Посвящается героям Великой Отечественной войны
Нас никто не учил умирать...
Почему-то пришлось, почему-то –
Знать, как эхом дробятся минуты
И от боли глаза закрывать.
Нас никто не учил... Это был
Чей-то первый урок и последний,
Чей-то путь бессловесный, бесследный
До холмов безымянных могил.
Снова смутное время пришло.
Снова бешено воют собаки.
Бей тревогу, готовься к атаке
И рассей сатанинское зло.
Значит, надо держаться опять
До последнего вздоха, патрона –
Это время диктует законы.
Нас никто не учил умирать.
Пусть куражатся демоны, пусть
Грязью мажут Россию с изнанки –
МЫ С ГРАНАТАМИ ЛЯЖЕМ ПОД ТАНКИ
ЗА ВЕСНУ, ЗА ОТЧИЗНУ, ЗА РУСЬ!
Но поздно. Тихо спит Одесса...
«Но поздно. Тихо спит Одесса…»
А. С. Пушкин
Но поздно. Тихо спит Одесса…
Одесса бедная, очнись!
Очисть для света в душах место
И для любви в сердцах – очисть!
Иду по лезвию, по краю,
Под ярким светом, на ветру.
Одесса, я с тобой играю
Опять в смертельную игру.
Что было светлого, святого
В душе – я Слову отдала,
Но здесь топтали моё Слово,
Одесса мной пренебрегла.
Какой манёвр ты выбираешь –
Намёки, шёпот за спиной?
Мой город, ты опять играешь
В НЕЧЕСТНУЮ игру со мной!
Опять воюешь "против правил",
Живьём в окопах хороня…
Но на колени не поставил
И не поставишь ты меня!
А боги не слышат...
А боги не слышат, а ночь нависает
Тяжёлой, могильной, зловещею аркой,
И только стихи от провала спасают,
И страшно осечься и сделать помарку,
И страшно не встать, не подняться, не выжить,
И хочется вырвать кольцо у гранаты,
Чтоб стать на мгновение Космосу ближе
И выполнить долг и певца, и солдата.
Память земли
В ушах – жужжание пчелы,
И трудно дышится,
И ранят острые углы,
И тени движутся...
Давай не будем о плохом,
Поверим лучшему?
Но склеены слова – комком,
И струны – скручены.
Все на буксире – корабли,
Ползут по отмели,
И только память у земли
Враги не отняли.
Восстанет матушка-земля,
Алея маками,
И всколыхнутся тополя
Под ветром – флагами,
Прольётся стрелами – гроза,
Звеня над пашнями,
И неба строгие глаза
Узнают – каждого.
Струна
Людмиле Шарга
Ты думаешь, просто быть на высоте?
Для этого нужно висеть на кресте,
Для этого нужно учиться любви,
Которая солнцем пылает в крови, -
А если становится кровь горяча,
Ты думаешь, просто терпеть и молчать?
И если по струнам колёса прошли,
Ты думаешь, просто опять из земли
Травинкой тянуться и всем рисковать,
Чтоб неба коснуться и струн не порвать?..
Жизнь разорвана и смята...
Жизнь разорвана и смята,
Слишком глубоко
Эта рана и заплата
В сердце – под песком
Наносного и чужого,
Чуждого Добру...
Только эту Боль и Слово
В сердце – не сотру.
И никто не знает правды,
Правды – почему
Этот мир войной отравлен,
Как помочь ему,
Как вспахать-засеять поле,
Разбудить сверчка...
Слишком, слишком много боли
Под горой песка.
Родина
Где-то были такие люди,
От которых землёю пахло,
Где-то были такие люди,
С кем ты мог говорить – без страха
Напороться на грубость, подлость,
На бездушное разрушенье;
Люди, в ком не угасла совесть
И способность дарить прощенье,
Жить не хлеба, а НЕБА ради…
Где теперь они? Я не знаю,
Лишь на руки старушки глядя,
С болью Родину вспоминаю…
В наше время нельзя...
В наше время нельзя болеть,
В наше время нельзя страдать,
Можно только от боли – петь,
Можно только её отдать...
В наше время нельзя упасть,
Сляжешь – не соберёшь костей...
В наше время легко пропасть
Из всех списков и новостей.
Ну зачем я опять о том,
Что не хочется говорить?
В небо, в небо, до звёзд, ползком...
Доползём – значит будем жить.
Снежный поезд
Тяжело заметать следы,
Тишиной застилать слова,
Биться тонким лучом о льды,
Говорить себе: я жива.
Я жива, я ещё дышу,
И мне нужно совсем чуть-чуть:
Время, чтоб изменить маршрут,
В снежный поезд тепло вдохнуть,
В бесконечных сетях дорог
Отыскать лишь одну – свою,
Ту, которую дал мне Бог,
Первозданную колею;
Небом выверить параллель
И, по строчкам продолжив путь,
Вдруг услышать капели трель,
И в безмолвие – жизнь вдохнуть.