Три года запрещала себе вспоминать.
Только в сны иной раз заползет украдкой:
Словно зверь в угол комнаты загнанная кровать
Или твой поцелуй виноградово-сладкий.
Ядовитая зелень сощуренных глаз
Или то беспросветное облегчение,
Когда стуком колес прозвучало для нас
Параллельных судеб пересечение…
Три года думала, что болит,
Что болеть будет долго, до наших седин,
Что любовь все жива, не разбившись о быт…
Но вот встретились.
Смотрим.
Сидим.
Три года прошло! Сидим. Обросшие,
А помнишь, как стриглись чуть ли не до нуля?
Ну как ты жила там, моя хорошая?
Как живешь теперь, маленькая моя?
Ты попробуешь объяснить, торопливо, комкано:
«Я думала замуж. Он умер. Вот»
И добавишь потом еще, скороговоркою:
«Ничего, люди смертны, каждый умрет»
Не поверю, но спорить с тобой не стану.
Ты ведь мне не поверишь и не поймешь,
Что любовь моя не-у-яз-ви-ма к обманам,
Что она твою сразу чувствует ложь.
Сидим, сплетнями, чаем раскрашивая
Разговор – только бы не молчать! -
И на том, что было у нас настоящего
Пустяков восковую ставя печать,
Пустяков гранитное ставя надгробие.
Комья смерзшейся памяти – стук по дереву,
Мы такие чуждые, гордые обе,
Что никто не рискнет попрощаться первой.
А потом я прошу себя – что же было?
После липких объятий, целомудренных, на прощание…
Что три года в тебе я так сильно любила?
Может, только наше с тобой расставание?
13.5.12
