Окрестную покорливую нежить,
И пела Сирин, чтобы не утешить,
А чтобы дотемна свести с ума.
Упала с неба чёрная звезда.
Земля была готова расколоться.
От ветра беспощадного в колодце
Мутилась, выла пенная вода.
Я ждал, когда закончат дикий пляс
Визжащие, покошенные ставни,
Не верил, что меня сейчас не станет,
И этот час - последний, смертный час.
Но колдовской затих ветроворот.
Запахло прогоревшею полынью,
И причетом недобрым на латыни
Меня позвал незримый кукловод,
Тряся напрасно стынущий фантош
Лежащего, безжизненного тела.
Но то, что стало мной, не очерствело –
Живи, душа, и ложь свою итожь.
Стоит за дверью хмурых духов рой,
Отринутых землёй и небесами,
И бледный конь со смольными глазами,
Поеденными трупной мошкарой.
В глухой избе скрывает чёрный шёлк
Истлевшие бесхозные иконы,
А на пороге, будто бы на троне,
Теперешний хозяин – сытый волк.
Безмолвием кричит дверной проём,
Похожий на пустого гроба абрис,
И молится, слезами заливаясь,
Седой ребёнок в зеркале моём.