Натяни рассвет на барабан (Поэмы и циклы стихов)

Но всё так же облако горит,
обещая ветру не наскучить.
Сахарною ватою на лучик
намоталось в небе и парит.

Не жалей ладоней и лучей.
Ну и что, что птицы улетают?
Ну и что, что "свадьба" - золотая?
Чем надежда тоньше - тем звончей.

Подоконник вышила роса.
В каждой капле - солнечные блики.
Ясно, что не может быть великим
каждый, чьи седеют волоса.

Только рано кутаться в туман.
Об ушедшем лете не печалься.
Разбуди умолкнувшее счастье -
натяни рассвет на барабан!

ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ

Устало, мое человечество, терпеть перемены погод?
То тучи разгонит купечество и мёд по усам потечёт;
то вдруг по брусчатке зацокают набойки тяжёлых сапог;
то хором зеваки заохают: - Не пожил, не нажил, а мог...
То леса навалят на просеку, аж зверь среди ночи взревёт.
То ищут на новую корсику опального из воевод.
То я ещё..тоже, с обидами: - Не любишь меня, твою мать..
Нет, чтобы с улыбкой, умытою, собою тебя украшать!
Прости мою спесь, человечество, должница твоя я по гроб.
В твоей колыбели - отечество,  а в нём мне не ад и потоп..

НОВОБРАНЕЦ

Приказываю сердцу, а оно
не козыряет (мать его тереза!).
Наверно, подчиняться не сильно.
Все признаки глубокого пареза..

И что теперь? Куда его  девать?
Без сердца тоже как-то не вживую..
А может к целомудрию призвать?
И бросить в пекло..на передовую?

Что делать с новобранцем? Хочет жить!
Клокочет, аж взахлёб, не унимаясь.
А может как-то с разумом сдружить?
Взорвётся же, с самим собою маясь!

Я ЖДУ ТЕБЯ НА СВЕТЛОМ БЕРЕГУ

Я жду тебя на светлом берегу:
грущу, но не отвязываю лодку,
не взбалтываю горечи шугу
и криком не надсаживаю глотку.

Мой зов не отнимает у тебя
достоинства поднять себя с коленей,
не сыплется, минуты торопя,
упрёками в невежестве и лени.

В охотку мне работать за двоих
и плечи заморочились без ноши:
изнылись, чтоб взвалить тебя на них!
Но обездвижить - смерти лютой горше.

Молюсь и все сомнения гоню:
обидою на жизнь не захлебнёшься.
Ты выплывешь к себе, ко мне, к огню...
Махнёшь рукой  и  звонко рассмеёшься!

ЗАТЯНИ ПАХВИ!

Замылилась. Чего тебе неймется?
Ну, понесло! Опять приснилось...Солнце?
                         автоэпиграф

А родине плевать на мой удел,
ей без меня достаточно тоски.
В ней не одну собаку кровный съел
и тысячи котят на дне реки.

Ей до моих черешен, как до пней.
Она без них прекрасно проживёт!
И что ей до семян моих идей,
когда зарос по шеи огород?

Ей нужен землепашец, не поэт.
Не вырастишь хлебов из ностальгий.
Но снова мотыльком лечу на свет
заманчивых родных драматургий.

И снова вне сценария парю.
Но и в массовке ветром не порхать.
Строкою, задыхаючись, горю.
А родине на мой огонь чихать!

Ей от моей любви не прикурить.
Детей не нарожать от рифмослёз.
Однажды перерезанная нить
сняла с повестки личный мой вопрос.

И вроде кровь, как прежде, не вода.
Но утонувшей столько раз в крови
какая-то там капля - ерунда!
Не рви поводьев, затяни пахви!

УДОБНАЯ

"...прекрасный, но как сивый мерин."
                        Тот Кто Рядом

Она была удобна, как забор:
за нею можно было неодетым
валяться, не поранившись о взор
и разные соседские советы.

Она была надежна, как асфальт,
который не раскиснет в непогоды.
Какой бы не таранил дом их град
невозмутимо встречен был бойкотом.

Она была прекрасна как диван
с ласкающею бархатной обивкой.
Он знал границы всех ее нирван
и стоны ее не были фальшивкой.

Он был всегда за нею и на ней,
внутри и вне, но неизменно - рядом.
В ее саду привязывал коней,
чему она была надежно рада...

А дальше - что? А дальше - чтобы ближе.
Чтоб солнце не скурило небу крышу.
Чтоб конь не сдох, диван не оголился,
забор не сгнил, асфальт не провалился...

РОДНЯ

Пободалась я с судьбою
и свалилась на меня
с развесёлою пальбою,
прямо с ярмарки, родня.

С трехведёрным самоваром,
со скрипучим сапогом -
села, хвалится товаром,
угощает пирогом.

У меня губа не дура
на халяву есть халву.
Потому гляжу не хмуро
и волос ничуть не рву.

Не точу зубов на локоть:
что кусать себя зазря?
Дам родне плечо потрогать,
поднесу ей стопаря.

Не жалею, что бодалась
и сюрпризов не боюсь..
На три дня нахохоталась.
Вот уйдут – я к ним припрусь!

ВАРЕНЬЕ

На жаровне, зевая от лени,
медный таз чертыхается хмуро:
и зачем ей так много варенья?
От него не стройнеет фигура!

Будто горечь от патоки слаще!
Из объедков не сваришь утехи.
Задыхаться над  чувством палящим,
заходясь истерическим смехом?

Расфасовывать в баночки страсти,
чтобы памятью в зимах давиться?
Или выбросить всё это "счастье",
вымыть таз и повесить сушиться?

Свежих ягод в малиннике - море,
яблок хватит до нового лета.
Что за бред - консервировать горе,
мармеладясь в любви безответной?

РАЗВОД ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ

Они изощрённо друг друга терзали
и было логично изящно расстаться...
К тому же представится случай едва ли
за "чистую, вечную" вновь поквитаться..

Он выскоблил яхту, отдав сбереженья
за твёрдый прокат до разлуки грядущей,
она разбудила в душе вдохновенье -
собрала закуску, поллитру насущной,

прошла тренажёр, ноготки наточила,
короче, собрала себя по крупицам.
И так на прощанье его налюбила,
что он предложил ей опять пожениться...

ИДУ К КОЛОДЦУ, КОРОМыСЛО ЖМЁТ

Иду к колодцу, коромысло жмёт,
на липе воробьи вовсю скандалят.
Пырей наглеет, прёт на огород.
Опять мне не судьба гулять в сандалях!

А тут в окошке размигался свет.
Ну, думаю, поэт или писатель.
Зайду, от Музы передам привет.
И с коромыслом погуляет кстати..

Сломала прутик и в стекло: царап...
А он в ответ ни "брысь" мне и не "мяу".
Погас ночник и разразился храп.
Не променял на вёдра свою клаву...

Иду к колодцу, коромысло жмёт.
Опять одной на грядках преть все лето.
Никто с мотыгой замуж не берёт.
Нет мужиков в селе, одни поэты..

ОТКРыТИЕ

Фонарь - слепой! Он ослеплён
своим сияньем, как ударом.
И тьму считает он загаром
небес. И что причина - он!

Довольный ночью и собой,
галлюцинирует бедняга,
что он - светило! А дворняга,
мочась, трясёт под ним ногой.

ЗДРАВСТВУЙ, СКАЗКА!

Здравствуй, сказка! Принимаешь героиню?
Без значения характер и сюжет.
Если хочешь - утопи меня в трясине.
Если жалко - усыпи на сотню лет.

Положи на плаху подвига, коль надо.
Выжги со свету и по ветру развей.
Приголубишь - не сробею и в наяды.
Удостоишь - нарожаю сыновей....

Брось в костёр своих волшебных претворений,
славя  вечную победу добрых сил.
Чтоб внучонок, влезший деду на колени,
вновь и вновь тебя рассказывать просил....

Всё земное я прошла по алфавиту:
здесь давно ничто не тянет на фетиш.
Да и мир так откровенно мною сытый -
просто давится. Так может, приютишь?

ОНА ДАВНО НЕ ПАДАЛА С ЛУНы

Она давно не падала с луны,
вписавшись в акварельные пейзажи.
В чужие не заглядывала сны,
не думала, что люди завтра скажут.

Светилась, не рифмуя слово "свет",
вселенной на себя не забирая.
И не было ни зим ей и ни лет,
а было лишь рукой подать до рая.

Казалось бы: чего еще желать?
Дыши, не разглагольствуя о смыслах.
Да нет же, захотелось полетать,
устроить сердцу маленькую тризну.

Сходить с ума - наследственный удел -
проснулся в ней забытой хиросимой.
Господь аж поперхнулся и вспотел:
"Еще одна влюблёха... Неспасима"...

ГРЯЗНАЯ СВОЛОЧЬ

"А сытый поэт - это грязная сволочь"
            Пилипенко Сергей Андреевич

Я - "грязная сволочь": встаю в пол-шестого,
лечу на работу, забросив подушку.
Она в пух и прах разлететься готова,
а я раскручу притязаний катушку

и - вон из тепла, за деньгами и славой,
на нервах баллады делам сочиняя.
А чайник вдогонку клокочет :"Шалава!
Свихнёшься, с кофейником мне изменяя!"

Я - "грязная сволочь", без тапочек: в лужах
топчу облака и рифмую с налёта,
что мир нетверёз, нечестив и простужен.
А дома меня ожидает свобода.

Беззубая, честная, без отопленья,
в прозрачной гусятнице - призрак жаркого.
А мне надо чай непременно с вареньем,
гружу холодильник дерьмом балыковым.

У всех настоящих - любовники в спальнях,
а я всё с одним и в других - ни бельмеса.
Наверно поэтому не гениальна,
наверно, поэтому не поэтесса?

РУБАНОК

Когда тебя достанет до кости
и стружку снять с неё приноровится -
махни рукой и с Богом отпусти
или в рубанок сил найди влюбиться...

Гляди, как ладно сделан инструмент,
какая в нем гармония и сила!
Очистит до основ в один момент!
Пускай стружит подольше, изверг... милый..

СыР-БОР

С утра стучусь, стучусь, стучусь,
а там - могила..
Сосед взорвался, сонный гусь :
- Ты б проходила!
Перебудила весь квартал,
спущу собаку!
А та ни ры, ни гав, ни тяв -
чутьё, однако!
- Там человек увяз в беде, -
прошу соседа.
А он на той же мне дуде:
- Шуруй отседа!
Наверно цепь была тонка,
а может нервы.
Пёс первым дал ему пинка,
сорвался первым.
Потом вдвоём через забор,
а там на вишне...
Успели! Вот такой сыр-бор...
Очнулся. Дышит.

ВАШУ МАТЬ

Позвонила? Дали соли? Ну и топай восвоясь.
Не торчи, глаза мусоля. Ты ж  "к соседям"  зареклась!
Всё, считай давай ступени: сорок, двадцать, десять, брысь!
Доставай своё печенье и с дворняжкою мирись.
Дождалась тебя, сучара, глаз не сводит, бьёт хвостом.
Пожалейся ей про старость, про беду и про "дурдом",
про пинки и камень в спину, про плевки - она поймет.
Ей вчера колхозный рынок сотню раз поддал в живот,
прищемил ей хвост и лапы. И тебе - не привыкать...
Не забудьте нацарапать на дверях их :"Вашу мать..."

ПРИДЕШЬ Ты ОДНАЖДы К СЕБЕ САМОМУ

Придёшь ты однажды к Себе Самому
И скажешь:"Привет, собрались, Горемыка!
Одежду - в огонь и давай по уму:
ведь я не дурак, да и ты... не великий.

Скажи, почему ты  меня отпускал,
ведь вместе могли: от рожденья - навеки?
Зачем ты покрепче меня не держал,
напару сподручней паломничать в Мекке?"

А Сам не ответит, нальёт тебе щей
огромной своей деревянною ложкой.
И вроде ты - свой, но обидно ничей.
Привычка хлебать успокоит немножко.

Ты враз перестанешь Себя вопрошать,
горбушку посОлишь и сядешь обедать.
С Собою. Ведь, как не судись, благодать:
судьбу не пытать и законов не ведать.

И ЭТИ СВОЛОЧИ

День улыбнулся и сулит одно хорошее.
В окне спокойный ясный вид, бельё на лоджиях.
Перед подъездами целы столы и лавочки,
что нет бассейна во дворе - давно до лампочки.

Верхушки вязов и берёз огнём пронизаны.
Сосед с утра вполне тверёз, своей облизанный,
идёт за хлебом неспеша и рот в растяжечку.
Заначки - денег ни шиша, но зреет бражечка.

И можно друга пригласить с женой и отпрыском,
чтоб смыслы жизней раскусить, погрезить отпуском
от бесконечного нытья провинциального,
доверить брату, как себе, мечты сакральные.

День улыбнулся. У машин капоты подняты.
Любимы - бабы, мужики - всецело поняты.
И пахнет в воздухе борщом, с открытых форточек.
И телевизор нипочём, и  "эти сволочи".

ПЕТУХ НА БАЛКОНЕ

Петуху на балконе - тюрьма.
Одиночка. Преддверие казни.
Как бы ни были сытны корма -
ни желудку, ни сердцу не праздник.

Но на горло себе самому
не наступишь, призванье - превыше...
То ли sos отправляет во тьму,
то ль соратников ищет на крыше.

Оторвать воробья от тепла,
сквозь пургу - хлопотливое дело.
Песня брата его не зажгла,
даже края пера не задела.

Да и вольному вязень не брат!
И когда на заре встрепенётся,
он забудет того, кто сквозь ад
разбудил для него это солнце.

ПОСТНыЙ ХЛОДНИК.

Если чихать с высоты или попросту -
страх не догонит, он с места не сдвинется.
Если в огонь не подбрасывать хворосту -
пламя на дерево не перекинется.

Каша без жару, сама, не заварится..
Только без каши несытно охотнику.
Так что чихать или жарить и париться,
или налопаться постного хлодника -

сам выбирай, навари и похлёбывай,
дуй себе в ус и на ложку не жалуйся.
Ежели вьючат тебя, как двугорбого,
то уж вези куда надо, пожалуйста.

Значит ложился и ноги подкашивал.
Или выносливей попросту не было.
Грузят ведь тоже совсем не на каждого.
Послан - возрадуйся: где-то востребован.