Что "люблю," по кустам, прячет эхо от криков вороньих,
Воробьям невдомёк, где искать, по помойкам шныряя,
Но горит огонёк возле трапа речного трамвая.
Мы и плыли на нём, опираясь спиной о перила,
Этим пасмурным днём ты о новой любви говорила,
Чайки резали след за кормой, хулиганя при этом.
Наш счастливый билет оказался трамвайным билетом.
Пел в динамике Лепс, заглушая гудки пароходов,
Дамы в джинсах и без продолжали дышать кислородом,
Совершив моцион, от природы окрестной балдели.
Их, французский шпион вербовал, как модели (в бордели).
Мы сидим у окна, в забегаловке у туалета,
В двух бокалах вина утонуло озябшее лето.
Что-то климат не тот, над рекою сметана тумана,
Барахлит эхолот у продрогшего вдрызг капитана.
Только дамам плевать, вдоль по палубе, как по перрону,
Про французскую мать объяснили подробно шпиону.
Он никак не поймёт (значит плохо учился в Сорбонне),
Где гондола плывёт, если дамы твердят о гандоне?
Непонятен вопрос - разве может он выдержать штопку?
Возле пирса матрос проклинает рыбацкую лодку,
Нас пославшую на,.. на причале у здания порта.
Мы живём, как страна - от любви до последствий аборта.
