Вера Хоменко
Киев, Украина
Об одном мальчике, совершившим сэппуку
За двадцать, тридцать, сорок, сто серебреников
Страдают всего мира иуды.
Укрывшись от тысячи глаз в синие одежды защиты.
Смотрите, говорят, мы чище неба над нами,
Мы чище воды йордана.
Столетиями неоспоримо шагают под синим покровом,
Жалея о малой своей доли
В великом деле предательства.
И если можно было б предать самое дорогое – себя,
В руки терзаний и боли,
Не задумываюсь, разбили бы лбы
Об стальные запястья собственной лжи.
Об стальные колени идола власти.
А кровь собрали б в сосуды и вместо елея и вместо вина
Продавали б, разбавляя водой и услащая медом,
Желающим искупить свое глупое счастье любить.
И за щепочку кожи, за один искромсанный взгляд
Целовали б области страсти, целовали б мягкие стопы,
А после облизали губы и шли дальше
Передавать неверное сказание о гибнущих иудах, ако мессиях нового века.
И маленький мальчик, на битом пороге гибнущего ковчега
В потоках черной воды
Больше не уловит проблески ума в усталых путниках
И удалившись в самый острый угол
Завершит самую долгую жизнь на планете
Кровавым и хладнокровным сэппуку.
Нота си
…и волосы твои как запутанные нити
тонкой гранью моего понимания жить
пустым отраженьем
выпивая силы
говорят о тебе как о
бездомном мальчике
чужие подъезды и в них записи
как будто на древнем санскрите
приютом серым на миг
что как слепота
поражает до того немого
и теперь совсем лишенного всего
духа подростка в двадцатилетнем существе
как память о недовольстве и рубежем
принятия поколения
не дает забыться
и спать под звуки
недопетой ноты си.
Ловить воздух
На днище
Ловя воздух раскрытыми ладонями
А он ускользает сквозь ткани
Ускользает сквозь тебя
Живешь в ожидании откровения
И раскрытие книги на коленях
А в них – весь ты
Или вся ты
Или все они
С домыслами
С бессмыслием
С мыслями
Об устроение и утроении личностных отношений
С неличностным миром
Который бьет мокрой половой тряпкой
В лицо
И не дает
Ловить воздух
В ладони
В кулак
Лишь листками книг бросает в глаза пыль
И растворяет в перекиси гнилые сказки.