду,- неожиданно для всех сказала Люсиль,- я знаю, что это нарушение, но все же не могу оставить его там одного.
- И что же вы сделаете?- спросил капитан.
- Я вернусь обратно в ту же комнату, куда меня принесли в первый раз и попробую разузнать, в чем там дело. Куда они девают эти мертвые тела и что используют для своих исследований. Меня ведь никто не видел, а те, кто при¬носил, знают, что я мертва.
- А как объяснить смерть обоих охранников?- спросил Обрайн.
- Да, очень просто. Охрана подумает, что это сделал кто-то из вас, и поэтому, шум поднимать не будет,- ответила Люсиль.
- Весьма интересно,- ответил капитан и на минуту задумался. – Ну, хорошо, - наконец сказал он, -  пусть, будет по-вашему. Но, как вы туда проберетесь?
- Да, по той же трубе.
- Но ведь это опасно, да и крыс там много.
- Ничего, справлюсь.
- Хорошо, в таком случае, давайте мы вас снабдим  новым микрофоном. По крайней мере, мы будем знать, что там происходит.
- А это не опасно, вдруг, что будет слышно от вас?
- Да нет. Он работает только в одном режиме, так что можно не волноваться. Плохо, конечно, что вы нас слышать не будете. До понедельника никакого персонала не будет, за исключением, разве что охраны и дежуривших сестер. Это одно. А второе - охрана все равно сообщит доктору, что здесь кто-то побывал. Они доложат, но, скорее всего, скажут, что то был просто одинокий псих, который пробрался внутрь неизвестно как и хотел расправиться с охраной. А что касается персонала, то он, в принципе, и не нужен. Достаточно взглянуть на то, что происходит во время дежурства.
- Но, что это нам даст?-  спросил сержант.
- По крайней мере, мы установим, что на самом деле кроется за всем этим, и кто стоит под кодовым названием - доктор Авель.
- Вы думаете, он прибудет?- спросила Люсиль.
- Обязательно. Такие прорывы не в его планах, а мы выясним заодно, что он задумал и законно ли все это. А самое главное, нам надо узнать что-либо о пропавших полицейских, дежуривших в ту ночь возле их здания. И чем ско¬рее мы выясним это, тем быстрее сможем добиться санкции на осмотр здания. Да. И еще одно. Не забудьте о том, что мы в этом деле не участвуем официально. Поэтому, полагайтесь только  на себя.
- Окей, мистер Кларк. Я постараюсь.
- И последнее. Берегите себя, как можете. А то я не прощу себе такого никогда в жизни.
С этими словами капитан вышел из лаборатории, и они двинулись в сторону Айзель-стрит.
Спустя минут двадцать, все прибыли на место и, выгрузившись, подошли к злополучной трубе.                                             Кларк снабдил Люсиль  микрофоном, фонариком и произнес:
- Я думаю, что мы уже утром сможем выпить чашечку кофе и даже чего-то покрепче. Удачи вам и не забывайте, что это мы делаем вынуждено. Вы вправе остаться здесь и никуда не ходить.
- Нет. Я пойду, и ничто не заставит меня отказаться от этого.

- Ну, тогда с Богом,- и Кларк перекрестил Люсиль, как священник, отправляющий путника в далекую дорогу.

Люсиль отмахнулась и сказала:
- Ладно, вам, за упокой еще рано воспевать. Если бог есть  - то поможет, а если нет - то одна у нас дорога.
Так сказала Люсиль и мгновенно скрылась в трубе.
- А она не заблудится?- забеспокоился Обрайн.
- Нет. Такая девушка всегда найдет выход,- и Кларк почему-то задумался.

                                   ЛАЗ
Труба, если так можно было назвать то канальное произведение строительного треста, была сама по себе свободна. Наверное, ею несколько дней не пользовались, и дно было чистое.                                                                                                               Люси полз¬ла вперед и думала о том, что же делает там наверху Макс.                                                                                           -  Хотя бы он не попался, - молилась про себя Люсиль, и это заставляло ее двигаться быстрее.                                                                                                                                               Труба была длинной. И девушка  уже проползла достаточно много, но той загадочной решетки не было.
"Уж не заблудилась я случайно?"- подумала она, но вот вдалеке что-то блес¬нуло, и Люсиль повеселела.
Но радоваться, как раз, было нечему.  Протиснув¬шись вперед, поближе, она увидела впереди что-то мохнатое, серое и злобное.
-  Черт, это же крысы,- и хотела рвануть назад.
Но ей ведь надо идти вперед и, стиснув зубы, угрожая фонариком, Люсиль, молча, продолжила движение.
Крысы разбегались по сторонам, а некоторые даже перескакивали через нее, отчего у Люси перехватывало дыхание, и время от времени  по всему ее телу бегали "мурашки".                                                                                   -  Скорее бы ответвление,- шептала она про себя, то и дело, опасаясь, что какая-нибудь крыса ее укусит.
Но, к удивлению, они не бросались на нее, а убегали кто куда.
"Наверное, не голодные", - подумала  Люсиль, освещая фонариком дорогу впереди.
И вот, наконец, она увидела, как труба резко уходит вправо, а основ¬ная ее поточная линия  идет как бы влево.
Люси напряженно думала, куда ей ползти. Ведь Обрайн говорил, что уходил в сторону, но с какой стороны -  точно не сказал.
Можно было бы, конечно, добраться до решетки, а оттуда уже пойти, как говорил он, но, вспомнив о крысах и приключениях Макса, она ре¬шила свернуть здесь.

Продвинувшись по новому маршруту, она вдруг ясно услышала впереди себя какое-то далекое шипение или что-то в этом роде.
"Господи, хоть бы никто не додумался чего нибудь слить сейчас",- молила Люсиль и ползла дальше.
Добравшись до заветного выхода наружу, или в ту комнату, в которой побывал Обрайн, Люси прислушалась к тому, что проис¬ходит наверху.
Пока было все тихо. Шипенья не было слышно и можно было выходить.
Она осторожно протиснулась вверх и попыталась приподняться.
Ноги немного скользили, но, уперев их в бока трубы, Люси все же добилась своего, и ее голова показалась на поверхности.
В помещении было тихо и довольно светло.
Глядя снизу, она увидела стоящие  кушетки и какую-то  аппаратуру.
Девушка потихоньку выбралась наружу, отряхнулась и поискала глазами место, куда бы можно было спрятаться в случае опасности.
В правом углу она заметила большой ящик и решила, что это оно и есть.
Согнувшись почти пополам и осторожно перебежав комнату, Люсиль спряталась за ящик. И как раз вовремя.
В комнату входили двое. Это были уже знакомые ей охранники.
Они были в ярости и беседовали:
_   Черт тебя подери, Вилли, как ты допустил, чтобы нас сцапали, как сосун¬ков?
- Ты лучше на себя полюбуйся,- огрызнулся второй,- и тогда поймешь, чья это вина. Не надо было опаздывать.
- Я всего на минутку-то задержался, и на тебе. Ну, ничего, я с этим копом еще рассчитаюсь. Жаль, что тогда пуля прошла мимо.
- Ладно, что теперь говорить. Начальству мы доложили, и оно скоро прибудет, а нам надо пока просмотреть все, нет ли чего такого, чего бы можно было опасаться.
- Да, это вряд ли. Полиция такими вещами не занимается. Скорее всего, они попали сюда случайно. Вот только не знаем как.
- Слушай, надо на всякий случай поднять все решетки в канализационных отводах. Хватит им выветриваться, а также включить очисные фильтры.
- Да, это ты правильно говоришь, - согласился второй, - жаль, что мы этого раньше не сделали.
- Да не мы, а те кретины, что мертвы. Вот болваны. Да они и были всю жизнь такими. Ты ведь их знал раньше?
- Да знал, но не так уж сильно. Умом они, конечно, не отличались, зато были все время неразлучны и друг друга не подставляли, как некоторые делают сейчас.
- Ладно, ладно, - поспешил заверить напарника первый, - не горячись, никто никого не собирается закладывать. Обо всем ведь уже договорились.
- Да, это я так. К слову, - отозвался второй.
На этом их разговор оборвался, так как они, осмотрев поверхностно ком¬нату, ушли и закрыли дверь.
Люсиль облегченно вздохнула и про себя отметила, что ей все же следо¬вало поучиться у Макса терпению, а то она думала, что сердце выскочит из груди за время их разговора.
Девушка встала и осмотрелась. Теперь комната предстала перед ней в ином виде. Она была битком набита человеческими телами, но это была не та первая комната, где были Макс и Обрайн.
-   Наверное, это та, что шла следом за первой, - прошептала Люси и принялась тщательно изучать топчаны с человеческими телами.
Примерно сосчитав, Люсиль обнаружила около пятнадцати человеческих тел, и возле каждого стояла миниаппаратура, а также своя лампа и висели какие-то таблички.
Подойдя ближе к одной из них, Люси увидела надпись. "Заграновано", а далее дата и номер самого пациента.
Что это обозначало -  она, конечно же, не могла понять, даже не взирая на свое университетское образование. Поэтому, пошла дальше, но повсюду было одно и то же.
Тогда, она принялась разглядывать сами тела, кото¬рые здесь почему-то были покрыты красно-розовыми простынями.
Остановившись возле одного из них, Люсиль стянула с него простынь и чуть не вскрикнула от изумления.
Внутри тела ничего не было. Toeсть, там не было ничего : ни легких, ни сердца, ни остальных органов, не говоря уже о кишечни¬ке. Вобщем, все это напоминало жуткую картину выпотрашивания внутреннос¬тей, только в более презентабельном виде.
Ребра были аккуратно распилены и отведены в стороны, отчего казалось, что под простыней лежит женщина. Сейчас же определить это было невозможно, так как ничто не указывало на принадлеж¬ность  к какому-либо полу.
Люсиль с ужасом отвернулась, но собравшись с силами, продолжила осмотр. И везде, во всей комнате было одно и то же.
"Для чего же это нужно?"- не могла сообразить девушка, тщетно пытаясь разгадать тайну.
Она подошла к столу и увидела журнал. В нем не было никаких фамилий, указаний и чего бы такого, способного помочь в этом вопросе.
Там стояли лишь номера и даты эксгумации, и новые даты, неизвестно, что обозначающие.
Девушка закрыла журнал и не знала, что делать дальше. Но тут опять послышался шум, и Люсиль опять спряталась за ящик.
В комнату вкатили носилки на колесах и две медсестры спокойно, без слов, погрузили одно из тел  и, молча, вывезли его из комнаты.
"Куда они его повезли? - напряженно думала девушка,но не могла же она пойти следом.
Поэтому, ей пришлось довольствоваться тем, что есть. Она по¬ходила еще раз между кушеток и задумалась на тем, что ей предпринять в следующий раз.
Люси обратила внимание на то, что медсестры были полностью одеты в белое и лица их скрывали маски.
-  А что, если мне попробовать самой, - вдруг подумала она,- скорее всего, они не знают друг друга, или тщательно скрывают
это. Поэтому, вопросов быть не должно. Важно  только знать, куда они направляются.
Люси походила по комнате в поисках какой-нибудь одежды, но, как назло, ничего хотя бы немного похожего нигде не было. Тогда она решила пройти в другую комнату, в надеж¬де   найти там чего-нибудь.
Люсиль тихонько подошла к двери, осторожно ее приоткрыла и прислушалась. Везде было тихо, лишь где-то вдали слышно было какую-то мелодию.
"Это, наверное, в охранной комнате", - подумала она и проскользнула в кори¬дор.
Пробираясь между растений и озираясь по сторонам, Люси не знала, куда же ей направиться и решила, что войдет в первую попавшуюся. Подойдя ближе к какой-то двери, она тихонько ее.
В ответ послышалось злобное шипение, которое все больше нарастало, и Люси со стра¬хом прикрыла дверь. Шипение прекратилось.
-  Это еще что такое?- думала Люси,- может, это мне послышалось? - и она вновь приоткрыла дверь.
Все было тихо, но какое-то странное чувство опас¬ности не покидало ее ни на секунду, и Люси решила все же отбросить эту затею и пройти к следующей двери.
Тут она, вдруг, увидела идущих по коридору санитаров. Они тоже были одеты в белое и белые маски, за исключением того, что на них не было белых кол¬паков.
Люси спряталась в кустах и тихо сидела. Когда они подошли ближе, она услышала отрывок их беседы.

Один говорил другому:
- Я слышал, как доктор сказал, что не будет больше заниматься реоперациями. Они поглощают слишком много поливиэнтолов. Поэтому, будем переходить к более насыщенному компоненту.
- А я слышал, что он вообще отказался от этого, и не хочет больше продолжать исследования.
- А почему? - поинтересовался первый.
- Наверное, ему не дают достаточно развернуться. Все эти комиссии, расспросы, что, да к чему, выводят его из равновесия.
- Да уж. Это точно. Только на прошлой неделе приходили двое. Интересовались нашими достижениями в области паравиртуального телодвижения.
- Что же он им ответил?
- Он сказал просто,- засмеялся второй, - пошли вы все к чертовой матери. Правда, потом извинился и пояснил, что все идет согласно его расчетов и по плану. Также пожаловался, что маловато выделяют средств на эти цели.
- А откуда эти двое были, не знаешь?
- Да, скорее всего, из Центрального ведомства, что курирует науку и технику. Им ведь так хочется быстрее овладеть миром, что ни на секунду не оставляют нашего доктора в покое.
- Это уж точно, даже присылают к нему домой некоторых людей...

На этом разговор прервался, и они ушли. Из услышанного Люси смог¬ла понять только одно, что доктор Авель весьма популярная личность в кругах высшего эшелона власти и что здесь создается нечто новое, в виде сверхсекретного оружия.
Сделав такие умозаключения, девушка решила идти дальше, но в эту комнату все же зайти не захотела.
Все-таки страх победил, и она двинулась к другой двери.
Приоткрыв ее немного, прислушалась, а потом заглянула вовнутрь.
В комнате никого не было и, к удивлению даже для себя, Люси обнаружила бесчисленное количество спецодежды.
-  Наверное, это помещение для переодевания,- догадалась девушка и тихо проскользнула внутрь.

                                             МАКС
С детства Макс был парнем настырного характера. Он не любил, когда дело не доводилось до конца. Сегодня ему пришлось уже довольно многое пережить. И хотя в серьезных переделках он был не раз, но в такое дурное положение еще ни разу не попадал.                                                                                                               Тревожно всматриваясь в окружающее, Макс почему-то вспомнил свое совсем недавнее  прошлое.                                                                                                                               Все началось более трех лет назад, когда у него неожиданно погибли в автокатастрофе родители, и он встретил Люсиль. Нельзя сказать, что это была любовь с первого взгляда.                                                                   -  Такого не бывает,- неоднократно любил повторять он своим друзьям.                                                                                                  
Но что-то неведомое притягивало его к Люси. И хотя в его молодости было достаточно женщин, он все же не мог отделаться от мысли, что она ему наиболее дорога.И дело здесь было вовсе не в том, что они спали иногда вместе, или применяли какие-то изощренные методы искусства любви. Скорее, наоборот, он любил ее просто, или можно сказать по-будничному, возможно даже в чем-то привычно и как-то  естественно.                                                                                                            Приносил цветы, дарил подарки, и все это напомина¬ло заботу о ком-то, нежели о какой-то   утехе.                                                                                                                                             И это нравилось Максу. Он уже давно хотел сделать ей предложение, но как-то не решал¬ся и все оттягивал на будущее. И не потому, что боялся потерять свою свободу, а просто дорожил ее свободой, так как понимал, что создать семью не так уж легко, а иметь детей -  тем более.
Поэтому, он давал возможность Люсиль проявить себя на работе, вдоволь понаслаждаться свободой и уж затем, как бы незаметно, сделать то, что обещает каждый мужчина, находившийся в каких-либо отношениях с женщи¬ной. Сказать, что он переживал по поводу Люсиль, это значит не сказать ничего.
Макс страдал, но не настолько явно, чтобы это видели его друзья, она и даже он сам.
Он был страдальцем внутри, и, постоянно поглощая в себе ту или иную жажду непознанного и наоборот, Макс пытался разрешить одну единственную для него задачу - это создать ту благополучную семью, о которой он давно мечтал и хотел бы иметь не просто надуманную почву под ногами, а реальную открытую и чистосердечную основу их отношений.
Триггер никогда не считал себя уязвленным, если женщина или тот человек, с которым он был в то время, в чем-то ему отказывал. Он умел пони¬мать других, умел доставать их самих изнутри себя и по мере необходимос¬ти уступал им в первенстве.                
И Триггер, как бы выражая самого себя, непременно время от времени повторял:                                                                                -  Если бы не моя доброта, то что бы вы вообще делали?                                                        Хотя в душе часто и огорчался  от своих дей¬ствий. Быть может, где-то и  нужно было настоять, а он не делал этого.
Он вечно что-то не договаривал. И, наверное, это правильно, так как у него в большинстве случаев не было никаких конфликтов с окружающими и, тем более, каких-либо скандальных историй.
И, сейчас, когда Триггер узнал, что случилось с Люсиль, у него больно защемило сердце. Он не подал виду, что сильно переживал, но внутри его все клокотало.
И, наверное, только потому, он так резко и грубо распра¬вился с теми охранниками, хотя и понимал, что делал это только из нуж¬ды.
Люсиль ему нравилась. Нравилась буквально вся. Он любил ее походку, ее внешность, улыбку, и даже выражение огорченности им лично.
Все это доставляло Максу то удовольствие, которое испытывают отцы  в заботе о своих озорных детях. Но все же, это была не отцовская любовь и привя¬занность.
Это и была та настоящая любовь, которой должен жить каждый человек.
И если Макс понимал это, то Люси совсем еще не отдавала в том отчет.
Ей казалось, что Триггер должен отдавать ей больше внимания. Но настоя¬щее свое отношение к ней, Макс держал возле себя и никогда не позволял вытянуть его наружу, ибо это просто бы его обезоружило.
Он наверняка знал, что всякая тайна перестает быть ею, если обнародуется.
Так же и любовь. Если она снаружи, то это лишь поверхностное и лживое чувство, а если она изнутри, то это навсегда.
Вот таким был Макс Триггер, или таким его сде¬лала природа себе в подобье. И что бы ни говорили скептики, человек всегда будет оставаться человеком рядом с таким же, если внутри у него горит огонь самой, что ни на есть, настоящей и искренне чистой любви.                                                                   Но не настырный и пекущий всех, а тот, который смог бы согреть того, кто, в первую очередь, несет его в себе, а затем раздает людям.
Именно к таким и относился Макс, и таким его хотела, естественно, ви¬деть сама Люсиль.                                                                                                          Но девушка была еще молода, и ей пока не под силу было понять, чего же она на самом деле хочет и что ожидает от своей судьбы.
Макс зашел в лифт и спокойно нажал кнопку верхнего этажа. На табло загорелась цифра семь.
-    Поистине, мне сегодня везет,- подумал Триггер, - сегодня седьмое, сегодня я встретил и спас Люсиль, и вот еду на седьмой этаж. Наверное, в этом что-то есть".
Но, размышлять ему было некогда, так как лифт остановился, и дверь откры¬лась. Прямо перед ним был холл, где сидели опять два охранника и спокой¬но играли в какую-то игру.
"Вот, черт, опять влип", - подумал, было, Макс,
но, к удивлению, на  него никто не обратил
внимания, и только когда он проходил мимо,
один  из охраны заметил:
- Слышишь, приятель, ты долго не задерживайся, а то нам самим мало,- и он, грубо засмеявшись, подмигнул Триггеру.
Макс криво улыбнулся и подмигнул в ответ. Потом быстро прошагал вглубь коридора.
Здесь было примерно так же, как и на первом этаже, разве что света и растений чуть поменьше.
Дорожка между них была пошире и это дава¬ло возможность скользить по ней с какими-то носилками, колбами, медицин¬скими аппаратами  всем тем, кто там находился или дежурил.
-   Вот почему не было большого шума,- подумал Макс. - Наверное, на каждом эта¬же своя охрана и своя система проверки, но почему тогда не проверили меня?
И тут он понял, что поднимался-то со стороны внутренней части помещения, а значит, уже проверен. Здесь вероятно был и наружный лифт, по которому можно было подняться, не заходя в первый поток. Его-то Макс и хотел уви¬деть.
Продвигаясь по коридору, он обратил внимание, что комнат здесь поболь¬ше, чем внизу, и что они битком забиты пациентами. Кто там был, ему видно не было, но заглянуть бы не помешало. И Макс уже было направился к одной двери, как тут вмешался какой-то человек, одетый во все белое и в маске:
- Вам не сюда, молодой человек, вам прямо и налево, в следующую дверь.
- Спасибо,- ответил Триггер, хотя и не знал, зачем он туда идет.
Но, делать нечего, и к тому же нельзя было выдавать себя. Поэтому Триггер пошел в указанном направлении.
Там, куда он зашел, почти не было осве¬щения. Beзде царил полумрак, и повсюду стояли кровати или что-то вроде них.
-  Наверное, это комната отдыха,- подумал Макс, и хотел было отправиться назад, как вдруг к нему на шею опустились чьи-то руки, и он услышал:
- Что, милый, заблудился, но ты сильно не переживай, два поцелуя тебе не повредят.
Триггер не успел еще и сообразить что к чему, как непонятно откуда взяв¬шаяся девица уже тянула его в постель, на ходу снимая с него и с себя одежду.
- Да, я вовсе не хочу,- начал, было, Макс, но в ответ услышал:
- Нельзя, милый. Доктор сказал, что все должны давать то, что необходимо.
- А-а, раз доктор велел, значит надо, - решил подыграть Макс и улегся с девицей в постель.
Что случилось потом, в принципе, значения не имеет. Скажем лишь одно, что Максу было не до этого, а посему девице пришлось изрядно потрудиться и, в конце концов, она сказала:
- Что-то ты сегодня не в духе. Может, пройдешь у нас тест?
- Нет, спасибо, просто вымотался вчера,- соврал Макс.
- А-а,- сказала девица, - тогда понятно.
- Что понятно?- удивился Триггер.
- Ты что, с луны свалился, что ли?- вдруг начала его соблазнительница,- Всем ведь известно, что здесь сдают мужское семя, включая и охрану, а ты, наверное, новенький?
- Да,- согласился Макс,- я только вчера был первый день.
-   0-о-о, так до тебя еще не добрались,- пошутила девица,-ну ничего, не расстраивайся. Все впереди,- и она снова взялась за свое дело.
- Слушай, я больше не хочу, мне и этого-то не нужно было.
- А тебя и не спрашивают, хочешь ты или нет. Все равно на сегодня будешь моим.
Триггер замученно поднял вверх глаза и произнес:
- Ладно, делай что хочешь, только побыстрее, а то я спешу.
- Хорошо, не волнуйся, я мигом, - и она снова принялась за свою необыкновенную работу.
А то, что это была работа, Макс уже не сомневался.
"Наверное, они выкачивают семя и от нее, и куда-то используют", - поду¬мал он, но куда, в этом предстояло еще разобраться.
Наконец, все закончилось.
- Что, устал, красавчик?- поинтересовалась девица.
- Да,- тяжело вздохнул Макс.
- Ничего, потерпи. Еще раз, и все.
- Что-о-о?- воскликнул Триггер,- я об этом не знал.
- Теперь, будешь знать. Доктор сказал, после каждого раза надо делать новый забор. И так три раза.
Теперь Макс понял, почему девица отходила от кровати и что-то там делала.
- Ты что же, хочешь сказать, что все это относишь в лабораторию?
- А как же, - ответила она,- для этого мы и здесь.
- Ну и как, нравятся тебе это?- спросил заинтересованно Триггер.
- А почему нет?- ответила девица, - деньги платят хорошие, работы не особо много, жилье оплачивают,так что,почему бы и не работать.
- Да,- согласился Макс,- и много ты пропускаешь за смену?
- Фу-у, какой ты некультурный. Надо говорить так. Сколько проб я делаю. Это ведь работа, а не разврат.
- Да, извини. Я не знал, - извинился Макс.
- Так вот, - продолжала она, - я делаю несколько, в зависимости от своей яйцеклетки, состояние которой я проверяю с помощью специального прибора. Вобщем, бывает дело доходят до трех - четырех мужчин, не больше, так нужно для необходимого количества регаляций омутненных видоэкспроированных сегментных ее соединений.
- И как  ты все это выдерживаешь? - удивился Макс.
- Да, очень просто. Во-первых, перерыв между операциями где-то часа два-три. За это время я отдыхаю, ем, употребляю поливитамины, глюкозу и обычное сливочное масло. Это и дает необходимую защитную реакцию на нововведение. К тому же, это развивается, и я привыкаю к такому, уникальному в своем роде режиму, что дает хороший стимул.                                                                                               -    Да уж, никогда бы не подумал,- сказал Макс, потихоньку вставая.
-    Эй, а ты куда собрался, еще раз это нужно сделать и не забудь вложить карточку в тот аппарат, что на столе. Он фиксирует мои пробы, а также уточняет личность и характеристику человека, в данном случае тебя.
- Хорошо, хорошо, - успокоил ее Макс, и пока ока ходила по своей необходимости, достал из формы карточку охранника и опустил ее в машину. Там что-то защелкало, замигало, и уже через секунду с небольшим шумом и очень плавно она вышла из нее.
Триггер забрал ее и вложил себе в карман.
"Слава Богу, что она не видела физиономию на карточке, а то бы точно догадалась", - подумал Макс.
Девица вскоре пришла, и они опять занялись тем, чем и раньше. Времени, правда потре¬бовалось гораздо дольше, нежели вначале, на что она сразу отреа¬гировала:
- Я вижу, тебе не часто приходится это делать, но не переживай, пройдет с полмесяца и ты освоишься.
- Спасибо,- ответил Макс, утешая себя мыслью о том, что это, наконец, в последний раз.
- Ну, вот и все, сказала она и встала с кровати,- ты сделал то, что я тебе говорила?
- Да, - ответил Макс,- можно идти?
- Ну, конечно, дорогой, если не хочешь еще раз это попробовать, но уже просто так,- улыбнулась она.
- Нет,- чуть было не закричал Макс и проворно начал одеваться.
- Ну, счастливо, красавчик, приходи завтра,- и она   мило ему улыбнулась.
Надо сказать, что девушка и впрямь была хороша собой, и даже чем-то напоминала Максу Люсиль.
Но, все же это была не она и Триггер от¬несся к этому, как к очередному заданию. Он оделся и вышел из комнаты.
Оказавшись в коридоре, Макс на несколько секунд растерялся, не зная, куда же ему идти дальше, и завертел со стороны в сторону  головой, на что кто-то, проходя мимо, сказал:
- Вам налево и прямо. Там, в конце есть комната усиленного питания.
- Спасибо,- ответил Макс и зашагал в указанном направлении.

В конце дорожки он действительно увидел комнату и вошел в нее. Это была обыкновенная столовая, полки которой ломились от изобилия про¬дуктов и напитков.
Людей здесь не было, и Макс решил взять что-нибудь  поесть, но тут он услышал чей-то голос:
- Подойдите сюда, молодой человек.
И обернувшись, он увидел в углу комнаты фигуру в таком же белом халате, что и на остальном медперсонале.
Возле нее стоял какой-то прибор. Макс повиновался и сел на предложенный стул.
Женщина взяла его руку и положила на какую-то выдвижную панель. Что-то кольнуло его в палец, и он хотел было одернуть руку, но она удержала его и произнесла:
- Сидите тихо.
Спустя несколько секунд, она отпустила руку  и велела подождать. Затем посмотрев на свой дисплей, вручила ему список  с указани¬ем тех необходимых продуктов, которые надо было сейчас съесть.
Женщина сказала:
- Все это необходимо сейчас сьесть и после этого немного отдохнуть в комнате напротив.
Триггер, молча, кивнул и пошел со списком к полкам с продуктами. Выбрал то, что нужно и принялся есть.
Приготовлено было, откровенно говоря, довольно невкусно и Макс вначале даже не понял, почему так, но потом сообразил.
Было мало соли, мало сахара и горькости. И это придавало пище какую-то пресность. Зато соки, шоколад и фрукты были настоящими, и он с удовольствием все съел.
Плотно поев, Триггер вышел из комнаты и зашел в другую, напротив. Это было обычное помещение для отдыха. Макс прошелся по комнате и с удивлени¬ем обнаружил, что там никого нет.
-   Наверное, сегодня мало людей, сегодня же суббота, - подумал он.
Затем, покрутившись несколько секунд возле кровати, Триггер решил все же прилечь, да и чувствовалась усталость за последние сутки.
Он лег на достаточно мягкую, но не прогибающуюся кровать и мгновенно уснул.
Время шло, а Макс все не вставал, но вот, спустя сорок минут, его разбудил будильник. Он издавал какие-то непонятные звуки, которые действо¬вали ему на нервы.
Макс машинально вскинул руку и хотел его выключить, но с удивлением обнаружил, что там ничего нет.
Он привстал, звук продолжал¬ся. Тогда ему пришлось встать совсем, и все стихло.
"Интересно, - подумал Триггер,- а что делать, когда не хочешь вставать"? - но так и не найдя ответ на свой вопрос, Макс решил продолжить свой поиск.
К его удивлению, голова не болела, и чувствовал он себя довольно хорошо. Поэтому, спустя еще пять минут, он вышел из комнаты и направился к лиф¬ту, по дороге поправляя свои брюки, которые почему-то стали большими.

                                           ПРАЗДНИК
Пока Ноэль с трудом натягивал на себя костюм нового градо¬начальника из какой-то русской пьесы, доктор Шевель обдумывал, как же ему действительно сегодня поступить.                                                                                         То ли остаться здесь и шумно попраздновать, то ли углу¬биться в свои научные изыскания и незаметно ускользнуть со двора. Наверное, он сильно задумался при этом, что даже Катрин обратила внимание.
- Ты что же там делаешь, мой милый. Сегодня я тебя никуда не отпущу. Мы будем праздновать здесь до самого утра.
-   Вот прицепилась, - подумал про себя Максимилиан, а вслух произнес, - ну, что ты, дорогая, как я могу думать еще о чем-то, когда ты здесь, и мы вообще отдыхаем.
Катрин игриво помахала пальчиком:
- Я ведь знаю, что это не так, но хочу надеяться на твое доброе сердце и хорошее отношение ко мне.
- А она не такая уж и дура,- опять подумал Макси,- и что она во мне нашла, - а вслух произнес, - знаешь, дорогая, я бы хотел выпить за твое здоровье и немного рас¬слабиться, прогулявшись по саду.
- С удовольствием, - Катрин ответила ему и пошла к бару налить спиртное.
Раздался звонок в дверь.
- Наверное, кто-то из гостей, - сказал Ноэль и пошел к выходу открывать.
Так и было. На пороге стоял   незнакомый человек и улыбался.
- Извините,- обратился он,- я бы хотел спросить, нет ли здесь доктора Шевеля.
- Да, он здесь,- ответил быстро Ноэль и, обратившись к Максимилиану, сказал:
- Доктор, это вас,- и быстро отошел в сторону.
Шевель отлично знал этого человека. Это был его личный телохранитель и одновременно посыльный.
Телефонам он не доверял, а потому общались лично.
Подойдя к нему, Шевель спросил:
- Что случилось, Чарли, почему вы здесь?
- Весьма огорчен, что прервал ваш отдых, но у нас небольшое происшествие, док. Кто-то проник внутрь и убил двух охранников.
- Установили кто?
- Пока нет, но смею утверждать, что это был какой-то псих. Только он мог расшибить голову одному и утопить в трупном яде другого.
- Хорошо, я сейчас иду, а вы подождите меня на улице.
- Хорошо, док,- ответил тот и скрылся   за дверью.
Несмотря на свое авторитарное положение, Шевель ко всем обращался на «вы». Исключение составляла  разве что жена, и люди -  в основном, это мужчины, так как с женщинами он знался мало, которых он знал лично с давних пор.
Шевель подошел к Ноэлю и извинился перед ним:
- Извините, Ноэль, но дела вынуждают меня покинуть праздник, поэтому я прощаюсь и оставляю под вашим присмотром свою жену.
- Хорошо, мой друг, - сказал Карбоцини,- я позабочусь, чтобы ей не было без вас скучно. А может, вы еще вернетесь?
- Да, нет. Вряд ли. Дело серьезное, потребуется время.
- Ну что ж, в таком случае хочу предложить вам рюмочку на дорожку и попрощаться.
- Спасибо за предложение, но не могу.
- Хорошо, тогда счастливо и поскорее заканчивайте свои работы.
- До свидания, - сказал Шевель, обернувшись к своей жене и к Великому Импресарио.
Те кивнули, хотя видно было, что Катрин явно была недовольна.
"Опять будет скандал,- подумал вдруг Шевель,- ну, ладно, ей все равно не понять, а мне не достойно слушать ее бредни", - и на этой мысли он раз¬вернулся, кивнул Карбоцини и удалился вслед за вышедшим посыльным.
- Да-а, ну и дела,- сказал неожиданно Импресарио.
-   Что, что-то случилось серьезное?- забеспокоилась Катрин,- это грозит опасностью?
-  Не знаю, не знаю,- загадочно отвечал тот,- все будет зависеть от скорос¬ти его передвижений.
- Как это?- удивилась она.
- Да, просто. Ведь любая случайность сама по себе не случайна. Это вывод из того, что исходило раньше.
-    Что-то я ничего не понимаю,- отвечала Катрин.
- Да, здесь нет ничего сложного, - вмешался в разговор Ноэль, - действительно, любая случайность располагает силой временного отображения в действии, тоесть, любой человек   снабжен своей силой передвижения и, определяя ход дальнейших событий, он использует эту силу. Это говорит о том, что человек способен разрешить свою страсть в зависимости от силы своего передвижения.
- А как же определить эту силу или как узнать, что лучше? - спросила Катрин.
- О-о-о, это уже вопрос большего порядка и, скорее, он относится к разряду сложнейших математических функций, нежели к обычной человеческой деятельности. Я бы даже сказал, что он относится к функциям логарифмического неравенства, но так как ваши знания в этой области составляют самый минимум, то не будем об этом.
- И, все же, я хотела бы услышать правду,- неожиданно заявила Катрин.
- А мы и говорим вам правду, - ответил Импресарио,- только надо уметь правильно ее понимать.
- Послушайте, не темните, неужели вам доставляет удовольствие испытывать мое терпение,- обозлилась миссис Шевель.
- Да, вы не беспокойтесь, с вашим мужем будет все в порядке. Это мы говорим совсем о другом.
- И я хочу знать о другом,- не унималась Катрин.
- Ну, хорошо,- ответил Ноэль,- представьте, что вы находитесь в каком-то замкнутом пространстве и представляете собой нечто, вроде круглого или выпуклого к верху шарика. Представили?- спросил он.
- Да, представила,- утвердительно кивнула Шевель.
- Теперь, представьте массу таких вот шариков вокруг вас.
- Готово,- улыбнулась почему-то Катрин.
- Так вот, ваш шарик постоянно находится среди других и неизвестно почти всегда, как поступят они в какой-то создавшейся жизненной ситуации. Также неизвестно, как обнаружить свой путь,если со всех сторон на него давят те ,кто окружает. Сила передвижений или сила давления у каждого шарика разная и нельзя вычислить достаточно точно, что будет с вашим шариком в ту или иную минуту. Поэтому, мы и говорим, что все будет зависеть от силы передвижения вашего шарика, или от силы давления. Чем она увереннее, больше -  тем реальнее окажется маршрут и тем более точным окажется результат. Если она слабее, то маршрут может меняться по нескольку раз, в зависимости от других шаров, но в итоге течение вы¬несет все равно к результату. Поэтому, мы часто говорим, стечение обсто¬ятельств, что обозначает, что движение и сила шаров, нас окружающих, поч¬ти совпадает с нашей собственной, и в итоге, мы приходим к результату в намеченное время. Теперь понятно?
- Что-то не очень,- неуверенно ответила миссис Шевель,- я бы хоте¬ла услышать что-нибудь попроще.
- Тогда, попробуйте сказать себе  "ложись спать"  и почувствуйте, что вы при этом испытываете.
- Буквально ничего,- тут же ответила она,
- Хорошо, тогда прикажите себе сесть.
- Тоже ничего.
- А теперь, сядьте.
Миссис Шевель села на стул и удивленно посмотрела по сторонам.
- Ну, села. И что?
- Что теперь чувствуете?
- Чувствую, что сижу,- ответила та.
- Вот и хорошо, что и требовалось доказать. Применяя свою силу, вы сразу же добились результата, а применяя внутреннюю конъюнктуру мозга, вы лишь приближаете этот результат. Короче говоря, каждый человек исследует другого путем мозговых операций, которых насчитывается в окружающем пространстве до полутора миллиона. Вот от этих операций и зависит будущее человека.
- Вы хотите сказать, что если я не думаю о чем-либо, или не направляю свою мысль на что-то, то значит, что практически не оказываю давления?
- Совершенно точно, миссис Шевель. Вы, рискуя стать жертвой, чего-то всегда боитесь, и это дает право другим больше воздействовать на вас самих.
- Господи, как это все ужасно. А я и не знала. Значит, теперь получается, что если я не думаю, то в это время меня кто-то все время подавляет?
- Нет. Немного не так. Если вы не думаете ни о чем, хотя такого, как правило, не бывает, то другие используют вашу силу в собственном интересе, так как все ортодоксальные поля имеют одно общее поле сближения.
Но все это идет как бы подспудно, тоесть  помимо каких-то физических действий. Но, если мы сочетаем в себе силу физическую и силу ума, тоесть мозга, то тогда наши шансы увеличиваются вдвое, втрое и так далее, в за¬висимости от позиций других.
- Да-а, это очень интересно, но скажите, Ноэль, как же все-таки угадать свою судьбу или как определить ее на будущее.
- Это довольно сложный вопрос, но попробую все же ответить. Понимаете, когда человек рождается, он несет в себе массу того, что сопутствовало ему при рождении и это дает ему право обретать то, что он захочет в дальнейшем. Тоесть, все зависит от выбора пути им самим, а умственные способности приходят гораздо позже, когда человек становится более взрослым. Так вот, рождаясь, человек как бы заранее составляет свою судьбу.
Тоесть, он рождается в какой-то определенной среде, которая уже вначале может позволить ему развить самого себя в мозговом отношении.
Но это далеко не самое главное. Далее, он начинает взрастать и по мере этого, постепенно набирает свой вес, как в мозговом начертании, так и в физическом. Поэтому,среда здесь играет огромную роль. Но,как я и сказал,это только первично. Когда же человек набирает необходимую форму, а это примерно лет пятнадцать-шестнадцать,то он становится как бы на свой путь. Он выбирает себе дальнейшую дорогу. И вот на этом этапе очень важ¬но не ошибиться. Все зависит от чувства преобладания над самим умом. Если фантазия огромна, и человек строит замки в своем воображении, то он, как правило, выбирает правильную дорогу, тоесть ту, которая по судьбе его. Если же преобладают другие чувства, тоесть чувство ложного невыполненного долга перед родителями или кем-то еще, чувства алчности или наживы, чув¬ство свехъестества, ну и так далее, то он ошибается. И здесь происходит  критическая инаугурация. Человек вводится в заблуждение путем своих противоречивых чувств. Мозг отключается и работает только система кон¬троля за действиями, которая не вполне способна дать настоящую силу про¬тивоборства. И только, спустя года, когда все чувства,  ранее переполняв¬шие его, исчезают или сравниваются с обыденными и той же фантазией, мозг начинает работать. Поэтому, многие начинают мыслить лишь в конце своей жизни, да и то очень мало, так как физическое тело берет дотацию у того же мозга. Так вот.
Судьба человека -  это единое и неделимое прошлое, настоящее и будущее, в которое попасть очень сложно. Дабы не ошибиться, надо спрашивать себя еще в самом начале, тоесть примерно в том возрас¬те, который я указал.
Разорванная же цепь пытается соединиться в любом случае и из этого уже исходит реальная жизнь человека на Земле. Тоесть, прежнее, настоящее и часть будущего сливается воедино, и это заставляет человека менять свой дознанный путь. В основе всего этого лежит, конечно же, квантовая и другая механика воспроизведение роста и эволюций. Именно она и задает тон всему живому, в том числе и нам.
- Но, что может указать нам на нашу судьбу? - спросила Катрин.
-    Сказать может многое, даже сама жизнь, но в основном, это сны, сновиде¬ния. Именно в них мы проявляемся наиболее достоверно. Сны - это воспро¬изведение будущего в прошлом и настоящем его составе. Участвуя в какой-либо игре, мы расходуем свой потенциальный   запас энергетического дна и как бы проваливаемся в прошлое. И это дает право на дальнейшее исследование жизни.
- О, Господи, Ноэль, нельзя ли сказать попроще?- возмутилась Катрин.
- Можно, но в таком случае надо подождать. Я попытаюсь это отразить на сцене.
- Хорошо, я согласна,- ответила миссис Шевель и опрокинула в себя рюмочку, как будто это была вода.
- Но, Ноэль, вы же недосказали, что такое судьба одного человека, - поинтересовалась вновь Катрин.
- Ну, хорошо, - утомленно ответил Карбоцини,- наберитесь терпения и слушайте.
- Мы все во внимании,- ответили Катрин и Импресарио.
- Итак. Дело было давним давно, когда на Земле еще не было людей, а ходили лишь дикие звери. В этом растущем оазисе солнечного тепла, зародилась одна клеточка или хромосом, как мы его сейчас называем, которая смогла обнаружить себя в виде настоящего человеческого творения,тоесть она в силу времени и  особых на то условий обратилась в человекоподобное существо.
Но, снаружи эта клеточка выражалась лишь телом, уже нам достаточно известным, которое, то и дело подвергалось опасности и время от времени умирало. Но это само тело, тоесть молекулярная масса, а клеточка или хромосом, увеличиваясь в количественном составе и ускоряя свой собственный рост путем неоднократных телоотложений, оставалась целой и невредимой.
И вот, по истечению многих лет, примерно около двух тысяч,
эта клеточка сформировалась как мозг, тоесть она выразилась в  человеке в виде мозга.
С тех самых пор человек и начался называться человеком, так как обрел себе ту частичку космического ума, которая зародила его самого. И вот, из поколения в поколение, или из одного тела в другое, независимо от генодрева, эта частичка развивалась. Она никуда не терялась, и только прибавляла свой умственный потенциал. В течение многих лет, она использовала достаточное количество тел и наконец стала больше, нежели это необходимо в земных условиях. И она начала делиться. Сначала надвое, потом на большее и так далее, по возрастающей, и вскоре разошлась по всей территории.
Начало первого деления можно считать и началом человеческого типа цивилизации и началом генопроизводства родов и тел. И вот разделившись до почти бесконечного множества час¬тичек, эта первая клеточка как бы уничтожается, но взамен она дает новый рост и новую популяцию, тоесть развивается уже больше таких частиц,  и каждая пытается собрать ей сходные из общего баланса. Таким образом, судьба человека, а это его физическое молекулярное тело и душа, складывается из степени обретения этих частичек, подобных первой величине. И чем больше степень  присоединения их друг к другу, тем  выше или чище становится сам человек. Его молекулярное тело тоже зна¬чительно изменяется и приобретает вид необходимо-нужного в каких-то особых условиях развития. Так вот.
Судьба отдельного человека - это строгая молекулярная зависимость от остальных подобных и единственно выраженная линия цепочки его развития (я имею в виду, мозгового развития, или, как мы еще говорим, духовного развития).
Итак. Мы знаем, что судьба - это та связывающая нить настоящего с прошлым, которая и обязывает к какому-либо поступку. Из таких поступков и сочетается дорога жизни того или иного человека. Совершенное в прошлом дает о себе знать се¬годня, а совершенное сегодня - гласит о рождении завтра. Конечно, на каж¬дую единостоящую судьбу ложится и чья-то другая, но здесь уже зави¬сит от большей степени приобретения тех маленьких частичек.
Поэтому, судьба людей часто в руках тех, кто более опытен в жизненном подходе сквозь время. Так что, судьба - это всего лишь слово, дающее понять, как не правильно мы жили в своем прошлом. А вообще, судьба - это обычная жизнь без каких-либо ограничений. Важно не домогать другого и важно ему не противостоять. Этот закон равновесия и дарует всем нормальный жизнен¬ный путь.
- Великолепно?- захлопала в ладоши Катрин,- но, если честно, то я много чего не поняла, но я не сожалею, что выслушала до конца.
- Да? - удивился Ноэль.
- Да,- утвердительно сказала Катрин,- теперь, я знаю точно, что со мной и моим мужем ничего не произойдет.
- Отчего же, - заулыбался Карбоцини.
- Да, просто потому, что я хочу этого,- и Катрин вновь потянулась к коньяку.
- Э-э, на сегодня вам, пожалуй, достаточно,- сказал Ноэль и убрал рюмки со стола.
- И здесь не дают вдоволь погулять,- грустно улыбнулась она и откинулась на спинку  кресла.                                                                                                                            -    Ну, все, переодевайтесь,- сказал Карбоцини,- а то гости уже почти на пороге.
- Да, пора, - повторил Импресарио,- и, молча, пошел одеваться зa занавес.
Катрин же посидела минут пять, а затем задумчиво сказала:
- Во все можно поверить, но я лишь не могу смириться с мыслью о том, что великие - это простые люди, которые почему-то не желают быть богатыми и сверхпрезентабельными.
Из-за шторок послышался голос Импресарио:
- Катрин, да, бросьте вы все это. Думайте лучше о том, как вы проведете вечер сегодня. В этом больше толку и пользы для всех.
- Да, я уже иду,- и она шагнула за перегородку.

                                   СТЕРИЛИЗАЦИЯ
Люсиль, вскочив в комнату и тщательно прикрыв за собой дверь, быс¬тро окинула ее взглядом. То тут, то там валялись по полу грязные одеж¬ды, а на отдельно стоящих вешалках было то, что нужно.                                                                                                                                         Поверх своей одежды она надела халат или что-то вроде этого, так как он засте¬гивался  не спереди, а одевался через голову. Затем надела какие-то краги на руки и, наконец, марлевую повязку и головной убор. Обернувшись и посмотрев в зеркало, Люси себя не узнала.
Со стороны на нее смотрел кто-то весь в белом и без лица. Только глаза могли выдать теперь Люсиль, но она тщательно пыталась скрыть их таинственный блеск. Приодев¬шись, девушка сказала в микрофон:
-   Теперь я похожа на какое-то чучело в белом и иду смотреть, что же здесь все-таки происходит. Первоначально наш план не удался, но я сама внесла коррективы и теперь следую по указанному маршруту. Все, что буду видеть и слышать постараюсь передать.

На этом ее словарный запас был исчерпан, и она двинулась в направлении двери. Надо сказать, что дверь была выполнена из какого-то листового стек¬ла, поэтому через нее было видно все, что происходило снаружи.
Подождав, пока очередное тело повезут те же медсестры, Люси набралась смелости и вышла в коридор.
Никто не обратил на нее  внимания, да, в принципе, там нико¬го и не было, за исключением охраны, которая занималась своим делом.
Люси последовала за носилками, держась на определенном расстоянии. Впереди идущие подошли к лифту, и одна из сестер нажала кнопку.
"Это, наверное, грузовой , - подумала Люсиль и поискала глазами пасса¬жирский.
Тот был напротив. Девушка подошла к двери и тоже вызвала лифт. Искоса наблюдая за преследуемыми, она пыталась рассмотреть, на какой же все-таки этаж они после этого поедут.                                                                                                           Лифт открылся, и медсестры шагнули внутрь, предварительно вкатив туда тележку с телом.
Обернувшись на мгновение, Люси все же смогла заметить номер высветившегося этажа. Там стояла цифра шесть. Она мгновенно нажала кноп¬ку своего лифта, и дверь закрылась.                         Через три секунды Люси уже была наверху. Медсестры уже выгрузились и катили тележку впереди себя.
Шестой этаж ничем не отличался от первого, за исключением разве что укрупненного  вида произрастающих здесь растений и большей просторности.                                                                                        Охрана, молча, наблюдала за происходящим, но, к удивлению, не спросила ничего. Люси спокойно вышла из лифта и последовала за медсестрами. Те, в свою очередь, свернули налево и прикрыли за собой дверь.
"Что же делать, - думала Люсиль,- не идти же, в самом деле, за ними".
Но здесь, как всегда это бывает, помог просто случай. Она наткнулась на какого-то мужчину, одетого в маску и халат, который велел ей зайти в комнату и ожидать там.
"Наверное, он меня с кем-то путает",- подумала Люси, но делать было нечего, и она вошла.
Сначала Люси показалось, что это была операционная, но только внешне.
На самом деле все было иначе. В комнате отсутствовали какие-либо столы с лампами и прочим  инвентарем, а вместо них стояли полукресла, что-то вроде гинекологических, но с разобранными подставны¬ми частями.
Вокруг них стояли различные колбы с какими-то жидкостями и медицинские инструменты на передвижных тумбочках. Кроме этого, там были кислородные маски, медицинская аппаратура и переносной световой блок, который включал в себя все основные цвета, за исключением черного.
Он был выполнен в виде трубчатых, сводимых к единому центру, узловых соединений и больше напоминал люминесцентные лампы, только в каком-то скрученном непонятном виде.
Пока светилось лишь два цвета: красный и жел¬тый, что в сочетании давали почти оранжевый.
Люси стала посреди комнаты и не знала, куда же ей приткнуться, но тут вновь раздался голос мужчины, который сказал:
- Пройдите к последнему справа рабочему месту и обождите немного.
Люси кивнула головой, хотя и не видела никого рядом, но потом все же дога¬далась, что голос исходит из соседней комнаты, куда как раз ввезли тело.
Между ними, как оказалась, стояла стеклянная перегородка, которая отод¬вигалась в сторону и закрывалась по надобности.
Люси подошла к месту и остановилась. Оно было такое же, как и везде, за исключением разве что того, что здесь не было воздушного вентиляционного фильтра.                                                                            Вновь раздался голос мужчины:
- Возьмите рядом стоящий флакон и приготовьте к использованию.
Люси обернулась и, хотя толком не знала, как с этим обращаться, взяла в руки и поднесла к креслу.
- Не так,- вновь сказал голос,- откройте вентиль и создайте давление, и не держите в руках, а закрепите на кронштейне кресла.
Люси было растерялась, но вовремя сообразила, что должны быть какие-то крепления и мигом осмотрела весь флакон. То, что она искала, находилось снизу прибора. Теперь она немного сообразила, что к чему, и не без успеха подсоединила к держателю. Потом соединила выходные трубки и открыла вен¬тиль избыточного давления.
От волнения у Люси немного дрожали руки и даже выступили капельки пота на лбу, но она пока старалась держать себя в руках.
Мужчина вышел из соседней комнаты и подошел к Люсиль.
- Не надо волноваться,- сказал он,- если вас чему не доучили внизу, то это не беда. Практика - лучшее подтверждение теории.
Люсиль утвердительно кивнула и даже, наверное, улыбнулась, отчего по лбу пробежали мелкие волнистые линии.
Но мужчина уже не смотрел на нее и давал команду медсестрам ввезти тело.
Те аккуратно сняли его с тележки и положили в кресло.
От такого вида у Люсиль опять пробежали мурашки по всему телу, но она все же справилась и, молча, смотрела на то, что будет дальше.
Мужчина отпустил медсестер и принялся за работу. Повернувшись к девушке, он сказал:
- Я буду заниматься своим делом, а вы подавайте мне все то, что я скажу. Все находится у вас под руками,- и он указал на тележку с инструментами и растворами.
-   Попутно, - опять продолжил он,- я буду  вам рассказывать, что и зачем мы делаем, а вы запоминайте, чтобы потом такие операции шли без объяснений и разговоров.
Люсиль кивнула головой и приготовилась к своей работе, для чего поближе подошла к месту хирурга и подтянула к себе тумбочку с принадлежностями.
- Я готова,- вдруг сказала она, отчего мужчина аж вздрогнул.
- Вы что, разговариваете?- удивился он.
- Да, я единственная, кто в этом исключение,- мигом сообразила она, сознавая, что попала в передрягу.
- Ну, вы меня и напугали,- улыбнулся мужчина, и хотя лица видно не было, но было понятно, что это так.- Ну, ладно, хорошо, будем работать, - хирург приступил к делу.

От вида этого мертвого тела у Люсиль к горлу подступила тошнота, но она справлялась и терпела, понимая, как важно узнать то, чего никто другой уз¬нать не сможет.
Также она знала, что будь на ее месте кто-то другой, он так же,
молча, держался бы и ни каплю не сомневался в правильности того, что делает.
Кроме этого, Люсиль понимала, что обнаружь хирург какую-либо подмену или ошибку, которую она допустила только что, ей не сдобровать.
-  Но, куда  же подевалась настоящая медсестра? -  подумала девушка, - и что делать, когда она вдруг объявится?
Но думать было некогда и приходилось уповать на божью милость и на простой случай.
- Скальпель,- вдруг неожиданно резко обратился к ней хирург.
Люси вздохнула, но тотчас, же подала ему инструмент.
Надо сказать, что обучаясь в университете, она проходила небольшую практику в амбулаторной клинике, но ее познания дальше обыкновенного зубопротезного кабинета не уходили.
Поэтому, она кое-что знала, а о другом приходилось просто дога¬дываться. И про себя Люсиль вновь молилась:
"Господи, помоги мне и не дай ошибиться".
А хирург в это время делал какие-то загадочные надрезы внутри самого тела, осторожно оперируя инструментом.
- Раствор окиси, - вновь обратился он и добавил, - и тампон.
Люси подала какую-то жидкость с надписью на ней и формулой, а также подготовила тампон, как учили ее в зубном кабинете.
- Не так, - сказал хирург, - тампон должен быть продолговатым, как для резной раны, - и вновь протянул руку за прибором.
Люси постаралась сделать это получше, и у нее получилось.
- Хорошо,- сказал мужчина и принялся обрабатывать разрезы.
- Кислоту, - снова раздался его голос.
Девушка  подала.
- Раствор амидоксина и вновь тампон.., баночку с маслом...
Люсиль думала, что это не кончится никогда.
Но вот, наконец, доктор закон¬чил и, положив все, сказал:
- Вот теперь все, стерилизация закончена, можно приступать к другой стадии,- и добавил,- наведите здесь порядок и включите дополнительно зеленый, а потом, через минуту, синий цвета. Пусть, это поработает в течении тридцати минут. Затем тело прикройте и вызовите медсестер, кнопка возле места. На сегодня это все. До свидания.
И мужчина вышел из комнаты.
Люсиль убрала инструменты и бросила их в какой-то очистительный раствор, затем включила указанные цвета и засекла время. Вместе с тем она пыталась разобрать, что же он делал здесь, и почему это было названо стерилизацией.
Теперь, когда она находилась с фронтальной стороны тела, ей было видно, что все внутренние ткани, включая и саму кожу, были тщательно обработаны теми растворами, которые она подавала.
В разрезы были вставлены подготов¬ленные ею   тампоны, а в отдельных узлах были видны свежеобработанные части тела.
Теперь все то походило больше на какую-то непонятную цере¬монию, которую впору можно было назвать бальзамированием или чем-то еще, так как практически все было покрыто мазями.
Исключение составляла лишь гортанная узловая часть, которая была просто прикрыта ватным тампоном. После облучения   светом, тело приобрело какой-то непонятный цвет, и появил¬ся какой-то дополнительный запах, отчего у Люсиль вновь подступила тош¬нота.
Наконец, все было закончено, время вышло, и она вызвала медсестер, предварительно накрыв тело новой простыней голубоватого цвета.
Персонал быстро пришел и, погрузив тело уже на другую тележку, вывез его из комнаты. Люсиль быстро проговорила в микрофон:
- Только что произведена первичная очистка мертвого тела и оно отправлено дальше. Иду следом. Не волнуйтесь, пока все идет по плану.
Сообщив капитану  сведения, Люсиль вышла из помещения и пошла за медсестрами, которые уже приближались к лифту,
"Господи, хотя бы они ничего не заподозрили",- думала она в это время, довольно уверенно шагая в ту же сторону.
Но никто за ней не следил, и Люсиль вновь оказалась рядом с медсестрами. В очередной paз подсмотрев этаж, она опустилась вместе с ними, дав при этом немного времени уйти им вперед.
Пятый этаж был точной копией шестого. Поэтому, Люсиль сразу сообразила, куда они повезут тело. Она несколько замешкалась возле лифта, якобы поправляя одежду, а когда подняла голову, то персонала уже не было видно.
Девушка последовала за ними, с каждым шагом понимая, что опасность разобла¬чения увеличивается вдвое. По мере приближения к цели, она напряженно ду¬мала, как же себя не выдать и как же сделать так, чтобы все выглядело более правдоподобно.
Но, как назло, в голову ничего не приходило, и она уже проходила мимо комнаты, как, вдруг, неожиданно позади себя услышала знакомый голос.
Это был тот же мужчина. Он заговорил с одной из медсестер по поводу ее опоздания.
- Как вы смеете опаздывать на подобные операции? Хорошо, что рядом оказалась другая практикантка. Это было в первый и последний раз. Запомните,- и мужчина пошел в обратную сторону.
- Фy-y,- отлегло у Люсиль чувство встревоженности, и она чуть было не споткнулась на ровном полу.
Но все же не удержалась и проследовала мимо кабинета, краем глаза наблюдая за происходящим внутри. Надо было срочно что-то придумать.
Увидев табличку с обозначением женского туалета, она   свернула направо и вошла в помещение. Там находились две медсестры. Одна из них стояла перед зеркалом без маски и умывалась, а вторая просто курила.
Люси проследовала в кабинку и, закрывшись, начала усиленно думать, что же ей предпринять.
"Что же делать?"- мозг работал, не останавливаясь, ни на секунду.

В отчаяньи, Люси покусывала губу, мысли проносились в голове, как ветер, но оптимального решения все же не было.
-   Придется вновь полагаться на случай,- подумала Люси в последний момент, ибо время нахождения в кабине могло показаться слишком долгим.
Она вышла, предварительно нажав кнопку смыва, и на всякий случай, вспрыснув дезодорантом, который стоял тут же.
Сестер уже не было, и она осталась одна.
Неожиданно входная дверь открылась, и в комнату вошла уборщица. Видно, что это была женщина более старшего возраста, потому как немного кряхтела и сопела.
Мысль сработа¬ла мгновенно.
"Надо переодеться",- и Люси отправилась к уже знакомому ей лифту.

                       ДОКТОР   АВЕЛЬ
В это  время, Максимилиан Шевель находился в комнате охраны первого этажа. Машина посыльного доставила его очень быстро, и по дороге он обменялся с ним всего лишь несколькими фразами. В основном о том, что никогда нельзя доверять кому-то какую-то часть своей основной работы. По приез¬ду, он сразу же направился к месту происшествия. Осмотрев трупы убитых и не обнаружив никаких следов, Шевель сказал охране:
- Надо быть всегда внимательными, а не болтать зря языками. Только расхлябанность способна породить подобное.
Надо же, в помещение сверхсекретного типа проникает некто и уносит жизни двух моих сотрудников,- возмущенно говорил он,- нельзя быть самообманутым, всегда надо соблюдать необходимые меры предосторожности, даже, когда, казалось бы, на первый взгляд, это пустяковое дело. Именно поэтому  и случаются такие явления. Я хочу, чтобы вы все поняли. Здесь не частная коммерческая лавочка, а дело государственной важности. И хотя мы скрываем эту принадлежность, то она не должна порождать подобные факты безрассудства.
Охрана стояла, молча, и почти навытяжку. Им порой казалось, что доктор, как они его все называли, сейчас выйдет из себя и разобьет у кого-нибудь из них на голове рядом стоящий графин с напитком.
Но, этого не происходи¬ло и по мере спада общего напряжения, успокоилась и охрана. Один из них заявил:
- Извините, доктор, мы не могли сразу сообщить  вам, так как хотели сами разобраться, но когда ничего не обнаружили, то обратились к вашему помощнику.
-      Хорошо,- ответил Макси, - исполняйте обязанности согласно инструкций, а я, пожалуй, пойду и пройдусь по кабинетам.
И он вышел из помещения. Охрана облегченно вздохнула, и один из них произ¬нес:
- Слава богу, повезло и на этот раз пронесло, а могло быть гораздо хуже.
Второй, в свою очередь, ответил:
- Да, брось ты, хуже. Он ведь сам сказал, что мы работаем на правительство, а если это так, то кто же будет нас выдавать или тем более, наказывать каким-либо образом. Им тоже не выгодно. Ведь порядочного сюда не возьмут, а где найти таких, как мы. Не так уж и много осталось.
- Да-а,- вздохнул первый,- это точно. Нас мало осталось, уходят старые кадры, а молодежь мало это интересует. Им бы побольше погулять.

Шевель поднялся на второй этаж и зашагал по коридору. Его молча приветствовала внутренняя охрана, почтительно оторвавши свои тела от удобных кресел. Им было не в  новинку наблюдать за тем, как доктор про¬веряет ход работ.

И хотя была суббота и довольно позднее время, никто не удивлялся тому, что доктор здесь. Это было обычным делом, за исключе¬нием редких случаев, когда Авелю звонила жена и говорила, что их куда-то пригласили, и надо было идти.
В такие дни здесь оставалась охрана и куча его помощников, каждый из которых посменно занимался своим делом, а заодно, присматривал за  по¬рядком. Все они дежурили по двенадцать часов, и в каждой смене был старший, назначенный самим доктором.
Так и сегодня.
К нему подошел невысокий мужчина, одетый, как и все, во все белое, и ска¬зал:
- Добрый вечер, док. Я сегодня дежурю и докладываю, что процесс не останавливался, какие-либо помехи отсутствуют, напряжение в сети нормальное, частота соответствующая, номиналы совпадают. Единственное нарушение - опоздание практикующей медсестры на стерилизацию. Ну, а  о том, что произошло внизу, вы уже знаете.
-   Хорошо, Вильямс, вы идите, занимайтесь, а я посмотрю, как дела в отсеке двадцать четыре.
Дежурный, молча, откланялся и ушел по своим делам, а доктор продолжил свой путь по коридору. В конце, почти возле самого лифта, ему послышалось, что его кто-то окликнул. Обернувшись, он увидел догоняющую его фигуру дежурного.
- Извините, док, я чуть было не позабыл.
- Что-то еще?- поинтересовался Авель.
- Я хотел уточнить. Дело в том, что мне сегодня помогала новая практикующая сестра вместо опоздавшей, и она разговаривает. Вы знаете что-либо об этом?
- Пока нет. Но я спрошу в кадрах. Может, кого взяли по протекции сверху, - и он показал глазами наверх. Надеюсь, это все?- почему-то ветревожился Макс.
- Да, теперь все,- ответил дежурный и удалился.

Шевель задумался. Весь персонал, следуя по его указаниям, был немым. Они могли только слышать. Их специально отбирали и готовили прямо здесь же. Жили они отдельно ото всех в примыкающем к основному корпусу  здании и на улице, практически ,не бывали.
Исключение составляла лишь неболь¬шая часть проводных докторов и их ближайших помощников. Но таких было мало и в общей сложности, их насчитывалось сто двадцать пять, включая сюда и отдел кадров.
Так что, доктор знал всех в лицо и, естественно, знал, кто, чем занимается.
-   Возможно, кто-то подсунул мне какую-то дрянь? - задумался  Максимилиан,- но ка¬кой смысл мне не доверять, если я постоянно им докладываю и посылаю отчеты. Надо бы во всем этом разобраться самому.
Так как в отделе кадров сегодня никого не было, то вопрос автомати¬чески откладывался до понедельника. Почему-то это встревожило Шевеля, и он долго не мог обрести ту уверенность, которая ему была присуща всегда.
Но, все же отбросив в сторону эту тревогу, доктор пошел к отсеку двад¬цать четыре, решив, что дело, прежде всего, а всякая куролесица типа этой, может и обождать.
Подойдя к двери, Макси вытащил свою личную карточку  и сунул в отверстие монитора. Сработала защелка, и дверь мягко открылась.
Доступ в эту комнату имели лишь избранные.
Это он сам и четыре ведущих хирурга, данные которых были внесены  в компьютер, регулирующий допуск в помещение.
Кроме этого, здесь была установлена дополнительная система проверки, которая регулировала полнейший отсев лиц, не проименованный в настоящей программе компьютера.
Она включала в себя идентификацию молекулы крови   и генофондового древа. Пройти это кому-то постороннему было просто невоз¬можно, ибо это были те основные данные, которые изменить никак нельзя. Поэтому, если в первую дверь и заходили санитары или сестры под руковод¬ством тех же лиц, то во вторую допускались лишь они лично и никто дру¬гой.

Пройдя вторую дверь, которая захлопывалась автоматически, Макси надо было одеть необходимую одежду.   Это было что-то вроде женской ночной ру¬башки. На ноги одевались плотно прилегающие ботфорты, которые были иден¬тифицированы по размеру, а на голову что-то   вроде шлема космонавта.
Таким образом, человек полностью изолировался от окружающей среды и не был вирусовносимым.
Надо еще сказать, что ткань, из которой состоял костюм, была водонепроницаемой и пылезащитной. К тому же, выдерживала сверхпаскальное давление и была особо тонкой. Работать в ней было удобно, особенно если учесть, что ткань сама по себе была легкой.
Шлем же, одевавшийся на голову был герметичным, и воздух подавался за счет регенеративного патро¬на, находящегося сзади его. Достаточно было нажать кнопку, и шлем был в рабочем состоянии.
Кислородного запаса хватало на два часа, хотя это время можно было и продлить, для чего нужно было просто поменять патрон.
Эта операция могла занять секунд пять-шесть. Выходил же воздух наружу сквозь специальные фильтры, установленные в самом шлеме. Герметичность шлема соблюдалась за счет особо мягкой подкладки. Скорее  всего, ее можно было назвать чем-то вроде жевательной резинки, так лип¬ко она приставала к телу, тем самым закрывая любой доступ воздуха.
Одевшись согласно своей инструкции, Макси направился в барокамеру. Зa тол¬щиной стеклянной двери не было видно, что находится внутри. На самой две¬ри имелись надежные, притягивающиеся  кранами закрутки и уплотни¬тели.
Открыв первую дверь, Шевель вошел в нее и снова закрыл. С обратной стороны тоже стояли уплотнители. После этого он включил морозильную камеру и постоял там в течение пяти минут, предварительно выкачав из помещения воздух. И уже после этого, двинулся дальше.
Он открыл вторую дверь, подобную первой и проделал то же, что и в предыдущей. Здесь, кроме обморозки была дополнительно задействована система нейтрализации. Поочередно включались различного типа энергопотоки с разной частотой колебания и этим самым разгружали последние вибросоединения. После такой пятиминутной обработки, включалась система инфразащиты, и человек подвергался переоблучению всей световой гаммы.
Поляризация отсут¬ствовала, и это давало  приток нейтронов в необходимом коли¬честве, в то время как протоны самоуничтожались. Достигнув уровня семь¬десят пять мГц, все это отключалось, и человеку можно было идти в саму барокамеру.
Доктор открыл последнюю дверь и вошел в камеру. Здесь, помимо инструмен¬тов и различных приборов, посреди комнаты находился стол и на нем тело человека.
Оно не было накрыто. Это был мужчина. Судя по его внешним приз¬накам, ему было лет под пятьдесят. Со всех сторон к  его голове тя¬нулись различные провода от приборов.
К рукам и ногам были прикрепле¬ны две фазы основного электричества - это сто двадцать семь и  двести тридцать вольт.
Над головой стоял штатив с кольцом. Оно было выполнено из металла, в то время как само основание было из обыкновенного дерева.
К кольцу тянулись два провода. Один желтого цвета и крепился к основа¬нию, а другой красного, который был непосредственно связан с кольцом.
На желтом была надпись -  « реолокация », а на красном - "реблокирование".

Мужчина был жив. Он тяжело дышал, и хотя Макси был в шлеме, ему казалось, что он слышит его сопение. Глаза его были закрыты, а рот приоткрыт. Ко рту подходила трубка синего цвета, обозначающая подачу кислорода. Все тело было нашпиговано иголками с отовсюду тянущимися проводами
разного цвета и все это вместе напоминало, скорее всего, новогоднюю елку, если еще взять сюда самого Шевеля в его одеянии.
Доктор прошелся по комнате, проверил записи в журнале, посмотрел на время сам и тоже сделал запись. Контроль осуществлялся каждые два часа, а в промежутках были возможны вот такие посещения. Потом доктор присел и сидел так около двадцати минут, не двигаясь.
Никаких изменений не происходило.
Тогда он встал, подошел к прибору и увеличил нагрузку. Мужчина стал дышать немного спокойнее. Так прошло еще минут десять.
Затем, Макси перевел ручку подачи в обратное положение и сделал соответствующую запись. Мужчина вновь задышал чаще. Каких-либо внешних признаков изменения его состояния не было. Макс решил, что здесь пока делать нечего.
По уходу, он поставил в журнале время и сделал краткую запись.
Затем закрыл журнал и вышел из камеры. В последующем проделал те же операции, что и раньше. И, наконец, он освободился от костюма и вышел в коридор.
Здесь его ожидали двое. Один повыше ростом, другой пониже.
Тот, что повы¬ше, сказал:
- Здравствуйте, доктор. Мы из центра. Нас послали для внешнего наблюдения и контроля за соблюдением секретности. Время пребывания - до понедельника.
- Хорошо, - ответил Макси   и, повернувшись, пошел к лифту.

Он не удивлялся таким посещениям, так как это уже давно было заведено. Почти всегда на выходные к ним направляли подобных людей. Объяснить это было не сложно.
Те, кто стоял у власти, боялись разглашения того, чем здесь занимаются. И меры, ими принимаемые, были достаточно эффек¬тивны. Никто и никогда не оставался в живых, если у него появлялась хоть капля подобной информации.
Шевелю это не нравилось, но поделать он ничего не мог, а посему, молча, подчинялся, и почти никогда не беседо¬вал с теми, кого присылали к нему для "подчисток" - так они называли это мероприятие.
Так и сейчас, не обращая внимания на их присутствие, доктор пошел своей дорогой, но уже у лифта, вдруг вспомнив о девушке, обернулся и спро¬сил:
- А, что стало с той женщиной, которую я вам передал?
- Она в надежном месте, - ответил высокий и засмеялся.
- Не вижу ничего смешного, - обронил Шевель.
- Да будет вам, док. Чего вы переживаете? Это наши проблемы,- и они повернулись к нему спиной.
Шевель пожал плечами и пошел к лифту.
Его почему-то не покидала мысль о той девушке. Это был единственный случай в его жизни, когда его лично попросили помочь выжить, как они говорят, тайне.
Шевель не был садистом, скорее он относился к псевдомазохистам, так как всего себя отдавал работе и повиновению другим.
И в этом случае он не хотел ничьей смерти. Поэтому, вместо    смертельной дозы отравляющего вещества, ввел обильную дозу снотворного.
Конечно, о подмене никто не знал, а если бы даже узнали, то Шевелю все равно ничего не сказали бы, а устранили бы человека сами.
Какое-то смутное беспокойство овладевало доктором, и время от времени, он даже как-то нервно вздрагивал.
То ли это давала о себе знать старая, еще не забытая рана после автокатастрофы, то ли это было простое угрызение совести.

Войдя в лифт, доктор нажал кнопку седьмого этажа.
"Начну, пожалуй, сверху", - решил он, и дверь за ним закрылась.

                                     ПОПУТЧИК
А в это время, Иштван Медиа шагал по проспекту в надежде поймать хоть какую-то машину. Своя почему-то   забарахлила, и он ее бро¬сил посреди дороги, а такси в это время уже не ходило.                                                                          Дело в том, что по мере обеспечения всех своим личным транспортом, надоб¬ность в такси как-то сама собой отпала. Лишь изредка, особенно в плохую погоду или сильные морозы, когда владельцам было трудно разобраться со своими автопроблемами, они выходили на дороги.                                                                                                   Но это было крайне редко и посему Иштвану сегодня не везло. Попутные не останавливались. Время было не то. И ему пришлось добираться практически пешком до ближайшего метро.                                            Медиа и шел в надежде, что хоть кто-то остановится, хотя сам сознавал, что, будучи на месте водителя, сам вряд ли бы это сделал. И не потому, что боялся кого-то, ведь он сам был убийцей, а просто из-за какого-то сверхъестественного предубеждения, что не повезет, если кого-то возьмешь. И хотя он ни разу не проверял это на деле, все же какое-то внут¬реннее шестое чувство у него было. Поэтому, Иштван не особо испытывал свою судьбу.
Шел небольшой дождь и Медиа, прикрывшись своим маленьким чемоданчиком, брел по обочине дороги. Он выполнил уже два обещания, и ему осталось еще одно и, как всегда бывает в таких случаях, ему не везло. Особых усилий в достижении своей цели ему не понадобилось.
Главу муници¬палитета он встретил прямо на тротуаре, когда тот выходил из служебного здания, и молча ,прямо в упор, всадил ему пять пуль.
Так как охраны никакой не было, то Медия успешно пробрался и к кабинету помощника, но вначале ему пришлось придушить секретаря, а затем пули достали и  саму цель.
Второго же сподвижника на месте не оказалось, и, как сообщила его сек¬ретарша, он был дома. Поэтому, Медиа требовалось пересечь весь город для выполнения порученного задания.
Но вот, все же какая-то автомашина затормозила и остановилась возле него.
- Куда подвезти?- спросил водитель, в надежде подзаработать хоть несколько долларов.
- Да, - отозвался Иштван и бегом бросился к машине.
Дождь не утихал, и Медиа уже солидно промок, несмотря на свой "непрони¬цаемый" костюм, который   когда-то ему всучила одна симпатичная продавщи¬ца.
"Опять надули",- возмущенно подумал сейчас Иштван, но делать было нечего и он, отряхиваясь и отфыркиваясь, залез в кабину.
- Что, досталось?- спросил водитель.
- Да, есть немножко,- улыбнулся Медиа.
- Куда поедем?- снова спросил тот.
- На Фридрих-шоссе,- ответил Иштван  и  более удобно расположился в машине.
- Окэй,- ответил водитель, и они тронулись с места.
Автострада была широкой. Всего она насчитывала пять полос. По первым двум ездили общегородские маршрутки и троллейбусы, а по остальным прод¬вигались легковые, грузовые и специальные автомобили.
Полосы были широкие, и можно было обогнать впереди идущую машину, если ее скорость вас не уст¬раивала. Пробок здесь не наблюдалось никогда, так как повсюду были разъез¬ды, что давало возможность   маневра автомобилям. К тому же движение было только в одном направлении, что позволяло увеличивать скорость до ста пятидесяти километров в час, а при надобности и более.
Переезды же на другие линии осуществлялись при помощи подъемных мостов. К примеру, если вам надо было свернуть, то вы занимали в своем ряду правую сторону и въезжали на дополнительную разгрузочную полосу.
Таким образом, получалось, что в местах пересечений каких-либо улиц или целых районов, над автострадой возвышалась спиралевидная монументальная конструкция. По обочине первых трех направлений были места, где мог продвигаться пешеход.
Это была сплошная линия, примерно в полтора метра шириной и огорожена небольшим по высоте бордюром.
Его величина достигала пятиде¬сяти сантиметров. Это было сделано с той целью, чтобы вдруг сломавшийся автомобиль, не смог угодить в пешеходную дорожку. Сам бордюр был выпол¬нен из очень прочного материала и не поддавался разрушению. Поэтому, смертельных исходов там не было.
Сейчас им надо было пересечь одну магистраль и уйти на запад. Поэтому, во¬дитель взял вправо и вьехал на разворотную спираль. Опустившись в нуж¬ном направлении,они взяли влево и машина резво набрала скорость.
Иштван знал куда направляется и про себя думал о том, чтобы второй помощник находился дома. Убийство полицейских не давало ему  нужного покоя и настроения.
Он прекрасно знал, что их все равно обнаружат и иден¬тифицируют. Вопрос оставался только в том, когда они на него выйдут. А в том, что это произойдет, Иштван не сомневался. Поэтому, сейчас важно было побыстрее закончить начатое и на время смыться с города в какую-нибудь глухомань.
Чисто случайно, Медиа затащил тогда трупы на очистной двор какой-то неизвестной ему фирмы, где расправившись с телами убитых, утопил их в выгребной яме.
Форму же он кинул в трубу, примыкающую к само¬му зданию и что с ней сейчас, он ничего не знал.
Его задачей стояло лишь убрать  с дороги слишком любопытных полицейских, которые в силу своих расследований, начали копать чье-то прошлое. А чье, Иштван начал потихонь¬ку догадываться. Скорее всего, сейчас он выполнял его задание, и почему-то от этой мысли Медиа стало не по себе.
Нет, его не грызла совесть за со¬вершенные преступления,
но он не любил тех, кто задавал тон жизни в этом безумном мире.
Медиа всегда считал, что убить -  это дело простолюдина, а вот приказать это сделать – это уже стезя высоких. В самом деле, он ведь не мог приказать это сделать самому себе. Да ему и не нужно оно вовсе. Лишь бы платили, и можно было бы нормально существовать на эти деньги.
Конечно, Медиа мог пойти и работать, но он считал себя давно испорченным и не хотел что-либо менять в своей жизни. А испортила его жизнь обычная тюрьма. И попал он туда совершенно случайно.
Проходя мимо какого-то бара, он увидел пьяных дерущихся мужчин. Иштван вступился зa того, кто находился внизу и попробовал оттянуть нападав¬шего. Но, не успел этого сделать. Лежащий человек вдруг вскочил и выстрелил в упор  в нападавшего на него человека.
Потом быстро вытер пистолет и бросил его под ноги Медиа. Пока оторопевший Иштван удерживал уже мертвое тело, тот скрылся. Откуда ни возьмись, налетела полиция и ...понеслось.
Откуда, зачем, почему и так далее. В конце концов, его отпустили под залог. Помогли мамины связи. Но спустя неделю, пришли вновь и сообщили, что заби¬рают в связи с обвинением в убийстве. Иштван не знал, что предпринять и кинулся было бежать, но спустя время, его поймали и осудили.
Никакие мольбы и просьбы о помиловании не помогли. Ему всучили пожизненное заключение. Обвинение было построено на показаниях, якобы видевших это преступление, дежуривших полицейских, и к тому же по его отпечаткам пальцев на писто¬лете.
Как они туда попали, Медиа до сих пор не знал, хотя и догадывался, что это была просто фальсификация. Но доказать он ничего не мог, не помогли здесь и мамины друзья.
Его посадили в Сан-Квентин, и лучшие годы его молодости прошли там. Издевательства, ругань, условия жизни и прочее - все это отло¬жило свое семя в мозгу.
Через пять лет Медиа уже сам убил одного заклю¬ченного, когда тот попытался забраться к нему в постель. Это произошло случайно, но безнаказанным все-таки не осталось.                                  Повторно его приговорили к лишению первичного приговора и заменили его смертной казнью. После этого вера в хорошее угасла совсем, и Иштван решился на побег.
Убежать было почти невозможно. К тому же, оставалось двадцать два дня до совершения приговора. И вот за два дня до этого, он с группой других, ему подобных, убивают охрану и прорываются наружу, где их ждет приготовленный кем-то из родственников его напарников, автомобиль. Они скрываются от назойливой погони и решают разойтись, кто куда.                                                           Автомобиль бросают с горы, а сами разбегаются. Медиа повезло. В завязавшейся перестрелке ему удалось скрыться в каких-то заброшенных сараях и вскоре после пятнадцатидневного   ожидания без пищи и в холоде, он доб¬рался до жилого района.
Вот с тех пор и началась его новая трудовая жизнь. Ему приходилось убивать не столько  с целью наживы, сколько из нужды не быть опознанным кем-то или в поисках питания.                               Сначала это были небольшие наскоки на банки с целью сбора капитала, а уже затем появилась необходимость в устра¬нении каких-то лишних свидетелей или чьих-то соперников. Так пронеслось не много, не мало, а пятнадцать лет. За всю свою жизнь Иштван так больше и не видел ни матери, ни остальных родных. Знал только, что она жива и живет там же, где и раньше. Но сам не пытался к ней попасть, так как считал, что не заслуживает ее благосклонности, хотя в этом и не был уверен до конца.
Но, как бы там ни было, Иштван не пытался узнать это или войти в какие-то более тесные отношения.
Обстоятельства сейчас складывались для него не самым лучшим образом. Он знал, что его разыскивают, так как примерно пять-шесть человек его ви¬дели. Также знал, что высокий ждет от него исполнения своей воли до кон¬ца, ибо не оплатит его труды. Поэтому, Медиа уже начинал нервничать.
Наконец, они приехали в нужное место, и Иштван рассчитался с водителем. Тот, молча, сгреб в кучу выложенные деньги и положил в карман.
Что они с ними делали, Иштван знал, и поэтому, улыбнувшись ему, сказал:
-   Счастливо погулять, - и, круто развернувшись, ушел.

Водитель кивнул и тронулся дальше в поисках более   доходного клиента, так как считал, что тратить деньги на каких-то проституток просто не нормально.
"Слава богу, что жив остался", - подумал он, так как знал, что наличными рассчитываются только те, кто не имеет расчетных карточек, а это значит, преступники.
Медиа обошел фасад дома и вошел с черного хода, которым пользова¬лась вся прислуга, да и   сами жильцы, кто не любил рисоваться перед таки¬ми же.
Подойдя к лифту, он заметил, что на него уставилась одна, совсем уже не молодого возраста  женщина.                                                                                                                        -   Это плохо,- про себя заметал Иштван,- наверное, она меня где-то уже виде¬ла.
Но, делать было нечего, и он поднялся на третий этаж. Подойдя к квартире, он обернулся и покрутил головой по сторонам. Было тихо и спокойно, только где-то на улице шумел дождь. Он позвонил. На пороге показалась старушка возраста его матери.
- Что вам угодно, мужчина,- обратилась она, держа в маленькой руке сига¬рету с мудштуком.
- Я хотел бы увидеть хозяина по очень важному делу,- ответил Медиа.
-    Хорошо, я сейчас позову,- и она удалилась.
Слышно было, как в комнате тихо шаркали ее шаги и где-то играл приемник. Раздался голос:
- Кто там, мама?
- Это к тебе, какой-то мужчина.
- А-а-а, хорошо, иду.
И Медиа услышал, как мужчина слез с чего-то и идет к выходу.
Подойдя ближе и поправив свои очки, тот спросил:
- Вы что-то хотели у меня узнать?
- Да, хотел было, но передумал,-  тут Иштван выхватил из-под полы револьвер и выстрелил в упор, не испытывая при этом ни капли сожаления.

Тихо прозвучало три хлопка. Из ствола оружия медленно пополз дымок. Мужчина упал, а его лицо обагрилось кровью. На шум выбежала какая-то жен¬щина и, увидев распростертое тело, закричала:
- 0, Господи, Вальтер, что с тобой?
- Он мертв, - ответил Медиа и  шагнул за порог.

Его никто не преследовал, и только было слышно, как причитали над телом убитого.
"Сейчас позвонят в полицию, - подумал Иштван,- но время у меня еще есть, и я должен успеть отсюда убраться."
Он спустился вниз по лестнице и тихонько проскользнул в дверь черного хода. Вокруг никого не было, и темнота скрыла его от постороннего глаза.
Так было совершено третье за сегодня убийство, которое можно было наз¬вать аполитическим, так как убитый находился у себя дома. Конечно, его нельзя было констатировать как бытовое, но все же оно относилось ближе к этому.
Иштван прошел в метро и уехал в сторону Беверли-хоуз. Там жил его непос¬редственный начальник, и там же ему предстояло получить гонорар за свой тя¬желый  труд.

                          НАБЛЮДЕНИЕ
Капитан Кларк и Обрайн, оставшись одни, полезли в лабораторию и уставились на громкоговорящее передающее устройство. Им было слышно, как Люси тяжело дышит, а иногда сквозь какой-то неизвестный скрежет и шум долетали  обрывки каких-то фраз.                                                                                              Кларка беспокои¬ло такое положение дел, так как он сам находился вне ситуации. Он не любил разбрасываться людьми, как некоторые начальники и не любил делать какие-то скоропалительные выводы в отношении чего-либо. Капитан мог уже давно сообщить о происходящем вышестоящему начальству, но решил пока не торопить события. Неизвестно, чем закончится этот поход обоих кандидатов в смертники, и неизвестно на что решится он сам. А сообщив начальству о своем решении, он немедленно вызвал бы на себя бурю негодования.                                                                                                                            Но это его не пугало. Он боялся, что те отменят опера¬цию и не ясным останется цель и загадочность этого здания. Также возможно никто не узнает и о тех двоих, которые уже внутри здания, и о тех погибших полицейских. Его слегка беспокоили новые убийства, но он никак не мог все это связать в один пучок.
Наконец, ему удалось добраться до какой-то зацепки. Он вспомнил, что об¬наружив руку, они не стали искать остальные части тела, а подумали, что их либо уничтожили крысы, либо кто-то, в надежде спрятать концы в воду, просто забрал.                                                                                           Стукнув себя слегка по го¬лове, Кларк встал и вышел из лаборатории, предварительно взяв фонарик и сказав Обрайну, чтобы тот следил за доносящимися звуками. А сам пошел к месту обнаружения человеческой руки и решил поискать еще чего-нибудь.
А чего, он и сам толком не знал. Обойдя вокруг выгребной ямы и освещая ее фонариком, он вдруг заметил, как что-то блеснуло. Подобравшись поближе, Кларк заметил торчащую из той же ямы другую руку с таким же браслетом.
- Черт меня подери,- выругался начальник,- и почему я сразу не обследовал ее. Наверное, ввело в заблуждение то, что мы сразу подумали о крысах и более умном противнике.
А на самом деле было проще. Убийца разрубил тела на куски и бросил их в яму. Из-за сильной сгущенности массы, этого не было видно,а когда там побывал Парки,то ,скорее всего, зацепил что-то. Они тогда не обратили внимания на это, да к тому же подошел Обрайн и отвлек своими шуточками.
-   Никогда нельзя отвлекаться во время работы, - подумал Кларк, - особенно важно   в нашем деле ухватиться за какую-то мысль и ее решение придет быстрее.
Кларк позвал Парки, мирно дремавшего на своем сиденье в водительской части машины.
- Возьми багор и иди сюда,- сказал капитан и стал внимательно всматриваться в яму.
Подошел Парки, и капитан велел ему попробовать вытащить из ямы какие-нибудь останки. Тот, обойдя яму с другой стороны, дабы вновь не попасть туда, начал в ней ковыряться.
- Нe так,- сказал Кларк,- постарайся найти такое, чтобы зацепилось.
- Хорошо, - поспешил ответить Парки, но было видно, что это у него пло¬хо получалось.
Поэтому, Кларк сам взял багор и попробовал подтянуть то, что блеснуло в первый раз. После нескольких попыток ему удалось   достичь цели, и он подтащил поближе часть тела другого человека. Это была отсеченная рука.
- Теперь понятно, куда подевались остальные части тела. Они там, внизу,  надо будет вызвать специальную машину с обслугой.
Он подтащил к краю ямы останки руки и вытащил из ямы, подцепив их багром.
- Ладно, торопить события мы не будем и подождем пару часов,- сказал Кларк,- я думаю, что это просто совпадение, что тела оказались рядом с этим зданием, но все-таки не могу говорить это достаточно точно. Поэтому, пока обождем, а дальше будет видно.

-  Ты, вот что,- обратился он вновь к Парки,- возьми эту часть и вложи аккуратно в спецмешок, а я пойду, посмотрю еще раз во все закоулки.
- Есть, сэр,- ответил тот и приступил к выполнению.
Кларк же направился к трубе, но вначале заглянул в лабораторию и спросил:
- Ну как там?
- Пока тихо, только шорох и стоны, - почему-то стал очень серьезным Обрайн.
- Ладно, я пойду, осмотрюсь здесь, а ты слушай. В случае чего, зови.
Тот молча кивнул и весь превратился в слух.
Капитан и сам не знал, что он собрался искать, но какая-то смутная до¬гадка все же бродила у него в голове.

Он ходил от одного угла к другому и ничего не находил. Тяжелый луч фонаря выхватывал из темноты то одну, то другую деталь окружающего, но того, что искал, не было.
Кларк решил передохнуть на какой-то, примы¬кающей к зданию трубе. Он, про себя немного покряхтев, присел и закурил сигарету. Капитан курил очень редко, и обычно это не доставляло ему должного удовольствия, но сейчас почему-то особенно хотелось   вдохнуть дым сигареты, и он затягивался глубоко и с огромным желанием.
"Наверное, сдают нервы, - подумал он,- может, обратиться к врачу",- но сразу же откинул эту мысль, так как понимал, что обращение не останет¬ся незамеченными, и вскоре начнутся разные пересуды и толки. А в его по¬ложении начальника, это недопустимо.
"Поэтому надо держать себя в ру¬ках, "- молча, убедил он сам себя.
Дело еще в том, что обращение к док¬тору могло привести к не желаемому результату и в плане развития его самого. Он никогда не ходил к ним и всегда старался избежать их зауныв¬ного обследования, отчего почти всегда получал нагоняи от начальства.
Но, ничего с собой поделать не мог и поэтому, все оставалось так, как есть. Кларк недолюбливал врачей за их простую обыденную глупость, а они его за обычную недовысказанность гипотетического мышления.
"Надо бы изменишь такое отношение к людям,- думал Кларк,- но как, ведь ему одному не под силу, а другим просто наплевать, пока у них все нор¬мально".

Нельзя сказать, что в полиции служили плохие люди. Нет. Они были как раз хорошими, но то общение и способы ведения борьбы с преступностью, кор¬рупцией в эшелонах власти, не давали   положительного результата, и все это вместе скапливалось и давило на психику. Поэтому, часто применялась грубая сила, порой нечеловеческое отношение.
Все это, конечно, сказывалось на здоровье и психике, в первую очередь. Но в силу той же боязни остаться без работы или быть выброшенным из полиции, как негативный элемент, никто к врачам не обращался и все старались, как могли, избегать по¬добных встреч, потому как они не сулили ничего хорошего.
"Да, корни в системе, - так же, молча, констатировал Кларк, -  и если бы люди были немножечко поактивнее и поделикатнее друг к другу, то возмож¬но и можно было навести порядок во всех сферах."
Но, так как это были только мечты, то Кларк только вздыхал. Ему тяжело бы¬ло жить среди таких же, со своими, уходящими вглубь земли аристократичес¬кими корнями.
" Почему мы всегда избираем тех, кто нам не нужен? - продолжил свою мысль Кларк,- почему стараемся так избежать позора своей собственной мысли?"
Ведь у тех, кто сейчас наверху, она просто отсутствует. Вот взять, к приме¬ру, самого себя. Разве не мог бы я руководить каким-нибудь ведомством? Конечно, смог бы. Важно только, чтобы было желание творить и делать поль¬зу людям. Или взять бы того же Макса Триггера. Разве он не смог бы одо¬леть руководство полицейским участком? У него все есть для этого. Ум, никем и ничем не порабощенный, честь, совесть и, в конце концов, здра¬вый  образ мышления.
Или возьмите мою жену. Почему бы ей не сидеть дома? С детьми? А не заниматься неизвестно чем, где-то там, в сфере образования. В конце концов, это удел мужчин и недаром слово учитель мужского рода.
Но это так, лирика,- тут же думал Кларк, - дело в другом. Дело в том, что многие не хотят понять друг друга, и посему мы идем бес¬цельно, куда-то постоянно сваливаясь, словно в ту же выгребную яму. Общества уже не существует. Есть лишь отдельно стоящие группы населения и даже не важно, как они именуются. Все равно это обществом назвать нель¬зя, уж слишком они все разные, и не имеют достаточно общего, разве что в туалет ходят одинаково,- умозаключил Кларк,- да и то в разные. У одних золотые, у других простые, а у третьих -  и вовсе нет никаких. Так где же здесь общее? А? Спросите что-нибудь полегче, -  молча, ответил сам себе капи¬тан.
Наверное, мы никогда не расстанемся со своей алчностью. Таков уж наш удел. Это предел умственного сосуществования с природой. Грубо? Да. Справед¬ливо? Нет. Мы не должны так жить, мы ведь люди, единственные здесь на Земле, кто способен победить смерть. Но мы сами себе не даем этого сде¬лать, упорствуя в малом, мы позволяем другим в большом.
Ведь, если посмот¬реть на того же преступника, кто он такой, и почему он этим занимается, то сразу становится ясно, что он -  это мы сами, только мы  почему-то чего-то боимся, а он нет. Мы стоим у ворот закона, а они их открывают. Мы обя¬зываем их сидеть в тюрьмах, а они нас обязывают кормить их, одевать, ох¬ранять. Мы опускаемся на дно, а они вырастают, ибо подобие человеческих общин дает максимум развития уму и разуму, в целом. Вот откуда берется и рождается преступность и пресловутость всей окружающей мафии. Именно оттуда, с тюрем и  ссылок они берут свое начало, ибо тюрьма -  это их общее, а наше общее - его просто не существует. Поэтому, никакая чело¬веческая забота здесь не поможет и тем более, наивная ложная гуманность.
Мы сами порождаем преступность, рожая таких, которые нас же потом и уби¬вают, душат и так далее. Так возможно ли это дальше, и скоро ль мы обра¬зумимся, наконец.
Никакие стены не спасут от погибели, если воцарится сугубо преступная власть. И не жалко тех мошенников-судей, пресмыкающихся преред пресловутостью, и не жалко тех чиновников любого ранга, уподобаю¬щих преступникам. И жалко самих себя в окружающей бездне всего пресло¬вутого, которое породили сами, и которое не хотим искоренить".
Так рассуждал простой полицейский капитан обыкновенного рядового участка и даже не знал, что до последнего своего часа осталось совсем немного.
"Что это со мной?", - вдруг тряхнул головой капитан и только сейчас заме¬тил, что сигарета в руке почти догорела и уже начинала жечь пальцы.
"Наверное, сдаю",- подумал он вновь, вставая с трубы.
"Интересно, а что здесь?"- подумал Кларк и наклонился посмотреть.
Больше он ничего не успел сделать. Что-то неимоверно тяжелое опустилось ему на голову, отчего его голова почти треснула.
Больше он ничего не слышал. Темные сумерки обволокли его опустившееся тело, и было едва заметно два силуэта, уходящих в ночь.

                    ОБРАЙН   РАССЛЕДУЕТ
Обрайн долго еще прислушивался к шорохам и одиночным сто¬нам, но вконец не выдержал и решил побродить немного. Он постучал в кабину и позвал Парки.
- Слушай, Ларри, побудь немного здесь, а я пойду, пройдусь и разомну свои кости.                                                                                                
-    Хорошо, сержант,- ответил тот, уже влезая в лабораторию.
Обрайн взял фонарик и вышел на улицу. Было свежо и тепло.
И хотя время только приближалось к половине десятого, было уже довольно темно. Сумерки медленно поглощали отдельные участки территории, и постепенно все пряталось во тьму.
Освещения здесь почему-то не было: то ли не включили, то ли еще что, и Обрайн использовал фонарь в качестве поводыря.
- Пойду, посмотрю, чем там занимается капитан, - пробубнил себе под нос Обрайн и зашагал в сторону ямы.
По пути ему встретилась какая-то дикая кошка, которая, яростно сверкнув глазами, унеслась в темноту.
- Фу-у, ты, черт, напугала,- машинально перекрестился Обрайн   и зашагал дальше.
У ямы никого не было, зато было достаточно следов.
"Вот, потоптались",- по¬думал Обрайн   и шагнул в направлении трубы.
Там тоже никого не оказалось. Тогда он обогнул здание по периметру и, никого не встретив, удивленно произнес:
- Где же капитан, черт подери, куда он пошел?
Темнота ответила суровым молчанием. Только где-то вдалеке слышны были звуки проходивших прохожих, да завывание некоторых птиц.
Он возвратился к машине   и залез в лабораторию. Там увидел радостного Парки.
- Что случилось, Ларри, докладывай,- обратился к нему Обрайн.
-    Поступил первый доклад,- ответил тот и продиктовал записанное им сообщение.
- Хорошо,- задумчиво ответил сержант и посмотрел на время. Было без пятнадцати десять.
- Что-то я не пойму, куда подевался Кларк? - обеспокоенно сказал он,- надо, наверное, вызвать подкрепление.

Обрайн вылез из лаборатории и подошел к водительскому месту. Взяв в руки передающее устройство, он громко сказал:
- Это сержант Обрайн. Мы находимся в районе углового здания на Айзель-стрит. Необходимо оцепить здание со всех сторон и не допускать никого постороннего к его околице. Всех проходивших направлять обратно, не заостряя  при этом их внимание. В участке оставить дежурного и его помощника, а остальным расположиться по маршруту.
Надо сказать, что это обозначало выход на патрулирование, которое начиналось с десяти вечера тем, кому положено, а  всем, свободным от него, оцепить здание по окружности.
Положив микрофон, Обрайн вновь зашел к Парки и сказал:
-  Они должны оцепить здание. Будь внимательнее. Если что, зови. Я пойду, еще раз пройдусь по территории.
- Есть, сэр, - ответил Ларри и вновь прислушался.
Обрайн закрыл дверь и двинулся к другой стороне выгребной ямы. Не обнару¬жив там ничего, он пошел дальше.
Где-то, в самом отдаленном углу террито¬рии едва заметно просматривался полусогнувшийся силуэт человека.
"Может, что потерял?-  подумал Обрайн,- Но, почему без света?
Подойдя ближе и используя свой фонарь, сержант обнаружил сидящего у какой-то трубы Кларка  в целой луже крови, вытекающей из его головы, если так можно было назвать то, что от нее осталось.
Удар, вероятно, был нанесен чем-то тяжелым, и Обрайн быстро пробежал глазами по местности. Но, ниче¬го подходящего не было. Он повернулся к капитану, заранее зная, что тот мертв.
- Черт меня подери, дерьмо,- выругался он,- какой же я осел, не догадался сразу сюда пойти.
Но все же он осознавал, что вряд ли чем помог бы Кларку. Смерть наступи¬ла мгновенно, и оставалось только удивляться, где в человеке находится столько крови.
"Скорее всего, это была кувалда, или что-то в этом роде", - подумал сержант и, покрутившись еще на месте, все же обнаружил то, что искал.
Это была действительно кувалда, но без ручки. Просто преступник использовал ее как ударный механизм. Он подумал об отпечатках, но понял, что это бесполезно. Кувалда была брошена в грязь, да и к тому же, пошел небольшой дождь.
Все это затрудняло поиски, и Обрайн понял, что это все напрасно. Тот, кто это сделал, уже давно скрылся и, судя по количеству набежавшей крови, капитан был мертв давно.

Осветив фонариком тело Кларка, Обрайн отвел луч в сторону. Было страшно и непривычно глядеть на обезображенные черты   лица. Почему-то сразу вспом¬нились жена капитана и дети.
"Что им теперь сказать?"- подумал Обрайн.
- Что же делать?- вслух прошептал он   и не решался что-либо предпринять.
Звонить в участок некому, все на маршруте. Вызывать скорую уже бесполезно.
"Надо затащить его в машину и потом решить, что делать", - пришла в голову хоть одна мысль.
Но, что это даст, он и сам не знал толком. Было понятно и так, как все это произошло.
Проведя фонариком вдоль тела еще раз, Обрайн заметил, как что-то блеснуло в стороне трубы. Подойдя с другой стороны, он заглянул в трубу. Там что-то лежало.

Обрайн аккуратно вытащил и увидел, что это обычная полицейская форма.
'Но почему она здесь?"- задал он сам себе вопрос. И тут до него дошло.
"Наверное, ею воспользовались и положили обратно, а капитан обнаружил. Но зачем было тогда его убивать?"- недоумевал Обрайн.
"Кому он мешал?"-  думал сержант, и что-то
страшное и гадкое начало за¬ползать Обрайну  
внутрь.
Он вдруг начинал понимать, что дело здесь вовсе не в убийце, а как правильно говорила Люсиль, в их психологической боязни чего-то совершенного.
Обрайн не стал брать форму, а пошел за машиной. Навстречу ему уже спешил Парки.
- Что-то, наверное, случилось, - словно предугадывая событие, тихо прошептал сержант.
Так оно и было.
- Сержант,- услышал он голос Парки,- сообщили по радио, что убили еще одного чиновника.
- Ну и что,- ответил тот,- этим не заменишь  нашего капитана.
- Что ты городишь? - удивился Ларри.
- Каштан мертв, Парки, а посему, приказываю организовать расследование согласно установленных правил и, прежде всего, выехать на место.
Парки так и не понял, кому тот приказывал, но все же подчинился и завел машину.
- Куда?- спросил он.
- Это рядом,- ответил тот и, развернувшись, показал рукой следовать за ним.

Машина развернулась и, осветив фарами темноту, вытянула на свет где-то вдали скрюченную фигуру капитана.
Подъехав ближе, Парки увидел всю кар¬тину целиком. Кларк  утопал в  луже собственной крови, которая продолжала сочиться из раскроенной кем-то головы.
Он вызвал подмогу и сообщил дежурному о случившемся, а сам вместе с Обрайном приступил к изучению деталей преступления.

…А где-то совсем неподалеку и примерно в то же время состоялся довольно спокойный разговор.
- Зачем ты раскроил ему голову, он ведь ничего не видел?- спросил один.
- Да, будет тебе причитать,-  успокоил второй,- это надо было сделать. Он все равно бы искал, а зачем нам лишние хлопоты.
- Докладывать будем?
- А кому? Не доктору ведь, в самом деле?
- Это точно, - вздохнул второй, и на этом инцидент был исчерпан.

Никого больше не беспокоил мертвый капитан. Для них это не было новостью или чем-то еще. Они знали точно, что мертвый говорить не может. А в их работе -  это самое главное.
Поэтому, докладывая в своих отчетах, они выражались достаточно прозаично.
« Течь устранена, изоляция не нарушена », - и это обозначало лишь одно, что очередной человек заслужил смерти в силу своего непомерного  интереса к происходящему.
Такие доклады писались довольно часто, и не их вина, что за ними ложились человеческие жизни. Дело было лишь в одном – в спокойной совести тех, кто приказывал это делать.
-   Новое всегда опиралось на старое,- так говорил один из великих прозачинателей этого движения и неизменно добавлял,- серость ума никогда не сможет победить глупость, ибо глупость, по-своему  –  это и есть серость ума…
Но так решали те, кто ходил в верхнем эшелоне почета и уважения.
На долю же простых и выпадало простое. Имя которому - человеческая уготованная смерть. Это
и было тем пороком, который вспоминал уже мертвый Кларк. И ему уже не было до всего этого дела, но его душа, взвитая до самых небес, до сей поры просто кричала:
-  Люди, остановитесь. И посмотрите на себя. Имеем ли мы право называться людьми. Человек побеждает смерть в его же смерти физической и рождается вновь, дабы совершить что-то подобное. Обернитесь к своему лицу и поймите, что благо Земли - это благо для всех. Только это способно разру¬шить то, что пока сковало всем руки и не пускает идти дальше вперед".
Но была ли услышана эта мольба, он, конечно, не знал.
Он был мертв, а мертвые все-таки знать не должны...

                               ОПЕРАЦИЯ
Дождь прекратился. На небе появилась луна, достаточно яркая и разрисованная. На ней очень четко  выделялись ее кратерные восхождения. В глубине ночи высыпались и звезды. Макс стоял в коридоре и, молча, всмат¬ривался в небо. Что оно принесет ему сегодня?
Вечно загадочное небо никогда не давало ему покоя. Порой ему недоставало, казалось, самого малого, что можно взять от него. Это тишины и спокойст¬вия, которую время от времени, но все же нарушали какие-то звуки или отдель¬ные голоса.  Легкий ветерок обдавал ему лицо, когда он высунулся в фра¬мужное отверствие. Было не понятно и даже как-то странно наблюдать за таким резким изменением состояния природы.                                                         На небе вдруг  загорелись дополнительные звезды, и все оно разукрасилось какими-то непонятными для людских глаз новыми отблесками самой Луны.                                                                                                -  До чего же все-таки там хорошо, - подумал  Триггер, - тишина, спокойствие, бесконечность.                                                                                                                          Она почему-то всегда притягива¬ла Макса к себе, как новорожденное дитя  притягивает к материнской груди.
Триггер  вздохнул и, стряхнув головой, отбросил свои умопомрачитель¬ные  заключения.                                                                                                                     -  Наверное, я сильно ослаб после таких бурных проб, - заключил он сам для себя после  раздумий.                                                                                                                          Обернувшись назад, Макс увидел, как к нему бежит какая-то медсестра или даже уборщица, так как у нее в руках было что-то очень даже похожее на щетку и ведро.                                                                          Ему не потребовалось много усилий, чтобы узнать в ней Люсиль, хотя та и была в халате и маске.                                                                                                                                            " Вероятнее всего, ее послал сюда капитан",- подумал Триггер, оставаясь на месте, тем самым стараясь не привлекать ничьего внимания.
А обращать его на них как раз было кому. Повсюду: то там, то здесь, ходил медперсонал, занятый своим делом. Было такое впечатление, что он по¬пал в пчелиный рой, а сам выступает в роли какого-то необычного в своей роли трутня.                                                                                                            В принципе, оно так и было. Ведь он к этому не имел никакого отношения, разве что был одет в форму охранника, которая последнее минуты стала казаться ему большой.                                                        Люсиль уменьшила шаг, увидев немое отображение на лице Макса. Ей показалось даже, что это не он. Но подойдя поближе, она все же убедилась в правильности своего умозаключения. Разговаривать здесь было опасно. Поэтому, Люсиль нажала на кнопку лифта.                                                                                                                                         Навстречу им вышел мужчина, чем-то даже похожий на Макса, но не обратил на них никакого внимания.
- Это он,- вдруг прошептала Люсиль, когда тот удалился от них.
- Кто, он?- уточнил Макс, входя в лифт и пропуская вперед себя Люсиль.
-    Да, тот человек, который меня похитил,- ответила она.
- Спокойно, без паники,- сказал Триггер и нажал кнопку нижнего этажа.
- Куда ты?- обеспокоенно спросила Люсиль,- я ведь только снизу.
- Да?- удивился Макс,- а я только отсюда, поэтому давай остановимся где-нибудь посредине,- и он нажал кнопку третьего этажа.
- Ты как сюда попала?- неожиданно спросил Триггер, но лифт уже остановился, и надо было выходить.

Они вышли. На этаже было спокойно и тихо. Никакой суеты, только слышно было некоторые обрывки разговора, доносившиеся из какой-то палаты.
" Скорее всего, здесь живые люди",- подумал Макс, но подтвердить это пока не было возможности.
Они встали возле окна, и Макс зажег сигарету. Он ста¬рался держаться как бы в стороне от Люсиль, в то время как она постоянно к нему пододвигалась.

Наконец, он не выдержал и сказал:
- Я знаю, что нам надо поговорить, но не стой так близко от меня. Стань подальше и говори.
Люси повиновалась, немного отойдя в сторону. Склонившись к какому-то растению и делая вид, что за ним ухаживает, она прошептала:
- Меня послал Кларк, хотя я и сама напросилась. Санкции они не получили. Убили двух чиновников, и Главный отказался что - либо выслушивать,- и  посмотрела  на Макса.
Тот кивнул и продолжал курить, давая понять, что внимательно слушает, и Люсиль быстро продолжила.
- У меня есть микрофон, и они меня слышат. Я уже доложила, что видела и шла следом за медсестрами на пятый, но надо было переодеться в уборщицу. Уже обратно меня довезли какие-то люди  в странной одежде, примерно как в водолазных костюмах, и мне пришлось ехать на седьмой этаж.
- Понятно,- сказал Триггер,- я тоже кое-что узнал, хотя и не много.
- Что будем делать?- спросила Люсиль.
- Надо попытаться разузнать, что здесь, а потом перебраться на четвертый и пятый этажи, и посмотреть, что там.
- Хорошо, тогда я пойду вперед, а ты пока оставайся здесь.
Макс утвердительно кивнул головой и продолжил спокойно курить, в то вре¬мя, как Люсиль повернулась и пошла.
Триггер вновь посмотрел за окно.
На небе творилось что-то непонятное. Казалось, что луна ослепит, если на нее долго смотреть. И хотя она не выг¬лядела как солнце, но все равно что-то было не так.
" Странно,- подумал Макс,- с чего бы такое наваждение, а может у меня, что со зрением?" - и он потер глаза.
- Что, что-то в глаз попало?- поинтересовался кто-то совсем рядом, отчего Триггер чуточку вздрогнул, так неожиданно прозвучал голос.
Он обернулся и увидел низкого мужчину, который заинтересованно глядел в его лицо.
- Да нет, ничего, уже прошло, - соврал, было, Макс.
- Нет, так нельзя шутить, тем более, здесь. Пойдемте, я вам промою, - и он развернулся, давая понять, что нужно следовать за ним.
Триггеру ничего не оставалось делать, как пойти следом. Они зашли в комнату, где сидела какая-то женщина со странным блеском в глазах.
- Где-то я ее уже видел,- подумал Макс, но размышлять над этим было некогда, и он прошел мимо нее, стараясь просто не обращать внимания.
Но тут неожиданно, та сама обратилась к нему.
- О-о-о, здравствуйте, вы ведь тот самый полицейский, который провел меня до остановки, а я и не знала, что вы здесь работаете.
- Извините, очевидно, вы меня с кем-то путаете, я не служу в полиции. Я из охраны второго этажа.
- Да, нет же,- не унималась девица,- я вас непременно уже где-то все-таки видела.
"Вот зануда,- подумал Триггер,- убить ее мало, да еще в такой момент болтает своим языком".
А вслух произнес:
- Нет, вы ошибаетесь, - и уже более настойчиво добавил, - я надеюсь, вы меня поняли.
-    О-о, понимаю, понимаю. Вы здесь инкогнито, тогда, я молчу,- и она красочно прикусила губу и отвернулась.

"Слава богу, что доктор этого не слышал, так как ушел вперед, - подумал Макс, - а то бы неизвестно, чем закончилось".

А мужчина уже готовил кресло к операции. Застелил новой цветной тканью, потом накрыл сверху чем-то вроде полиэтилена и вновь накрыл тканью.
- Садитесь, - произнес он  и почему-то довольно потер руки.
-    Что-то здесь не то,- забеспокоился вдруг Макс,- да и девица не внушает доверия,- но делать было нечего, и ему пришлось сесть.
- Так, так,- продолжил доктор,- сейчас посмотрим, что там у вас, - и поднял повыше голову Макса, предварительно направив на него  свет.                                                                                 Зрение сразу пропало, и Триггер только почувствовал, как что-то полилось из глаза.
- Небольшая соринка, но очень пострадало само глазное дно,- говорил мужчина, при этом испытывая явное удовольствие от проделанной работы.
-    Псих какой-то, - подумал, было, Триггер, но тут ощутил, как что-то острое и тонкое кольнуло его в бедро.
Он не успел опомниться, как глаза поволокло туманом, и Макс   куда-то мед¬ленно  уносился. Где-то издали доносился голос мужчины и смех девицы.
" Вот, дура",- думал Триггер, но почему-то не злился. Ему было все равно. Наступило какое-то большое спокойствие. Через несколько секунд он уже ясно увидел доктора, склонившегося над его глазом, и очертания  вдали сидящей девицы.
- Вот и все, - успокоил его мужчина,- операция проведена успешно.
- А, что это было?- спросил Макс.
- Что именно? - удивился мужчина.
- Что-то кольнуло меня в бедро, и я чуть было не потерял сознание.
-    О, это ничего, это так, для профилактики, мы каждому делаем такой неболь¬шой укол. Это противостолбнячная инъекция для того, чтобы ваш организм лучше боролся с разными паразитами.
- А что, у меня уже и это есть?- удивился, в свою очередь, Триггер.
- Да, нет,- засмеялся док,- это мы так называем верхний эшелон возбудителей в окружающей среде. Благодаря такому укольчику, вы в течение года можете спокойно находиться   в любых условиях вне опасности заражения каким-либо вирусом.
- Как это,- удивился Макс,- даже гриппом?
- Даже гриппом,- подтвердил тот и сказал,- ну, ладно, я вам промыл глаза и поэтому ухожу, а то у меня еще много дел, а вы можете посидеть еще минут пять и потом идти нести свою службу.
-     Спасибо, доктор,- ответил Макс, но почему-то забеспокоился, окинув взглядом комнату.
Он увидел, что девица исчезла.
" А не показалось ли мне?"- подумал он, но тут вдруг увидел, как в комна¬ту вошла уборщица и мигом прикрыла дверь.
- Макс,- прошептала Люсиль,- с тобой все в порядке?
- Да, нормально, а где девица?
- Я не видела никого, кроме тебя и доктора,- удивилась девушка.
- Так что же, она мне приснилась что ли,- рассердился Макс,- я ведь с ней разговаривал.
- Ты что, спятил?- удивилась Люсиль,- не было здесь никого.
Она подошла к  Максу и положила руку на его лоб.
- Господи, да ты весь горишь,- взволнованно прошептала Люсиль.
- Ничего, это, наверное, укол действует,- успокоил ее Макс, - доктор сказал, что это от вируса любого типа.
- Нy, ладно. Пошли отсюда. Нам еще во многом надо разобраться.
- Хорошо, пошли,- и Макс с трудом поднялся из кресла. Его закачало, и он чуть было не упал.
- Да, что с тобой такое? - еще больше взволновалась Люсиль.
- Не знаю,- ответил Триггер,- но доктор говорил посидеть минут пять,- и он бухнулся опять в кресло.
- Ну, хорошо, ты посиди, а я пойду, посмотрю, что там, - и девушка вышла из комнаты.

С Максом творилось что-то непонятное. Он чувствовал себя здоровым, но в то же время каким-то особо слабым. Сила воли отсутствовала, ему ничего не хотелось, и к горлу подступала тошнота.
- Что это? - думал он и пытался сообразить, что  произошло.
Но голова не работала, и это отдаляло анализ происходящему.
Наконец, спустя еще минут пять, все прошло.

Макс тряхнул головой и с удивлением обнаружил, что все в порядке. Слабости, как не бывало, и он легко и бодро встал на ноги.
И здесь, неожиданно для себя обнаружил девицу. Та  сидела на кровати и смущенно улыбалась.
- Ну что, очнулся, голубчик, а я ведь могла тебя заложить, - вдруг сказала она.
- Нe понимаю,- ответил Макс, напряженно думая, откуда же она взялась.
-   Да, тебе и не надо ничего понимать,- неожиданно резко сказала девица,- ты ведь коп, а все полицейские одинаковы.
- Как одинаковые? - уже начинал нервничать Макс.
- Да так, что не коп, то откровенный болтун, что не зверь, то коп.
Макс совсем рассвирепел.
- Слушай, ко мне это никакого отношения не имеет. Я тебя не знаю и знать больше не хочу,- и  хотел было уйти.
- Погоди,- сказала девица,- я тебе кое-что покажу,- и она, сняв халат, осталась только в трусиках и бюстгальтере.
"Этого еще не хватало,- подумал Триггер,- сейчас войдет Люсиль и будет скандал".
А девица, в это время, приближаясь к нему, снимала последние препятствия.
Макс, как будто завороженный, наблюдал за ней и замер как столб. Она приб¬лизилась к нему, и он уже явно чувствовал ее дыхание. Губы приблизились к его губам и чуточку соприкоснулись...

- Достаточно,- вдруг очень ясно услышал Макс, и очень яркий свет ударил ему в лицо.
Он зажмурился.
- Ну, вот и все, операция по удалению осколка закончилась, - услышал Макс голос и увидел маску доктора, делавшего ему промыв глаза.
Триггер огляделся. В комнате все было по-прежнему. Женщина сидела там, где и была.
- Что это было? - вдруг спросил Макс.
-   А-а, это? - и доктор изобразил руками что-то вроде фейерверка,- ничего, не пугайтесь. Это небольшие галлюцинации. Они возникают от ввода в ваш организм противобактериозной вакцины, что  действует в течении года.
- А я, что-нибудь говорил? - спросил Макс.
- Да, немного,- улыбнулся доктор,- пустяки. Мы, как правило, не обращаем на это внимания.
- А, почему вы меня не предупредили заранее об этом?- спросил Триггер.
- Понимаете, если бы я сказал ,что будет что-то, то вы бы напряглись, и в таком случае, вакцина распространилась бы медленнее, а это дополнитель¬ное время стерилизации. Поэтому, мы стараемся это делать незаметно.
- А, что у меня с глазом? - спросил заинтересовавшийся Триггер.
- Да, так, пустяки, небольшая рана от чего-то режущего и общее кровотечение из-за нервного перенапряжения. Наверное, вы мало отдыхаете?
- Да, это верно. В последнее время мало спал,- честно признался Макс.
- Ну и ладно. Наша операция заняла всего пять минут. Поэтому, можете посидеть, прийти в себя и спокойно нести свою вахту.
- Спасибо, док.
- Да, не за что. Мы ведь обязаны помогать человеку в случае опасности,- улыбнулся мужчина, и на его лбу появились извилины.
- Да, это так. Жаль, что только не все это понимают,- ответил Триггер, снимая с себя покрывало.
- А девушке вы тоже делали операцию?- вновь спросил Макс.
- Да, нет, у нее другое. Симптом статической боязни. Мы пробуем ее лечить. Наверное, кто-то замучил ее до смерти. Поэтому, у нее нарушился мозговой приток дистибуляторов крови и как следствие - эта болезнь. Она приходит к нам на лечение, но иногда ее привозят  родные, от которых она же периодически убегает.
- А как они узнали, чем вы занимаетесь?- хотел было спросить Макc, но понял, что вопрос этот не к месту.
Поэтому, он сказал:
- Да, серьезное заболевание. Наверное, много придется потрудиться.
- Да, нет. Я бы так не сказал. Дело просто в том, что ее родные не хотят, чтобы она легла и прошла курс полного обследования. А так бы это заняло дней   пятнадцать-восемнадцать, в зависимости от участия ее самой в этом процессе.
- Так быстро?- спросил удивленно Триггер.
- Да, а что тут удивительного. Есть болезни и похуже. К примеру, болезнь Даркиксона. Мы ее исцеляем дней за двадцать-тридцать.
Макса так и распирало спросить о том, почему же люди об этом не знают, но понимая, что вопрос будет выглядеть странно для охранника, сказал:
- А не ответите на один мой вопрос, доктор. Тоже по поводу болезни.

-    Пожалуйста, если смогу, то отвечу,- ответил тот.
- Дело в том, что когда-то в детстве я переболел болезнью, которую еще именуют черной болезнью. Вы знаете, что это такое?
-   Да, знаю,- ответил тот.
- Так вот. Я спасся чудом. Мои родители пригласили какого-то колдуна, и он посоветовал им взять...
Макс хотел было продолжить, но доктор прервал его.
-   Не, надо. Я знаю, о чем идет речь. Поймите меня правильно. На сегодня на¬ша современная медицина бессильна в этом отношении, хотя некоторые до¬гадки и разработки есть. Мы стоим на грани психологического взрыва, и ког¬да это произойдет, сможем проще общаться друг с другом, даже не используя при этом каких-то особых терминологий. Так вот, в основе этого и лежит за¬лог нашего с вами здоровья. Надо понять главное, что психика человека спо¬собна вывести его из любого критического состояния, а молекулярная на¬грузочная масса, тобиш лекарства и другое, только подтверждает эту уверен¬ность. Поэтому мы, как врачи, ждем этого часа с наибольшим нетерпением, ибо это даст нам широкую дорогу в будущее, вплоть до трансплантации глубинной мозговой клетки.
- А что это такое?- неожиданно спросил Макс.
- О-о, это будущее нашей планеты. Глубинная мозговая память решает редуктивную суть человеческого восприятия окружающего. Мы с ее помощью сможем избавиться, наконец, от преступности, халатности и других, порочащих имя человека субсидий прошлого.
- А где искать эту клетку?- вновь задал вопрос Триггер.
- Это вопрос весьма странный для охранника,- улыбнулся доктор,- но все же я отвечу. Ее искать не надо. Это мы сами. Каждый из нас несет в себе свое же прошлое. Меняются только тела, которые, кстати, к наследуемому прошлому отношения не имеют. Они имеют только общие генетические корни. Если возьмем, к примеру, ту же молекулу ДНК. Но в отличие от молекулярных тел, мы сами, то есть наше сознание, развивается по другому пути, хотя и выражено также генетически.
- В виде мозга, вы хотите сказать?
- Да. В виде деструкции циркуляра основного головного мозга, тоесть полушарий. Так вот. Глубинная мозговая клетка - это передающее звено от прошлого к будущему. И вычислив ее, мы способны трансплантировать себе же будущую жизнь, но уже в ином, я бы сказал, метафизическом отношении.
- А это еще, что такое? - удивился Макс.
- Знаете, а вы любопытный собеседник. С вашим интересом к познанию, надо было бы идти работать в клинику, а не в охранники.
- Да, я когда-то стремился, но вы знаете, как это бывает. Нет денег на обучение, да и сама жизнь не позволяла выбрать эту дорогу.
-   Да, понимаю,- сказал мужчина и почему-то задумался.-
Я переговорю с нашим доктором, и он может дать добро на вашу переквалификацию.
- А что, это возможно?- спросил Макс.
- Да, вполне. Нет ничего удивительного. На нас работают немые медсестры, которые обладают знаниями побольше, чем у обычных хирургов. И им не потребовалось длительного обучения. Всего за шесть месяцев они становятся настоящими специалистами в этой области.
- Да, это очень заманчиво,- размечтался вдруг Триггер.
- Если хотите, я могу поговорить сейчас. Доктор здесь.
- Я знаю, но, наверное, не нужно его беспокоить по пустякам.
- Почему так?- удивился мужчина,- это не пустяк, мы приветствуем людей, которые стремятся к познанию, и всячески им помогаем. Это в наших общих интересах. Дело в том, что при таком стечении обстоятельств или совпадении интересов, создается общее поле и это решает проблему развития новых научных исследований.
- Вы хотите сказать, что если мы вместе будем думать о чем-то, то быстрее добьемся результата?
- Да, конечно. А что же еще? Когда все желают одного, то и работать легче, к тому же выделяемые от нас самих элементарные частицы сливаются воедино и образуют своеобразные   молекулярные поля, которые и движут нашими мозговыми извилинами.
- Да, это очень интересно, но хотелось бы знать все же, чем занимаетесь вы сами, как специалист?
- 0-о-о, это большая тайна. Поэтому, я не могу ответить. Хотя, в общем, могу сказать, что мы занимаемся развитием неоднородных тел с усилением мощи их потребления в качестве недоиспользования первоначально. Вобщем, пытаемся связать воедино цепочку молекулярного развития тела и прямую гиперпробированную цепочку умственного развития.
- Ну и как, удается что-либо?- не удержался от расспросов Макс.
На что доктор улыбнулся и сказал:
- Много будете знать, скоро состаритесь, - и многозначительно поднял палец вверх.

- Я понял,- ответил Макс, одновременно вставая с кресла,- простите, что задержал вас расспросами. Просто очень интересно самому, чем здесь занимаются люди.
- Ничего, интерес ваш понятен. Правда, не всегда попадаются люди вашего склада ума, особенно в охране,- и доктор, еще немного покопавшись в своих инструментах, вышел из кабинета.
Макс на минуту задумался.
"Вроде бы и узнал кое-что, а с другой стороны - и ничего. И на кой черт им понадобилось убивать Люси, искать его и к тому же все засекречивать. Наверное, здесь кроется что-то еще", - так, молча, под¬вел итог Триггер и двинулся вслед за доктором.

Девица сидела все в том же месте и сейчас не обращала на него внимания. Она была погружена в какой-то странный сон. Тело слегка вздрагивало, а поверх губ  видны были капельки пота.
Голова покоилась на мягком подголов¬нике и была откинута немного назад. Рот приоткрыт, а глаза полузакрыты.
Над головой венчался какой-то контур с оголенными проводами. Руки закреплены почти в тиски, ноги обтянуты тугой резиной, а тело почти приковано к креслу.
От руки тянулись какие-то проводки, которые повторялись цветом возле головы. Некоторые из них заходили в ушные раковины, а часть находилась на шее, в районе соединения ее с туловищем.
Все это напоминало картину какого-то чудовищного злодеяния, но Триггер решил не вдаваться в исследо¬вания, тем более зная, что она больна.
-  Наверное, так и нужно, - подумал он и вышел из комнаты.

Люсиль ждала его возле  растений. Очевидно, ей пришлось немного по¬волноваться, пока его не было.
Но когда Макс подошел ближе, то увидел, как ее лоб прорезали едва заметные морщинки. Она улыбнулась.
- Ну, как прошла операция?- спросила Люсиль.
-    Отлично, - ответил Макс в хорошем настроении. Почему-то беседа с доктором его оживила.
- А что ты узнал?- вновь задала вопрос она.
- Да так, ничего особенного, но в то же время кое-что такое, которое пока не укладывается в голове. Надо бы переварить все это где-нибудь.
- Слушай, давай опустимся вниз и побеседуем в раздевалке, - предложила она.
- Хорошо, но ты иди первой, а я приду потом.
- Только не задерживайся,- ответила Люсиль и нажала кнопку лифта.
Лифт приехал обратно, а Макс вновь посмотрел на небо за окном.
Оно сверкало и играло. Было такое впечатление, что им кто-то управляет.
Но, не при¬дав этому особого внимания, Триггер шагнул в лифт и спустя секунды  был уже внизу.
Выходя из кабины, он нос к носу столкнулся с охранником.
Тот  явно был чем-то озадачен и не обратил на него никакого вни¬мания.
Они спокойно разошлись  и, лишь уже подойдя к самой двери, куда зашла Люсиль, Макс понял, что тот все-таки его узнал.
-  Просто он не подал виду, - прошептал Триггер, отчетливо сознавая, что сейчас начнется настоящая беготня.

                         ВЫСТРЕЛ   ВНИЗУ
Макс, закрыв за собой дверь и оглядевшись по сторонам, в самом дальнем углу увидел Люсиль. Та переодевалась в форму медсестры. Он быстро подошел к ней и прошептал:                                                                                                   -    Меня   засек   один из охранников, и, наверное, скоро затрубят тревогу, что будем делать?
- Переодевайся, - неожиданно быстро сообразила Люсиль.
И Макс тут же последовал ее примеру.
Он снял форму и одел такие же халат, маску, краги, чулки, став через время таким же неузнаваемым.
Теперь, Триггер действительно был похож на врача, не доставало только скальпеля в руках или чего-то подобного. Но, взамен этого, он держал в руке пистолет.
Правда, немного подумав, Макс спрятал его в карман и на всякий случай засучил рукава, но, потом вспомнив, что здесь так не ходят, откатал их обратно.
- Черт, ну и неудобно же во всем этом,- выругался он.
- Ничего, потерпи, главное, чтобы тебя не узнали,- сказала Люсиль, застегивая последние пуговицы.
- И что же мы предпримем, - вновь обратилась она к Триггеру, но тот уже ее не  слышал.
Макс прислушивался к двери, и совсем скоро за ней очень четко послышались
чьи-то шаги.
- Спрячься в углу - там, за одеждами, - сказал он Люсиль, а сам неожиданно резко бросился на пол. В какие-то секунды прозвучали два выстрела, и в дверях засветились
щели.
Потом дверь приоткрылась, и в нее вошел человек. Кто это был -  неизвестно, но в руке у него дымился пистолет.
Макс выстрелил. Человек едва успел охнуть, как упал на пол. Падал он медленно, даже можно сказать, картинно. Поэтому, это заняло несколько секунд.
- Третий за сегодня,- сказал угрюмо Триггер и перевернул труп.

Это был тот же охранник, который его опознал и, как предполагал Макс, просто не подал виду.
"Наверное, он сам решил загладить свою вину, - подумал Триггер, - и поэтому, не позвал второго".
Макс взял его за ноги и подтянул обратно к двери. Тихонько приоткрыл их и прислушался.
Стояла тишина.
- Ну и хорошо,- сказал еле слышно Триггер, выволакивая труп в коридор.
- Ты, побудь здесь, а я сейчас приду,- сказал он и поволок охранника в ту же комнату, где лежали два его мертвых товарища.
Наконец, Макс вернулся и зашел в раздевалку.
- Люсиль,- позвал он.
- Да, я здесь, - ответила та и вышла на средину.
- Слушай меня внимательно. Здесь становится опасно. Не пройдет и часа, как этого начнут искать, - и он кивнул в сторону двери, - тебе надо ухо¬дить.
- А как же ты? Я не могу бросить тебя здесь одного.
- Я справлюсь. К тому же, одному проще пробиваться, нежели вдвоем.
- Нет, я останусь,- запротестовала Люсиль,- я не могу покинуть свой пост.
- Тебя на этот пост никто не назначал. Ты сама напросилась, и все об этом знают.
- Хватит меня опекать, я сама знаю, что делаю,- сказала в очередной раз она.
- Ну, послушай хоть раз меня и сделай так, как я прошу, - умолял Макс.
- Нет, - все-таки уперлась на своем Люсиль, - я тебя здесь одного не оставлю.
С минуту поколебавшись, Триггер сказал:
- Ну, хорошо, тогда сделаем так...
И через минуту они разошлись в коридоре. Макс пошел налево к лифту, а она направо к комнате охраны.

Триггер нажал кнопку и окинул взглядом коридор. Все было спокойно. Никто не бегал, не кричал и не паниковал.
" Никогда нельзя полагаться только на себя,- подумал вдруг, он,- иногда это полезно"
Макс зашел внутрь лифта и нажал кнопку чет¬вертого этажа. Лифт поднял его наверх, и дверь  отворилась.
На посту никого не было, и Триггер уже было подумал, не случилось ли чего, но тут подошел охранник, отлучившийся видимо по нужде, и он успокоился.
- Извините, док, я немного отлучился,- сконфуженно произнес охранник.
Макс, молча, кивнул и пошел по коридору, не обращая на него внимания. Тот успокоился и занялся своим обычным делом -  перечитыванием журналов и газет.
" Наверное, все они подчиняются докторам",- подумал Триггер или явно при¬нимают его за кого-то.
Тут он вспомнил, что на его одежде красовалась бук¬ва "А", но что это обозначало, он не знал, а посему шел, немного суту¬лясь, что придавало ему настоящую схожесть с владельцем халата.
Подойдя к какой-то двери, он решил туда заглянуть и немного приоткрыл ее.
К удивлению, в комнате царила гробовая тишина. И если там и были люди, то они все спали. Кровати стояли на расстоянии двух метров друг от друга, что давало возможность простора при обходе.
Триггер молча про¬шелся между рядов, и не увидел ничего подозрительного.
Лица людей были несколько скрыты в том освещении, что было в комнате, но всмотревшись в одно из них, Макс обнаружил какое-то сходство с ранее известной кинозвез¬дой.
" Черт, это же Микки Рейнол, или может, мне показалось"? - думал напря¬женно Триггер.
Но, подойдя еще ближе, уже не сомневался в этом.
Тогда, он посмотрел на табличку с надписями, висевшую над кроватью.
Там было написано: "Микки Рейнол. 1969 год. 30 сентября. Загружено: октябрь 1996г. Момент прослеживания: октябрь 1997г. Физиотерапевт: и здесь неразборчивая подпись.

Итак, это действительно киноактер, который в одно время буквально исчез с поля зрения. Никто не знал об его исчезновении абсолютно ничего, а если и знали, то почему-то скрывали эту тайну.
Макс прислушался. Артист не дышал.
"Наверное, я просто не слышу",- подумал Триггер и наклонился еще ближе. Но ничего подобного человеческому сопе¬нию не услышал.
Тогда, Триггер взял рядом стоящую стеклянную колбочку и поднес ее к лицу. Там не было никаких пятен.
"Значит, мертв",- заключил он и чисто случайно, отводя руку, зацепил простыню, накрывавшую тело.
Она сползла и упала на пол. Теперь взору Макса предстояло упереться в почти выпотрошенное тело и ярко просвечивающийся позвоночник, который был ясно виден на фоне темного тела.
-   0, Господи, -  прошептал Триггер и накрыл тело простыней.- Наверное, его убили, а здесь что-то пытаются сделать,- так заключил об этом исчезновении Макс.
С трудом преодолевая подступившую к горлу тошноту, Триггер нашел в себе силы рассмотреть, что там у него внутри. Он приподнял простыню, ко¬торая была ярко желтого цвета и посмотрел внутрь.
Здесь было видно огромное сердце, а также почки и печень, в каком-то закон¬сервированном виде, так как все органы были чем-то обильно намазаны.
К горлу подступила тошнота, и Макс оставил это дело, предварительно накрыв тело простыней. Он отошел в сторону и присел. Постепенно все пришло в норму, и Триггер снова подошел к кровати.
Но на этот раз ему помешала вошедшая сестра, которая, не обращая на него внимания, подошла к другому телу и что-то там делала.
Макс, набравшись терпения и наглости, решил посмотреть, чем же она там занимается. Он подошел сзади и стал наблюдать.
Сестра  отвернула прос¬тыню и пыталась вытащить из тела какую-то часть.
Всмотревшись, Макс понял, что она вытаскивала позвоночный крестец, который плотно удерживался в са¬мом позвонке. Наконец, она его вытащила, покрутила немного в руках, и взяв со стола баночку, чем-то намазала.
Затем, немного поводив им по воздуху, она вставила его обратно, что доставило ей, конечно, немало хлопот. Обернувшись, она увидела сзади наблюдавшего за ее действиями Макса, но ничего не сказала, а лишь немного зарделась.
Лоб ее покрылся небольшими капельками пота, и она быстро отвернулась.
Затем, положив свои руки телу на плечи, она принялась надавливать на них, отчего распиленные ребра ходили ходуном. Потом, сестра осторожно взяла в руки человеческую селезенку и начала усиленно ее массировать пальцами. После чего положила внутрь и накрыла тело простыней.
Обернувшись, она вновь посмотрела на Триггера и куда-то удалилась.
Макс не знал, что предпринять, то ли подождать ее, пока она снова придет, то ли уходить. Он ведь не  доктор и не знал, что будет дальше.
Но все же, решил обождать немного, хотя и знал, что рискует.
Сестра   не заставила себя долго ждать, и, спустя минуту, появилась вновь.
В руке она держала человеческую печень и так же усиленно ее массировала.                                                                                  Подойдя к телу, она вложила ее внутрь и опять удалилась.                                                         -  Черт, - серьезно занервни¬чал почему-то Триггер,- что здесь происходит?                                                                             Но, так и не найдя ответа на свой вопрос, он решил удалиться из этой комнаты, так как его дальнейшее присутствие явно смущало сестру, и она начинала нервничать.
Поэтому, Макс, окинув взглядом комнату в последний раз, тихо удалился. На входе ему попалась эта же медсестра, которая держала в руках почки. Но в этот раз она явно повеселела, завидев, что доктор уходит.
Триггер пропустил ее вперед, а затем вышел и сам. Повернув сразу налево, он хотел было направиться к лифту, но вспомнив, что еще не закончил здесь осмотр, решил пройтись по другим   кабинетам.
Заглядывая поочередно: то в одну, то в другую дверь, Макс не находил там ничего.
" Наверное, здесь только одна палата с людьми, если их вооб¬ще можно так назвать ",- подумал он.
Поэтому, заглянув в последнюю дверь и не обнаружив там ничего, он с облег¬чением вздохнул.
Все же лучше этого было не видеть, и, наверное, он напрас¬но поддался тогда рассказам доктора о каких-то исследованиях.    Все-таки это было тяжеловато, по крайней мере, для него, хотя   он в своей жизни видел трупы не один раз. Но одно дело труп, а другое дело -  выпотро¬шенный человек, словно какое-то животное.
Это как-то не укладывалось в его голове.
Решив, что здесь больше делать нечего, Макс пошел к лифту. Но возле самой двери его нагнала сестра и что-то начала показывать руками.
Триггер понял, что она хочет пригласить его в комнату и что-то показать. Не подавая виду, он вернулся   вместе с ней, и сестра подвела его к той кровати, возле которой он стоял в первый paз.
На теле не было простыни, а внутри что-то шевелилось. Всмотревшись поближе, Макс увидел, что то шевелится печень. Ему стало не по себе. Ведь, когда он смотрел первый раз, то этого не было.
Сестра упорно смотрела ему в глаза, всем своим видом показывая, что ждет его указаний.
Макс не знал, что сказать, но все же решился и пока¬зал руками, что надо поменять печень. К удивлению, сестра понимающе кив¬нула и пошла исполнять его указание.
" Боже, я тут понаделаю чудес,- испугался Триггер,- надо было раньше уй¬ти, а теперь ведь не бросишь, сразу догадается, что что-то не так".
Поэтому, ему пришлось остаться на месте, про себя моля бога, чтобы больше ничего не случилось.
" А почему, она вдруг начала шевелиться"? - мысленно он за¬дал себе вопрос.
" Я ведь не дотрагивался, просто посмотрел. Наверное, что-то в этом кроется",- так заключил он, а что конкретно и сам не знал.

Наконец, вернулась сестра и вложила новую печень внутрь, уже обработанную чем-то.
Подождав несколько секунд, она прикрыла тело простыней и сде¬лала какую-то запись  в журнале, который вытащила из вертикальной полочки.
Макс решил, что здесь делать больше нечего и с некоторым облегчением вышел из комнаты.
Теперь, его не покидала мысль о том, что же в самом деле за всем этим кроется, и про себя он решил разобраться во всем до конца. Но это были его желания, а желания других, конечно же, ему были неизвестны.
" Поэтому, все будет зависеть от случая",- так умозаключил Триггер и дви¬нулся снова к лифту.

                  СПЕКТАКЛЬ
А за час до этого, в усадьбе Карбоцини происходила следую¬щая картина. Весь дом был уже полон гостей, и они поспешно надевали на себя костюмы, приготовленные Ноэлем к  пьесе.                                                                                                                                                На хозяине был надет костюм градоначальника. На Великом Импресарио - костюм злодея,  а на очаровательной миссис Шевель -  костюм простой крестьян¬ки, отчего сама Катрин выглядела довольно глупо, если не брать во внимание ее напыщенное лицо.
- Расслабьтесь, милая,- дружелюбно сказал Ноэль, обращаясь к Катрин,- не надо так волноваться. Вы ведь не в театре выступаете, а для себя и во благо таких же.
- А почему, вы выделили мне такую роль,- обиженно отозвалась миссис Ше¬вель, - надо же, играть простую крестьянку. Я такой никогда и не была, как же я смогу, как вы говорите, войти в образ.
- Спокойнее, спокойнее,- говорил Карбоцини,- все придет само собой, как только зазвучат фанфары, и погаснет свет, вы сразу же обнаружите в себе ту, в костюм которой сейчас одеты.
- Ну, что ж, посмотрим,- сказала Катрин и несколько надула свои губки.
Ей никогда не приходилось так унижаться, да еще в обществе такого огром¬ного количества людей. А их действительно собралось на празднике очень много.
Всего было человек сорок, если не считать прислугу и самих наших знакомых. Это были люди разных рангов и занимаемых в обществе положений.
Здесь были поэты, художники, сатиры, просто чиновники, служащие и даже несколько простых рабочих, которые неизвестно как затесались в эту среду.
И каждый из них играл кого-нибудь, не похожего на самого себя, тем самым пытаясь узнать как бы со стороны, а кто же он  на самом деле.
Писатель или просто гражданин. Капельмейстер или просто человек души. Все это уходило в глубину сознания и выходило совершенно другим. На сцене люди перевоплощались и жили совершенно другой жизнью. Они как бы взлетали вверх со своими персонажами и героями и опускались на землю лишь в кон¬це спектакля.
Ноэль никогда не определял заранее какую либо из тем. Мысль приходила к нему непосредственно перед началом, примерно в тот же день, начиная с обеда.
Поэтому, к спектаклям не готовился никто.
Человек, буквально за несколько минут
переодеваясь, превращался из обычного
рабочего в графа, из нас¬тоящего чиновника – в
простолюдина и так далее.
Никто не знал своих слов, но они были подготовлены самим Карбоцини и лежали отдельными стопочками. Участвующий в спектакле брал свою партитуру и просто читал их, одновременно входя в образ и связывая себя   условно с каким-то эпизодом из своей собственной жизни.
Как и во всяком великом деле, здесь был главный распорядитель, который и руководил всем театром, а точнее действиями.
В руках у него был подготовленный заранее сценарий, и ему   оставалось только называть действие и участвующих в нем героев.
К примеру, это зву¬чало бы так:
Лес, поляна, на ней он и она. Она возлежит у него на коленях, а он сидит, уставившись на небеса ...
А уже дальше сами участники, отыскав нужную главу, использовали слова из заготовок. Таким образом, спектакль получался на славу, так как в нем не было той прежней наигранности, а была лишь одна реальность.
Порой, войдя в какой-либо образ, очень трудно было сразу позабыть его, и участники еще долго после игры называли друг друга по тем именам персо¬нажей, которых сами играли. И в этом также были свои преимущества.
Людям нравилось представлять себя в каком-то другом образе, и не так просто было их заставить отбросить уже прошедший или отыгранный эпизод из их театральной игры.
Ко времени нашего разговора, гости уже почти все переоделись и ждали только указаний главного, которым   сегодня был назначен один из гостей.
Это, конечно, не всегда нравилось, но что поделать, приходилось жертвовать собой ради игры других.
Наконец, тревожно заиграли фанфары, и гости раз¬бежались по разным уголкам двора. Ярко осветилась сама сцена и в виде де¬кораций предстала  сама поляна. Потом, исчез верхний свет, и появились не¬большие лучи, направленные на место действия.

На поляну выступили двое. Один из них, видимо, был злодеем, а другой кем-то еще в этом роде. Завязался незатейливый разговор.., и спектакль начался.
В это время Катрин сидела в стороне от главного распорядителя, и ей каза¬лось, что она действительно окружена какими-то незнакомыми людьми.
Все происходящее ее поразило. Она и ранее присутствовала на подобном, но никогда не играла, а наблюдала со стороны. Поэтому, сегодня ей казалось, что все это происходит на самом деле с ней самой, и она, сама того не подозревая, вошла в роль.
Вот прозвучал и ее выход.
Катрин поднялась и побрела, как настоящая крестьянка.
- Где тебя носит,- прозвучал голос злодея,- я хочу пить.
- Я здесь, я здесь,- отвечала Катрин, и губы ее заметно дрожали, и было непонятно от чего: то ли от роли, то ли просто от волнения.
- Сбегай в погреб и принеси мне вина и побыстрее,- холодно продолжал тот.                                                                                    - Хорошо, господин,- сказала крестьянка и побежала куда-то за вином.
За сценой ей сунули кувшин с вином, и она побежала обратно.
- Ну, что ты там вертишься,- не унимался голос,- давай, побыстрее сюда,- и злодей выхватил у нее кувшин, и начал пить прямо из него..
Надо сказать, что напиток и еда предлагались натуральные, отчего сама игра  превращалась в настоящую жизнь.
Отпив немного, злодей успокоился, но завидев стоящую в онемении Катрин, вновь сказал:
- А ты что стоишь, поди, сюда, выпей со мной.
- Я...я,- заикалась крестьянка,- я не пью.
- Выпей сказал, я приказываю, сегодня я тут хозяин,- и он насильно подтянув к себе Катрин, заставил сделать пару глотков, отчего у той помутнело в голове, и она слегка зашаталась.
- Ха-ха-ха, - засмеялся злодей, - ты что, уже пьяна? Так быстро? Этого не может быть. А ну, иди сюда, ко мне, - и злодей притянул ее к себе.
Кровь прилила к лицу Катрин, и она хотела уже было ударить его, но вспом¬нила, что это всего лишь игра, поддалась.
Тот, подтянув ее к себе поближе, заставил  выпить еще глоток и, посадив к себе на колени, громко сказал:
- Ну, теперь ты будешь меня ублажать. Сегодня я буду вместо твоего мужа.
- Нет, нет,- встревоженно закричала Катрин и хотела было вырваться из его объятий. Но злодей держал крепко и не выпускал.

А потом началось и вовсе не понятное, по крайней мере, для Катрин.
Злодей ее целовал и откровенно обследовал некоторые участки ее тела, отчего та даже позеленела. Наклонившись к ее уху, Импресарио прошептал:
- Не волнуйтесь, дорогая, это всего лишь игра и вам ничего не грозит,- а вслух произнес:
- Ладно, будет пока, принеси еще вина и позови моего дружка, а то он, наверное, страдает за дверью.
На этом для Катрин первая часть была отыграна, и она обессиленно опустилась на стул.
Было  впечатление, что  за это время Катрин потеряла часть своего веса, так глубоко  переживая произошедшее на сцене.
Если бы это было не с нею, она никогда бы не поверила, но тут нельзя было не признать, что такой спектакль гораздо впечатлительнее, чем тот, который видишь со стороны.
По ходу пьесы у Катрин были еще переживания, но однако она справилась со своим волнением и отнеслась уже более спокойно к другим, а лучше было бы сказать, посторонним поцелуям.
-  В конце концов, это ведь не я сама,- говорила про себя Катрин, - это ведь действительно игра, и совесть моя должна быть чиста.
Это ее несколько успокаивало и давало возможность продолжать играть дальше.                                                      -  А, что бы сказал мой муж,- вдруг подумала миссис Шевель, - наверное, ему не очень понравилось бы,что его жену кто-то обнимает. А может, и нет,- тут же добавила сама себе,- он такой безразличный последнее время, да, в прин¬ципе, он и был таким с самого начала. Просто я тогда не вдумывалась в это. А, ладно. Все равно его здесь нет и что об этом размышлять, - так закончила ход своих мыслей Катрин и пошла переодеваться, так как, судя по написанной партитуре, ее роль непосредственно на этом закончилась.                                                                 Переодевшись, она подошла к главному распорядителю и спросила:
- Долго еще осталось?
- Да нет, минут сорок,- ответил тот, даже не оглядываясь.
" Пойду, пройдусь",  -  подумала Катрин и вышла из освещенной полосы.

Небо казалось темным и мрачным. Пошел небольшой дождик, и подул ветерок. Катрин поежилась от нахлынувшей холодной волны и решила, что лучше уж побыть в закрытом помещении.
Повернувшись круто назад, миссис Шевель ускоренно зашагала в сторону дома. Нако¬нец, добравшись до двери, она вошла в дом и огляделась.
Было тихо и пустын¬но.
"Пойду-ка  я пока, посижу в кресле", - подумала Катрин и, подойдя к камину, уселась в обширное кресло.
То ли от игры на сцене  и вина, то ли от тепла горевшего камина, Катрин чувствовала себя утомленной и несколько разбитой.
Она прикрыла глаза и через минуту уснула, так и не дождавшись окончания пьесы.
Когда она проснулась, в доме уже было полно людей. Они стаскивали с себя одежды, то и дело, обращаясь, друг к другу и делясь впечатлениями от полу¬ченного удовольствия.
Тут вышел уже переодетый хозяин и произнес:
- Господа, я бы хотел предложить всем вам выпить и немного поесть, особенно тем, кому по роли не выпала такая возможность. Поэтому, приглашаю вас всех в обеденный зал,- и показал рукой в направлении двери.

Там уже стояли два человека в белых рубашках и черных сюртуках и  по взмаху  руки хозяина, отворили дверь.

Катрин увидела огромный и роскошный стол со стоящими по бокам стульями.
" Интересно,- подумала она,- что это он вздумал сегодня кормить всех до отвала?"
Правда, такое было и раньше, но стулья не стояли, а это   обозначало только одно, что предстоит слушать различную болтовню.
Но, когда все уселись на свои места и подняли первый бокал, Ноэль произнес:
- Я бы не хотел бы быть навязчивым, друзья, но сегодня мне хотелось бы кое в чем признаться. Дело это довольно серьезное, а посему предлагаю выпить пока по рюмке вина и хорошо поесть.
После этого, он сел и выпил целый фужер дорогого вина. Гости добросовест¬но последовали его примеру и заработали приборами. После очередного про¬возглашенного тоста Ноэль, наконец, поднялся  и  неожиданно для всех вышел из гостинной.
Спустя минуту, он возвратился, держа в руках черную кошку. Та мужественно сопротивлялась, пытаясь хоть как-то укусить или оцарапать хозяина.
Карбоцини поднял руку вверх и попросил тишины. При этом он повер¬нул кошку так, чтобы ее озлобленную физиономию видели все.
- Друзья, - обратился Ноэль к гостям, - сегодня я хочу продемонстрировать вам несколько жизненных ситуаций, в которые мы порой попадаем, на примере этой кошки. Вы все видели, как она злобно фырчит и изо всех сил пытается всадить свои острые
когти мне в руку. По всей вероятности, ей не нравится то, что я сейчас с ней проделываю. Далее. Сейчас я ее отпущу, и вы увидите, как она мгновенно преобразится. И Ноэль тут же это сделал.
Кошка спокойно села у его ног и начала облизывать свои лапы.
- Как видите, она даже не убегает, так как считает своим домом этот,- и Ноэль торжественно обвел рукой вокруг зала,- и считает меня своим хозяином. Но! - тут он опять сделал паузу и предложил одному из гостей взять кошку в свои руки.
Та попросту убежала. На что Ноэль засмеялся, похлопал по плечу незадач¬ливого ловца и, усадив того на место, сказал:
- Как видите, сделать то же самое другому человеку не удалось. И не столько потому, что кошка его боится, а потому, что не считает его своим хозяином. Поэтому, исходя из всего мною проделанного, могу сообщить вам, что то же самое   мы порою проделываем и с самыми обыкновенными людьми, окружающими нас со всех сторон, зачастую используя при
этом свою порой значительную силу превосходства или даже какой-то власти.                                                                                                                    Но в отличие от кошки, люди способны   гораздо стойче переносить все тяготы и лишения собственной свободы. Они не являются той высшей степенью паразитизма, а потому имеют свое мнение и соответственно совершают поступки, спровоцированные именно им.
Так что же общего между человеком и животным?
На этот вопрос я попросил бы ответить одного из ведущих сегодняшний спектакль,- и Карбоцини ука¬зал рукой на главного распорядителя.
Тот смущенно поднялся и, попривет¬ствовав всех кивком головы, ответил:
- Я думаю, что общее лежит в основе генетики или воспроизведенного роста молекул.

-  Ну вот, началось,- подумала Катрин, и хотела уже было уйти, но что-то заставило ее остаться и послушать до конца.
- А что именно? - поинтересовался Ноэль,
- Ничего более конкретного сказать не могу,- ответил тот и сел на свое место.
Тогда Карбоцини продолжил:
-   Хорошо, кто еще, что может добавить к сказанному?
Охотников отвечать не нашлось. Поэтому, Ноэлю пришлось отвечать самому себе.
- Итак. Разберем простую жизненную ситуацию. В клетке сидит птичка и поет песни. Каждодневно за ней ухаживая, мы способствуем ее развитию или просто жизни. В обратном же случае, она попросту пропадет. Так вот. Общее в окружении человека как paз и есть то, что мне сейчас назвали, тоесть общее   молекулярное поле сферического окружения одной единой молекулы. Тоесть, мы все произведены на свет из окружающего нас же и одновременно развиваемся в общем поле приобщения друг к другу. Мы не просто люди, мы еще и природно выделяемые элементы общей сферы благополучия, тоесть один из элементов этого поля. И одно это обязывает нас беречь эту среду и относиться к ней более благопристойно. Но все же речь не об этом. Я бы хотел привести еще один пример, сугубо из своих личностных убеждений и наблюдений за самовоспроизведенным ростом моле¬кул. Вы все знаете, что я не отношусь к какому-либо из  религиозных тече¬ний и не отдаю предпочтение никакому сектомассонству. Скорее, я отношу себя к веронеподношению, нежели к вероисповеданию, хотя второго не исключаю, как результат первичного сближения с окружающей ионосферой. Так вот. Наблюдая за собственным путем развития и за остальными близкими по ран¬гу и духу людьми, я пришел к выводу, что польза сообществу это то, что делает каждый из нас, благодаря своим познаниям  в какой-либо из облас¬тей его применения в целом.  Эта польза и составляет тот не субъек¬тивно развитый ум человеконаследия в каждом из нас. Поэтому, исходя из вышеуказанного, полезность труда вовсе не в его физическом применении и оккультивации, хотя это и является наружным
результатом, а в его внутрен¬нем применении в нас самих.
Совершенствуя навыки производств, мы готовим базу для дальнейшего увеличения потенциала умозатрат. Таким образом, развиваясь  подобно поступательному механизму любого воспроизведения в действие, мы сокращаем описуемые круги своего развития и готовим сами себя к великому умопознанию. Что, в принципе, и является основной нашей задачей, как человечества. Но, это сторона духовного начала. Что же касает¬ся наружности, то здесь она подразделяется на ряд  вопро¬сов и имеет свои фазы самоотражения. И вот в связи с этим, я и продемон¬стрировал вам опыт с животным, который напрямую доказывает и связывает воедино все то, что, казалось бы, на первый взгляд, не имеет ничего общего с человеческим мировоззрением, которое отделяет человека от животного.
Созданные условия самой Землей разрешили выход наружу основного кинетического роста молекулы ДНК, хотя сама молекула в этом общем процессе играла роль какого-то сводного механизма  или переводного из одной среды в другую. Итак. Развиваясь по строго своему плану и пути, эта первоначальная клетка смогла добиться разрешения в виде какого-либо органического соединения. Здесь надо понять главное, что человек не был первоначально выражен таким, каким он есть уже сейчас. Ему пришлось  одолеть как  минимум около пяти форм преобразования из одного вида в другой. Самым интересным изо всего этого я нахожу преобразование из отдельной личинки в саму сферу критического молекулярного состояния. Весь этот процесс вполне подобен зарождению комара где-нибудь в особо болотис¬тых местах, хотя формы приобщения были совершенно иными. Достаточно ска¬зать, что давление окружающей среды достигало нескольких сот гектопаскалей, а наружное атмосферное давление было примерно равным самому низ¬кому сейчас на Земле. Поэтому, возрождаясь в личинке и превращаясь в комара, человек не мог развить сразу основную кинетическую суть реактива сторон. Для этого потребовалось бы ускоренное сейсмическое увеличение аккредиторов окружающей среды, что грозит в свою очередь полным вырож¬дением всего животворящего. Поэтому, человек очень медленно развивал свою внутреннюю мощь и не спешил воспроизводиться, как явная сила, противосто¬ящая какому-либо агрессору со стороны. Конечно, здесь имели место и тепло¬вые реакции и формы их соединения, отдельные из которых мне уже известны. Таких реакций около двадцати видов, а соответственно и этапов перепогло¬щения одним видом другого. В конечном итоге, человек все же сформировал¬ся и обрел именно ту молекулярную массу, которая бы соответствовала уров¬ню внешнего статистического напряжения. Но в то же время, эта масса была далека до своего настоящего вида. Человеку порой приходилось достаточ¬но долго находиться под водой, что дало такие промежуточные соединения как бронхи, также приходилось довольно много ползать на четвереньках, от¬чего в суставных соединениях образовались жидко-мозолистого типа формы, а сама кожа приобрела оттенок "гусиной" в этих местах и стала более эластич¬ной. К тому же, опасаясь различных хищников, он то и дело припадал к земле, таким образом, развивая свой слух, нюх и так далее. Вобщем, ничего случай¬ного не бывает. Все в нашей жизни обусловлено каким-либо фактором окружающего.                                                                                                             Единственное, что было обнаружено самим человеком, это длинные руки из-за постоянно тянущегося способа добывания   себе каких-либо плодов. Вот в таких пределах и развивался сам человек. Так вот, усматривая во всем этом внешнюю схожесть с рядом стоящей, окультуренной уже в  XXI веке живой сре¬дой приобщения, я бы хотел выделить основное. Это то, что все мы, как и виды животного существа, являемся основными претендентами на форму су¬ществования на Земле. Но, так как цели у нас стоят разные, то и способы их преследования различны. Поэтому, в условиях межконтинентальной разгруз¬ки или передислокации  отдельных видов животного мира, мы способны на¬нести значительный ущерб самим себе, так как непосредственно и косвенно зависим от них же. Человек вполне способен самостоятельно развиться уже в этих условиях и уйти в космос. Но как цивилизация первого порядка, он не может сбросить со счетов тех, кто ему же сопутствует и в достаточной мере оказывает поддержку. Таким образом, подведя итог всему вышеуказан¬ному, хочу сказать, что любое развитие человека в его непосредственной среде, имеет свои формы и углы отображения. И от степени занятости человеческих мозговых клеток зависит наше с вами будущее, которое, как все уже говорят сейчас, грозит нам астероидными и другими дождями. Как мы пове¬дем себя в ближайшее время -  и будет решать ход дальнейшей истории. Это все, что я вам хотел сегодня сообщить,- и Ноэль почтительно раскла¬нялся, получая взамен дружественные аплодисменты.
Спустя минуту, после очередного затишья, голос Карбоцини вновь поведал:
- А сейчас, я бы хотел провозгласить тост за самое невероятное в нашей жизни -  это совпадение наших интересов. Я бы хотел поднять бокал за систему центросферического участия.
- А что это такое?- заинтересованно зазвучали голоса из зала.
- Да, вам этого еще не понять, да и мне самому тоже. Поэтому, давайте просто завершим начатое, - и Карбоцини снова выпил целый бокал вина.
Гости последовали его примеру, несколько успокоились и принялись за еду.
Катрин что-то было не по себе. Ее слегка подташнивало и почему-то нача¬ло урчать в животе.
- Странно,- подумала она,- я вроде бы ничего такого не ела. Наверное, это от вина, - и она отодвинула от себя бокал.

В это время на другом конце стола кто-то из гостей уже начинал петь, на что наш храбрый Ноэль решительно предложил спеть всем. И они хором громогласно запели.
Это была песня о любви и дружбе, и самое главное -  ее знали все. Это был, своего рода, гимн людей, свободных от чьей-то мысли и обладающих в высшей сфере своими познаниями.
-  Какие удивительные люди, - думала в это время Катрин, - казалось бы,  их ничего не объединяет, так как все разные. Но что-то одно, гараздо более влекущее и приобщающее друг к другу, объединяло их воедино.
И слушая этот хор голосов, Катрин втайне надеялась, что вскоре сможет сама присоединиться к этому, весьма таинственному, в своем роде, занятию.
Наконец, песня окончилась, и гости похлопали сами себе, от чего у женщины про¬бежали мурашки по телу.
Ей почему-то вспомнился фильм о каких-то комму¬нистах, которые то и дело хлопали в ладошки и, как говорят знатоки, ниче¬го не делали. Но то -  фильм, а это реальность. К тому же она понимала, что здесь гости аплодируют сами себе не потому, что превозносят  кого-то, а просто потому, что им это нравится.
-  Так почему же они радуются,- думала  вновь Катрин,- неужто, от того, что они действительно поют и играют на сцене? Нет, скорее не от этого. Они рукоплещут и веселятся от хорошего исполнения своего долга в той же пьесе и от хорошего поведения за общим столом. Люди умеют ценить как свое мнение, так и мнение другого,- снова продол¬жила свои мысли миссис Шевель,- они баснословно богаты на всякие выдумки, хотя это нигде не выплескивается наружу. Вот где истинность своих убеждений и вот где кроется секрет их радости. Обнажая самих себя, они не смогли бы добиться развития отношений, присущих только человеку с большой  буквы и не смогли бы так усердно изображать самих себя в той роли, которая дана им сценарием. Мы же, в своей злобствующей порой натуре, не можем этого, и оно умопомрачает и не дает довольствоваться тем, что есть на самом деле у каждого, тоесть душой и телом. Вернуть бы людям их же тепло, так рано ушедшее из их сердец  - вот настоящая победа дня насущного,- так думала Катрин, совсем не понимая, откуда у нее обнаружились такие способности к размышле¬нию.
- Наверное, это от Бога, - почти вслух сказала она, и рядом сидящий чело¬век чуть было не поперхнулся.
Ужин приближался к своему завершению, и Катрин вдруг подумала о том, как она доберется до дома. Машины у нее не было, а вызвать такси было невозможно.
- А может, заночевать здесь,- подумала вдруг она,- все равно завтра ведь выходной, да, собственно говоря, ей и делать-то дома нечего. Муж на работе и придет, вероятнее всего, довольно поздно. Одному ему известно, чем он там занимается, хоть бы раз сказал. Так нет же. Все какие-то секреты. А вооб¬ще-то, какая ей разница, все равно она в этом ничего не смыслит, так к чему приставать с расспросами и надоедать мужу. Гораздо проще спросить, не надо ли чего и уложить его в постель.

Таким образом, приняв такое решение, миссис Шевель уже не надеялась на кого-то из гостей, собирающихся  отъезжать, и думала, как проведет  остав¬шееся время.
Потихоньку, безо всякого оглашения, гости начали расходиться, по очереди прощаясь с хозяином. В конце концов, они с Ноэлем остались одни.
- Ну, а вы что,- спросил он,- не уезжаете?
- Да, нет, мне не на чем. Можно, я заночую у вас?
- Конечно, только я сейчас приготовлю вам комнату, - и Карбоцини вышел из помещения.

В это время весь обслуживающий персонал принялся за уборку. И спустя полчаса, в зале было чисто и почему-то холодно.
Катрин поежилась и подош¬ла к камину. Там почему-то задержался Импресарио и, пригубливая время от времени рюмку с вином, сидел, о чем-то думая, раскачиваясь в кресле-ка¬чалке.
- Что, решили остаться?- спросил он, увидев приближающуюся Катрин.
- Да, пожалуй,- ответила она и присела рядом на кресло.
- Не советую,- вновь сказал Импресарио.
- Почему?- удивилась миссис Шевель.
- Потому что, вы -  молодая женщина и ночуете у почти неизвестного мужчины. Что скажет ваш муж?

Катрин немного удивил такой вопрос, но все же она собралась и ответила.                                                                                        -   Если бы моему мужу пришла в голову идея  мне не доверять, то быть может, я бы действительно об этом подумала. Но дело обстоит гораздо лучше, поэтому я спокойно могу решать эти проблемы.
- Что ж. В таком случае, добро пожаловать,- ответил уже Ноэль, подошедший как раз к концу их короткой беседы и указал рукой в сторону верхнего этажа.
- Да нет, спасибо, я пока посижу с вами, рановато еще ложиться отдыхать.
- Сон -  лучший помощник в делах,- сразу констатировал Карбоцини.
- Почему так?- спросила Катрин.
- Потому, как сон - наше будущее, отраженное кем-то и чем-то в нашем мозгу. Поэтому, просыпаясь, вы чувствуете себя гораздо увереннее, чем вчера.
-   Да, но ведь они никогда не сбываются?
- К сожалению, а может для некоторых и к счастью. Но сон, ведь это необычно, правда?- задал вопрос Ноэль.
- Да, для простого человека, не разбирающегося в этом, это чудо, а вот для нас с вами - это обыкновение,- ответил за Катрин Импресарио.
- Почему именно обыкновение, а не будничность? - спросил Ноэль.
- Потому, что сон относится именно к этому разряду, а к будничному относится лишь дремота души.
- Вот и загадка для размышления,- промолвил Карбоцини.
- Да, нет никакой загадки,- ответил вновь Импресарио,- есть только чело¬век и его сон, и все это совмещается в одном теле.
- Так почему же сон -  это только во сне?- спросил Ноэль.
- Я не знаю,- простодушно ответил тот,- скорее всего потому, что сон - это как несбыточная сказка или мечта.
- Да, это так, конечно, но здесь имеется еще один фактор. При лунном осве¬щении Земли происходит перенасыщение окружающей среды, и большинство из нас видят сны, хотя это бывает иногда и днем. Но все равно это из той же "оперы". А будущность или вчерашняя реальность сна  зависит напрямую от частиц сближения в тот или иной отрезок времени с человеческим мозговым дном.
- Даже так?- удивился Импресарио.
- Откровенно так, - ответил Ноэль и широко улыбнулся.
- Ладно, давайте поговорим о чем-то другом,- вмешалась Катрин,- а то эти вечные разговоры начинают меня раздражать.
- Слово дамы  - закон, - ответил, улыбаясь, Ноэль и удалился куда-то.
Импресарио тоже смолк и продолжал потихоньку отпивать вино.
- Так что же вы молчите?- прервала тишину Катрин.
- А о чем говорить?- удивился, в свою очередь, Импресарио.
- Да, хотя бы о чем-нибудь,- сконфузившись, прошептала Катрин, понимая, в какую глупую ситуацию она попала, оборвав разговор двух, своеобразно очень интересных в своем амплуа мужчин.                                                                                                                                                    - О чем-нибудь мы не беседуем,- сказал, в свою очередь, Импресарио,- это относится к разряду глухонемых и им подобных, а я все же слышу и вижу, по крайней мере, пока.
Катрин невольно замолчала, но спустя время, все же произнесла:
- Я так и не поняла до конца, что имел ввиду Ноэль, когда предлагал гостям выпить за какую-то там...центросферическую силу. Вы не объясните?
- О-о-о, это в компетенции самого человека тьмы. Я не в силах объяснить подобное. А если хотите узнать, то обратитесь прямо к нему. Если хотите, я могу проводить вас в его обсерваторию. Он сейчас там и наблюдает за звездами.
- А что, это разве возможно?- спросила Катрин.
- Да. Вполне. В этом нет ничего предосудительного. Чисто визуальное наблюдение объектов сферы, а также отслеживание  некоторых процессов.

- О, это уже интересно,- сказала миссис Шевель.
- Ну, тогда пошли,- ответил Импресарио и, вставая с кресла, предложил ей руку для продолжения необычного вечера.

                                 ИШТВАН
Медиа шел в направлении давно известного ему особняка. Эту местность он знал, и ему не стоило большого труда пролезть сквозь кусты и незаметно проникнуть внутрь дворика.                                                                                     Он всегда ходил с тыла или через черный ход, но бывали случаи, когда приходилось уходить через парадную дверь. Этого Иштван не любил, так как считал зазорным хо¬дить по вымощенной белой аллее в своем далеко не первой свежести костюме.                                                                                           Но, делать было нечего, когда "хозяин" выставлял именно в эту дверь, тем самым показывая, что он доверяет ему. Самому же Медиа это не нравилось, так как он понимал, что такие прогулки не к его лицу, да к тому же удваивали шансы быть кем-то опознанным.                                                                                         И хотя он тщательно скрывал свое лицо под маской напускного безразличия, все же не мог отделаться от мысли, что его кто-то постоянно и очень целенаправленно преследует.                                                     Наверное, это было профессиональным, если так можно назвать ту стезю, которую он избрал, благодаря тем же чистоплю¬ям от блюстителей, так называемого, общественного порядка.                                                                                                                                             Сегодня он шел с тыла, и это его удовлетворяло, да и вообще, настроение было хорошее. Угостив троих свинцовым конфетти, Иштван явно чувствовал приближение эйфории от полученного им гонорара. К тому же, дав незадачливому шоферу   наличные доллары, он поймал себя на мысли о том, что мог бы этого вообще не делать.
-  Это так, подарок судьбы, - молча, констатировал он, понимая, что тот чудом остался жив, благодаря тому, что Медиа был в хорошем настроении, как каждый человек от выполненной с честью работы.
Наконец, преодолев то небольшое расстояние, отделяющее кусты от самого дома, Иштван подошел к двери и резко открыл ее.
За ней никого не было и одно это показалось  Медиа подозрительным. Но, делать нечего, и он постепенно двинулся дальше по внутреннему кори¬дору…

Здесь были подсобные помещения и здесь же обитали слуги. Но сегод¬ня, почему-то никого не было.
- Странно,-  подумал Медиа и тут почувствовал, как что-то холодное и твер¬дое уперлось в его затылок.
- Спокойно, старина. Без фокусов,- раздался голос позади, в котором он узнал своего "хозяина".
- В чем дело? Я ведь пришел поговорить  с вами о весьма деликатном деле,- сказал Медиа, подозревая, что в доме есть кто-то посторонний.
- Помолчи и иди наверх,- ответил голос и упорно подтолкнул его в затылок.
- Хорошо, хорошо, уже иду, только успокойтесь, ради бога, - разволновался почему-то Иштван.
А волноваться было действительно чему. Весь дом был полон полицейских.
Когда они поднялись наверх, Высокий Блондин  передал его в руки право¬судия.
- Вот, полюбуйтесь,- говорил он,- убийца и садист Иштван Медиа. Наверное, пришел ко мне свести какие-то счеты. А я ведь ему ничего не должен, в отличие от вас, капитан,- и блондин повернулся лицом к  полицейскому офицеру.
Медиа тоже посмотрел тому в лицо и вспомнил, что это был тот самый полицейский, который и засадил его в тюрьму.
- Ну, здравствуй, дружок, - улыбнулся почему-то тот, и Иштван почувствовал, как что-то скользкое и холодное пробежало по его телу.
Это было омерзение от вида полицейского. Он рванул было куртку, чтобы достать оружие, но два молодых полицейских заломили ему руки.
- Что, дружок? На волю захотелось?- и тот наотмашь ударил Медиа по лицу.
Изо рта просочилась кровь. Капитан вновь, размахнувшись, ударил его в лицо, отчего голова Иштвана закачалась из стороны в сторону, как боксерская груша.
- Что, не ожидал такой встречи, да, ублюдок?- говорил полисмен,- хорошо, что мистер... позвонил нам и сказал, что ты должен явиться сюда с целью шантажа.
- Я этого не делал,- чуть слышно произнес Медиа.
- Поговори еще мне,- капитан вдруг размахнулся, но бить не стал. Что-то его сдержало. - Ладно, в машину его. А вам, мистер, спасибо за содействие. Будете отмечены в соответствующем приказе, - и капитан удалился.
Иштвана схватили под руки, надели наручники и погрузили в машину.
" Сволочь,- думал он о своем, теперь уже о бывшем хозяине. - Что же мне теперь с ними делать?"                                                                                                                                          В машине было двое полицейских, а за рулем сам капитан.
"Что-то здесь не то,- думал про себя Иштван,- куда подевались остальные полицейские и почему его сопровождают эти два юнца. Да и едем мы совершен¬но не в ту сторону".
Медиа посмотрел в окно и понял, что едут они в направлении Айзель-стрит, где он еще вчера так неудачно пришил полицейских. Неудачно потому, что не успел спрятать как следует их тела и одежду и, видимо, поэтому, его сейчас везут туда.
Но машина вдруг куда-то свернула и остановилась у какого-то подъезда.
" Что за чертовщина",- подумал Медиа и услышал.
- Выходи и старайся держаться поближе к  тени,- сказал неожиданно капитан.
-  Ничего не понимаю,- подумал Иштван, но все же последовал его приказу.
Они вышли из машины и зашли в подъезд. Лестница круто поднималась вверх, но они по ней не пошли, а наоборот, спустились в какое-то подвальное помеще¬ние.
Здесь было темно и сыро. Слышно было, как откуда-то капает вода на пол и какие-то отдаленные звуки человеческой болтовни.
"Это, наверное, под чьей-то квартирой", - подумал Иштван, но тут зажегся свет и секунду спустя, он увидел, что это была за комната.
В ней было все для того, чтобы человек не вышел отсюда живым, по крайней мере, целым, это точно. В углу стояла небольшая гильотина, сделанная из метал¬ла, и неизвестно как сюда занесена.
Далее стояли какие-то сверхсадистские приспособления в виде цепей и замков, стягивающих и раздвигающих механизмов, а также небольшая виселица и парное кресло, - так Медиа называл электрический стул.
- Как видишь, все удобства,- засмеялся капитан и подошел к Иштвану.
- Ну вот. Теперь мы с тобой на равных,- вновь продолжил он и снял с него наручники.- Какую хочешь избрать казнь?
-    А что, суда не будет? - поинтересовался Медиа.
- Почему же. Будет,- указывая на одного из  полицейских, сказал капитан,- вот он, зачитает приговор, а второй будет твоим адвокатом. Я же буду непосредственным исполнителем.
- Ты, наверное, лишился рассудка,- сказал Иштван, - если вытворяешь такое, да к тому же, в присутствии этих юнцов.
- Ничего, пускай смотрят. Им это полезно. Зачем забивать голову пустыми словами. И так  ясно. Убийца – значит, должен быть уничтожен, как всякая мразь и стерт с лица земли.
- Ты ведь сам знаешь, как я таким стал или уже не помнишь?
- Почему же, помню. Но то были времена, когда мы боялись чего-то, а сейчас не боимся. Нас за это даже хвалят.
- За что? За убийство без суда?- спросил Медиа.
-     Да, нет. За убийство, если нет достаточного количества улик.
-     Как так?
- Да, просто. Нам некогда разбираться с вами.
Отчего, зачем, да почему. Преступник, а это мы знаем точно, должен быть уничтожен, а как там дело пойдет, это уже решать нам.
- Теперь, понятно, почему ты меня сюда привез, хочешь сказать, что я сам тут оказался?
- Ну, почему же. Я скажу, что тебя нашли где-то рядом. К примеру, как тех двух полицейских на Айзель-стрит. Уж, не ты ли их прикончил вчера?
- Нет, не я,- соврал Медиа,- а почему ты вдруг поинтересовался?
- Да, это просто, из любопытства. Перед смертью твоей хотелось бы побольше из тебя вытянуть. Ну что. Пожалуй, приступим,- и, обратившись к одному из юнцов, он сказал:
- Подготовь лестницу и повязку на глаза.
- Хорошо, сэр,- ответил тот и шагнул в темноту.
- Что ты хочешь узнать,- спросил Медиа, догадываясь ,что тот хочет предпринять.
- 0-о-о, да ты, оказывается, слаб на нервы,- ответил тот, не поворачиваясь,- ну ничего, это пройдет. Мертвые ничего не боятся.
- Ты что же, так ничего и не хочешь узнать?- удивился Иштван.
- Да, мне и не надо,- ответил прямо капитан,- я ведь догадываюсь, под чьим прикрытием ты работал. Просто это я так, по старинке. К тому же, меня об этом никто и не спросит.
-   Это верно. В прошлом было то же самое.
- Нет. Тут ты немного не прав. В прошлом надо было что-то искать. Какие-то доказательства, улики. А сейчас, этого просто не нужно. Мы сами пришли к такому выводу, потому как надоело быть постоянно в дерьме между власть имущими и преступниками.
- Что-то ты не договариваешь или темнишь,- сказал вдруг Медиа.
- А чего бы мне темнить? Тут и так все ясно, что твоя песенка спета,- и он, повернувшись, неожиданно выстрелил в упор.
Медиа свалился, хотя и оставался еще жив. Он тяжело дышал и смотрел в потолок.
Капитан подошел поближе и присев, оказался рядом с его лицом.
- Ты об этом пожалеешь,- выдавил из себя Медиа,- человек не может остаться безнаказанным вдвойне.
-   Может быть,- согласился полицейский,- ну, тебе-то жалеть уже не о чем,- и, поднявшись, отдал распоряжение своим помощникам.
- Волоките его на виселицу, я хочу его увидеть болтающимся в петле.
- Сволочь,- произнес сквозь зубы Медиа,- тебе мало одного?
-   Да, мало. Я желал бы видеть тебя сразу во всех ракурсах, но жаль, что жизнь  несчастная у тебя только всего лишь одна.                                                                         -     Ошибаешься, капитан, жизнь не одна, их много. Вот только ли повстречаемся в следующий раз, не знаю, - задумчиво произнес Иштван.
- На виселицу,- скомандовал полицейский, и два помощника бросились к исполнению.
Медиа быстро просунули в петлю и, высвободив из-под ног стул, быстро отош¬ли в сторону.
С минуту  покорчившись в судорогах, тело безжиз¬ненно повисло.
-       Туда ему и дорога, - сказал один из полицейских.
- Снимите и посадите его на электрический стул,- скомандовал вновь капитан.
Те удивленно переглянулись, но не посмели перечить и бросились выполнять указание.
Вскоре все было готово к исполнению. Капитан, молча, обошел вокруг вздрагивщего в судорогах тела и неожиданно для всех произнес:
- Тебе надо было бы самому видеть свою собственную смерть, тогда бы ты не совершал глупости.
И после этих слов  нажал кнопку подачи электричества. Тело вновь задро¬жало, испустило какой-то зловонный дух и покрылось искрами.
После не столь уж долгого ожидания капитан вновь приказал:
- Освободите тело и предайте гильотине.
Помощники еще больше удивились, но проделали и эту операцию. Телу отрубили голову...
… Медиа вздрогнул от покатившейся капли дождя. Она попала прямо за ворот рубахи. Он уже с полчаса крепко дремал в своем укромном уголке между деревьев.
Иштван всегда старался принимать какие-то меры предосторожности и, практически, постоянно наблюдал за домом со стороны.
Но сегодня, навер¬ное, что-то отказало, и он уснул прямо здесь, на маленькой и узенькой дос¬ке между деревьев, которую он туда когда-то положил с целью удобства наблюдения.
" Ну и кошмар,- подумал Иштван, вспоминая свой сон,- хорошо, что этого капи¬тана уже нет в живых. Ему в свое время кто-то действительно отрубил го¬лову за какое-то паскудное дельце с его стороны. Но все равно как-то жут¬ковато. К тому же, видеть покойника во сне как-то неприятно, да  и, говорят, вредно".
Но, делать нечего, и Иштван, немного подождав и понаблюдав за домом, решил уж идти дальше, как вдруг услышал поодаль шорох и приглушенные голоса.
Совсем рядом кто-то перешептывался.
-   Наверное, полиция,- подумал Медиа и не ошибся.
Сквозь тонкие ветви он увидел того жуткого полицейского, которого видел во сне. Но всмотревшись, он все же понял, что это так показалось и с облегчением вздохнул.
Но радоваться, по сути, было нечему и надо было выбираться отсюда.
-   Но кого же они ждут?- удивился Медиа,- ведь не его же?
И тут он вспомнил, что когда уходил от "хозяина", то навстречу ему попа¬лась улыбающаяся рожа дворецкого.
" Наверное, подсадная утка, - подумал Медиа и понял, что попался. Теперь, ему не избежать встречи с полицией, и надо же было понять это только сейчас.
" Тьфу ты, черт" - выругался он про себя, молча наблюдая за действиями полиции.                                                                     А те, в свою очередь, не обращали внимания на близлежащие кусты. Навер¬ное, были уверены, что здесь никого нет.
-   А штат-то этот не полиции?- неожиданно подумал Медиа,- может, это ЦРУ или ФБР, а может, хозяин, в чем виновен. Ведь не с одним же   мной он общается. Черт его знает, что творится. Теперь, даже денег своих не получишь. А черт с ними, с деньгами. Надо скорее отсюда выбираться, пока не засту¬кали,- и Иштван уже было хотел пойти назад.
Но тут, неожиданно вверх устремилась ракета, и вся эта братия рванула вперед. Дом осветился ярче, и во дворе зажглись фонари.
Люди в штатском окружили дом со всех сторон и, наверное, самый главный из них произнес в мегафон.
-   Господин министр. Выходите и поднимите руки, а заодно пусть выходят и те, кто вас сопровождает.
Только сейчас Медиа увидел во дворе одиноко стоящий, шестиместный лиму¬зин  с правительственными номерами.
" Вот это да,- подумал Иштван,- этого мне еще видеть не приходилось".
Небо вновь озарилось ракетой, и люди бросились во все окна и двери. Возникла небольшая перестрелка, но спустя пять минут все закончилось.
На лужайке, возле дома, были видны тела пятерых человек, которых положи¬ли рядышком, друг к другу, а возле входа стояли понурые Высокий Блондин и очевидно кто-то из правительства, судя по манере одеваться.
-    Неплохо сработано, - заключил Медиа,- потерь никаких, зато охрана уже в "шоке",- мрачно пошутил он.
Делать больше здесь было нечего, так как Медиа понимал, что спецслужба сейчас будет копаться тут до утра. Он потихоньку выбрался из кустов и побрел к остановке метро.
По дороге Медиа задавал себе вопрос: почему ему в жизни так не повезло?
Почему он должен скитаться, как бродячий пес и почему, наконец, нельзя разрешить его судьбу одним махом.
Только Богу известно все это, но есть ли он на самом деле?
Если есть, то почему не забирает таких, как он, к себе или даже в тот же ад?
А если нет, то зачем вот так, впустую, мучить себя и других каким-то невероятным и уму непостижимым творением человеческих сердец?
Сколько он унес с собой жизней, и никто не спросил его об этом внутри его самого. Ему хотелось большего, чем преступление. Ему хотелось совершить грех ради греха.                Ради того, чтобы его больше не было. Но не дано ему такое право, он чувст¬вовал и понимал, что никогда не сможет заслужить сам у себя прощения за им же в жизни содеянное.                                                                                    А это самое главное. Ведь только ты сам можешь оценить себя со стороны, и только тебе известны причины, к чему-то побудившие. Смерть не пугала его, а подтягивала к пропасти. И он, понимая это, знал, что ждать уже осталось  недолго.                                                                                     Вчера и сегодня он лишил жизней в последний раз, ибо есть тот предел, которой невозможно объяснить и к ко¬торому идет каждый. Имя ему бессердечность. И когда она наполняет все нутро человека, то ему, по сути, уже не жить.                                           Такое умозаключение сделал Медиа по дороге в метро, даже не подозревая, как он прав относительно всего этого. И только одно мешало сейчас уб¬рать его с пути -  это угрызение совести за содеянные преступления.
И он решился на это. Он понял, что долгому пути не бывать. Он узнал самого себя, и его жизнь была пройдена. Смысл ушел, а вместо него зародилась злость. А она не попутчик даже в таком пропащем деле.
Медиа спустился в метро и долго стоял, всматриваясь в какие-то мелька¬ющие перед ним лица. Он понимал, что видит это в последний раз, но не оно пугало его.
Емy было жутко от того, что за всю свою жизнь он не сумел сделать ничего хорошего и полезного людям. Разве что, несколько убитых им чи¬новников, оскверняющих власть, но они в зачет не идут. Их к этому вынудили и побудили сами люди.
Поэтому, вина эта всех и его, в том числе. Смерть не является мерой пресечения. Она лишь подталкивает человека к основному пониманию смысла своей жизни. Она косит порой налево и направо, хотя люди и не подозревают о том, что слишком рядом стоят у ее изначалья.
Смерть надумана и раздута самими людьми, и в большей степени теми, кому есть что терять.
Она играет пока с нами в прятки, порой выглядывая из-за углов, каждый раз давая понять, что она же - это всего лишь отголосок  большего и сам по себе ничего не стоит. Смерть образует новое, и она же уносит старое. Формальное обозначение смерти -  это конец физическому существованию.
Неформальное -  это обозначение духовного уровня. Так, где же предел или грань между фатально-неизбежным и приближенно обозначенным самим человеком?
Ее нет. Человек рождается в муках другого и умирает с мыслью о том, что зародится вновь. Так почему же, он должен  принести именно муку, а не радость, и почему он способен это сделать да¬же сейчас?
На эти вопросы пока нет у него ответа. Муки его личные не уто¬лят жажду алчных и подобных.
И он шагнул навстречу своей смерти. Но судьба даровала ему опять жизнь. Кто-то резко оттолкнул его в сторо¬ну, и поезд пронесся мимо. А голос небрежно произнес:
-   Вечно напьются и болтаются. Не пора бы уже вовсе это прекратить.
Он  повернулся и увидел, как возле него остановилась женщина   и посмотрела  прямо ему в лицо.
-   Рано, - сказала она и, обернувшись, ушла.
Постояв еще с минуту, Медиа подождал следующий поезд, а когда тот подо¬шел, то, молча, шагнул внутрь.
Поезд с шипеньем тронулся, унося с собой со станции останки чьего-то прошлого и приобретенное новое. Он явно давал понять, что радуется этому и принимает в свою обитель.
Открытые окна полыхнули запахом подземки. Вагон уносил его жизнь дальше и уже в почти неизвестность. До останов¬ки оставалось всего лишь несколько минут...
                                ТРЕВОГА
Макс, шагнув в лифт, подумал было о Люсиль, но вспомнив, что та осталась внизу, как-то внутренне успокоился.
" Все таки она будет там в большей безопасности, нежели со мной рядом"- думал он, но что-то тревожное и непонятное подступало слегка к его сердцу.
-   Что это?- внутренне произносил Макс,- неужто, вернулась моя ранняя бо¬лезнь? - и он встревожился еще больше.
" Да нет, этого не может быть, ведь тогда сказали, что такого больше не повторится. Это просто нервы",- успокаивал сам себя Триггер.
Он нажал кнопку пятого этажа, хотя можно было подняться и пешком.
Дверь закрылась и спустя секунду, открылась вновь. У входа стоял очень интерес¬ный человек в пальто и шляпе.
Это был вылитый он сам, только без шрама на лице.
"Что за черт?"- подумал Триггер, и решил было, что это галлюцинации. Но человек, улыбнувшись, спросил:
- Вы выходите?
- Да,- ответил Макс и вышел в коридор.
Мужчина зашел внутрь, и уже было собрался нажать на какую-то кнопку, но вдруг остановился и снова вышел.
- Подождите,- обратился он к Максу.
-   Да? В чем дело?- спросил тот.
- Вам что, не достает своей спецодежды? Если так, то тогда обратитесь к сестре хозяйке. Она вам выдаст.
Тут Макс сообразил, что перед ним истинный владелец халата, а соответст¬венно, это и есть доктор Авель, судя по его внешнему виду и обозначению на халате.
- О-о-о, извините, доктор. Я позаимствовал ненамного. Дело в том, что вчера я попал в затруднительное положение, и вся моя спецодежда была очень сильно запачкана отходами.                                                                -     Да я, в принципе, ничего против не имею, если надо -  то надо, но будьте впредь осторожны. Мы ведь несем с вами разноименные заряды полей, а это может сказаться на экспериментах.
- Извините еще раз. Я знаю, но так получилось.
- Ничего, и прекратите извиняться. В нашем заведении не принято так делать. Мы все относимся друг к другу с уважением и принимаем причины, побудившие к тому или иному действию. Постойте, а почему я вас, собственно, не знаю? BЫ что, новенький? И кто вас направил?

Триггер было замялся, на что доктор среагировал мгновенно.
- А-а, это вас прислали из учреждения выше для контроля. Я и не знал, что они могут прибегнуть к подобным штучкам. Вот пакость какая. Ладно, идите, только не забывайте о том, что я сказал,- и он повернувшись, пошел обратно в лифт.
-  Наверное, у него с кем-то нелады, - подумал Триггер, - если он так нервни¬чает по пустяку. А может, он такой и есть, кто его знает? - и Макс зашагал в противоположную сторону.

В это время Люсиль сидела внизу у какого-то тренажера, напротив комна¬ты для переодевания и сосредоточенно думала о том, что же там делает Макс.
0на передала уже несколько сообщений на "волю", но точно не знала, слышат ее или нет.
-   Наверное, слышат, -  думала она, так как не подозревала, что на улице уже не до нее.
Полицейские окружили здание полностью и заблокировали все входы и выходы. Тело капитана уже было убрано и отправ¬лено в морг, а все участники этих событий сгрудились вокруг Обрайна.
Тот давал распоряжения налево и направо, и по мере уменьшения его слу¬жащих, уходящих по его же приказу, с ним оставалось  все меньше и меньше.
Наконец, они остались одни с Парки, и Обрайн облегченно вздохнул. Все распоряжения розданы. К штурму здания они готовы и оставалось ждать всего лишь несколько минут.

Дверь в комнату открылась, и в нее ввалились двое. Один повыше, другой пониже. Сначала они не заметили Люсиль, но когда обнаружили, то не удивились.
Мало ли кому из персонала захотелось размяться после или до смены. Поэтому, не обращая на нее внимания, они зашли за ширму, быст¬ренько переоделись и приступили к своим тренажерам.
Высокий подошел к гимнастическому снаряду, а тот, который пониже, занял¬ся перекидыванием гирь.
Вглядевшись в их лица, Люсиль поняла, что это те двое, что приходили к ней домой.
Только теперь она поняла суть их прихода. Они работали на заведение и обеспечивали его секретность. Вот почему, они хотели   ее убрать, и вот почему, они искали Макса.
Девушка немного растерялась, не зная, что же ей теперь в данной ситуации предпринять.                                       Наконец, поняв, что длительное пребывание здесь, да к тому же без дела, может вызвать подозрение, она вышла из комнаты, по дороге бросив еще один косой взгляд на мужчин.
-  Да. Это точно они, - заключила Люсиль, и уже было собиралась закрыть за собой дверь, как ей навстречу, лоб в лоб, встретился человек, которого она непременно узнала.
Это был человек из лифта. Благо дело, что она была в маске, и тот ее не узнал, но по ходу небрежно бросил:
- Я бы хотел, чтобы вы шли на свое рабочее место, если вы заступаете, - и прошел в комнату.
Люсиль, молча, кивнула, еще немного постояла и уже хотела уйти, как вдруг ей послышался шум из комнаты. Это были нервно срывающиеся голоса тех мужчин и человека из лифта.
Она прислушалась, и до нее донеслись обрывки их разговора,
...-  послушайте, док, мы не решаем таких проблем,- говорил скорее высокий, так как его баритон Люсиль хорошо запомнила,- и если кого к вам напра¬вили, то значит, так и надо. Нечего на нас срывать свое негодование. Мы всего лишь исполняем то, что нам поручено.
- Я вижу, как вы исполняете,- съехидничал доктор.
- 0-о-о, это пустяки и на работу не влияют. А вот того человека мы сейчас проверим. У него должно быть спецудостоверение на этот счет.
- Ладно. В конце концов, это ваше дело,- сказал доктор уже немного тише и спокойнее,- но мне бы хотелось знать, почему меня заранее не предупреж¬дают об этом. Черт знает, что такое!
- Успокойтесь, док. Сейчас все выяснится. Где вы говорите, его встретили? На пятом этаже?
-      Да, кажется там.
- Ну и хорошо. Мы сейчас же идем туда...

Конца разговора Люсиль уже не слышала, она бежала к лифту, так как поняла, что речь идет о ее Максе.
- И куда же мы так спешим?- вдруг услышала Люсиль позади себя.
Она обернулась и увидела охранника, скалившего зубы. Люсиль дернула плечами, давая понять, что ей некогда и пошла дальше, к лифту.
- Ну и черт с тобой, -  выругался охранник,- посмотри какая, даже пошутить нельзя,- и он, молча, удалился в свою комнату.
Люсиль подошла к лифту и нажала кнопку. Он почему-то медленно полз вниз. Наконец, дверь открылась, и она вскочила в  кабину.
Через секунды Люсиль уже выходила на пятом этаже.
-  Но, где же его искатъ?- думала она, нервно перебирая пальцами,- наверное, он где-то в комнате,- и Люсиль   двинулась по коридору.
Наконец, она уви¬дела какого-то склонившегося мужчину, но когда тот поднял голову, то поня¬ла, что это не Макс.                                                                                                      "Куда же он подевался?"- думала девушка, заглядывая во все комнаты.                                                                                                     И только в конце этого злосчастного коридора, она увидела знакомую фигуру.
Люсиль бросилась навстречу. Подбежав к Триггеру, она зашептала:
- Макс, надо уходить. Сюда уже идут те двое, что приходили ко мне, а с ними и тот человек, который хотел отравить меня.
Триггер повернулся к ней лицом и спокойно произнес:
- Не волнуйся. Все будет в порядке. Сейчас мы с ними побеседуем. Сообщи наружу, что мы приступаем к последнему этапу нашей операции. Берем доктора под свою опеку, а заодно решаем проблему ликвидации двух «гебешников», которые обеспечивают секретность заведению.                                                                                                                                      Врываться в здание не надо, так как здесь ничего такого нет. Мы попробуем
сами разобраться.
Люсиль сразу же передала в микрофон то, что сказал Макс, не  зная, слышат ее те  или нет.
- А теперь уходи, - неожиданно произнес Макс,- или скройся в соседней комнате.
Девушка обошла вокруг Триггера и решила, что лучше ей постоять где-то поблизости.
Она зашла в ближайшую комнату и спряталась за дверью.

Макс нащупал пистолет в кармане и, внутренне собравшись, принялся ждать тех, кто согласно воле других, должен был непременно его уничтожить.
Ему не хотелось вновь поднимать пальбу и убивать кого-то, но почему-то сегодня такой день, который постоянно заставляет его это делать.
Он понимал, что иного выхода быть не может. И если не вмешается в это кто-то, то бойни не миновать.
Прошло несколько минут. Триггер увидел, как из лифта вышли двое, а за ними третий.
" Ну что ж, вот и встреча",- подумал он, втайне еще надеясь, что может быть еще и пронесет.
Но этого не случилось. К нему приближались двое, и по их виду   уже  было ясно, что беды не миновать.
Мужчины подошли вплотную к Триггеру и высокий задал вопрос:
- Мы не знаем, кто вы, а поэтому, предъявите свое государственное удостоверение.
Макс полез в карман, нащупал холодную рукоять пистолета и, не вынимая его из кармана, выстрелил дважды.
Пуля угодила одному в голову, а другому меж ребер. Первый скончался сразу же, а второй ле¬жал на полу и корчился от боли.
Доктор же, так и не поняв, что произошло, недоуменно смотрел на Макса, и на его спецодежду, в которой явно были видны два отверстия от выстрелов.
Триггер шагнул ему навстречу и сказал:
- Спокойно, доктор Авель, я полицейский и нахожусь здесь по долгу своей службы.
Ваше здание уже окружено полицией. Все входы и выходы заблокированы. Ситуация под контролем. Сейчас мы уберем эти два трупа и обсудим, что здесь происходит.
С этими словами он взял одного за ноги и затащил в ближайшую комнату, а затем, то же проделал и со вторым, отчего на полу остались две кровавые полосы. Макс позвал Люсиль  и попросил убрать их, пока никого не было. Все это время Шевель, стоял уперевшись в какое-то растение и рассеянно смотрел вокруг себя.
Он-то прекрасно понимал, чем это закончится для них всех. Потребуется с десяток лет, чтобы попробовать вновь что-то воздвигнуть и совершить переворот в науке.
- Вы неправильно поступили,- наконец, вымолвил он,- вам надо было сразу обратиться ко мне, и мы бы спокойно все обсудили.
- Да, знаю я ваше  « спокойно »,- ответил Макс,- все закончилось бы точно так же, только возможно, что на их месте оказался бы я, да вот она. Я знаю этих молодчиков. Они работают на тех, кого не принято называть вслух.
- Да, это так, - ответил Шевель,- но возможно, я отвел бы беду от вас и от нее тоже.
Максимилиан посмотрел на девушку, но не стал говорить, что сделал для нее же в лифте.
Он понимал, что было бы абсурдно убеждать кого-то в своей невиновности.
- Да, что вы говорите,- сказал Триггер,- через полчаса   с момента прибытия сюда полицейских от вас мокрого места не останется. Журналисты выдадут все на гора. Тайна будет разглашена.
Шевель помотал головой из стороны в сторону.
- Вы ошибаетесь. Не пройдет и полчаса, как от ваших полицейских ничего не останется, и они все будут здесь, у меня внизу. Вы уже знаете это место. Те, кто стоит во главе всего этого, не допустят разглашения. Слишком дорого обходится этот эксперимент. Перед тем, как идти сюда, о вашем визите было сообщено в центр. У них такая инструкция. Поэтому, не пройдет и двадцати минут, как они будут здесь.
- Вы хотите сказать, что мы в ловушке?- тревожно спросила Люсиль, внимательно слушая.
- Нет. В ловушке те, кто находится   вне  здания, - ответил Шевель,- а вы еще можете спастись, при условии, что тайна будет сохранена.
- И вы отпустите нас, вот так, живыми?- удивился Макс.
- Да, а что толку от вашей смерти, только лишняя работа в морге и гробовщикам. Это не моя вина, что люди слишком много интересуются всем происходящим. К тому же, я просто ученый и работаю над своей программой.
- Мы не можем оставить наших ребят   в беде,- забеспокоился Макс. - Люсиль, сообщи, что надвигается гроза. Пусть уходят отсюда.
- Это невозможно,- ответил Шевель,- их все равно уничтожат в ближайшее время. Такое уже было, когда наша лаборатория находилась на севере  Пенсильвании. Вот почему мы оказались здесь и скрываемся под этим липовым названием.
-  Так что же делать? - спросил неожиданно Макс,- нельзя же все так оставить, безнаказанно.
- Да, я вас понимаю, но поймите и вы, если сейчас это будет обнародовано, то массы людей встанут возле стен этого здания и будут требовать его уничтожения. Ведь никто не поверит, что здесь исследуется их будущее. Люди еще не склонны верить в обыкновенное человеческое здравомыслие. Они пока находятся на грани своего умственного обрыва и переступить его им не дают те, кто сейчас находится у власти или хотя бы задает тон в государстве, в целом. Кроме этого, если обнаружится, чем мы здесь занимались, то те же люди захотят во множественном числе избавить своих родных и близких от какой-либо болезни или предотвратить смертельный исход. Представляете, чем это грозит? Это восстание или революция внутри государства, не говоря уже о том, что это может привести к полнейшему хаосу и безрассудству. Люди довольно глупы и наивны. Они пока не могут понять того, что жизнь им дана для развития их же, а не просто так для
забавы и игр. И если кто умирает, то это не говорит о том, что он больше не возродится. Темнота народа не дает права на такое открытое исследование. К тому же, существует множество суеверий и различных запретов на подобное. Подумайте, как больно ударит это по общественным приоритетам мышления. И последнее. Я знаю, что вам больно думать о том, что погибнут ваши друзья, но будет гораздо больнее, когда вместе с ними погибнут и массы ни в чем неповинных людей.
Наступила небольшая пауза. Никто из троих конкретно не знал, как пос¬тупить. И вновь все ложилось на волю случая.
-   В который раз погибнут сегодня люди, - подумал Макс, так и не найдя выхода из создавшегося положения.
-     А, что будет с нами? - думала Люсиль, вполне естественно,не доверяя доктору.
- Что-нибудь решили? - спросил вдруг Шевель, в то же время понимая, что на этот вопрос ответа не будет.
- Да, решили, - неожиданно произнес Макс,- мы уходим из вашей жизни навсегда, но хотелось бы знать до конца, чем вы все-таки занимаетесь?- и он вопросительно взглянул доктору прямо в глаза.
- Это довольно странный вопрос для вашего положения, но все же я отвечу. Дело в том, что уже давно ученые заметили, как открытая клетка ткани человеческого организма подвергается нападению как внешней, так и внутренней бактерии. Но бороться с этим могли лишь примитивными методами. Мы же, в этой лаборатории, изобрели новый механизм поддержки ее первосреды и оккупации  необходимыми видами бактерий. В результате длительных поисков, мы пришли к заключению, что человеческая живая клетка может долго сохранятся даже при обычной температуре, но при достаточных для этого условиях. Это дает, скажем, откровенно, возврат тела из мертвого состояния. Но мы не преследуем эту цель, так как считаем более целесооб¬разным исследовать поведение первичного механизма передвижения тех же клеток внутри мозгового древа человека. Именно они регулируют необходи¬мую меру подачи тех или иных видов субдотоксического происхождения бактериозных соединений. В конечном итоге, мы добились хороших результатов в области   нейтронно-модуляционной хирургии, делая пересадку одного глубинного мозга в другое аккупунктурное древо развития. Это не имеет ничего общего с любым мировым аналогом при пересадке костного и обыч¬ного мозга. Здесь речь идет лишь о выделении единичной, отдельно сто¬ящей глубинной клетки в цепочке общего развития мозгового дна человека, при специально созданных для этого условиях.
Результатом этих исследований и пересадок явилось оживление мертвых тканей и меха¬низмов, а также некоторое изменение глубинной памяти человека. Говоря проще, это дает основу для избавления людей от прошлого и включение  их в систему нейросейсмического сближения с открытым пространством, а также поддержку любых механизмов и органов, независимо от их внутрен¬ней и внешней усталости. Теперь, надеюсь, вы понимаете, какой шум это может произвести, если люди об этом узнают. Нас могут просто сейчас разорвать на кусочки за то, что   мы не даем продлевать кому-то жизнь. И разъяренной толпе бесполезно объяснять, что это не так просто и что сделаны только первые шаги в этом направлении. Им не понять, что богатых мы берем пока только для того, чтобы использовать их внутренние капиталы, накоп¬ленные годами на это исследование. Конечно, все, что мы побочно обнаружи¬ваем, тоесть какие-то новые лекарства и так далее, это отправляется в свет, но очень узкие спектры оглашению не подлежат.
- Скажите, доктор, а почему вы сами не используете все это в своих целях, - спросил вдруг Макс.
- Просто потому, что понимаю, пользы от этого никакой, а только вред. Только в общем итоге мы можем завершить начатое, а если его разделить уже сейчас, то толку не будет. К тому же, я ученый и занимаюсь только своим делом. И мне нет разницы, кто воспользуется моими знаниями, лишь бы они были применены с благородной целью. Но мне кажется, что мы слишком разговорились, и сюда вскоре должны пожаловать люди из Центра...
- А вы не боитесь, что вас осудят те же, кому вы сейчас служите?- перебил его Макс.
- Нет. Не боюсь. Я давно перешагнул этот барьер и теперь понимаю, что никакая сила не способна перечеркнуть то, что идет как бы сверх или вне нас самих. Мы лишь маленькие частицы ее самой и дополняем наш, постоянно увеличивающийся мозговой запас.                         А теперь, давайте все уйдем отсюда в другое, более подходящее место, где я смог бы хоть на время уберечь вас от тех, кто непременно пожалует сюда через несколько минут...
- Да, нет, спасибо, доктор, мы будем пробиваться сами.
- Но вы не понимаете. Вскоре, здесь людей будет больше, чем самого персонала, и вам просто не пройти мимо них.
-     Мы  все же попытаемся это сделать сами. До свидания, доктор. И, надеюсь, мы с вами не повстречаемся больше.
-   Кто знает?- ответил Шевель,- судьбы людей порой сводит даже в могиле, не говоря уже о жизни.
- Я думаю, этого не произойдет, пока мы в здравом уме, - и Макс, схватив Люсиль за руку, хотел было  уйти, но вдруг, неожиданно для всех, коридор зашатался у них под ногами, и все упали.
Так резко и неожиданно это произошло.
- Что это,- встревожилась Люсиль,- неужели какой-то взрыв?
- Нет. Это землетрясение и скорее всего, это только первый толчок. Минут через пять последует второй, но мы еще можем укрыться в подвальном помещении. Там есть выход наружу и все самое необходимое.
Шевель, включил систему оповещения, от которой вокруг тревожно замигали все лампочки и заныли сектора. Затем повернулся к Максу и Люсиль:
- Ну, так что? Вы идете или нет?
- Хорошо. Идем, - ответил за всех Макс, и они побежали к лестнице.
Во всем здании шла спешная эвакуация. Больных вывозили из палат и опус¬кали на лифте в подвальное помещение.
- А у вас все хорошо организовано,- сказал Макс, но тут произошел еще один толчок, и они все кубарем скатились вниз по лестнице на площадку нижнего этажа.
- Вот, черт. Наверное, толчок   последовал  раньше времени,- сокрушался доктор, вставая опять на ноги,- быстрее вниз.
- А как же остальные,- удивленно спросил Макс, - вы что, их бросаете?
- Почему? - удивился Шевель, - каждый из нас знает свои обязанности в подобной ситуации, а для этого не требуется что-то  предпринимать. В такой сутолоке только помешаешь.
- Это верно,- согласился Триггер, явно понимая, как тот прав   в этом вопросе.
Они добежали по лестнице уже до третьего этажа, как вдруг доктор, спохва¬тившись, сказал:
- О, Господи, я же забыл включить систему нейтрализации,- и побежал обратно.
- А что это такое?- бросил ему вслед Триггер.
- Долго рассказывать, идите, а я вас догоню,- и он быстро скрылся из виду.
Макс и Люсиль нерешительно переглянулись, но потом почти одновременно двинулись вниз. Спустившись в подвал, они видели, как туда стекаются  все сотрудники.
Больные на тележках, медсестры, охрана, какие-то люди в спецодеж¬дах -   все это кружилось перед глазами и переплеталось в общую суматоху.
Они вошли в помещение и удивленно обнаружили, что здесь было все необ¬ходимое  для длительного пребывания под обломками здания, если оно вдруг разрушится.
Для больных и спецперсонала были места, обозначенные указательными таб¬личками. Поэтому, медсестры не путались кому, куда вести тележку, а, ставя их на свое место, незамедлительно подключали какие-то провода и системы.
Скорее всего, здесь была автономная подстанция, которая использовалась именно в таких случаях. Вскоре подошел  доктор, и стал наблюдать за происходящим. К нему подошли Макс и Люсиль.
- Что-то не так?- спросил Триггер,
- Да нет. Все в порядке. Я только не вижу своих помощников. Куда они по¬девались?
- Скажите, а где выход?- спросил Триггер.
- Вы что, хотите уйти? На улице ведь опасно, в любой миг может что-либо произойти.
- Да, это так. Но все же там как-то спокойнее, чем в помещении.
- Хорошо,- согласился Шевель, - я проведу вас.

И они пошагали мимо больных по коридору и вскоре оказались возле двери, на которой не было ни замка, ни ручек.
- Она что, открыта?- удивленно спросил Триггер.
- Да, - ответил Шевель,- мы никогда ее не закрываем. Там, далее, есть  подземный ход, и выводит он в безопасную зону, на поляну,- и он толкнул дверь рукой.
Та послушно открылась, словно ею недавно пользовались. Дальше светился небольшой по ширине коридор, выложенный из гранита, отчего казался более темным и мрачным.
- Не бойтесь. Всего-то пятьсот метров под землей, - произнес Шевель.
- А, вы как же?- спросил Триггер.
- Мое место здесь, с больными и персоналом. Это уже давно оговорено и сомнению не подлежит. К тому же, я думаю, здание выдержит, и вскоре мы займемся тем, что и обычно.
- Хорошо, если так,- ответил Макс,- и спасибо вам за помощь.
Триггер протянул ему руку и тот, пожав ее, произнес:
- Я думаю, тайну вы заберете с собой,- и с этими словами захлопнул за ними дверь.
Что-то щелкнуло внутри, и Триггер понял, что попался на удочку. Он кинул¬ся обратно, но дверь не открывалась.
Люсиль изнеможденно присела и охва¬тила голову руками. Слишком тяжелым выдался сегодня день. Она посмотрела на часы. Было без четверти двенадцать.
- О, Господи,- прошептала она,- скоро полночь. Как быстро и одновременно долго протянулся этот день.

-   А чего же мы ждем? - встревожилась Люсиль, - надо же идти вперед.
-   К сожалению, это невозможно,- сказал Макс,- я думаю, что мы угодили в ловушку. Доктор захлопнул за нами дверь, хотя говорил, что она не за¬пирается.
- А может, он специально это сделал, ради чего-то,- произнесла Люсиль.
- Не знаю, но знаю одно, что если мы не выберемся отсюда, то возможно нас вообще никто не найдет.
- А мы кому-то нужны?
- Не знаю,- пожал плечами Триггер.
- И нужны ли нам остальные?- как-то спокойно произнесла Люсиль.
- Не могу сказать. Слишком много потребуется усилий для этого. А нам надо думать, как выбраться отсюда.
- Тогда пойдем вперед. Будь, что будет.
- Идем,- согласился  Макс, сбрасывая с себя спецодежду.
Люсиль отбросила в сторону свою, и они остались в том, в чем пришли сюда. Разве, что на нем была форма охранника.

Триггер взял Люсиль за руку, и они медленно двинулись по проходу. Светильники тускло освещали проход, и было далеко слышно, как они шагают по бетонному полу.
Их шаги отдавались небольшим эхом, что создавало впечатление какой-то внешней безысходности их настоящего положения. Наконец, они подошли к какому-то узкому проходу и прошли сквозь него. Впереди была дверь.
На ней также ничего не было.
Макс напряженно толкнул ее вперед,  и … она откры¬лась.
Перед ними действительно была поляна, а вокруг расстилался парк.
- Видишь, доктор не обманул,- сказала Люсиль,
- Да, не обманул,- и Макс, высвободив руку, закрыл дверь.
Она тихонько щелкнула.
- Вот и конец приключениям,- сказал он, притягивая Люсиль поближе к себе.
Та прильнула к его груди, и они, молча, стояли среди этой стоящей откровенной тишины.
Каждый из них понимал, что наступил тот час, когда действительно можно решиться на что-то такое, которое впоследствии разрешит их собственную судьбу. Каждый знал, что цена их любви - это собственная жизнь, и каждый был уверен в другом, что тот его точно не подведет.
Где-то вдалеке прозвучали  выстрелы. Их оказалось немного, и вскоре все стихло.
Прямо над ними светила луна и заливала поляну ярким светом. Было такое впечат¬ление, что она находится рядом с ними.

И вот, среди этой тишины, вдруг послышался медленно нарастающий гул. Сначала земля просто затряслась под ногами мелкой зыбью. Затем дрожание перешло в судорожные толчки, отчего они оба сразу же упали на землю.
А она уже стонала и поднималась. Прямо пред ними, рядом растущие деревья взметнулись куда-то вверх и почти заслонили собой луну.
Макс машинально прикрыл   своим телом Люсиль и обх¬ватил голову руками. Сверху посыпались горсти земли и ветвей.
Шум стоял невообразимый. Вокруг все трещало и ломалось. Какая-то огром¬ная сила подняла их вверх, и вскоре они сами оказались  уже намного выше деревьев. Под ними расстилался город, который таял у них на глазах и ломался, слов¬но спичечный.
Вверх пучками взлетали искры, и вспыхивали пожары от разрушающихся повсюду электрических сетей. Где-то прозвучали взрывы, и небо окрасилось в багрово-красный цвет.
Их опять понесло вниз, словно на невидимой волне и второй paз выбросило наверх. Упало какое-то дерево и рассекло раскинувшимися  ветвями Максу голову. Полилась кровь, заливая ему ли¬цо. Люсиль что-то кричала, пытаясь защитить его от этого, и уже срывала свою одежду, чтобы перевязать ему рану.
Что-то оглушено охнуло, и они почувствовали резкий взмах в пространстве. Пронеслась еще волна, и люди оказались на ее греб¬не.
Города уже не было видно. Только звезды ярко светили в небе, а под ними  какой-то туман. Опять что-то охнуло, и небо осветилось багровым   светом,  затем последовала очень яркая вспышка и их на некоторое время просто ослепило.                                                                             Гул продолжал нарастать. Вокруг все перемешалось. Деревья, камни, глыбы бетона, даже какие-то останки людей, вынесенные наружу, лежали рядом. Земля, словно  насквозь пропитанная током, дрожала. Затем, неожиданно резко все стихло.
В воздухе запахло смрадом, как от потухшего костра.
Триггер прислушался. Где-то совсем недалеко слышались стоны и кри¬ки. Он взглянул на Люсиль, и та тоже посмотрела ему в глаза.
Надо было помочь кому-то, но как?
Неожиданно вновь раздались толчки, и волна покатила их куда-то вглубь парка. Словно на водном гребне пронеслись они в воздухе и опустились вниз, оказавшись лицом друг к другу.
А земля продолжала трястись. Что-то опять громыхнуло и взлетело в небо яркой вспышкой. Секунд через пять их обдало жаром огня. Дышать стало труднее.
Воздух наполнялся гарью и  какими-то другими запахами. Они прильнули к самой земле и вовремя.
Вновь громыхнуло, и волна пронеслась над ними, только чуть-чуть за¬дев волосы.
Земля вздыбилась и стала кругом. Они опускались в бездну. Вокруг не было никого, кроме них, и в ту же секунду невероятная сила бросила их вверх, отчего они успели перевернуться несколько раз в воздухе и опуститься на землю.
Тяжело дыша, Макс подполз к Люсиль. Она была без сознания. Он потрепал ее по щекам и только хотел приподнять eе голову, как что-то огромное и темное заслонило ему весь свет. Удар пришелся в центр головы, и Триггер потерял сознание...

                 ПОСЛЕДНИЕ  ШТРИХИ
Иштван вообще не знал, зачем и куда едет, и почему сел в этот поезд.                                                                                           -  Наверное, судьба подарила мне новую дорогу, - подумал он, сидя в полумягком, очень удоб¬ном кресле вагона. Вокруг стояли и сидели пассажиры, даже не подозревая, что едут с человеком, который практически в любую минуту был способен убить любого.                                                       Наверное, в этом и заключаются па¬радоксы жизни, когда один  не может  знать  замыслы другого, хотя, казалось бы, мы должны  знать в этом современном мире друг о друге все.                                                                                                                      
До станции оставалось всего неско¬лько минут, и Иштван решил встать и подойти к двери. Но в последнюю се¬кунду передумал, и это его и спасло.
Вагон вдруг колыхнуло из стороны в  сторону, и пассажиры попадали друг на друга.                                                                                                                   -    Что за черт,- подумал Медиа,- что-то взорвалось что ли?
И в ту же секунду на них обрушилась лавина камней из туннеля. Весь вагон зашатался от ударов, и вскоре поезд остановился. Свет погас.
Вокруг стало темно, как в могиле. Поднялся шум и крики. Люди в страхе явно запаниковали. Неожиданно в окружающей всех темноте появился  свет.                                                                                                        -    Наверное, включилось автономное питание, - поду¬мал Медиа.
Вагон по-прежнему стоял, пассажиры ругались и потирали ушибленные места. Прошло минут пять. Поезд опять сильно тряхнуло, и в некоторых окнах вагона трес¬нули стекла.
Это снова вызвало панику. Никто ведь толком не  знал, что, собственно, проис¬ходит.                                                                                                    Наконец, с хрипом раздался голос вагоновожатого с просьбой сох¬ранять спокойствие и не выходить из своих вагонов. Люди немного успокоились и расселись по свободным местам.
Прошло минут двадцать. Кто-то взглянул на часы, было без четверти двенадцать.
"Что-то долго они возятся с линией",- подумал было Медиа и, прильнув к окну, постарался рассмотреть, что там за ним.                                                                                                   Но ничего не было видно, а потому Иштван оставил это занятие.
Наконец, поезд вновь зашипел и тронул¬ся с места.

Они уже подъезжали к станции, когда вагон вновь тряхнуло.
Поезд остановился, и пассажиры почти бегом кинулись наружу. Но было уже поздно.
Пол вдруг поднялся под их ногами и понес вверх, сдавливая при этом всех тех, кто попал в эту волну. Все это происходило на глазах у сотен других, которые пока оставались в вагонах. В одно мгновение все было кончено.
Людские тела, перемешавшись с бетоном, представляли собой жуткую картину. В ту же секунду, оцепеневшую от ужаса толпу с другой стороны перрона, подхватило что-то неведомо огромное, и они унеслись куда-то вместе с вагонами и рельсами.
Стоял невероятный шум, грохот железа, скрип от корежившихся вагонов, и все это давило на мозги оставшимся в живых людям.

Крики людей были непродолжительными. На секунду все стихло. Затем прямо на них поползла противоположная стена, заходя как-то немного углом. Она поджала хвост поезда и продолжала идти, разрушая   все на своем пути.
Стоял жуткий крик. Плакали дети, кричали взрослые, моля о пощаде. Медиа видел, как стеклом рассекло пополам какую-то женщину, стоявшую в конце вагона, и ее тело разделилось на две части, обрызгав кровью и внутрен¬ностями находившихся рядом людей.
Затем сдавило глыбой голову одному мужчине, отчего она треснула как арбуз, и алая кровь вместе с мозгами растеклась по стенкам вагона. Остающиеся пока в живых люди бросались то в одну, то в другую сто¬рону, но ничего их не спасало.

Постепенно вагон сдавливало и уносило в сторону. Падали колонны, и разрушались потолки.
Вокруг стояла пыль, и дышать было уже нечем. Вдруг, все это прекратилось и оставшиеся в живых, уже было подумали, что это конец. Но спустя некоторое время, все вокруг задрожало, послышался гул, и стены пришли в движение.
-  Это конец, - успел подумать Иштван, когда вагон вконец смяло и выкинуло прямо на эскалатор.                                                                                                                                                            Медиа был еще жив. Он тяжело дышал, ему сдавило обе ноги и часть туловища. На груди у него красовалась чья-то обрубленная рука, а возле лица чьи-то выпотрошенные внутренности. Весь он был залит чужой кровью.
-  Вот и конец,- подумал Иштван и только сейчас пожалел, что прожил такую глупую и гнусную жизнь.
Он думал о том, что ему не пришлось любоваться детьми, своими плодами труда, красотой природы.
Ему не дали это почувство¬вать. И кто же в этом виноват, кроме его самого?
Но, нет. Виноваты многие. И они, как и он, понесут заслуженное наказание.
Он здесь под землей, а они там, наверху. Но ничего, Бог не оставит их в покое до тех пор, пока правда не восторжествует.  Ему уже не жаль было себя. Он боялся за тех, кто выживет. Неужели, этого не будет достаточно для того, чтобы понять, наконец, что царство небесное можно построить на земле самим, всего лишь уважая и лю¬бя друг друга.
Неужто, люди вновь бросятся в свои унылые квартирки или погреба и не подадут друг другу руки. И неужели для того, чтобы всем это понять, нам надо подобное этому.
Наверное, надо, раз мы не хотим думать преж¬де чем что-то делать. Если мы не хотим понять друг друга, и если мы не нуждаемся в таких же.
Что-то больно сдавило Медиа грудь, и он увидел торчащую из нее часть  металла. Это было то последнее, что он увидел, после чего, его душа отошла в мир иной...
Еще долго продолжались толчки и разрушения. И уже совсем ничего не было слышно от грохота окружающего.

В подземном туннеле находилось огромное количест¬во человеческих жизней, которые уже никогда не смогут войти в свои тела.
И это была, поистине, братская могила, ибо в ней лежали все, независимо от родов и сословий. Судьба подарила им выбор. Обрести новую жизнь, дабы  не вспоминать больше старую. Судьба предпочла забрать их сейчас, нежели Солнце забе¬рет потом всех. И надо думать, что это все не напрасно. Кто-то ведь знает об этом, но только вот кто?..

…Катрин так и не успела дойти до верха вместе с Импрессарио, как сверху сбежал взволнованный и даже взъерошенный Ноэль.
На ходу, он кричал:
-   Быстро, быстро, уходим отсюда...

Катрин не  знала, что делать, но Импресарио понял все сразу.
Подхва¬тив ее под руки, он быстро спустился во двор и выбежал на лужайку.
За ним подоспел Карбоцини и люди из обслуги.
Все, молча, уставились на небо. А оно сверкало и светило разными цветами и, казалось, что наверху кто-то рассыпает разноцветные конфетти.
- Сейчас начнется, -  неожиданно произнес Ноэль и словно по его усмотрению раздался первый толчок.
Он был такой сильный, что все свалились с ног.
- Спокойно. Расположитесь, друг от друга на расстоянии полутора метра и не паникуйте,- прокричал Ноэль.

Послышался нарастающий гул. Опять тряхнуло. Карбоцини вновь прокричал:
- Не расслабляйтесь. Возможно, нас будет бросать вверх и вниз. Поэтому, смотрите в оба и старайтесь не упасть друг на друга.
Вдруг, наступила тишина. Они пролежали довольно долго, по крайней мере, так показалось Катрин. Но вот, что-то холодное потянуло по земле и, в мгновение ока, на их глазах, дом превратился в картонный.
Он рассыпался на части. Земля ходила ходуном. Казалось, что находишься на стиральной доске. Что-то трещало, летели в небе и рассыпались по земле искры.
Катрин лежала на земле и яростно молилась.
Что делали другие, она не знала, но думала, что, то же самое.

Сегодня бог ее помиловал. Если бы она поехала в город, то не избежала бы своего конца. Но и здесь было не сладко.
Что-то, проходя под ними, как акула в море, подтолкнуло вверх, и они подлетели метра на полтора, а затем опустились.
Больно ударившись, Катрин взвыла, но ее никто уже не слышал. Каждый занимался сам собой.
Опять под¬бросило, но меньше. Наконец, все стихло.
- Слава Богу,- сказала Шевель, поднимаясь с земли.
- Ложитесь немедленно,- прокричал  кто-то рядом, и она узнала голос Ноэля,- это будет продолжаться еще с полчаса, а может и больше.
И опять, словно в сказке, землю тряхнуло, и они поплыли куда-то мимо разва¬лин дома и мимо окружающего его сада.
Какая-то адская карусель кружила их  и  то поднимала, то опускала. Поверхность шевелилась под ними, и Катрин боялась, как бы не провалиться под землю.
Но этого не случилось, и они остановились. По крайней мере, ей так казалось. Она видела, как в стороне города что-то вспыхнуло, и какая-то невидимая волна прошлась над ними.
- Не поднимайте головы,- только и успел прокричать Ноэль, как небо опять озарилось вспышкой.
Катрин лежала, уткнувшись лицом в землю. Она плакала. Она понимала, что нет больше города, а значит, нет мужа и нет ее близких.
Она осталась одна. И кому теперь все это надо.

Тут Катрин почему-то вспомнила о своих приобретенных покупках и нарядах. Кому они теперь нужны?
Была просто жизнь, и в одно мгно¬вение ее нет.
Что это? Злая воля верхов или может, это они сами накликали на себя беду?
Катрин ничего этого не знала. Слезы текли у нее по щекам.
Ноэль видел все это, но ничем помочь не мог.
-  Вот почему у меня нет семьи, и почему я ношу пижаму,- так думал он в эту минуту,- никогда не знаешь, что же тебя на самом деле окружает. Сегодня мы веселились, и сегодня кто-то умирает. Парадокс?  Это верно. Но так устроена наша жизнь. И горе тому, кто не понимает, как важно знать -  зачем и почему ты здесь все-таки находишься.
И он не видел в этом людском горе чего-то своего. Это было   общее, заслуженное  ими всеми. Нельзя радоваться в одиночку, нельзя сокрушаться самому, ибо радость, представлен¬ная в одиночку, сокрушится дважды.
И это Карбоцини знал, как никто другой. Ему уже не надо было объяснять, кто он и зачем на этой грешной земле. Он дав¬но понял все это. И не только он, но и рядом лежащие, которые верили ему, но, очевидно, все же не до конца.
И сегодня, стало тому ужасное подтверждение, пропитанное кровью, сломанными костями, черепами. Только призрак мог выжить в подобном. А люди ведь  не призраки. Они лишь обозначают сами себя таким образом в пространстве.
Человек не обогащается прошлым. Он от него устает. И только новое способно качественно изменить его судьбу и меру оценки того же прошлого.
И если это вчера он понимал по-другому, то сегодня - как раз так, как того требует время. Только оно способно разрешить их собственное бремя и утешить, если в том будет такая необходимость.
Но утешать уже было некого. Карбоцини лежал на спине. Тело его еще немного содрогалось. Нет, он не плакал. Он умирал. От сильного удара случилось не поправимое. У него сломался позвоночник. Он знал, что спустя несколько минут, его уже не бу¬дет, и он станет вечностью, как и все те, кому довелось испытать это до него.
Широко открытые глаза смотрели в небо. Луна уже немного спала, и звезды стали тусклее. Он еще кое-что понимал и верил, что после этого может хоть кто-то задумается о случившемся и поймет, наконец, что жить просто так -  это просто потеря времени.
Жизнь нам дана для решений, а не для благочестивых утех. И тот, кто это сегодня уже понимает, очень близко подошел к своей заветной цели - добраться до действительного Разума и использовать его в целях своей независимости от других подобных цивили¬заций.
Только это способно победить в предстоящей борьбе с инородцами в их же иносказаниях.
Высшая сфера его раздумий улетела в пространство, а с ним оставалась еще его душа, которая, как и другие, пока еще не знала, что такое ад на земле.
И, опускаясь в немую пучину от создавшейся под ними огромной расщелины, Карбоцини из последних сил закричал:
-   Люди, опомнитесь и посмотрите кругом. Нет ничего вечного на этой Земле. Вечное - это мы сами в наших мыслях и думах...

И голос его тонул  в безымянной лавине какой-то огромной массы Земли. Человек погибал, но погибал как истинный человек, наряду со своими жиз¬ненными устоями и позицией общего мнения.

Катрин увидела лишь мелькнувшие куда-то вниз ноги Ноэля, и тело ее оцепе¬нело от ужаса. Это была воистину немая сцена, не использованная пока ни в одном кинематографе.                                                               Она завыла от бессилия и злобно застучала кулаками по земле, которая все еще дрожала, расходилась, сходилась и уносила прочь жизни людей. Она уже не думала о смерти. Ее мысли были заняты не собою.
Какова бы не была глупость  - она не вечна.
И, сжав кусочки земли в своих руках, Катрин с грустью подумала:
-  Господи, за что ты нас караешь? - хотя в то же время понимала, что это глупый и бестактный вопрос.
Еще не было никого, кому бы  Господь ответил достаточно прямо. Она сознавала это, но ей хотелось чуда. Ей хотелось ус¬лышать это, хоть раз в своей жизни.
Но этого не произошло.
Шум понемногу стихал, но грозная сила Земли пока не успокаивалась. Еще слышно было дыхание ее глубин.
Накатившаяся волна нового толчка повергла ее в ту же пучину, что и Ноэля и, ускользая от нее по рыхлому краю расщелины, ломая свои красивые ногти, Катрин закричала:
-   Помоги же мне, Господи, и если ты есть, дай мне руку.

Нет. Она не боялась смерти. Ее пугала мысль о том, что другие не поймут этого, ибо тех - других, так много на Земле и одновременно так мало.
Ее пугала также сама видимость суровой пучины, ибо это была живая чело¬веческая могила.
И она спаслась. Бог ей помог, хотя и без звука, и голоса.
- Так и должно быть,- думала она, - зачем  всем слышать его голос, достаточ¬но ему слышать нас.
И это была правда, та самая, что ни на есть, жестокая и суровая. Та самая, которая побуждала людей выходить из себя и принимать для себя же решение.
-  Что нам Бог,- продолжала Катрин, - он ведь нам помо¬гает и спасает от нашего же бесчестия и нелюбви.
И отползая в сторону от опасного края прорвы земли, она шептала:
-  Боже, помоги нам скорее узнать самих себя и спаси от греха.
Спустя минуту, она потеряла сознание. Это был тот обморок, который способен унести все надувное прошлое и макси¬мально приблизить  уже грядущее навстречу.
Катрин лежала лицом вниз, держа в руках те самые кусочки земли, которые хотели ее поглотить, чтобы затем дать новую и более светлую жизнь.
Но судьба распорядилась по-другому. Она дала сразу то, что смогло бы ускорить дух, не меняя тела, живущего в века.
И кто знает, может это и к лучшему, ибо человек, понявший хоть однаж¬ды за все свои жизни суть, сможет понять и остальное...

...Импресарио давно простился с этим миром. Его тело было насквозь про¬бито каким-то обломком дерева, и из груди торчали его острые края. Лицо было спокойным. Он принял смерть мужественно, как и подобает настоя¬щему чародею.
И хотя судьба подарила ему иные качества, он сумел правильно понять произошедшее. Он не надеялся на  жизненный успех и не желал лучшего, нежели есть в его реальной жизни. Сегодня он с ней простился. Но это не омрачило его душу. Он спал спокойно, праведным сном мертвеца и не испытывал никаких угрызений совести.
Если и было что-то такое, то оно давно  забылось. Сегодня  - подарило ему завтра. А какое оно, он уже знал наверняка. И не его вина, что так рано пришлось уйти, ибо есть время и есть бремя, которое должен нести каждый.
Листья прикрыли ему глаза, а небольшой туман расположился над телом.
Наступал завтрашний день, и утро было уже так близко...
...Под кучей обломков металла, бетона и стекла лежало тело Шевеля. Рядом покоилась груда таких же  мервых. Ничто не могло противостоять  внезапной стихии. Ничто не выдержало ее мощного напора. Погибло все: живое и неживое.
Погибли труды многолетних догадок в умственном развитии каждого. Погибли те, кто хотел сохранить тайну и те, кто хотел ее разгласить. Погибли те, кто жил рядом и вдалеке.
Способен ли кто оценить все это в миллионы, миллиарды?..
Неужто, вновь кто-то бросится считать - сколько убытков   понесли те, кто еще остался дышать и пока еще думать. Вместе с телами ушли и мысли. Вместе с мыслями перебрались в другое место и люди, только не те, что лежали в руинах, а те новые, которые еще не родились.
И их звезда уже загоралась, и где-то вдалеке видно было ее огнедышащее пламя. Пропали труды многих, пропали и сами люди. И кто может сейчас сказать, каково будет дальше. Наверное, кто-то подумает, что можно продолжить начатое ими и, рас¬копав, обнаружить какие-то записи.
Нет! Их нет, и никогда не будет. Они записаны  в самих людях, и восстанавливать их придется столетием, что повлечет за собой убытки, только уже другого плана. Убытки человеческих жизней. Ибо за каждую страницу знаний, идущих сверх, надо платить. Только платить не деньгами, не золотом и даже не чувствами и телом. Надо платить человеческой жизнью. А что такое сама жизнь - пока толком не знает никто.

...Триггер очнулся и осмотрелся по сторонам. Люсиль была рядом, почти под ним. Лицо  ее было бледное и растерянное. Она плакала молча. Волосы разлетелись в разные стороны, а глаза обильно покрывались слезами.
Откуда они брались - она не знала. Она просто рыдала без содроганий. Макс приподнялся и сел. Голова немного кружилась и болела. Он приподнял Люсиль и, посадив себе на колени, прижал к своей груди.
Так они просидели с полчаса. Прошло уже немало времени с тех пор, как закончилось содрогание недр земли.
Уже светало. Было восьмое июля, и было утро. Они привстали и осмотрелись по сторонам. Легкий туман расстилался над землей. Он то и скрывал настоящую немую картину…
Но когда они встали, то увидели, что никакого города больше нет. Вокруг них было все пустынно и смертельно тихо. Сломанные деревья с торчащими вверх корнями, кучи металлолома, бетона, стекла, просто земли - все это предстало перед глазами.
Чудом оставшиеся в живых, они понимали, как больно оказаться одним среди огромного прост¬ранства мертвых.
И не было слышно стонов и криков, и даже какого-либо шума  окружающего. Только зловещая тишина, хаос и полумрак.
В небе над ними заиграла  и заискрилась огромная комета. Она обретала какую-то уди¬вительную форму, будто показывала, что они обретают новую жизнь.
И обняв Люсиль за плечи, все так же молча, Макс двинулся с ней вперед. Куда они шли -  он не знал, не знала и Люсиль, но им было понятно и так, что отсюда надо уйти и чем дальше, тем лучше. Это был город зла, город неукротимых страстей. И в нем не было той радостной близости и тепла, дарующих покой самим людям.
Они шли навстречу горевшей звезде и понимали, что начинают новую жизнь и проживут ее так, как решат уже сами. Они расскажут тем, кто этого еще не видел, они подадут им руку помо¬щи, и они же будут втолковывать своим, да и другим детям, что так жить нельзя, что надо верить в самих себя и полагаться на тех, кто в этой вере наи¬более понятен перед другими.
Они не думали о Боге, хотя понимали, что он спас сейчас им жизнь. Они знали другое, что больше этого не повторится никогда, так как они - это песчинки в этой огромной человеческой пустыне.

Го¬род чуждых сердец постепенно исчезал с поля зрения. Его уже не было видно, и они оглянулись назад.
На горизонте было ясно видно, как огромный всадник на белом коне въезжает в их город. И кто поверит сейчас, что это действи¬тельно так?
Они повернулись и пошли дальше. У них не было карт, и не зна¬ли они дорогу. Но она была обозначена в их сердцах. Они шли к людям, чтобы рассказать то, чего нужно бояться в любую секунду.
Жизнь каждого из нас протекает, как одна секунда в сближении с охватывающей стихией. И она же идет часами в состоянии простого покоя.
Так, что это? Парадокс или фантазия кого-то из очень мудрых?..
...Бог осмотрел поле брани и скрылся в утреннем отблеске солнца, которое уже не было так ярко и светило так же, как и всегда.
Вечно все то, в котором произрастаешь и растешь, но безвечно то, к которому стремишься и умираешь.
Эти слова не наши, но они могут обрести у нас смысл и доказать, что человек вполне способен понять то, чего от него хотят те, кто сегодня его слышит и видит.
И они ждут. Ждут его целую вечность. Через поколения  в века. Они терпеливы. А терпеливы ли люди  -  покажет их судьба, а судьба -  это не вечность рокового дня, а всего лишь  один отблеск от восходящего утрен¬него света.

...И прожив одну жизнь и другую, человек не становится во многом умнее. Но он стремится к этому и желает. И судьба дарует ему ее вновь, в надежде исцеления от старого и обретения нового, более здравого, более мудрого и по-настоящему более сильного…

                      От  героев:

Макс Триггер - я бы хотел признаться честно. Я простой человек и   никогда бы не хотел                                                   стать другим. Но если люди меня попросят об этом или захотят   видеть во мне их поводыря, то я непремен¬но приду и оправдаю их доверие...
Люсиль Абфортак - я простая и обыкновенная девушка, но мне бы, как и любой женщине, хотелось бы стать более знаменитой и уважаемой. И я всячески стремлюсь к этому, хотя и понимаю, что это ¬решение идет не от себя лично, а скорее от других, так как другие желают видеть сами себя такими же. Так поможем друг другу и протянем свои руки навстречу, и может, мы улыбнемся при встрече...
Великий Импресарио - я не простой, но и необыкновенного во мне мало. Это всего лишь то, чего мы сегодня не знаем. И я хотел бы, чтобы оно побыстрее обозначилось в нашей жизни. Это было бы проще для нас всех...
Ноэль Карбоцини - если бы я сумел правильно оценить ситуацию, то этого бы не произошло. Но я хочу еще сказать, что в этой оценке не  один я могу принять какое-то решение. И хочу предостеречь, что дело становится за каждым в подобного рода делах. И если сегодня мы погибли, то пересмотрев наше вчера, мы вполне можем остаться живы. Хотя бы до времени нормального успокоения...
Максимилиан Шевель - как ученый, я сожалею о случившемся, ибо понимаю, каков урон нанесен человеческим познаниям. Но, как человек, понимаю, что это было бы необходимее, нежели вернуть к жизни мертвого человека. А на сегодня, к великому сожалению, увы, мы пока все мертвецы...
Катрин Шевель - я не просто жена ученого, я еще и  человек. И я  хотела бы пос¬порить с такими же о том, а правильно ли мы сегодня живем? Я осталась жива, но кому нужна моя жизнь? Если в ней нет того, кто смог бы войти в мою жизнь целиком и полностью. Подумайте. Еще есть время на это...
Иштван Медиа -  я был убийцей, но таким я стал поневоле. Поэтому, терзаясь в постоянных раздумьях, я вас заклинаю: очиститесь от этого гре¬ха, возьмите в   свои руки волю и стремление к исцелению души. Это поможет и не даст выйти наружу всему тому, что зара¬батывалось веками...
Высокий Блондин - я человек из эшелонов повыше, но все же и я понимаю, что пора заканчивать наши разборки. Власть -  дело пошлое и надо бы ее сделать более приемлемой для всех. Тогда, мы освободимся от греха к ней приставать. Важно все-таки знать, что власть -  это не просто день¬ги, а еще и ответственность за остальных...
От Бога        - есть сила, не внемлющая вам, мирянам, и есть вечность сна от поражений глупости. И яко во благо вам и себе, скажу, токмо вы изничтожьте свое бремя людское и спасетесь сами, и сбережете своих детей. Не бойтесь ближнего и подступите к нему  ближе, ибо он -   то и есть ваше благо и счастье. Грешен тот, кто безгрешен в своей вере  веками, и свят становится он, когда в помощь ему поспешат другие. Во славу себе покиньте хулу и грязь и из пепелища зла постройте дитя любви земной новой. Аминь.

И еще.
Бог:
-  Вы спросите, почему они? Отвечу. Потому, что так надо.
-  Надо кому? – спросите опять вы.
И я же отвечу:
-  Надо вам всем, без исключения. И те, кто остался жив еще сейчас – должны понять главное. Жизнь – то есть бесценная штука и самое ценное созидание на Земле, ибо в ее сущности кроется жизнь другая с огромным по своему масштабу размахом. Только жизнь не  в помойном ведре, которым я обозначаю все ваши современные и прошлые глупости, а та, что еще только рождается для вас самих в муках настоящего и тягостного во многом дня. А еще должны понять также, что именно жизнь вам и дана для того, чтобы продлить ее дольше. И чем больше здесь, на Земле -  то тем самым и лучше для вас же самих.

Такое мое последнее слово в этой главе и таковым считаю преддверие нового, уже вечного для многих в своем мирском успокоении, дня.
Чреда людского столпотворения – прогноз самого близкого для вас будущего и от сего не отрекался никогда.

12  февраля  2012 года

                             СОДЕРЖАНИЕ

От автора…………………………………………    5
Вступление……………………………………….   13
Пролог……………………………………………  15
Утро………………………………………………  17
Обрайн…………………………………………… 35
Охрана……………………………………………. 47
Тот день……………………………………………55
Встреча……………………………………………. 83
Исчезновение……………………………………   97
Проклятие………………………………………   111
Ноэль……………………………………………  121
Беседа……………………………………………..133
Выход……………………………………………  151
Коридор…………………………………………. 161
Комната охраны………………………………… 179
Капитан…………………………………………. 193
Лаз………………………………………………. 207
Макс……………………………………………... 219
Праздник…………………………………………235
Стерилизация…………………………………….251
Доктор Авель……………………………………  265
Попутчик………………………………………….279
Наблюдение………………………………………293
Обрайн расследует……………………………....  305
Выстрел внизу…………………………………… 339
Спектакль…………………………………………353
Иштван………………………………………….   381  
Тревога……………………………………………399
Последние штрихи……………………………….429
От героев………………………………………….453