Солнечная симфония
Любовь возникает внезапно. Легкие покалывания в спине, как стайки мальков у волнореза...
Я взрываюсь, реву мотором.
Колючий кустарник не пропускает. Люблю это место. Люблю все места, где я когда-то была – все свои путешествия по солнечным тропинкам...
А как же солнце целует руки! И нужно ли в осень плыть на корабле, если солнечный штиль вышивает такие узоры?!
Как только я беру блокнот и ручку, состояние обретает форму, как будто совершается переход в более широкое пространство. Клочок сухой травы отпечатывается, запечатлевается. Резче становится вкус воздуха, ярче – цвет черепичной крыши за густым слоем зелени. Оса беспокоится: вдруг она тоже попадет в летопись? Попала! Разрезать бы этот пейзаж на маленькие кусочки и рассмотреть отдельно, крупным планом каждую картинку! И так же – со звуками. Я в зазеркалье, и у меня есть увеличительное стекло. Я слушаю симфонию солнца. Воздух становится мягким, в нем начинают искриться солнечные блики. Это удивительный момент. Взгляд на небо, в узор ветвей и листвы... Время остановилось...
Бузина
1
Кружится ветер, обрывает мои чувства, как листья с дерева, – радость, грусть... уносит куда-то...
Кружится ветер,
Расчёсывает страницы,
Строчками-свечками
Хочу к нему прислониться...
На заправочной станции земля мокрая, грязная, много синего цвета и воздуха... Все атрибуты радости. Ничего не возьмешь отсюда, разве только клочок жёлтой травы унесёшь – и не вcпомнишь потом, какой она была...
Столько любви не бывает... Хочется всем рассказать...
2
В тебе есть какой-то праздник, я хочу быть рядом, но слишком близко не получается. Никак не удержать в руке воздух.
Вот если бы навсегда – как сейчас! Чтоб волосы так же мягко гладили по лицу...
Воздух совсем как вода... Минеральная... какой-то металлический вкус... Дождь. Озон. И облака такого же цвета-вкуса...
Время в стакане мешаю ложкой. Вот и готов коктейль.
Бузина... Сладкая.
Аромат любви. Весна
Люблю, люблю, люблю, люблю... Земля как будто пахнет этим словом. Деревья струятся чёрными ручьями на фоне неба. Вот, вот она, знакомая тропинка, крестиком пересекается с другой! А облака, облака... Скажите, ну кто такое придумал? Да, и еще паутинки. Мастер посеребрил этот мистический и немного зловещий пейзаж с рвано-торчащими, чуть приглаженными ветром кустиками...
Любовь – в воздухе, в шелковом блеске паутины. Прохлада – острая, бодрящая. «Люблю, люблю, люблю, люблю...» - звенит серебром колокольчик велосипедиста. Ну и что же, что это - заговор? Я ничего не боюсь! Танцем ломаных линий поднимается из травы разноцветный каменный домик, в котором жил костёр. Оранжево-желтый, с оттенками от коричневого к чёрному – но трава его почти закрасила вертикальными штрихами.
Хочется распасться на маленькие частички и смешаться с этим пейзажем каким-то дымком или облачком. На земле холодно, но на куртке можно лежать. Соломка дрожит от ветра золотыми струнами. А вот эти злые колючие ветки прямо-таки хотят проткнуть солнце! Но у них никак не получается. Солнце хитрее. А вот облакам, пожалуй, удастся спрятать мёд. Ну и где теперь взять?..
Где мне взять большую ложку,
Солнца-мёда зачерпнуть,
Хоть с утра через окошко,
Хоть из лужицы чуть-чуть!
Пчела залезла в мою тетрадь! Перебирает странички. На обложке нарисованы цветы, но ей хочется вовнутрь. Наверно, здесь много мёда… Самолёт летит очень быстро, несется через все небо, уже добежал до верхушки дерева, уже спрятался! Наверно, очень низкий. Сегодня какой-то «день больших скоростей», стайки велосипедистов прямо летают...
Я часто прихожу на это место. Каждый раз это как новый сон в одной и той же комнате…
НА ГРЕБНЕ САСТЬЯ
Заглянуть за край
Море всё – в живых блёстках. Мальки, стаи. Видимо-невидимо. Мой дом находится на стыке двух миров. Мне постоянно приходят письма оттуда, с другой стороны. Но надо уметь читать. А может быть, слышать. А может быть, видеть.
Сегодня я попала в совершенно незнакомое место. Вот уже несколько лет я хожу на один пляж чаще, чем на другие. Справа от него есть еще несколько хороших пляжей, а слева – большой каменный завал. Я туда никогда и не подходила, казалось, не пройти. А сегодня решила сменить место, а раз уж пошла в ту сторону, заодно и полазить-посмотреть, что там есть интересного. И вот оказалось, что за камнями спрятался очень симпатичный пляжик, такой уютный, тихий, чистый и почти пустой. Изумительные скалы, и сам пляж – каменистый, но есть оазисы песка. И почти никого. Островок первобытной дикой радости. Вот это да! Красота! Смотрю издалека и любуюсь пейзажем. Под ногами – обрывки сетки. Значит, раньше место было загорожено, но теперь ограда снесена. На большой плите отдыхает очень симпатичная пара, парень с девушкой, тоже дикари.
- А вы не знаете, что это за пляж? Частный? Туда можно пройти?
- Раньше был частный, а теперь вроде можно, если пройдёте…
Да что тут проходить? Просто, по камням… Привычно, как всегда, несколько больших устойчивых каменных плит, и я уже по ту стороны мыса, а там сказочный залив, пирс, волнорез, подводные камни с кое-где торчащими из-под воды круглыми горбатыми спинами и облака необыкновенной красоты, хотя они к этому пляжу вроде и не относятся, но как будто бы тоже ему принадлежат. Наверно это потому, что они легли прямо над пирсом, такой ровной полоской-каймой, именно над этим пирсом, именно сегодня…
У меня с собой – семечки для голубей. Но на пляже только один голубь, и далеко – вряд ли подойдёт. Жалко. Бывает, их целые стаи. Но я все-таки насыпаю на подстилку горку и иду окунуться. Подстилка рядом, на виду, если голубь подойдёт, я замечу. Правда был такой случай: отвернулась-повернулась, семечек нет, всё склевали, ох и шустрые они, эти голуби-воробьи…
Выхожу из воды – голубь совсем рядом. Протягиваю несколько семечек на руке: «На, возьми»! Но голубь не видит, ищет что-то вокруг, высматривает. Ага, теперь подошёл, но боится, хотя уже присмотрелся-прицелился. Наконец решился, быстро подбежал, схватил одну семечку, и сразу – в сторону! Вижу, что понравилось, хотя подойти ближе не решается… Но тут подлетел второй голубь, и началась конкуренция! Они уже меня не боятся, главное друг друга опередить: торопятся, толкаются и даже дали себя сфотографировать. За несколько минут голуби стали совсем ручными, начали нагло ходить по подстилке и чуть ли не запрыгивать на меня! Семечки закончились очень быстро… я пошарила в рюкзаке и нашла еще две семечки – выпали из пакетика, - голуби уже ждали, подбежали и склевали их с руки…
Я поняла, что всё это – облака, голуби, случайная встреча и непривычный поворот, - письмо, письмо из другого мира, просто открылась дверь...
На гребне счастья
Раствориться в этом диком месиве солнца, камней, песка… Чайки кричат нервно, надрывно. Иллюзии преследуют меня, их лёгкие тени, чуть заметно касаясь крыльями, исчезают. Пузатая упругая медузка, едва задев, скользит по руке. Какой же твёрдый у неё «панцирь»! Колбочка с раствором моих впечатлений постепенно окрашивается в красный… Облака почему-то не тонут в небе. Такие пампушечки-пышечки. Крепко заваренный голубой чай. Любовь, разбившаяся на осколки, снова собирается, склеивается в чашу, полную сладкого нектара. Моё везение везёт меня прямо в облака, кормит фруктами-ягодами… Медовая тишина. А теперь – удержаться на гребне счастья. Вдоль границ города выстроены баррикадные сооружения, но… ОНИ ломают не потому что они плохие или злые, а потому что они НЕ ВИДЯТ. Значит, нужна такая же тонкая, невидимая, но прочная защита, из того же материала. Этот материал – моё тело, излучающее свет, ничто другое не подойдёт. Если бы не эта ужасная боль в спине, можно было бы хоть что-нибудь делать, а так…
Передо мной появляется симпатичный, добродушный приветливый мужчина с бородой. «Вам не нужен массаж спины?» Конечно, нужен, но… «А сколько стоит?» Он назвал символическую цену. «Спасибо, нужен, очень нужен…»
Значит, кто-то считывает мои мысли, как и я иногда считываю чужие мысли, шифровки, слова. День пронзительно солнечный и яркий, но камни почему-то не обжигают ног, или я сегодня просто не чувствую? Всё сходится, сюрреалистическая составляющая движения достигает максимума, еще один оборот – и давление становится невыносимым, иллюзии на тонкой плёнке раздувающего мыльного пузыря вдруг рассыпаются мириадами брызг ослепительного невыносимого счастья.
СЕРЕНАДЫ ЧАЕК
Чертополох, или эссе о чудовищности реальности
Я так пуста, что могу вместить в себя целое море… Ну по крайней мере взять в руку ракушку и внимательно рассмотреть. Я безумно устала жить среди копошащихся чудовищ, которые рвут моё тело на части. Их рёв не смолкает ни на минуту, сон служит последним обезболивающим средством, другие не помогают. Наверное, никто и представить себе не может, что в вакууме моего пронзительного одиночества творится такой хаос… Эти дикобразы никого ко мне не подпускают. Да и как? Мрачная свита сопровождает меня во всех мыслях и делах, охраняет все входы и выходы, перемалывает в муку все зерна здравого смысла Я закрываю глаза, пытаюсь расслабиться… Они набрасываются на меня скопищем змей, начинают жалить и кусать, словно разматывая клубок изнутри, вытягивая из меня невидимые нити. Тогда я пытаюсь отвлечься, сосредоточиться на чём-то, но это всё равно, что пытаться почитать под колёсами грузовика, например, книжку. Я называю это «битва с реальностью». Я ничего не придумывала, это происходит помимо моей воли. Такое ощущение, что тебя приковали к скале, и просто некуда деваться, разве что вырваться из пространства абсолютно, распасться на атомы, исчезнуть…
А малиновые звёзды чертополоха постепенно превращаются в огромные одуванчики и улетают.
Серенады чаек
Море снимает усталость. Это известно многим, а мной проверено множество раз. Во-первых, прохладная вода освежает. Она всегда прохладная, даже когда говорят «теплая» по местным меркам. Во-вторых, нахождение в непривычном горизонтальном положении во время плавания даёт, с одной стороны, отдых, с другой – непривычную физическую нагрузку по сравнению с обыкновенным вертикальным давлением во время ходьбы. К тому же, когда просто делаешь упражнения, невольно возникает вопрос: зачем мне поднимать, например, сейчас ногу, и нужно ли это делать вообще? А тут плывёшь себе, и тело само решает, что ему для этого необходимо, какие сделать движения, где напрячься, а где расслабиться. Можно переворачиваться, кувыркаться, играть с водой. В общем, море это море… А чего стоит один только солнечный свет, меняющий оттенки и настроения от переливно-жемчужного ранним утром до всё заливающего золота заката! И на всём - отпечаток любви, света, благословения, чистоты. Просто надо уйти из песочного улья в дикое пустынное место, туда, где острые камни и подводные ковры мягких водорослей, устричные города, а дальше, дальше – бородатые волнорезы, серенады чаек и такая величественная отрешённость… Потом – намочить себя как бельё, и высушить, намочит и высушить, намочить и высушить. Сначала тебе хорошо оттого, что ты мокрый, потом – оттого, что постепенно высыхаешь, потом – оттого, что уже сухой и прогреваешься, и так по кругу, несколько раз, пока не почувствуешь, что заново родился. В природе столько чистоты, что она может поглотить и переплавить любую порчу и грязь. Ну скажи, какое дело морю до того, что где-то там копошится жизнь по обитым белыми кружевами краям его зелёного платья? Хотя… может быть, ему не всё равно, очень даже не всё равно, полюбит кого-то одного, заманит и не отпустит, и все русалки сойдутся хороводом, чтобы чествовать нового избранника, и пучины дна морского и все звёзды раскроются перед ним, и он забудет свою жизнь земную и всё, что было там, на берегу…
Закат
А если бы меня спросили, что я люблю больше всего на свете, я бы сказала: закат. Наверное, есть какая-то особая живительная сила в закатных солнечных лучах, которая спасает меня почти каждый день – от смерти. Потому что я стараюсь не пропускать кино: ещё бы, такое зрелище! Я каждый день смотрю на Золотой Город, и поэтому в земной жизни я не тону, а как бы парю над ней, успевая продержаться, долететь до следующей точки соприкосновения-с-прекрасным. Я бы очень любила и раннее утро, но к сожалению не могу рано вставать из-за головной боли. Иногда случайно поднимусь до восхода, выскочу на балкон и чувствую такую магию в серебряном воздухе, пронизанном звоном бидонов-колоколов (если их нет, ты всё равно слышишь их, представляешь себе), шершавом звуке метлы дворника, бодро-торопливых фигурах одиноких прохожих. Но… после нескольких минут раздумья о том, как было бы хорошо «остановить время» или хотя бы взять в руки гитару и записать несколько нот, приходится ложиться и досыпать, иначе весь день будет перечёркнут и превратится в сплошную фонограмму дискомфорта и стоны о том, что ужасно быть не в состоянии хоть что-нибудь делать… Может быть когда-то я встану рано-рано (в шесть утра, например), и будет хорошо так, как никогда, и это будет самый лучший день в моей жизни.
ГОРОД МЁРТВЫХ МЕДУЗ
Ад среди огромных медуз, прибитых к берегу потоками холода. Я расплавляюсь, растекаюсь по камню, остаюсь на нём пятном запёкшейся крови. Где-то потрескивают велосипедные спицы. Стайка чаек и ворон приземлилаcь на пирсе. Одна чайка оторвалась, пролетела совсем близко и плавно спустилась на воду. И параллельно прочертила свою траекторию мысль: "Наверно, это всё-таки рай," – чайка была слишком красива.
Травинки
строем
шли
в бой...
Я взяла сердце в руку. "Нужен солнечный свет. Очень нужен солнечный свет." Что-то отозвалось звоночной трелью в переливах волн. Света было много, достаточно, чтобы сердце отогрелось и снова стало биться. С оттаявшим сердцем легче будет разбавить густоту крови. Под напором ветра колонна водорослей плыла под водой со своим каким-то невероятно упорным знанием, и чайка, парящая над обрывом, вдруг зависла в воздухе.
Где-то внутри меня – муравьи и планктон, камни и рыбы, и весь этот огромный мир, поющий, гниющий, шуршащий, дозревающий на спелом полуденном солнце. Надо вырвать с корнем этот город...
Сегодня подходящий день для того, чтобы заколоться солнечным лучом.
МОРЕ, МОРЕ, АКВАРЕЛЬ
Радиус дождя – ноль
Море… Накатывает волнами, большое, замерзшее… И ветер чуть-чуть царапает. Для меня «весна» - значит искупаться в очень холодной воде, а «любовь» и «солнце» - одно и то же слово.
Вчера было трудно. Усталость, как вата, заполнила, закупорила все пространство, не давала дышать. Сегодня – хорошо.
Что со мной? В голове – балконы, лестницы… И быстрые маленькие жучки пробегают сквозь моё тело – значит, я жива! Ярко-красный цвет вызволенных из плена ягод.
Это просто, смотри: ты берешь лист бумаги, делаешь надрез и ныряешь внутрь, проходишь между половинками листа. Там то, что ты ищешь, ягоды брусники, вот… совсем недалеко. Не бойся сделать что-то неправильно, ножницы сами знают, куда идти.
Отломившийся камень пустоты. Радиус дождя – ноль.
Воробьиный налёт на тёплую лужицу у моря. Маленькое чудо – купающиеся воробьи. Мне хочется, чтобы это была я.
Время выравнивает функции. Всплески становятся реже.
А когда очень близко, у самого уха, пролетает воробей, то кажется, что слышишь звук мотора. Однажды они обнаглели и стали прыгать у меня на животе!
Молоко в чашке. Капельки ночи, протекающие в день.
А ветра сегодня мало. Кто-то машет кулаками в воздухе. Тем приятнее его кружево. Вальс-ветер. Мячик, добежавший до финиша.
Море, море, акварель
Сегодня открыты все страницы. Ветер-лезвие срезает с моря стружку. Рыбаки шумят и спорят, а берег уплывает, сонный, дымчатый…
Крылья из огня – не обожгись! Фантастические, нереальные бабочки, расшитые бисером.
Вчерашний день остался в измерении боли, в серой комнате с ножницами на стенах. Или не было никаких ножниц?
Море, море, акварель… Как далеко я сегодня заплыла.
Вот такой день, оторвавшийся листочком от ветки жизни, где-то, как на качелях, так высоко…
Сильный ветер разыгрался, главное чтоб меня с пирса не сдуло. Свистят над головой серебряные стрелы.
Лето без вкуса и запаха. Веретено памяти. Тихий домик и окно - на фоне ночи одно маленькое окошко светится. Вот люблю такую картинку!
Ты тонешь в океане счастья, а море искрится маленькими рыбками-блестками чуть ниже, под каменной плитой, на которой ты лежишь. Ветер реально бьет, ну и пусть. Все равно хорошо. Я научилась быть счастливой.
* * *
Крестится ветер, крестится,
Лестницей манит, лестницей…
За песком – дождь. И мы облаками станем. Ветер, щекотно спине. Мы с морем единогласно решили всем раздать по камешку, пусть станут они зернами и прорастут.
ЛОВИТЕ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Сон – мой господин
Сон – мой господин... А осень парусами разбросала свет, парусники – как бабочки на воде, и все вместе – вальс тишины, вкус солнца… Запечатанные следы, законсервированная боль. Когда-то мы откроем бутылку и выпустим джина, вихрь вырвется на свободу, ураганом в небо полетят мои стрекозы! И кто-то, отраженный в зеркале, будет смеяться над пустотой напротив, над вырванными из дневника страницами, над улетевшими в небо крыльями.
Обратный ход часов незаметен рядом с прямым. «Вокруг меня – свирели и колокольчики», - только успела подумать я, и вспыхнула гирлянда фонариков напротив. Вокруг меня – фантастические вещи! Мир танцует свой медленный танец, солнце и луна на спицах, и сбои ритма дают право вдыхать аромат сосен и васильковый сок. «День-динь-дон», - запели луга, а солнце устало и спряталось, но ему не спрятаться навсегда. «День-динь-дон» - звенят колокольчики…
Новые строчки
Несу в узелочке!
Огонь жалит, кропит поцелуями маленьких звёзд, змейками заползает под кожу, прячется в траве, засыпает и просыпается…
КЛУБОК-КУВЫРОК
Набраться терпения… Вода ледяная, звонкая, как не искупаться? Вот это настоящий праздник, а то – свечи, конфеты, детские игрушки… Искупалась. Туча и ветер. Почему мне не холодно? Странно, но мне хватает солнца. А туча сейчас уйдёт, и его станет ещё больше. Но разница почти незаметна. Это потому, что солнце сегодня лёгкое… А я – ящерица на камнях, и моя золотисто-зелёная шкура приспособлена к любым температурам…
У старухи кривой кувшин и потрескавшееся сухое лицо. «Отведай моего вина», - говорит она. Солнечные ящерки заплясали внутри. Нельзя же всё время быть на срыве, висеть на ниточке… И я понимаю, что возвращаться надо неправильной дорогой. Солнце дарит песни, разливает по подставленным ладошкам звонкими ручейками, раздаёт птичьим хоровым капеллам. Пташки-дурашки их так и растрезвонивают по всей земле.
А я уже выпила все микстуры. Впрочем, кроме солнечного сиропа мне ничего не нужно. Я такой весёлый клубочек песен, разматываюсь и сматываюсь, у меня есть друг – серый котёнок Дымка. Он выпускает свои коготки из-под пушистого меха, и мы заводим нашу любимую пластинку игры в клубок-кувырок, пока не станем абсолютно бешеными. Это всё от солнечного сиропа. Его много припасено у осени и весны, а вот зима и лето не поделили поровну и всё дерутся, дерутся…
Кружись, карусель, кружись, разгоняйся всё быстрее и быстрее, разбрасывай звёзды горстями!
СЕРДЕЧКО ИЗ МРАМОРА
Оранжевый круг
Небо открыто дождям, в лицах – снежинки и теплота, ночи, ночи, ночи ведут по закоулкам дождливых дорог, вокзалы отпустили свои поезда в небо... Как сделать так, чтобы в зеркалах отражалась боль, песчинками откалывалась от больших камней, стаями белых птиц улетала-прощалась?.. Хочется сна, похожего на плюшевую игрушку, с детскими голосами и гулом самолётов, с золотистыми ящерками солнца в траве. А ещё я подумала, что было бы классно иметь такой фотоаппарат, который бы фотографировал сны. Ни у кого такого нет, а у меня бы был!
Оранжевый круг приклеился к ладошке. Что это? Солнце? Конечно, солнце, как я сразу не догадалась...
Сердечко из мрамора
Ветер нанизывает капли на нити. Теперь я знаю, что все не случайно, и ангелы тающих снегов с желтоватыми хрупкими лицами благословляют мой дом своим присутствием и просвечивают меня прикосновениями счастья. Пронестись через несколько слайдов реальности и там где-то кутаться в тулуп, потому что в снегу холодно, прятаться под разноцветную пушистую шапку, прижиматься к стене, любить дом… Звери не спят, копошатся под веками, высматривают прохожих, сидят в засаде. Мне хочется взять тебя за руку, обнадёжить, сказать что «все возможно»… Так ли? Здесь ли?
Ветер надует нам шарик самых невозможных невозможностей, и мы полетим на нем в страну сказок ловить лучи и пить нектар солнца. Так надо для эпилога. Там будет волшебный лифт и дом с колокольчиками, и ледяные витрины, и сердечко из мрамора.
ПАСЛЁН
1
Это не рассказ, просто случай из жизни, который я не могу не рассказать. Однажды в горшке с землей, который стоял на балконе, вдруг что-то проросло. Такое бывает, в земле полно семян. «Хорошо, - подумала я. – Новый цветок не придётся покупать». Я стала поливать этот росток вместе с другими цветами. Он рос на удивление быстро, за несколько дней раскрылись светлые листья, и росток стремительно пошёл вверх. Другие растения у меня неприхотливые, я их поливаю раз в несколько дней, а этот требовал много воды. Однажды я два или три дня не выходила на балкон, а потом увидела, что новый цветок завял, листья высохли и опустились вниз. Я думала, он уже не поднимется, было очень жалко. Бухнула в горшок целую кружку воды. Цветок ожил. Теперь я стала поливать его каждый день, и другие цветы тоже заодно, все они очень пышно разрослись, а некоторые даже зацвели! Однако новый всех обгонял и скоро стал падать под собственной тяжестью. «Нужна пересадка в другой горшок», - подумала я, но было некогда. А через несколько дней я увидела на нём белые цветы, такие беленькие мушки, которые распускались кисточками. «Вот это да! Он уже больше всех других моих цветов, и зацвёл!» Но мне всё стало понятно только когда я увидела вместо этих цветов гроздья сначала зелёных, а потом черных ягод. Тогда я вспомнила… Это паслён, мой любимый цветок из детства, только очень раннего. Я его обожала, собирала эти ягоды, носила с собой, набивала ими карманы. А потом мы расстались, как часто бывает с очень близкими друзьями, у каждого началась своя жизнь… И слово такое мягкое, льняное - «паслён», выплыло из дальнего-дальнего островка времени. Детство не постучалось в мою дверь, оно ворвалось в мою жизнь, нагло выросло прямо перед моими глазами, зацвело и даже подарило чёрные бусы на память. Цветок я конечно пересадила. Паслён… Он и правда красивый.
2
Подул ветер, остудил полдень, принёс вести из дальних городов, праздники и представления на площадях… Я вспоминаю башни, тонущие в облаках, и большую карусель-колесо, я на ней никогда не каталась. Кто-то печатает на машинке строчки под мою диктовку – в маленькой комнатке маленький секретарь, который знает все секреты. Комната закрыта со всех сторон, туда так просто не попадёшь, она, как говорится, загерметизирована. Но если кто-то думает, что там ничего нет, он глубоко ошибается. В том-то и дело, что там есть абсолютно всё! Только это в форме тонких информационных пластинок, а проще говоря, обыкновенного текста. Вы скажете – «ненастоящее». Еще какое настоящее! Такой ураган может всё перевернуть и даже сломать, а пластинкам ничего не будет, они нефизические. Секретарь никогда не смеётся, не плачет и не раздражается, но это не значит, что он неживой! Просто его эмоции тоже выражаются в форме информационных пластинок. Их очень много, но они такие тонкие, что все умещаются в маленькую комнатку, а в ней огромный красочный мир, яркий, неповторимый, в котором есть всё что только можно себе представить, даже обыкновенный паслён.
3
Клавесин где-то очень далеко, в полутёмной зашторенной комнате, а руки уже тянутся к клавишам, уже знают мелодию, уже её играют…
МЕЛОДИЯ СОЛНЦА, АВТОМОБИЛЬ И ГИТАРА
Вечер поэзии и песни – маленький, но всё-таки праздник, хотя с утра – тревожно, беспокойно, не нахожу себе места, скорей бы уже всё началось… Беру гитару, пытаюсь наиграть новые песни, но не могу сосредоточиться, ни одну песню не получается сыграть до конца. Где-то внутри меня, как бабочки, кружатся строчки новых стихов, разлетаются, рассыпаются, за ними невозможно уследить, а хочется видеть всё сразу: тюльпановый рай и маковые слёзы, пламя цветов, объявшее деревья, и острые ножницы распускающихся почек, прорезающие свет... День проходит как в дымке, белое кружево приятных забот немного снимает стресс, но вот опять что-то не получается… «Не страшно, это нормально, - успокаиваю я себя. - Все будет хорошо, всё обязательно будет хорошо…» Доезжаю немножко в оторванном от земли состоянии и окончательно успокаиваюсь уже в университете: горит теплый свет, вокруг тихо, и я понимаю, что ничто не сможет разрушить гармонию вечера, ворваться в этот маленький уютный круг... «Мелодия солнца» - какое чудесное название!
Компания собралась небольшая, но зато у нас достаточно времени для всех выступающих, можно обсудить стихи, пошутить и поспорить, спеть больше песен, чем обычно успеваешь за полтора - два часа поэтического «бега по кругу»… «А можно почитать твои стихи?» - неожиданно спрашивает Игорь. «Да, конечно…» - ещё один сюрприз. Игорь начинает читать, смешно и как-то по-детски (конечно, совсем не так, как это было задумано, но мне всё равно приятно!), краснеет и говорит: «Вот здорово, у тебя такое богатое воображение, а когда ты читаешь, я за тобой не успеваю». Я начинаю нервничать: «Всё, надо учиться читать стихи, это же никуда не годится!» «Нет-нет, читатель должен сам всё воспринимать, с листа бумаги», - говорит Наташа Ковалькова, и мы опять начинаем спорить…
Радостно, тепло. Возвращаюсь домой – в маршрутке уступили место, не придется стоять навьюченной гитарой и рюкзаком! Как хорошо, всё похоже на сон, вечер удался, лица у людей приветливые, светлые… Чуть не проехала остановку! – «Передайте, пожалуйста, да, здесь, за поворотом». Резкая смена кадра – ветер, вечер, растворяюсь в прохладе, улица пустая, ни людей, ни машин, до перекрёстка далеко, а здесь – быстрее, напрямик к дому, можно спокойно перейти дорогу, ничего не мешает… Я ещё в полусне от головокружительного коктейля эмоций, но все-таки почему-то машинально поворачиваю голову влево. На меня с огромной скоростью несётся автомобиль.
Моментально – попадаю в другой мир. Ощущение, что это кино. Всё человеческое перестаёт существовать. Я не чувствую тела, сознание почти выключается, и я слышу только один сигнал: я в безопасности, я почти на середине дороги. Но… машина все-таки задела, - ударила по гитаре. С другой стороны вдруг тоже появился автомобиль, гитара полетела прямо под колёса… Я уже - в абсолютно «выключенном» состоянии. Первая машина пролетела с оглушительным свистом, вторая притормозила… Поднимаю глаза на светофор: красный. Издалека доносится голос испуганной девушки: «Что ж это Вы... на красный?..» «Я… я с концерта… переволновалась…» - и вдруг тепло благодарности пробивается сквозь атрофированность чувств. «Берегите себя!» «Спасибо…»
Состояние абсолютного нуля сменилось состоянием очень сильной боли уже на следующий день. Гитара разбилась вдребезги, но ощущение разрушения было внутри меня. Мой мир разбился, распался на части. Меня знобило, поднялась температура, реальность не хотела возвращаться. «Больно, больно, больно, больно», - пульсировала внутри меня огромная красная лампа. Она горит почти всё время, но сейчас боль стала оглушительной. Я пыталась убедить себя в том, что это всё-таки не смерть, что всё можно исправить. Но столкновение оказалось очень сильным, за чёрной трещиной открывалась пропасть, и я туда постоянно проваливалась. Ситуация – абсолютно нереальная. Машина вылетела из-за поворота, повернуть на такой скорости мог только маньяк, псих. Носятся иногда ночью по городу такие сумасшедшие гонщики…
Сейчас мне лучше. У меня новая гитара. Послезавтра - Пасха.
ЗВЕРЬ
Этот дар слишком жестокий. Ты как бы всё время находишься в состоянии войны. Это свобода, которая полностью порабощает и требует полного подчинения, давление, которое ощущается буквально на физическом уровне. Ты себе абсолютно не принадлежишь. Общение складывается только с теми людьми, которые могут хотя бы частично разделить с тобой ТВОЙ МИР. Всё остальное – это другая реальность, далёкая планета. Тебе нравится в ней только то, что подсвечено твоим собственным светом. Иногда этого света так много, что две реальности смешиваются. Это настоящий праздник. Но чаще - обыденность гасит свет, тогда начинается война. Зверь выпускает свои когти и начинает рычать. А может и разорвать, если попытаться подойти слишком близко. Меня он точно не отпустит, да я и не хочу этого. Это моё желание вырваться на свободу рычит и ревёт в зверином облике, и свобода прорывается сквозь панцирь зверя. Разрушения неизбежны, катастрофичны. Это сильнейший наркотик. Точнее, я так думаю. Я не знаю, что такое наркотики, разве что только по чужим рассказам и описаниям. Ведь наркотики - это что-то абсолютно не свойственное русской природе и русской культуре, не сочетающееся с русским духом. А вот всё естественное меня вдохновляет – земля, воздух, море… Их очень много в моей поэзии. Мне кажется, что мои стихи – это часть природы, - дикой, первозданной, чистой. И там же – свобода, необузданная, страстная, с которой всё началось…