Сможешь?
Сможешь продать мне ветер, который меж пальцев рвется
и в лицо тебе бьёт, и волосы треплет?
Смог бы продать на пять песо
мне ветра глоток –
или, пожалуй – даже шторм целиком или бурю?
А может, продал бы мне вон тот ветерок –
тот нежный ветер (хоть часть!) –
что веет в саду твоем, овевая
гурьбу лепестков птицам на радость –
твой нежный ветер из сада –
десяток песо глоток?
Ветер кружИт и играет
в пятнашки с бабочкой.
Ничей ветер – ничей.
Сможешь продать мне небо –
порой – голубое,
а порою – серое,
всего лишь клин от неба твоего –
которое, ты думаешь, что купил
с деревьями у себя в саду – как вместе с домом
покупают кровлю?
Сможешь продать мне на доллар
неба – малый клочок: два километра –
сколько смог бы урвать
от личного неба своего?
Небо лежит в облаках.
Облака высоко парят.
Ничьи облака – ничьи.
Сможешь продать мне дождя кувшин – ту воду,
что потом просочится слезами и тебе увлажнит язык?
Сможешь продать мне на доллар
воды родниковой –
иль тучу беременную, мягкую и курчавую как овца,
или ливень в горах,
или воду из лужи,
оставленной для собак,
иль воду из моря – пару милей морских,
а может – из озера:
на сто долларов озера мне продать?
КатИтся вода, льётся.
Бежит и бежит мимо.
Ничья вода – ничья.
Ты сможешь продать мне землю – бездонную
чёрную ночь спящих корней,
динозавров зубы,
и распыленную известь забытых древних скелетов?
Сможешь продать мне сельву – давно погребённую,
с птицами мёртвыми,
окаменевшими рыбами, серой вулканов,
мильярды лет
вздымающих дым по спирали?
Сможешь продать мне землю –
сможешь мне землю продать – сможешь?
Твоя земля – и моя тоже.
Ноги любые её топчут.
Ничья земля – ничья.
Nicolás Guillén
¿Puedes?
¿Puedes venderme el aire que pasa entre tus dedos
y te golpea la cara y te despeina?
¿Tal vez podrías venderme cinco pesos de viento,
o más, quizás venderme una tormenta?
¿Acaso el aire fino
me venderías, el aire
(no todo) que recorre
en tu jardín corolas y corolas,
en tu jardín para los pájaros,
diez pesos de aire fino?
El aire gira y pasa
en una mariposa.
Nadie lo tiene, nadie.
¿Puedes venderme cielo,
el cielo azul a veces,
o gris también a veces,
una parcela de tu cielo,
el que compraste, piensas tú, con los árboles
de tu huerto, como quien compra el techo con la casa?
¿Puedes venderme un dólar
de cielo, dos kilómetros
de cielo, un trozo, el que tú puedas,
de tu cielo?
El cielo está en las nubes.
Altas las nubes pasan.
Nadie las tiene, nadie.
¿Puedes venderme lluvia, el agua
que te ha dado tus lágrimas y te moja la lengua?
¿Puedes venderme un dólar de agua
de manantial, una nube preñada,
crespa y suave como una cordera,
o bien agua llovida en la montaña,
o el agua de los charcos
abandonados a los perros,
o una legua de mar, tal vez un lago,
cien dólares de lago?
El agua cae, rueda.
El agua rueda, pasa.
Nadie la tiene, nadie.
¿Puedes venderme tierra, la profunda
noche de las raíces; dientes
de dinosaurios y la cal
dispersa de lejanos esqueletos?
¿Puedes venderme selvas ya sepultadas, aves muertas,
peces de piedra, azufre
de los volcanes, mil millones de años
en espiral subiendo? ¿Puedes
venderme tierra, puedes
venderme tierra, puedes?
La tierra tuya es mía.
Todos los pies la pisan.
Nadie la tiene, nadie.