Не рыскал истину в вине,
Ничем судьбу не искушая,
От искушений в стороне.
И думал я, что так и надо,
Что лучше и не может быть,
Не ждал беды, не ждал награды,
Не слишком торопился жить.
Не ловелас и не повеса,
Не ведал страсти глубины,
Смотрел на женщин с интересом,
Но как-то так, со стороны.
И вот попал как рыба в невод,
Как будто в несуразном сне,
Вдруг в образе прекрасной девы
Явилось наважденье мне.
Фортуна видно пошутила,
Порочный замыкая круг,
Нежданный объявился друг,
Посланник из иного мира.
Какой то миг, какой то случай
Меняет все в твоей судьбе
И хуже будет или лучше,
Про то неведомо тебе…
Обычный день, пора зачетов,
В аудитОрной глубине,
В кругу таких же обормотов,
Я с мыслями наедине.
И полон был я сладкою тревогой,
Столь ясной и понятной мне теперь
И было мне непосебе немного,
Когда вдруг тихо отворилась дверь.
Она вошла степенно, не спеша,
Шагами заполняя пустоту,
О, Боже, до чего же хороша,
Ну кто придумал эту красоту?
Я не ханжа, мне чужды предрассудки,
Но я уверен искуситель-бес
Придумал декольте и мини юбку
И сбоку ослепительный разрез.
И, будучи от гнева вне себя,
Своей бесихи разбирая шмотки,
Придумал эти черные колготки
И многое из женского белья.
И чтобы род людской в грехе навеки пал,
Чтоб душу чистую держать рабыней,
Он красоту возвёл на пьедестал
И сделал женщину богиней.
Я думал так, шпаргалку теребя,
А мысль моя над кафедрой витала,
И вдруг: Очнись, Ромео, вызвали тебя,
Очнись же дурик - Светка прошептала.
Вот жизнь - как детский анекдот,
Я встал и, от волнения шатаясь,
Поплёлся к ней на смерть, на эшафот,
От страха и от вожделенья тая.
Я шёл и, спотыкаясь на ходу,
Всё думал, почему я так не ловок
И отчего душой раним и тонок,
И что ж я растерялся, как ребёнок,
И как слова я нужные найду?
Тут хочешь смейся, ну а хочешь плачь,
Что ж видимо судьба моя такая,
Ах, если б знала, милый мой палач,
Что ни черта я в сущности не знаю.
Она сидела голову склоня,
Так близко и безумно далека,
А я часами мог бы наблюдать,
Как узкая и нежная рука
Легко листает толстую тетрадь.
Запнувшись и задев ногою стул,
Я к кафедре решительно шагнул
И тут она взглянула на меня,
И я в глазах бездонных утонул.
А губы - умереть и не проснуться!
О большем невозможно и мечтать,
Хотя бы раз губами их коснуться
И можно не жалея умирать.
Что за напасть и что за наважденье,
Я видно не на шутку занемог,
Внезапное рассудка помутненье,
Иль этот искуситель мне «помог»?
Моё недоумение резонно,
Дожить до девятнадцати годов,
Чтоб утонуть в глазах её бездонных,
Я к этому морально не готов.
Откуда эта робость, этот страх,
Горячка и не больше и не меньше,
Как будто я не видел сроду женщин,
Как в келье замурованный монах…
Я взял билет, а там такая муть,
Чешу затылок, прислонившись к стенке,
О, Боже мой, какая грудь!
И эти чудные коленки...
И аромат духов её вдыхая,
Я думал: где я, у порога Рая,
Иль, по ступенькам вниз ступая,
Я направляюсь прямо в ад,
Что делать? Кто же виноват?
А в голове сплошной туман,
Моя душа кричит и бредит,
Нет, если дальше так пойдет,
То непременно крыша съедет.
Все, хватит, надо начинать,
Но что могу я ей поведать,
А может руку ей поцеловать
И пригласить со мною отобедать?
- Ну не тушуйся, поухаживай за дамой,
Ведь ты мужчина, а студент потом,
Я знаю, брат ваш со времен Адама
В делах амурных рвался напролом.
- Вот началось - несчастий полоса,
За что всё это бедному студенту
И вот уже я слышу голоса
И я безумец с этого момента.
- Не удивляйся, юный мой хулитель,
Всего лишь мистика и никаких чудес,
Да, это я - твой ангел - искуситель
Или точнее искуситель-бес.
- Нет, это хворь мое сознание корежит
И в этом истина и на вопрос ответ,
Ведь нет тебя и быть тебя не может
Ты - глупый сон и нездоровый бред.
- Нет ты не спишь и ты не бредишь,
Ты сам недавно помянул меня
И вот я здесь и ты в меня не веришь,
Какой же братец ты свинья.
Не бойся, ты вполне нормален,
А на загадку прост ответ,
Я - искуситель твой, лишь для тебя реален,
Для остальных меня здесь просто нет.
- Так, видно проясняется картина,
Рассеян понемногу сумрак ночи,
Так это ты, загробная скотина,
Наводишь на меня дурную порчу.
- Мой юный друг, ты глуп, как два осла,
Несешь обидный недостойный вздор,
Пойми, ведь я открыл тебе глаза
На то, что ты не видел до сих пор.
Ах женщины- безумство и смятенье,
Исчадия соблазна и греха,
Их именем творились преступленья
И строки гениального стиха.
Они будили в душах ураганы,
Перед соблазном трудно устоять,
А что там за воротами нирваны?
Прожить и не изведать, не узнать.
Сорви же пуританские оковы,
Отбрось учений скучных вороха,
Твоя душа давно уже готова
К свершенью первородного греха.
Смени скорей на милость взгляд суровый,
Смотри она как сказка хороша,
А если сбросить внешние покровы,
Возрадуется грешная душа.
- Оставь меня рогатый Казанова,
Чего прилип, как банный лист,
Ошибся ты, напал не на такого,
Я непорочен и душою чист.
- Твои слова аж в воздухе повисли,
Лгунишка, для меня ты не секрет,
Я без труда читаю твои мысли,
А в них каких желаний только нет.
- Тогда скажи, что за забота
И в чем усердья твоего секрет.
- Как в чем, соблазн и грех моя работа
И увлеченье сотен лет.
-Так ты старик! И все про то же,
Уж на покой пора, а угомону нет.
-Чудак, да телом я тебя моложе,
Я лишь умом мудрей на тыщу лет.
-Нет счастья мне на этом свете,
Пропал покой, как возместить утрату?
Что делать то с недугом этим,
Поведай мне мудрец рогатый.
- Недуг?!
Нет ничего прекрасней этой хвори,
Подобных тысячи историй,
Ты не последний и не первый,
Мой друг, поберегите нервы.
Так было от начала Света,
А помнишь ли Ромео и Джульетту,
Какая страсть в сердцах воспламенилась,
Сметая все преграды и запреты
И это в их младенческие лета!
-Постой!
Но если я не путаю сюжеты,
Там кажется все плохо завершилось.
-Ах да, совсем забыл, скажи на милость!
Что ж, извини, нескладно получилось,
В любой работе могут быть промашки,
Но тут другое дело - ты рожден в рубашке.
Поверь мне, будет все в порядке,
Пока, в пылу истомы сладкой,
Ты напиши в своей тетрадке
Записку о большой любви
Увидишь сам она растает,
Кто-кто, а я то женщин знаю,
Ты будешь благодарен мне,
Когда она твоею станет.
-Твои посулы без изъяна,
А что я с этим делать стану?
-Билет? – какие пустяки,
Считай зачет в твоем кармане,
Что на пути соблазна встанет
Я устраню в один момент,
Дерзай, твори, не дрейфь студент!
Я сделал все, что он мне говорил,
Как он сказал, так все и было,
Я как дитя ее любил,
Она любви меня учила,
И я познал безумие страстей,
И глубину нирваны бесконечной,
О если б те мгновенья длились вечно…
Теперь не знаю, как мне с этим жить,
Меня одна терзает мысль, зараза,
Кого из них благодарить
Его, ее или обоих сразу.
Александр Андре