на фоне неба голубом,
и что-то говорит сурово
торговцам всяческим добром.
Они ее не понимают
(а тон серьезен и суров)
и перестройку поминают
всем весом непечатных слов.
Не молоды, чтобы ишачить,
не стары, чтобы помирать,
идут кто с чем на рынок, значит -
а вдруг продастся что, как знать.
Тарелки, кран водопроводный,
из нержавейки самовар –
лежит хоть старый, но пригодный
еще советский их товар.
Они не милостыню просят –
Они добро распродают,
И не для выпивки выносят
Свой заработанный уют.
И я гляжу – не зарекаюсь,
Что в черный день не встану там,
И лишь в одном на свете каюсь –
За голос, отданный врагам.
А ворон каркает проклятья
На весь фабричный бывший двор,
И начинаю различать я,
Что говорит он :
"Never more"
29-09-09
из раздела Про жизнь