Непобедимый Ёжик - Властелин русского подлесья (1 часть). (Пьеса)

           САТИРИЧЕСКАЯ ДРАМА В ШЕСТИ ДЕЙСТВИЯХ, С ПРОЛОГОМ И ЭПИЛОГОМ.

           ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

   Конкордия Браниславовна (попросту Ко бра), 63 года, женщина  со следами былой красоты, манеры заносчивые с претензией на аристократизм, урождённая мещанка, не гнушается ни одним из доступных ей видов порока. Взгляды отсталые, колеблются в зависимости от перемены атмосферного давления: с вялотекущей ксенофобии до рьяного антикоммунизма.

   Её дочка Лесная Фея – чистая девушка, глубоко страдающая из-за своей матери. Бледна и прекрасна.

   Непобедимый Ёжик, 38 лет, вечный студент – благородный поборник справедливости, бескорыстно навязывает свою помощь всем, кто в ней нуждается и не нуждается, за что не вылезает из драк и реанимации.

   Старый Филин Юлий Стар,  медиамагнат – умён, богат и развратен (скрытный… очень скрытный содомит - боготворит свой собственный пол, но иногда уступает домогательствам противоположного). Недавно приобрёл ценою целого состояния титул лесного баронета, вследствие чего настаивает, чтобы теперь его называли не иначе, как Гай Юлий Стар фон Ротвейлер-Блох, но никто из лесной братии не утруждает себя таким надругательством над языком и зовут по-прежнему Старый Филин, а «особо приближённые», так и вовсе Юленька.

   Гном-алхимик Авигдор, состоит в интимных отношениях с Конкордией Браниславовной (Ко брой), нечист на руку, хромает на левую ногу.

   Реликтовый Гоминид 25 лет, рыбак - пьяница и шарлатан, но в целом человек порядочный.

   Осёл Дильмон – задирает свой хвост в самое неожиданное время, в любом неподходящем для этого месте, удивляя тем самым окружающих. Жаль, что сам не осознаёт собственное скотство, ввиду привитой Коброй мысли о якобы свойственных ему сладострастной непревзойдённости и великолепии самца. Неплохо поёт и бренчит на гитаре (после стычки с Реликтовым Гоминидом, поёт только звонким фальцетом, и это заставляет его глубоко страдать).

   Владлена Кобринская – штатное замковое привидение. Неприкаянная душа сестры-близнеца хозяйки замка, погубленная Коброй в борьбе за владетельные права. Неупокоенный дух Влады  взывает о мщении, распугивая редких гостей Кобургберга и погружая постояльцев в суеверный страх и уныние, неспособных привыкнуть к еле слышно скользящему, время от времени, по каменным залам туманному белому силуэту…

   Вольный Падальщик – беспрекословно предан Кобре. Не отличается здравомыслием, но обязанности выполняет исправно, со знанием дела. Пару раз сбегал в монастырь, мучимый укорами совести и донимающими его по ночам явлениями призраков безвинно загубленных людей, но оба раза был изгнан тамошней монашеской братией, несогласной мириться с обществом «взывающих о прощении» проституток, их жеманных сутенёров и «почти раскаявшихся» наркодиллеров, густо поваливших вслед за своим вожаком, из-за чего Святая Обитель стала походить больше на разбойничий вертеп. Ущемлённый в своих искренних побуждениях на пути к нравственному перерождению, подумывает о переходе в католицизм.
  

               "О чём шипела Кобра в камышах?"

                    ПРОЛОГ.

   Спор автора с редактором.

- Как кобра?!
Мыслимо ли это?
Такой змеи не встретите вы в русском лесе!
- Ну, хорошо я заменю.
Иду на компромисс.
Не кобра будет, а Ко бра
Вы одобряете?
- Ко бра другое дело.
- Ко бра - известный персонаж
Вам скажет всякий с «Проза.ру»
Встречал её я и в «Избе-Читальне»
- Ну, вот и славно!
- По рукам!

          ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.

          БЕСЕДА В ПРЕДМЕСТЬЕ ЗАМКА КОБУРГБЕРГ.

   Диалог, состоявшийся между Непобедимым Ёжиком и аббатом де Ниссюком, накануне решающих событий, потрясших основы Каганата и судьбы его народа, неизбежных в своей предопределённости и неотвратимых фатальностью взаимодействующих явлений, их провоцирующих.

   Вот послушайте, как дело-то было:

- Чему вниманье посвятил?

- Шутов любимых хор весёлый
Учил основам мастерства:
Урок сатиры в назиданье
Бездельникам я преподнёс. –
Неделю шутки смаковать!
Насмешки и обиды горечь,
Сравненье Стара с игуаной,
Мне камарилья не простит
И долго, нудно будет мстить.
Я рад такому развлеченью.
От скуки длинных вечеров –
Шутами буду ограждён.
Я груб, жёсток? – Мы в Кобургберге!
Отброшены мораль и стыд
Весёлых клонов дерзкой шайкой,
А недостатки скрыты маской:
Отребье в жизни – здесь король,
Возглавив троллей хитрых стайку.

- Однако, друг, не соблазняйся
Третьестепенной мишурой.
Ловкач на время преуспеет,
Но бледность мысли, серость строк
Читателю безынтересны.
Авторитет уступит стилю,
Возвышенному – скучный слог.

- Здесь стало тесно, старичок,
От дутых «Старов» и старьеток.

- Ум и таланта превосходство,
При должной выдержке, рассудке
Недолго будут в безразличье.
Трудись, мой гений, – комбинируй!

            ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.

            Реликтовый Гоминид рыбачит.

Зашёл Гоминид в заводь, по колено,
Закинул невод и вытащил жабу.
Закручинился тут Гоминидушка,
Да пригорюнился.

   ПРИЛОЖЕНИЕ 1.

   ПАМФЛЕТАМИ РАЗМАХИВАЛ, КАК ЗНАМЕНЕМ!
  

   Шепча с усмешкой наизусть
   Письмо поклонникам горячим...

  
   О чём бы ни писал Реликтовый Гоминид, он неизменно талантлив и прекрасен, даже если это касается насмешливой сатиры, а его всегдашнее еле ощутимое присутствие и благотворная воля определяют и направляют судьбы героев, устремляя их к нравственному преображению, посредством умудрённо-назидательных наставлений и призывных увещеваний.

   Благоразумнее сразу же довериться его способности убеждать и обольщать собеседника волнением чувств и обострёнными доводами разума, избегающими непристойного небрежения слогом, тем более не было ещё ни единого случая, что бы он не достигал задуманного красноречивыми звуками слов, иногда убеждая в победе проигравшего, а добродетели неугодных выдавая за их пороки, всецело уверенный в глупости и легкомыслии людской толпы.

Спускаются тени на землю.
Дня нет. Серебрится луна.
Сквозь сумрак и дымку тумана
Мерцают окон огоньки.

Как часто задумчивый тихий
Брожу в эту пору весны,
Сиреневой тьмою укрытый,
Под песню любви соловья.

Текут мои думы свободно,
Как вешние воды реки.
Стихами, звенящими рифмой,
Слагаются в главы они.

   Оставляю вас наедине с жизнерадостным Гоми и его иллюзорными фантазиями, а свои забираю с собой, когда понадоблюсь, найдёте меня на равнине, с запада окаймлённой лесом, а на востоке разделённой серебристой рекой, питающей всё живое в окрестностях. На левом её берегу земля моей матушки, а на правом – отца. Я либо там, либо здесь, либо… переходя через реку, остановился на мосту:

Порицаешь иных –
То хорошо, это дурно.
Подумаешь…
И вздохнёшь облегчённо:
Глубина всего мирозданья
Открыта лишь чистому сердцем!

   Изведать совесть можно в отношениях… отношениях между нами. Каждое искушение, каждое деяние, каким-либо образом отражающееся на других, звенит звоночком в твоей душе – понимай это как совесть.

   Чистая невинная она наполняет нашу жизнь свежестью морского ветра, дующего в паруса корабля судьбы, несущегося по волнам жизненного моря. Не хотел бы я знаться с неудачливыми путешественниками, взобравшимися на борт толстобрюхого галеона с обвисшими парусами, беспомощно уносимымого течением в сторону остроконечных рифов. Читатель, ты ведь не из их числа, правда?  

   Подожду, немного, чуть дыша. Ну, пора трогаться.

   Шепча с усмешкой наизусть
   Письмо «поклонникам» горячим,
   Реликт был счастлив – счастлив мыслью:
   «Свершилась кара – я отмщён»!

   Шалом!

Кто мне на встречу вышел?
Две дамы превратные, в бальзаковском вкусе,
Владлена и Кобра.
Я не назвал их две старые… клячи,
Возомнившие себя «честными леди».
К чему это?..
С ними под ручку, не спеша идёт,  
Двуличный интриган, пройдоха и  сутенёр –
Месье Юлий Стар.
Человек без чести и совести.
Поверьте, мне известно о нём достаточно много нелестного,
Чтобы приветствовать именно подобным образом.

Порочный триумвират в псевдо-булгаковском духе.
Вот только рангом пониже будут
Мастера и Маргариты.
Мнимые аристократы,
С самомнением непомерно раздутым.
Ты для них "проходишь",
(невзирая на статус, свой возраст или заслуги)
Только лишь, как «малый»,
«Парниша», «артист».
Даже не знаю, что же мне выбрать из этого ранжира?
Я не мал ростом – скорее гренадёр.
Давно уже не мальчик, а взрослый мужчина.
Артист? – фальши не помню за собой,
Наоборот – постоянно дерусь,
За собственную прямоту и строптивость.

А, что же у них за спиной? Полюбуемся, други.
Потешных побасенок куцая выборка,
Одна, две цитаты – чужой плагиат.
Да трёп пошловато-плебейский докучливый,
Как будто бы светский ведут разговор –
Иногда смешной, иногда не очень,
Но всегда с претензией на изысканность,
Оригинальность и исключительность.

«Развратного Филина нет в Кобургберге» –
Старушки Кобринские, осиротевши,
Жмутся робко к его хибарке:
«Ну, где же, наш папка?! Где благодетель»?!

Возомнивши себя козырными дамами,
Выглядят блёкло и весьма бесталанно
На фоне, его шутовского величества,
Вертлявого джокера... то есть Юлия Стара.
Заслужившего по праву свой статус теперешний,
Беспардонной кражей чужих цитат,
Стихотворений и лучших идей.
В этом ему, конечно, нет равных.
Браво!

Стар,
Не будьте «законченным поцем» –
Признайте мой стих великолепным!
(если вы его, всё-таки, прочтёте, на моей странице,
что вполне возможно)
Берегите Владлену и Кобру!
Берегите себя!
Берегите друг друга! –
Берегитесь!

И прошу вас,
Не стоит жаловаться инквизитору –
Ну, зачем вам нужны лишние неприятности?
Или вы к тому же ещё и трус?

Кобринской Владлене,
С неизменной нежностью:

С замужними дамами – крайне осторожен в общении.
Приметы бытия вынуждают к разгромной критике.
Моей мести лук звенит тетивой, а колчан переполнен
Язвительными стрелами эпиграмм сатирических.

Цензурному Церберу шлются доносы
В волненье завистливом:
«Сравняйте же шансы. Ну, разве так можно
Унять его следует.

Наш бойкий кружок даровитых поэтов,
Бездарных прозаиков,
Смирив разногласья межавторских споров,
Сомненья гуманные,

Другим в назиданье, всей кодлой решили,
Парнаса служители:
«Пророчил он правду, стихом пел свободно
Природного слова.

Начальников местных от лиры и Феба
Гнушался послушать.
Для нас это дико, для нас это ново.
Заткнуть ему глотку»!

Чья подпись в углу? Аноним? Нет, есть имя:
Владлена Кобринская!

Я смеюсь в ответ друзья,
Откровенно говоря.
И для мысли, и для слова
В Кобургберге места много.
Смейтесь, так же как и я!

Честь имею, Гоминид.

         ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ.

         КОВАРСТВА ВИХОРЬ НЕ ЗАДУЕТ ЧИСТЫЙ СВЕТОЧ.

   «Чего желает любовь?
   Безграничного простора».

   Весёлый благодушный аббат де Ниссюк идёт на встречу со своей возлюбленной куртизанкой Хельгой Волюа, желая поскорее отпустить ей грехи старые, попутно прихватив с собой бутылочку «Дома Рюинара» и индульгенцию на совершение грехов новых (этим же вечером).

   По дороге, как обычно горланит любимую песню во всю свою лужёную глотку густым басищем:

Шёпот ветра слышен в вышине:
«Душка Хельга, Хельга Волюа»!

Посмотри, играет лучик,
Серебром сверкая на снегу.

Как приятно знать – тебе я нужен!
Пусть снежинка тает на руке.

Пьян тобою!
Вою я!
Волюа! Волюа! Волюа!

Да, я вою!
Вою я!
Волюа! Волюа! Волюа!

Весельчак аббат подходит к дому Хельги:

Здравствуй, Хельга, дорогая!
Настроения и счастья!

Пусть цветёт каштан весенний
Обвивает ветви ветер.

Возвращаются обратно
Из зимовья птичьи стаи.

Чик-чирик, прощай на лето
Африканский знойный берег.

За далёким горизонтом
Колокольный звон навстречу!

Плыл по небу птичий клин
К Пасхе Родина встречай!

Его радушно встречает хозяйка:

– Прошла гроза и выглянула радуга.
Решил вдруг Воробей: «Я выкупаюсь в ней,
Сменив наряд облезлых серых пёрышек
На попугайский феерический камзол!»
Летит смельчак, из силы выбивается.
Вслед за виденьем выше и быстрей...
Стремясь поймать заветное желание,
Но радуга лишь только удаляется,
День прояснился – нет её совсем.
На землю устремился Воробей,
Разочарованно и обессилев вовсе,
Ты не поверишь мне, простак и не заметил
Среди ветвей расставленную сеть.
Будь осторожней, друг, и сам не попадись,
Мечтательно несясь, вслед за виденьем светлым.

   После ужина аббат де Ниссюк решается открыть своей любимой куртизанке цель их сближения, нарушающего его обет безбрачия и грозящего ему потерей священного сана:

- Стремишься узнать, чем прельстила святошу аббата?
Малютка ещё? Или взрослая зрелая леди?
Смотри, ведь иначе останешься девою старой,
Всю прелесть супружеской жизни, увы, не познавшей.
Ну да, сейчас вскрикнешь: «Зато я свободна, как птица!
Пою о любви, в каждой строчке поклонникам пылким»!

Всё просто, банально: «…приди я тебя отогрею»!
Томленье стихов провоцирует всплеск гормональный.
Что дальше?
Стихаю…
Щажу твои чувства, подружка.
Какое мне дело, ведь людям всегда нужен праздник.
Торопятся, зная обман. Возвращаются снова.
«Сеньора, возносим тебя! Ты для нас Королева!»
Царит на вершине страстей хладнокровная Хельга.

А я Терминатор.
Процессор урчит вместо сердца.
Нас много сближает.
Рознит лишь отсутствие… связи.

Доверься мне, Хельга,
Я с миссией послан на землю:
Внести свою лепту
В спасение рода людского.

Прославит твой сын своё имя,
Сражаясь в грядущем,
С восставшей ордой нанороботов,
Рвущихся к власти.

Ещё что-то, Крошка?
Ах да, наше бурное прошлое!
Я прямо скажу,
Мне скучна добродетель матронова.
Без шлейфа историй,
Подол за спиной окаймляющих.

Глаза закрываю на вздорный спесивый характер,
Его обуздаю легко, как психолог завзятый.
Священник есть лекарь –
Из душ изгоняющий скверну.

Нет времени, Хельга,
Отбросим стесненья!
За дело!
Светлее Восток –
Зарождается жизнь во вселенной!

   Успешно завершив процесс детерминации, умаявшийся, но счастливый от осознания успешно выполненного долга перед судьбами человечества, терминатор де Ниссюк смежил свои очи, опочив блаженным сном.

   Тем временем Вольный Падальщик, действовавший в сговоре с людьми Старого Филина, разработал дерзновенную операцию, целью которой было устранение «Кобургбергского Дуба», как уважительно называли, и союзники, и враги – аббата де Ниссюка. Это неслыханное дело, по коварству и смелости, было трудно сопоставить с чем-либо ещё, если учесть, что деньги для её проведения, Вольный Падальщик (служивший на то время казначеем) из городской же казны и выкрал. Наёмники получали по тысяче талеров, а тому, кому собственноручно удастся обезглавить аббата, посулили три тысячи золотых дукатов – сумма невообразимая! За такие деньги можно было нанять целый полк удалых рейтеров и оплачивать его содержание в течение пяти лет!

   Под покровом предутренней тьмы группа заговорщиков, состоявшая из наёмников голландцев и шведов (ни один коренной кобурбержец не пошёл бы на такое, даже за всё золото мира), без труда проникла в покои военачальника, имея на руках подробный план дома, выданный злокозненной Конкордией Браниславовной (Ко брой).

   Родители пока ещё не рождённого предводителя землян в победоносных войнах с чугунно-рылыми монстрами продолжали почивать безмятежным сном людей, не обременённых укорами грешной совести, когда неумолимая рука рока занесла свой гибельный удар над их выями.

   Грохотом десятков рук, ломающих створки дверей, любовников вырвало из сладостной дрёмы.

- Спасайся, Хельга!

- Спасайся пока не поздно!

- Милый, что это?! Кто они?!

- Нет времени! Прощай! Убегай, пока они не добрались сюда!

- Я их задержу! Беги! Нет времени на вопросы!

- Прощай, любимый!

   Хельга скрывается в потайную дверь, ведущую её к спасительному выходу.

   Видя безвыходность своего положения и неминуемую гибель, безоружный комендант крепости, «Кобургбергский Дуб» встал, навстречу своей смерти, прислонившись к стене спиной, гордо взглянул в лицо, оскаленному от ярости, Вольному Падальщику и смиренно принял смертельный рубящий удар алебардой, располосовавшей пол живота и выпустившей на свободу гордый дух терминатора.

               ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ.
              
               БУНТ ОТВЕРЖЕННЫХ.

   - Де Ниссюк повержен, - доложил торжествующий Падальщик Стару.
  
   Среди осаждённых в городской цитадели верных законной власти солдат воцарилось смятение и растерянность. Они потеряли коменданта, бывшего душой гарнизона и власти, отчего будущее казалось смутным и безысходным.

   Стар, прекрасно осознавая замешательство, господствовавшие в стане врагов, решил именно сейчас начать переговоры о сдаче крепости, не желая упустить выгодную ситуацию. В случае же отказа от его условий войска были готовы начать решающую битву незамедлительно, не давая противнику прийти в себя.

   В крепости было назначено заседание штаба из уцелевших после ночной резни, устроенной наймитами Кобры и Старого Филина, старших офицеров.

   После недолгого совещания, было решено не продолжать бессмысленное сопротивление слишком малым для этого гарнизоном и, сохранив оставшихся людей, отступить к союзникам, приняв почётную капитуляцию, не позволяя храбрости, перерасти в безрассудство, ведущее к ненужным смертям.

   Вот её условия, присланные Старом вместе с парламентёром:

   «Войска имеют право отступить, сохранив знамена, полевые орудия, холодное оружие и мушкеты с зарядами, но оставляют восставшим всю крепостную артиллерию и гарнизонное имущество».

   Надо ли удивляться, любезный читатель, тому, что, как только вступившие в сделку с презренными негодяями и лжецами, солдаты покинули укрепления, Кобра и её сателлит Стар немедля отдали приказ атаковать их своему сброду, накинувшемуся на противника с безоглядной свирепостью охочих до крови гиен, совершая, тем самым страшнейший проступок для военного человека – обман доверившихся тебе людей?

   Одного этого достаточно, чтобы доказать злой умысел и преступную волю, прикрываемых звучными лозунгами о благородстве революции, которые руководили Старым Филином и его компаньонкой Коброй.

               ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ.

               ПОЛКОВОДЕЦ.

   В распоряжении Непобедимого Ёжика, которому было доверено усмирение восставших, находились второстепенные войска, непредназначенные для штурма неприступной твердыни Кобургберга.

   Единственной удачей, в этой ситуации, было наличие сильной осадной артиллерии, что и предопределило дальнейший удачный исход военной компании. Мятежники просто не успели захватить и перевезти её под стены города, в силу медлительности передвижения, распутицы на дорогах и общей неразберихи, часто встречающейся при скоплении огромного количества войск сразу, в одном месте, усугубляемой ошибками высшего генералитета но, как известно всем военным: начальство не ошибается — оно совершает стратегический маневр.

   Ёжик прекрасно представлял, что в данной ситуации успех возможен только при быстром штурме цитадели, не давая перекинуться революционному пожару на соседние области. В противном случае, врагам, засевшим внутри, на выручку неминуемо поспешат их сподвижники.

   Но всё-таки баланс сил был пугающе превосходящим, в пользу революционеров. Нужно было найти неординарный, дающий уверенную надежду на успех, ход, иначе могла случиться катастрофа.

   Неожиданно его сознание словно молнией хлестнула жуткая паническая мысль: «Что, если его гений дошел до своего предела, и у него не хватит силы подняться выше? Ведь тогда неслыханный дотоле подвиг, во имя Отечества, не будет совершён! Как предотвратить опасность? Готовиться, совершенствоваться»?

   Стоя перед входом в свою палатку, Ёжик задумчиво глядел в далёкое погожее небо, ища выход из лабиринта военных хитросплетений.

Дисциплинируя ум, обретай утончённость.
Вражеский дух беспокойством объят,
Их сердца в хаотическом ритме стучатся
Сейчас! Да, сейчас!
Собери свои силы – круши безоглядно!

   Он ясно понимал: помимо военной и технической стороны осады, нужно приложить максимум усилий для разведки осаждаемой крепости изнутри, заслав туда самых талантливых и опытных шпионов. При всей ограниченности и стеснённости в средствах, командующий не скупился щедро выделять золото на подкуп неприятелей, оплату услуг осведомителей, а в крайних случаях, на убийство руками наёмников, самых даровитых предводителей бунтовщиков.

   Наученный собственным опытом, знаниями, прочитанными им в трудах великих полководцев, начиная от Юлия Цезаря и заканчивая Альбрехтом фон Валленштейном, а больше рассказами, полученными из уст бывалых вояк, за чаркой хмельного вина, сидя на дружеской пирушке, - Ёжик осознавал, что это один из верных путей к победе, и рано или поздно он принесёт ему долгожданный захват крепости.

                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ.

                КОБУРГБЕРГ В ОГНЕ!

  
   Потянулись тоскливые дни осады, то печальные и задумчивые, как филины, живущие в бойницах замка, то ядовитые и чёрные, как змеи, гнездящиеся в его подвалах и главном штабе.

   Спустя несколько дней планомерной подготовки воевода Ёжик отдал войскам приказ штурмовать. Основные силы он благоразумно направил в самое слабое место обороны крепости на Старицкую гору.

Наши надежды уносятся вдаль
Ветром безумия, ветром войны.
Мы изменились, былого не жаль.
В борьбе выплавляем души чистоту.
И будь я проклят, если вру,
Хребет сломаем любому врагу!
Отряд наш един и каждый солдат
Товарища выручит из огня.
Что будем пить, ведь у нас нет вина?
Доставай из заначек  всё что найдёшь.
На завтра работа – сегодня гульба!
Как бы ни было сложно - мы сможем друзья!
Пусть страшный бой у нас впереди,
Мы вместе, а значит - мы победим!

   Подкатив вплотную к величественным стенам, заранее подготовленные и напичканные мощными стенобитными орудиями, туры, его воины устроили громоподобную, раскатистую канонаду, длившуюся весь день и сливавшуюся с ответным возмущённым рёвом вражеских пушек.

   По окончании этой дикой феерии огня и разрушения вся восточная стена крепости была испещрена рваными ранами проломов, от прежде высившихся гордыми исполинами, башен оставались зубчатые развалины. Сюда были собраны все лучшие силы армии.

   Именно в этот переломный момент битвы случилось невероятное. Во время осмотра позиций на крепостной стене шальным ядром  был убит командир мятежников, назначенный лично Юлием Старом - Максимилиан Лейдэр.

   - Максимилиан Лейдэр сражён огнём нашей меткой артиллерии, - восторженно-громогласно отрапортовал ближайший помощник Ёжика князь Русин-Галицкий.

   - Это был храбрый солдат и он погиб достойной солдата смертью, - при этих словах командующий пристально и укоризненно взглянул в лицо развесёлому Русину-Галицкому, от чего у того немедленно слетела улыбка с уст, – отдайте приказ войскам: прекратить обстрел крепости и не атаковать бунтовщиков, пока не будет предано земле тело их великого полководца!

- Глаза мне говорят – прощай,
Тебя живым я не увижу.
- Прощай, прощай, моя любовь,
Уже не встретимся мы снова.

- В прицеле ясно цель видна.
Прощай, мой враг, прощай!
Плечом к плечу, суровый строй
В атаку вновь идёт вперёд.

Смелей, за ратной славою
Без отдыха, без сна, друзья!
Испуганных врагов разит
Прекраснейшей из войн клинок.

- Дай, расставаясь, обниму.
Последний поцелуй.
- Прощай, прощай, моя любовь,
Не встретиться нам вновь.

   Перед началом последней решительной атаки Непобедимый Ёжик прибыл лично под стены замка, чтобы ознакомиться с готовностью войск к бою и отдать необходимые приказы.

   Ёжик, въезжает на лошади на вершину скифского кургана, осматривая крепость в подзорную трубу – её бастионы и валы, за которыми упирались в небо  остроконечные башни, виднелись красные крыши ратуши и домов знати:

   - Да, крепость перворазрядная! Второй такой - равной ей не знаю!

   - Слабых мест не вижу!

   Штурм города начали с трёх сторон одновременно тремя колоннами. В самый мощный, западный бастион упёрлась колонна, во главе с князем Русиным-Галицким.

   До этого в течение пяти дней цитадель подвергалась мощному обстрелу и в нескольких местах, оказалась разрушена. Упорный бой продолжался всю первую половину дня.  

   По реке Зуше подошла флотилия кораблей, высадившая на берег бойцов, сумевших пробиться от порта к воротам первой линии стен с тыла и захватить надвратные укрепления - открывая дорогу главным силам штурмующих.

   Юловские казаки во главе с атаманом Меликовым нанесли смелый и сокрушительный удар в самое средоточие войск обороняющейся крепости, смяв их и сломив сопротивление. Бой перекинулся в центр непокорной твердыни.

    Поток войск широко разлился по улицам захватываемого города.

   Оставалось овладеть последним рубежом обороны – внутренней крепостью.

   Ёжик собрал поредевшие войска, пополнил и укрепил их свежими резервами, сплотил в единый крепкий кулак и двинул в бой, по-отечески тепло, напутствуя словами:

   - Я пристрелю любого из вас, в ком увижу хоть каплю жалости к врагу!

   - Вперёд, мои головорезы!
  
   - Убийцы! Сукины дети!

   - На штурм!

   Адъютанту же в полголоса добавил:

   - Отстающим, мародёрам и трусам – стрелять в спину!  

   На мосту перед воротами главной башни кобурбержцы установили кульверины и ожесточенно, прямой наводкой палили шрапнелью по противникам, не позволяя им прорваться внутрь.

   Подняться и решиться взойти на мост не были способны заставить ни призывы к выполнению воинского долга, ни обещанное золото, ни зловещие угрозы – солдаты могли довериться только личному авторитету командира и идти на верную гибель, увлекаемые его мужеством.

Пуля свистит. Кто будет убит? Ты или я?
Сражённый лежит, у ног моих, умирая, друг.
Не могу руку пожать, прощаясь: «Братишка прости!
Оружие перезаряжаю, плотно наседает враг».
Он был прирождённый боец, не мне чета.
Я не встречал человека светлее и чище,
Но уходя в мир иной, удивил словами,
Всего семь слов: «Зачем?.. как холодно… ой мама, моя мама…»
Тише, торжественней становится песня.
Ночь темна и черна,
Перед самым рождением дня.
Скачет чёрная на тревожно-чёрном коне Смерть.
Смотрю в закалённые лица своих товарищей.
- Это путь настоящих мужчин –
                               жертвовать настоящим во имя будущего!

   Ёжик понял, что исход сражения, а значит и самой компании, и всей этой войны решается именно здесь, на усеянном трупами, мосту, именно сейчас, в  роковую минуту!

   Медлить было нельзя. Вместе со своими гвардейцами, из личной охраны, он бросается в гущу сражения, направив коня к злосчастному мосту. Раздаётся залп революционеров – половина его окружения падает, иссечённая иголками смертоносной шрапнели. Под ним спотыкается и тяжело валится на бок боевой конь.

   Непобедимый Ёжик ясно осознаёт, что у него всего несколько секунд, пока враги перезаряжаёт раскалённые кульверины для нового выстрела. Он выхватывает знамя, зажатое в руках погибшего стрельца и с криком:

   - Братцы, кто не трус – за мной! – пересекает гибельный мост.

   Врываясь в гущу врагов, он начинает рубить направо и налево, не давая сделать очередной, сеющий смерть, залп из орудий.

   Увидев своего храброго командира в отчаянном положении всё воинство, повинуясь, зову сердца, а не приказу устремляется вперёд, ему на выручку.

   Через несколько часов жаркого рукопашного боя остатки бунтовщиков, проигравшие, но не сдающиеся и не сломленные, отбиваясь, отошли к последнему оплоту - Костёлу Христа Спасителя. Запершись внутри храма, изнемогающие от пережитого ужаса, бойцы стали творить молитву и готовиться принять смерть, не нарушив свою клятву революционным идеалам, произнесённую накануне.

   - Они сдаются? – спросил Ёжик подоспевшего вестового.

   - Нет, командир, эти фанатики заперлись в храме, молятся стоя на коленях и причащаются из рук их ксёндза. Мой человек только что вскарабкался по стене и наблюдал за ними через щель в ставнях окна. Большинство из них очень сильно изранены. Они занесли бочки с порохом внутрь и, судя по всему, готовы взлететь прямо на небеса!

   - Кто их командир? Вы заметили?

   - Реликтовый Гоминид.

  
   Ёжик ждал совсем другого ответа. Его лазутчики сумели доподлинно выяснить, кто именно стоял за организацией бунта – это были Кобра и Старый Филин, толкнувшие народ на кровавую бойню. Поэтому ответ офицера так удивил его теперь.

   Причиной побудившей Реликтового Гоминида примкнуть к заговорщикам, а после убийства Максимилиана Лейдэра возглавить армию, стало обнадёживающее обещание, данное Коброй, в случае успеха выдать за него замуж свою дочку – Лесную Фею, в которую он был влюблён.

   - Человек способен вынести, что угодно, когда он находится в безвыходном положении. У них был выбор – я предлагал им свободу в обмен на сдачу и, тем не менее, они предпочли погибнуть, исполнив долг, значит, их мужество заслуживает ещё большего восхищения!

   - Слушайте приказ:

   «Оставшихся в костёле выпустить. Условия почётной сдачи остаются в силе. Раненым оказать помощь. Живых распустить по домам».

                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ.

                ТРИУМФ ЁЖИКА.

   Готовя загодя восстание, Стар и Кобра завезли массу оружия и прочей амуниции в Кобургберг. Всё это теперь по праву досталось победителям.

   Необычайно богатыми оказались завоёванные трофеи. Здесь были лучшие клинки и мушкеты, привезённые со всей Европы кобургбергскими рыцарями, и породистые скакуны, любой масти, и разнокалиберная артиллерия. Не считая оружия, город ломился от добра награбленного и свезённого сюда со всего юго-востока Коацакоалькосского Каганата – всё это теперь досталось Непобедимому Ёжику и его славным соратникам.  

   Проходя сквозь строй своих недавних врагов, колонна помилованных храбрецов, по выходе из Костела Христа Спасителя, поравнялась с их командующим, сидевшим на белогривом, горячем, арабском жеребце.

   Реликтовый Гоминид, шедший во главе строя, в забрызганных вражеской и собственной кровью доспехах, подошёл к всаднику, со словами:

   - Благодарю, за то, что сохранили моим людям жизни. Вот, возьмите, - и он протянул Ёжику перстень, сняв его с мизинца своей левой руки.

   Непобедимый Ёжик взял в руки подарок и стал внимательно его рассматривать. На чёрном фоне, инкрустированном в серебряную основу кольца,  были изображены два парящих Феникса, сходящихся в любовном кружении. Края рисунка окаймляла тонкая лента чередующихся рубинов и сердоликов.

   - Этот заговорённый перстень защитит вас от плена и врагов, как хранил меня прежде. Он был на руке моего деда-пилигрима, во времена крестовых походов. Кольцо нельзя купить или продать. Оно никогда не должно попасть в руки того, кто не имеет права держать его. Носите это кольцо с честью!

   - Я не ищу людей, которые не ошибаются и не лгут — их не бывает. Я ищу тех, кто обманывает, лжёт, но не предаёт меня — с такими можно иметь дело! Гоминид, вы прощены!

   Ёжик торжественно надел подарок, соблюдая правила ношения геральдических знаков - как глава семьи на левый безымянный палец, верхней частью гравировки  обратив его к ногтям, а затем повернув его изображением внутрь ладони. Он выпрямился в седле и отдал честь недавнему противнику, приставив ладонь к забралу своего шлема.

             ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ.

             НАБЛЮДЕНИЯ СЕРПЕНТОЛОГА.

   Накануне решающей битвы за революционные идеалы и свободы, их главные вдохновители и меценаты Юлий Стар и Конкордия Браниславовна (Ко бра), предвидя  неминуемую сдачу цитадели, передали командование храброму, но неискушённому в политических интригах, Реликтовому Гоминиду всю полноту власти, а сами, воспользовавшись  подземным ходом, ведущим от городской ратуши за пределы Кобургберга на противоположенный берег реки Зуши, бежали, спасая собственные жизни и бросая, увлечённый их обольстительными иезуитскими речами, народ на мучительную гибель.

   Отряхивая с себя пыль и грязь Кобра, а вслед за ней и Юлик выползают наружу из затхлого подземелья.

   Конкордия бросает прощальный взгляд на охваченную пожаром столицу своих грёз – Кобургберг.

   - Эта марионеточная челядь оказалась недостойной нас! Будь проклята вся эта баррикадная чернь! – прошипела в бессильной злобе, отверженная и безутешная в нелепых попытках отвергнуть отвергших её ранее, Кобра. Её неизменная воинственность скорее вызывала жалость, чем испуг.

   - Не горячитесь так, Серпентативная моя! В нашем возрасте это непозволительная роскошь.

   Ей всё сразу ударило в голову: и вино, употребляемое в неумеренных количествах, и обида на Ёжика, отдавшего предпочтение прекрасной Анне, разбив тем самым все мечты на личное счастье самой Конкордии (что и явилось первейшим побуждающим порывом к организованной ей «революции»), и досада на собственное бессилие в проигранной битве, победа в которой сулила так многое в будущем и казалась столь осязаемой и легкой.

   - Кибернетика, сударь вы мой! Супротив кибернетики не попрёшь, тудыть её в дышло! – смачно гаркнула Кобра, - правда одного терминатора мы таки грохнули – аббата де Ниссюка! Нужно было заниматься кибернетикой, а не собачек разводить на вашей вонючей псарне, старый вы ишак!

   - Генетикой, - робко поправил её несостоявшийся последователь профессора Преображенского.
  
   - Один чёрт – дело тухлое!

Незрячим старушкам простительна глупость.
Бредёт по ухабам злосчастная Кобра.
Змея не опасна, становится людям,
Лишившись зубов ядовитых и жала!

   Неудачливые вояки отходили в сторону Фабуловки, надеясь найти там поддержку и организовать собственное гнездовище, из которого впоследствии будут совершать дерзкие набеги на окрестности Кобургбергщины и растлевать мирных жителей ядом революционных манифестов и воззваний.

Напряжённо обдумывая по дороге,
Весь ужас,
Всю трагичность произошедшего с ними:
Рухнувшие планы,
Амбиций бездарно погубленных горы,
Одна только мысль, неотвязно крутилась, у Стара:
«Предварительных ласок отныне не будет,
Моя драгоценная Кобра»!

  
            ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ.

            ФАБУЛОВСКИЙ ПЛАЦДАРМ.

   После своего безотрадного бегства из осаждённого Кобургберга Конкордия Браниславовна (Ко бра) назначила прощальный военный совет в селе Фабуловка.

   В избу, выделенную под штаб, битком набилось служивого люду. Сильный одуряющий дух пороха, конского пота и скипидара, пропитавший ковры, развешенные на стенах, и витавший в воздухе, неприятно бил в нос резким запахом. В комнате царила напряжённая тишина, все ждали гневного разноса со стороны атаманши заговорщиков, готовой обвинить кого угодно в неудаче кроме себя самой. И это случилось:

   — Но почему Реликтовый Гоминид не пожелал признавать, что он связан тройственным союзом со мной и баронетом?! — вполне ожидаемо остервенела Кобра, найдя хоть кокой-то мало-мальски сносный аргумент своему поражению.

   После нескончаемой тирады, отведя уязвлённую душу на подчинённых, она предалась горестным раздумьям:

   «За что же судьба отвернулось от меня, позволив растоптать моим врагам все мечты о короне»?

   Не кажется ли Вам, дорогой мой читатель, что судьба – самая развесёлая из всех фантазёрок, способная посулить многое одним, с тем, чтобы после позволить превзойти их более искусным и достойным, превосходя дольнее хитроумие и предусмотрительность собственной прозорливостью, отбрасывающей все прочие планы? Так, что же она ответила, оцепеневшей в ожидании,  словно испуганная кобра, раздувающая свой капюшончик, неутешной Конкордии Браниславовне?

   Вдохновляемый не низменными мыслями о грядущем богатстве и власти, а красотой самого благородного подвига во благо народа и свободы Родины, благодаря Бога за испытание, ниспосланное на пути к этой цели, Непобедимый Ёжик одерживал победу за победой, ведомый гением стратегии к блистательному триумфу!

               ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ.

               ПРАЗДНИК В ОСВОБОЖДЁННОМ КОБУРГБЕРГЕ.

   После восстановления законной власти Непобедимый Ёжик провел несколько мероприятий в интересах беднейшего населения, больше других пострадавшего от потрясений произошедшего, после чего, укрепив свой дух благороднейшей любовью к сынам Отечества, простил врагов, даровав им амнистию и разрешая вернуться всем изгнанникам.

   Узнав  о прощении, Кобра и Старый Филин немедля возвращаются из ссылки, с надеждой сохранить остатки собственного имущества (бордели, наркопритоны и прочие злачные местечки, дававшие баснословную прибыль их владельцам и сеявшие плевелы порока и греха, растлевающие малодушных, неспособных отличить добро от зла и добродетельное от низменного, притупляя их разум и разлагая тело).

Перехворала страна коммунизма недугом,
Силы народа с горячностью юной спалив.
С запада новым поветрием веет зараза –
Англо-саксонской бациллой роящийся либерализм.
Сонм доморощенных лейдэров, даунов, старов
Мнит будто формулу мироустройства страны
Расшифровали, накинув лекала и схемы.
В чём же искус здесь, а в чём здравомыслья зерно?
Дух либеральный основан на принципах права,
Разуме твёрдом в свободе, где доллар царит.
Нищего грош или Ротшильда тучные вклады,
Равно хранимы чиновником честным до слёз.
Как, разве вы не узнали Отечество в речи?
Нет? Вот и я параллели не счёл ни одной!
Цель, что рассудком избрали – ясна, благородна.
Будет ли с жизнью народа созвучна она – вот вопрос?

   - Прекрасная речь, господин Ёжик! – произносит, стоящий рядом, среди праздничного народного собрания, Реликтовый Гоминид.

   - Друг, вы достойны счастливой жизни. Для этого у вас есть всё в избытке, пожалуй, кроме наглости и плохих манер. Желаю вам удачи в любви с Лесной Феей, - отвечает Непобедимый Ёжик.

   - Любовь – это вечное бескрайнее блаженство!

   -  Я надеюсь, что ваша взаимная влюблённость с Феей перерастёт в нечто более серьезное, и вы оба будете счастливы.

   Народ ликует в восторженной неистовости.

   Через толпу с трудом пробивается к трибуне хрупкая женщина, держащая в руках конверт, перевязанный голубой ленточкой:

   - Господин Ёжик!..

   - Пустите! Да пустите же!

   - У меня к нему прошение.

   - Господин, во имя памяти убитого аббата де Ниссюка, прошу, выслушайте меня!

   Ёжик оборачивается:

   - Что у вас ко мне? Вы знали погибшего? Кто вы?

   - Я Хельга… я жена аббата… я жду от него ребёнка. Прочтя содержимое этого конверта, вы узнаете тайну, поведанную мне перед гибелью аббатом де Ниссюком. Она касается судьбы нашей страны и моего будущего ребёнка – всё здесь.

   Она передаёт ему послание де Ниссюка.

   - Я обязательно с этим ознакомлюсь. Хорошо зная вашего бывшего… возлюбленного, безвременно отошедшего в мир иной, поверьте, я уже заранее на вашей стороне.

   Он читает прошение вдовы.

   - Вы удивительная женщина, Хельга. Потеряв аббата де Ниссюка, вы написали много добрых слов обо всех и не единого дурного слова о врагах! Обещаю, что не оставлю своим попечением семью верного де Ниссюка. Примите вот это на похороны и отпевание, - передаёт кошелёк звонкого серебра.

   - Вы так великодушны, господин Ёжик!

   - Его смерть не была напрасна. Посмотрите, как счастлив народ, избавленный от тирании изгнанных им узурпаторов. Утешьте своё горе мыслью об этом.

   - Если вы того желаете, я последую вашему совету. Благодарю за заботу!

   Ёжик обращается к прекрасной Анне:

- Жизнь солдата лишь миг,
Только молнии вспышка,
Озарившая подвигом мир,
Тихо дремлющий ночью  
Мещанства порочно-сытого.
Слава дружбе солдатской, вовек!
Неподкупную, крепкую, верную дружбу
Испытаешь войной и нуждой.
Нет, я не забыл желания любить жизнь.
Чистоту, беззащитную, молящую о крохе времени.
Тишину, шепчущую о любви, ветерка дуновением.
Тот город белый, залитый солнцем,
Где я когда-то родился…
Как дивно звучит твоё имя, любимая Анна!

   - А сейчас, налейте-ка мне пунша! Да, побольше! Надеюсь, его хорошо остудили?

- Люди, с праздником светлым всех вас!
Славить будем родной Каганат –
Кобургбергщину нашу святую
Где бы мы ни скитались сейчас!
В Ингерманландии ли дождливой,
В Папуасии Новогвинейской
Или дома, на Родине –
В Коацакоалькоссе!..

Леди Анне, вполголоса:

- Любимая, ты вспоминай в своих молитвах обо мне,
Перед иконою Казанской Богоматери...
Прошу…

             ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ОДИНАДЦАТОЕ.

             ТАНЕЦ У ПОДНОЖЬЯ СВЯЩЕННОЙ ГОРЫ.

Ты в любви неуязвим,
Сердцем груб и чёрств душой –
Терминатор!

Обманувшись в ласках милой,
Совершенства ищешь с новой.
Это верно.

Подпевай мне, улыбнись,
В ритме жиги закружись –
Бранль-бурре!

Жар в крови, истома чувств
Словом нежности звенит,
В виреле!

Не желаю перемен –
Молод, весел и силён!
Слава Богу!

Братья, нашей жизни суть –
Будь беспечен – счастлив будь!
Йо-хо-хо!

  
   Среди моих доброжелателей и знакомых развернулась нешуточная борьба за право быть узнанными в героях пьесы. Дабы не разочаровывать никого из моих читателей я проявлю максимум изощрённой дипломатичности и  неистребимой галантности, доставшихся мне от пращуров, непрестанно подвязавшихся в этих качествах, сказав уклончиво: люди, послужившие прообразами героев постановки, учтиво просят не принимать  прочитанное вами за художественный вымысел автора, все описанные события имели место быть в жизни.

   А поскольку я ещё слишком молод и не успел поседеть, испытывая сразу и всё на собственном опыте – многое было записано со слов людей далёких от Парнаса, чьи благодатные склоны, вытаптываются густо толкущимся в его округе стадом лукавых сатиров.

   Лесная Фея, наделённая даром творить чудеса и менять по своему капризу собственный облик, являет танец своего желания.

Там где скалы гранитные
Круто срываются
В пену прибоя,

Её дом соткан ветрами
Дикого леса,
Необъятного Моря.

Забвенье, безумье, мечтание, жизнь –
В кружении танца.
В нём вся её страсть,
Трепет бурной души,
Тоска по любимому.

Он виделся ей: покоритель, герой,
Свободный от страха.
Взошедший на пик
Высочайшей из гор.
И пророчество сбылось!

   Яркий свет слепит глаза, Фея не может угадать, кто тот человек поравнявшийся с ней. Взгляд синих глаз незнакомца подобно блеснувшей молнии обжигает девушку: она смущается, дыхание от волнения прерывается, но такое состояние нельзя показывать.

   Кожа её щёк была прозрачно-бледной. В лучах же рассвета она играла тонким розовым румянцем, как и ясное утреннее небо над их головами.

   - Вы видели мой танец? И что вам понравилось больше всего?

- Вкусив нектар жасмина,
Ароматы мяты,
Во славу праздника,
И в честь любви к тебе,
Пьян без вина,
Блаженство, испытавши,
Ты подарила мне глоток веселья, счастья!
Тобой я не устану восхищаться.
И вторя в хоровом многоголосье,
Твоих поклонников бесчисленного войска
Я громче всех воскликну: "Фея, ты прекрасна"!

   - Вы спустились сюда сверху. Должно быть там, высоко в горах восхитительно. И что же Вы ищете среди сияния льда и безмолвия белых как саван облаков?

   - Путь к самому себе.

   - И только то?

   - Вы говорите с уверенностью девушки, знающей ответ на вопрос, мучающий мудрецов всего мира.  А сами что ищете здесь среди голубых гор?

   - Всё наделённое красотой и талантом. Сегодня, я встретила Вас.

   - И только то?

   - Признайтесь, Вы проделали весь этот долгий и опасный путь ради меня, а не ради поиска святых истин.

- Несравненная Фея Леса,
(может уместнее – Фея Гор?)
Не устану, выражать Вам своё восхищение
Женщину можно ввести в смущение, сказав ей в лицо только чистую правду.
Я люблю Вас и люблю давно.
Вижу краску румян у Вас на щеках – подтверждающую моих слов правоту!

   - Стихию и человека нельзя поженить. Почему же природа кажется нам столь прекрасной? Потому что мы вкладываем в неё наши собственные души. И ты тоже для меня как природа. Вот за это ты мне так дорог.

- Бесценная, моих стихов изысканную вязь
Сподобишься лишь только ты услышать,
Под шёпот звёздный я шепну в ушко:
«Моя навеки, как тебя люблю я»!

   - Возвращайся с победой, и я исполню одно твоё желание.

   Весеннее ликование природы возносится к белоснежным вершинам, вбирая в свой восторженный круг всю неисчерпаемость мира, подобно Чаше Святого Грааля, наполняемого животворящим пламенем Святого Духа, невидимо пронизывающего горы, ручьи, цветы – всё естество, и Фея растворяется в нём.

   - До свидания, Фея, до скорого свидания!

               ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ.

               «КОАЦАКОАЛЬКОССКИЕ СКАЗИТЕЛИ».

   Поскольку автор пьесы ничего не знает о законах сочинительства настоящей драматургии, это освобождает меня от соблюдения каких-либо правил и условностей, поэтому мы с вами, дорогой мой читатель, с легкостью вольного ветра, слетающего с гор, устремляемся на поиски новых эмоций и переживаний, и оказываемся в салоне литературного общества «Коацакоалькосские Сказители», проводящего конкурс «Поэт года». Наш незваный приход сильно удивил Непобедимого Ёжика и его собеседницу Конкордию Браниславовну (зовите её Ко бра – это имя ей ближе и привычнее).

   - Непобедимый Ёжик… ваше имя звучит очень эротично!

- Эротоманка только высшей марки
Желанное способна разглядеть,
Лишь в имени, условностях, декоре,
Ведь эротизм, как всякое искусство
Бежит толпы и ярмарочной давки,
Туда, где ждёт беспечный страстный Ёж.
Не будем увлекаться – конкурс ждёт!

   - Я сделала ставку на своего любимца – Осла Дильмона. Что вы думаете по поводу участников? Кто из них победит?

- Что я думаю?
Думаю, вы проиграете
Лидер носит ботфорты
И серьгу в ухе.
Вам это важно было знать,
Кобра?

   - Кто же он?

   - Рыбак Гоми!

   Поэтический турнир приблизился к финалу. Наступил последний этап борьбы.

   Реликтовый Гоминид обращается к жюри и публике:

- Эту песню до вас, господа,
Я любил напевать перед стадом баранов,
Когда гнал его поутру
На зелёный лужок, среди скал и обрывов.
Баранам нравилось – оцените ли вы?

В горах фиалочка цветёт.
Орайда-райда, орайда!
Одна на горной круче.
Орайда-райда, орайда-райда,
Орайда-райда, орайда!

Во льду под небом голубым.
Орайда-райда, орайда!
Среди ветров и стужи.
Орайда-райда, орайда-райда,
Орайда-райда, орайда!

Налюбоваться не могу.
Орайда-райда, орайда!
Сорву и милой подарю!
Орайда-райда, орайда-райда,
Орайда-райда, орайда!

К груди  цветок она прижмёт.
Орайда-райда, орайда!
На миг, на миг – прекрасный миг!..
Орайда-райда, орайда-райда,
Орайда-райда, орайда!

- За Гоми! – рявкнул пьяный хор.
Он гордость был Юловских гор!..

   Показав удивительный стиль стихосложения, Гоми определяет исход поэтического соревнования.

   Кобра, видя феерический успех рыбака Гоми, упаднически произносит:

- Ну что, продолжим наши трели?
Увы, «продул» турнир Дильмон!
Одно лишь скрасит пораженье
Мы снова вместе …здесь, сейчас
Желаю страстно, вожделенно
Свой проигрыш воздать любовью.

- Кобра, это будет твой тяжкий крест
Слушать мои любовные трели
От заката до ясного утра.
Обещаю совершать еженощные подвиги в постели.
Только после вступления в законный брак.
Чтобы ты была спокойна и не теряла аппетит.

- Ты сбегаешь от Кобры?
Но ведь я не гоню!
Наши прежние узы
Я с любовью храню
Злилась часто, не скрою,
Но в объятиях Муз
Я вязала порою
Продолжение уз...

- Ты прекрасна
И близка,
Это особенно радует…

и всё равно я так себя люблю...
но не такую как теперь…
а ту
ты что? застыл в оцепененье?
ещё скажи, что ты не знал меня....

- Вижу, настроение на подъёме,
Как у Евы после «яблочного» обеда.
Я же предупреждал,
Что буду радовать тебя не хуже Адама!

лишь только смерть всему решенье
ещё чуть-чуть продлится жизнь...
уходит жизнь!!!

- Ну, наконец-то мы столковались.
Хватит грешить.
Ты созрела для тихого благонравия
Семейной жизни.

я не хочу тихого,
во мне вулкан страстей,
ты видел мои глаза?
в них таится погибель...
они как у ведьмы,
прекрасной и свободной...
в них столько грусти,
если бы ты знал.

- Я  королевой называю Вас,
За сердце устремлённое лишь ввысь.
И за отличие не видеть пошлость, низость
Со всех сторон кружащуюся роем.

- Сама я та же пошлость...
ты не знаешь…
и низкое не чуждо мне, поверь…
С богинями меня отождествляешь…
Но даже и не женщина теперь…
Я нагрешила в этот день пресветлый…
теперь скорблю о верности своей...
тебя любить пыталась...
безответно...
Но не вернуть той святости моей…

- Не извиняйтесь, Моя Кобра,
Ведь в том отличие мужчин
Стократно просим мы прощенья
И получаем каждый раз.

себя убила, а точнее душу...
не обелить её мне до конца...
хотя...
желаю смерти я Дильмона...
чтобы вторично мне не согрешить!

- Не женщина и сильно согрешила?
Боюсь продолжить рассужденья нить.
Надеюсь, Кобра, никого ты не убила.
Всё остальное сможем отмолить!

я уйду в монастырь...
насовсем, навсегда...
и надену свой чёрный наряд...

- Хватит мямлить, Кобра!
То монастырь, то полная свобода.
Знавал я ведьму высшей пробы.
От зла её предостерёг.
Тебя я не оставлю тоже.
Мы вместе – помогай нам Бог!

один и тот же человек вызывает противоречивые чувства...
точнее их совсем нет...
послечувствие странное...
редко так бывает дурно...
есть лишь одно оправдание – сама того хотела, вернее не совсем того...
желала торжества победы, но мой Дильмон меня подвёл...
Ах, почему так мается душа?
грешила телом, нагрешило тело, а платит цену покаянная душа.

- Умница, моя Кобра!
Мне всегда нравились уравновешенные,
Трезвомыслящие дамы,
Со здоровым чувством аппетита!
Кушай, не отвлекаясь, не о чём не думая.

          ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ.

          СОБЛАЗН ДЛЯ ГОРДЫХ И БЕЗУМИЕ ДЛЯ ЧУВСТВЕННЫХ.

   После поздравлений победителю турнира Непобедимый Ёжик вместе с Конкордией Браниславовной, прогуливаясь среди аллей и наслаждаясь свежим воздухом предгорий Священной Горы, подходят к дверям гостиницы, в которой поселилась Кобра.

   - Ты не останешься на ночь. Уже поздно возвращаться домой?

  
- Мы должны быть сильными,
Храня неприкосновенность и целомудрие,
До вступления в законный брак.

- Ты издеваешься?
Или ты и в правду такой болван?
В таком случае всё кончено!
Иди к чёрту!

- Спи спокойно, моя Кобра.
Хорошего тебе настроения.
Я же до того переполнен оптимизмом,
Что больше не вмещу ни капли лишней.

   Ёж удаляется.

   Слыша близкое похотливое ржание, Кобра оборачивается.

   Осёл Дильмон выходит из сумрака тени, со словами:

   - Моя госпожа, не кручиньтесь по своему рыцарю-монаху. Он не вернётся. И пусть вместе с ним свою песню завоют метели и лавины. Я готов буду с радостью заменить Вам его.

   - Да, я никудышный поэт, но непревзойдённый, в своей неутомимости, любовник!

   Кобра делает приглашающий жест.

              ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ, ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ.

              НАГРАДА ПОБЕДИТЕЛЯ.

   Светлая лунная ночь.

   Время испытаний закончилось и вот уже влюблённые Реликтовый Гоминид и Лесная Фея снова вместе.

   Автор сам не раз бывал свидетелем таких свиданий, и каждый раз находил подобное зрелище самым приятным и прекрасным  для наблюдателя, а тем паче для самих счастливых избранников судьбы.

   - Как насчёт исполнения моего желания, Фея?

   - И каково же будет желание победителя?

- Из всех сокровищ, что подарены судьбой
Вручи любовь и верность обещай.
Как роза лепестки хранит шипами.
Другую роскошь ты оставишь за собой.

   Печатью любви, этого договора двух преданных сердец, стал первый поцелуй, соединивший их союз.