Звонок раздался поздно, почти ночью. В это время звонят либо из милиции - с новостями тревожными, либо из больницы - с новостями печальными. Я, откровенно говоря, услышав звонок, вздрогнула. Стоя в халатике возле распахнутой постели и вбивая пальцами в щеки питательный крем. Пока мобильный телефон жалобно пиликал "Вдоль по Питерской", в голове пронеслись одна за другой морозные мыслишки: "Бывший муж угорел на даче? Мама с новым кризом в больнице? Машка рожает?"
На Машке фантазия моя кончилась. Соседка с первого этажа собиралась рожать четвертого, а муж ушел в плавание. И она просила меня помочь если что. В ожидании этого "если что" мы сидели на тревожной сумке, собранной в роддом, третью неделю. Может, Машка сроки перепутала? Но тогда выходило, что муж не причем. А этого быть не могло - так утверждала Машка, нервно теребя мочку уха и глядя с нежностью на свое огурцово-продолговатое пузо. Ну, не могло так не могло... Мне-то что?
Мама только утром звонила, в театр сегодня собиралась, держалась бодро, на здоровье не жаловалась. Хотя, сосудистый криз мог ее и в театре накрыть - вещь коварная. Все равно, она не стала бы мне звонить сегодня, скорее утром - список вещей и продуктов под диктовку. Нет, это точно не мама.
Тогда оставался бывший муж. Он жил последнее время на даче - новая жена завела трех кошек, не учитывая его аллергию на шерсть. А может, и его самого она давно уже не учитывала. Глядя на его сложную судьбу, меня иногда тянуло сварить борща, напечь пирогов, налепить котлет из индейки, как он обожал - с грибным соусом, и рвануть на эту чертову дачу. Нет, нет, глупости, провокация. Нет. Хватит с меня борщей и соплей про карму, нагруженную грехами предков.
Мобильник тягучим басом выводил "Вдоль по Питерской" все более настойчиво.
- Алло? - предельно строго произнесла я, нажав на прием звонка.
- Добрый вечер, Наталья Константиновна! Ради Бога, извините, что беспокою так поздно, - голос показался сильно взволнованным и очень знакомым.
Мой агент по недвижимости Лева! Да, точно - он. Старую мою квартиру сдавал. Причем всегда неудачно. Но, что делать, приходилось терпеть - все-таки сын хорошей маминой приятельницы.
- Лева? Что случилось? - спрашивала я, уже догадываясь, что услышу в ответ: "жильцы сбежали, унесли все, включая обои, как в прошлый раз"! Мог бы и утром настроение испортить, думала я, слушая шорохи в телефоне.
- Нет, простите, я конечно должен был утром, - читая мои мысли, извинительным тоном мямлил этот придурочный агент Лева, - но лучше сразу. Или скажу вам сейчас, или... - он запнулся, его трясло, он задыхался в астматическом приступе от волнения, - или никогда уже не скажу.
- Что за детский сад, Лева?! Говори быстрее, я спать хочу! - разозлившись на детскую трусость взрослого тридцатилетнего мужика, гаркнула я, плюхнулась в кресло, вытерла салфеткой весь крем с лица и начала нервно постукивать ноготками по стенке. Указательный попадал точнехонько в сиреневое пятнышко абстрактного фиолетового цветка, расползавшегося контурами от страха во все стороны не меньше Левы.
Я вспомнила нашу первую встречу. Он пришел в новом шерстяном пальто со старой сумасшедшей мамашей под ручку. Картинка была умиляющая. "Профессиональный агент по недвижимости" неловко поцеловал мне пальчики и предложил помощь в любых вопросах. Я вежливо отказалась, сразу определив в нем неудачника. Но его мамаша тут же прикинулась умирающей на песке медузой, и я сдалась!
- Лева! Говори быстрее? Пожар? Трубы? Газ? Ты ждешь, когда я засну?
Лева на том конце тяжело выдохнул:
- Я вас люблю.