её он за это и прёт
безбожно в своё удовольствие
в анальную прорезь и в рот.
В придачу к такой катастрофе,
свой акт завершив половой,
по-венски он требует кофе
со сливками и пастилой.
Она у него на довольствии.
Как штык по субботам он к ней
с обновками и продовольствием
по ей недоступной цене.
Не Фауст и не Мефистофель,
не Байрон, не Рерих, не Цой,
по-венски хлебает он кофе
и чешет при этом яйцо.
Скребёт он яичко и тужится,
рассказывая,
какая
его дорогая супружница
на весь мозжечок больная.
Ни чаю состряпать, ни толком
потрахаться в ягодицу.
Завоешь макензенским волком,
имея жену-тупицу.
Закончив словес излияние,
упитан и розовощёк,
потребует он на прощание
поставить кофейник ещё.
Но, видимо, где-то промашку
он дал,
ей давно по плечу
и плюнуть в кофейную в чашку,
и капнуть туда же мочу.
Она у него содержанкою.
Случиться, однако, заскок
со всякою может гражданкою,
когда розовеет восток.
По-венски хлебает он кофе,
который не взял бы и в рот
ни Фауст и ни Мефистофель,
ни Шолохов, ни Вальтер Скотт.