Я верила, (наивная скотина),
однажды труд сломает мне хребет.
Не вышло. Я травилась никотином,
но, видимо, силён иммунитет.
Старательно кряхтя, неторопливо
косой пыталась горло распороть.
Но волос из моей лохматой гривы
стянул едва разорванную плоть.
С любимым хомутом и с табакеркой
я шла туда, где встретят и убьют.
Но хитрое чутьё копытной стрелкой
вытаптывало правильный маршрут.
И вывело в нехоженные дебри,
там жил красивый добрый жеребец.
Варил овёс, читал о Холстомере,
и швец, и жнец, и на дуде игрец.
Он строго мне сказал: - Назад ни шага.
А лишь вперёд, во всю хромую прыть!
Я бросила хомут на дно оврага,
мечту о суициде и курить.
Прощай, страна не чищенных конюшен.
Кто тут займётся вывозом г...на -
Тот будет загнан, изгнан и разрушен.
Я вовремя ушла из табуна.
Мы будем жить в прекрасной глухомани,
не надо нас аукать, мы глухи.
И в нашем небольшом лошажьем плане
два пункта: жеребята и стихи.