Она, как старая болезнь внутри меня
Или я в ней безумно, но бездумно
Перерожден в раба или царя.
И как бы не было мне пусто или больно
От погружения в тепло или во мрак,
Я с толку сбит, не болен, но неволен
Понять, я царь тебе или твой раб.
Но смена декораций на исходе,
Вокруг весна, мой друг, порви календари.
Я волен выбирать, но несвободен,
Как самый верующий Мастер. Ты внутри
любой толпы, любого из прохожих,
Как сон, как наваждение извне.
Парфюм в твоей крови, парфюм на коже,
Как след от преступления, иль мне
Как вызов, как перчатка кружевная
В моё лицо не брошенная, но
Всегда готовая к тому. И ты, родная,
Своим парфюмом в меня въедена давно
Как кислота, или как детское страданье,
Грозящее стать фобией поздней.
Ты – токсикоз моих же слов. Сознанье
Забитое в углы, как дикий зверь.
Я долго ждал покоя, я был мучим
Отсутствием зеркального себя
В твоем окне. Не понят, но заучен
Тобой, как реферат или как глава
Одна из многих, но не из последних.
Я таял от присутствия тебя
И этого проклятого… Я верил,
Что вдруг когда-нибудь сойду за короля.
Что в кровь мою, за исключение парфюма,
Когда-нибудь ты выльешься сама
Без масок, платья, вечности, цензуры,
Но только раб выходит из раба.
И я тебя когда-нибудь отторгну,
Когда-нибудь и я тебя забуду.
Так проклинал Иуда полубога,
Так отторгают собственную руку.