ломиться в общем-то не впервой -
от старой, рваной в углу, раскраски
до битых банок с гнилой травой,
что станут чашами с юным светом,
в которых звездная даль видна.
Ты, в похудевшем за это лето,
пруду не сможешь нащупать дна.
И полночь птица разрежет криком,
трубя на разные голоса -
так ты на тонкой тропе безликой
поверишь в новые чудеса...
Здоровье с горки, карьера в гору.
Привычной жизни небрежный бег.
Ты улыбаешься без разбору
кому угодно, но не себе.
Коллеги шутят - совсем свихнулась,
кому такие сдались мечты!
А ты бродить в лабиринтах улиц
давно привыкла до ломоты
в ногах и в сердце. Сто лет не спится
от снов о битвах и кораблях.
Твоей побитой судьбой синице
пора бы вырасти в журавля,
но ей плевать на твои указки.
Поешь - и голос звенит, дрожит.
Ты по ночам свои пишешь сказки,
порой захлебываясь в чужих.
... Река трепещет, аллеи дышат,
покой предутренний пьют поля.
Твоя синица летает выше,
чем снится офисным журавлям.
В пруду ни дна, ни стекляшек битых,
а только тонкая даль воды.
Дорога в сказку - она открыта.
Пора оставить на ней следы!