ПОЭМА «АВТОБИОГРАФИЯ»
Начата: 8.08.1975 г. Окончена: 23.10.1975 г.
Авак Авакян старший
I ГЛАВА
1
Я дар поэта обнаружил,
Как в подворотне кошелёк, —
И тем покой друзей нарушил —
Чужой талант — для нас упрёк.
Удар изрядный, думать надо,
Но это, милые, рассада,
Цветочки будут впереди,
А ягодки ещё в пути.
Кто хочет — тот намёк поймёт
И — пластырь у друзей займёт.
2
Приятен только тот подарок,
Которого совсем не ждёшь —
И свет свечи бывает ярок,
Когда из погреба придёшь;
Но случай — ненадёжный спутник
И ждать его не должен путник,
Идущий одолеет путь,
Лишь бы с дороги не свернуть.
У моря тот погоды ждёт,
Кто сам и с места не сойдёт.
3
Искать не нужно мне сюжета —
Давно готов он в голове,
Так подбирать слова привета
Нет нужды для мужчин вдове.
По собственной я знаю шкуре
О человеческой натуре
И, скромность ложную забыв,
Перо с бумагой раздобыв,
Я, чтобы ближних не губить,
Решил себя изобразить.
4
Прошёл я жизни половину,
Но только средней, так сказать,
О том, когда её покину,
Пока Вы можете мечтать.
А потому, конца не зная,
Притом порядок соблюдая,
С рожденья нужно нам начать —
Кто был отец, кто была мать.
Сказать Вам должен по секрету,
Что лучших не было и нету.
5
Итак, отец мой был учёным,
Хотя по правде говоря,
В душе актёром был бесспорным
И в жизни им не стал он зря.
Его соседи не любили,
Зато учёные ценили,
Он очень мало говорил
И всей душой семью любил —
В наш ультрасовременный век
Он был редчайший человек.
6
Была его моложе мама
Почти на целых десять лет
И это — лучшая реклама
Того, как знал мой папа свет.
Она порядочность ценила
И мужа, и детей любила
Могла всего себя лишить,
Чтоб мы могли спокойно жить,
Жалела всех своих врагов,
Что делать — нрав её таков.
7
Отцу уже была треть века,
Когда на свет явился я.
Родить не просто человека,
Скажу Вам, правды не тая.
На то есть разные причины
Существенные для мужчины,
Зарплата — главная из них —
Ведь ты, трудись хоть за двоих,
Не будешь больше получать,
А дом–то надо содержать.
8
Мы жили в маленькой квартире,
По сути, в комнате одной,
Там даже не было сортира
И крана с питьевой водой;
Для очищенья атмосферы
Перегородка из фанеры
Её делила пополам,
И как же было тесно там:
Из доброго быть нужно теста,
Когда Вам не хватает места.
9
Там, кроме бедных папы с мамой,
Ещё и бабушка жила
И вскоре в этой тесной яме
Троих нас мама родила:
Меня, и брата, и сестрёнку
(Нельзя же тосковать ребёнку).
Как мы там жили вшестером
Не просто описать пером.
Без ссор попробуйте прожить,
Когда Вам некуда ступить.
10
Я Вам надоедать не стану
Тем, что не мог запомнить сам.
И только к слову упомяну
Как тяжко приходилось нам.
Под знаком мудрым Скорпиона
Родился я во время оно.
Грозою пахнул небосвод —
То было в предвоенный год, —
Но всё же мало это знать,
Чтобы судьбу предугадать.
11
В столице Грузии мы жили.
В войну там был, наверно, рай,
Но нас, детей, с трудом кормили,
Мы ели свой голодный пай
И очень–очень ждали мира…
В войну пришлось продать Шекспира,
Чтобы лекарство мне купить —
Что это значит, может быть,
Теперь, когда я сам отец,
Мне стало ясно, наконец.
12
Вот первое, что я запомнил:
Ночное небо всё в лучах,
Зениток треск всю ночь заполнил
И где–то, в световых крестах,
Крадётся контур самолёта.
Мне было лишь четыре года,
Но ту, единственную ночь,
И годы не прогнали прочь;
Что это было — я не знал, —
И жадно небо наблюдал.
13
В четыре с половиной года
Однажды ночью я вскочил —
То был великий день народа —
Победу диктор возвестил.
Я помню маленький наш дворик,
И пианино громкий звук,
И лица новые вокруг,
Сосед в кальсонах вальс плясал
И каждый радостью сиял.
14
Своё я помню удивленье…
Такими я людей не знал.
Кто знает, может вдохновенье
Впервые взгляд мой увидал,
Старухи молодость вторую,
Улыбку странно озорную
И уху непривычный смех,
Звучащий вольно, без помех.
Я все приличия забыл
И сам шумел что было сил.
15
А в ноябре того же года,
Когда мне стукнуло пять лет,
Была снаружи непогода,
Но дома мы не знали бед.
Тепло от печки раскалённой
Нас ленью обдавало сонной,
Но, уверяю, я не спал,
А сказке маминой внимал
И сказку эту не забыл
В ней Золодув героем был.
16
Я улицы почти не видел,
Других детей почти не знал
И мухи даже не обидел,
А более всего мечтал.
Я верил сказкам и героем
Себя воображал запоем
И после вспоминал не раз,
Как сказками учили нас,
Что сильный должен добрым быть
И честным словом дорожить.
17
Так незаметно промелькнуло
Шесть трудных, но счастливых лет,
Тепло семьи спокойно грело,
В мечтах я находил ответ
На бесконечные вопросы.
(Не слишком я любил расспросы),
Кончалась летняя жара,
Настала школьная пора
И вот, мы с мамою вдвоём,
На первый мой урок идём.
18
Сказать Вам что такое школа
Я, право, сразу не решусь,
Как стадион при виде гола
На этом слове я взорвусь.
Мы с Вами много раз слыхали
Как взрослые бесстыдно лгали
О жизни лучшей их поре
На школьном прожитой дворе.
Да, улыбаться нам легко,
Когда несчастье далеко.
19
В то время разделялись школы
На две подгруппы, так сказать,
И дети все, смотря по полу,
Должны их были посещать.
Мне выпало ходить в мужскую
(Сама природа честь такую
Коварно оказала мне).
Я был там словно в страшном сне.
Малыш семи неполных лет
Впервые увидавший свет.
20
Сказать по правде, очень долго
О школе дома я мечтал
Наивно, правда, но поскольку
Себя героем я считал
Мне в голову не приходило,
Что я — домашнее светило —
Могу мальчишек раздражать
И неприятно поражать.
Могли ль они со мной считаться
При полном неуменье драться.
21
Мы уважаем только силу.
От детских лет и до конца,
Пока не скроет нас могила,
Мы все — от старца до юнца —
Всех мерим меркою единой:
С почтительной мы смотрим миной
На тех, кто может нас скрутить —
Кто нос, а кто и жизнь разбить;
За это мстим мы каждый раз
Любому, кто слабее нас.
22
Есть страшная на свете кличка
Мальчишки — маменькин сынок.
Её нельзя смягчить привычкой:
Ребёнок будет одинок.
Как стая белую ворону
В свою не подпускает зону,
Так дети гонят прочь его
А ведь его вина всего
Лишь в том, что хочет он играть
И никого не обижать.
23
Мои глаза открыты были
В то время очень широко.
Они, как кошка мышь, ловили
Усмешку каждую легко.
Уже тогда по выраженью
Угадывал я настроенье,
Чтобы не попадать впросак
И точно знать — кто друг, кто враг, —
Кому приходится страдать,
Тому не внове наблюдать.
24
Я в каждом сверстнике упорно
Черты хорошие искал
И каждому я непритворно
Любовь и дружбу предлагал,
Приманки находить старался
И добровольно заблуждался,
Пытался кем угодно быть,
Чтоб их к себе расположить, —
Кто хочет прочих покорить,
Тот должен жертву изучить.
25
С тех пор я сохранил привычку
Другим всегда в глаза смотреть, —
Чтоб к сердцу подобрать отмычку,
В нём надо щель найти уметь.
Глазами лгать конечно можно,
Но в общем–то, не так уж сложно
На дне их правду увидать,
А остальное угадать.
Кто — как он не искусно лжёт —
От самого себя уйдёт.
26
О том, чему меня учили,
Не стоит много говорить, —
Программы свыше утвердили, —
Не наше дело их судить.
Одно мне совершенно ясно:
Учить гуртом — учить напрасно.
Среди девчёнок и парней
Умы есть разных степеней
И только круглый идиот
Той разницы не разберёт.
27
Кто запряжёт в одну упряжку
Тяжеловоза с рысаком?
Обоим им придётся тяжко:
Аллюр — ни шагом, ни бегом.
Хотя всю жизнь свою до гроба
Они вперёд стремятся оба,
Друг друга, как ни поверни,
Не могут заменить они:
У каждого свой в жизни путь,
С которого нельзя свернуть.
28
Когда домашнюю скотину
Бывает нужно разводить,
Приняв задумчивую мину,
Мы все детали обсудить,
Притом, заранее, решаем,
Поскольку очень твёрдо знаем,
Что если с этим не спешить,
С убытком крупным можно быть —
Лишь сытый и здоровый скот
Хозяину даёт доход.
29
Однако, если речь заходит
О воспитании детей, —
Куда наш здравый смысл уходит?
Зачем, во имя всех чертей,
Мальчишку дельного с лентяем
За парту мы одну сажаем?
То, что один из них за год
С трудом себе в башку вобьёт,
Другой за месяц мог пройти
И далеко вперёд уйти.
30
Мы расширяем производство
Вещей всех видов и сортов
И можем даже в скотоводстве
Серийно выпускать скотов.
Чем более они похожи,
Тем более на стол пригожи,
Но нужно всё же от цыплят
Нам как–то отличать ребят
И не на классы их делить,
А персонально подходить.
31
Нас отличает от скотины
Пожалуй, в принципе, одно —
Мышление — иной причины
Тому природой не дано.
Детей по штампу обучая
И этим мыслить отучая,
Как мы могли бы, чёрт возьми,
Хотеть их вырастить людьми, —
Опасен обществу не тот,
Кто собственным путём идёт.
32
Зачем пастух в овечье стадо
Пускает нескольких козлов?
Ведь каждый бородач рогатый
Своим путём идти готов!
Зато и нападенье волка
Его лишь не сбивает с толка
И, ясно без дальнейших слов,
Козёл опасен для волков, —
Нельзя его охолостить
И стадо целым сохранить.
33
А что же овцы и бараны?
Быть может сходство их роднит
И меж собой они гуманны
И это род их сохранит?
Ничуть! Они чужды друг другу,
Всю жизнь свою бредут по кругу, —
Природа чувств им не дала, —
И, от рожденья до стола,
Пока их кормят на убой,
Доволен каждый сам собой.
34
Они опасными бывают,
Когда слепой их гонит страх,
Любого встречного бодают
И блеют с пеной на губах;
И если кто из них споткнётся,
То это смертью обернётся:
Растопчут, как навоз его;
А потому умней всего
Толпы трусливой опасаться
И ей под ноги не бросаться.
35
Когда тебя чужим считают
И ум причиною тому,
Тогда два способа бывают
Найти спасенье самому:
Иные делались шутами,
Прекрасно зная это сами,
Но это был опасный путь —
Кто привыкает спину гнуть,
Тому её не распрямить
До самой смерти, может быть.
36
А тот, кто гнуться не желает
И недостаточно силён,
Кто и во сне не забывает,
Как был он утром оскорблён, —
Того одни мечты спасают
И жить надеждой помогают.
Кто эту истину постиг,
Того не оторвать от книг;
Они иной рисуют мир,
Где каждый ищет свой кумир.
37
Читать я рано научился
И в этом свой нашёл покой;
Я к книге новой так стремился,
Как зверь спешит на водопой.
Воды живой там был источник,
Героем был наказан склочник,
Среди слепых и тёмных сил
Лазейку мудрый находил.
И дни и ночи я читал
И всё на свете забывал.
38
Хотя был папа кандидатом
Тогда технических наук,
Когда придумали нам с братом
Создать источник новых мук.
(Решили нас культуры ради
При трудной жизни на окладе
Обоих музыке учить),
Не так–то просто мне забыть
Какой то был эксперимент,
Осталось выбрать инструмент,
39
А это очень просто было, —
Куда там долго выбирать, —
Хоть пианино нас манило,
Мы денег не могли собрать.
А потому, не размышляя,
Решили, в школу отдавая,
Богиню музыки избрать
И скрипку нам преподавать.
Здесь самым важным был урок,
Что всё решает кошелёк.
40
Был толстым первый мой учитель
Каким лишь можно только быть.
Закусок ревностный ценитель,
Предпочитал он есть и пить.
В его руках пищала скрипка
И рассуждал он очень гибко,
Что незачем детей терзать
И заниматься заставлять.
Дни года быстро пролетели,
А мы едва скрипеть умели.
41
Заметить я хочу попутно,
Что для мучителей моих,
Дразнилки пополнявших скудно,
Дала их скрипка на троих:
Футляр её прозвали гробом,
Орали все мне это хором,
Едва я двери открывал,
Концерт кошачий возникал.
Смешно им было, может быть,
Что можно музыку любить.
42
Мы с братом очень удивились,
Когда на следующий год
На первый свой урок явились,
А наш учитель уж не тот.
Подвижный, маленького роста,
Держался он ужасно просто
И нас учил всему, что знал, —
Как жаль, что плохо он играл
И с полною отдачей сил
Чему не надо научил.
43
Он не любил сидеть без дела
И нас как сыновей любил,
Когда, случалось, мы болели,
Домой за нами приходил,
Но толку в этом было мало —
Учёба наша захромала —
Кто знает, кем бы я мог стать,
Когда бы он умел играть.
Невелика цена труда,
Когда ведёт он в никуда.
44
Играло роль здесь и другое:
Я музыки тогда не знал
И продвижение тугое
Во многом этим объяснял.
Чтоб в сердце пробудить призванье,
Раскрыться нам должно названье.
Кто радио одно слыхал,
Тот вряд ли страстью воспылал
К искусству звуками пленять
И ими чувства выражать.
45
Концертов мы почти не знали
И те, кто выступал тогда,
Ничем иным не поражали,
Как изобилием труда;
Горохом рассыпая звуки,
Они свои терзали руки…
В искусстве царствует не тот
Кто только реки пота льёт,
Когда в Вас нужной искры нет
Вы вряд ли поразите свет.
46
В искусстве мученик не нужен,
Оно для счастья рождено;
Кто от рождения остужен,
Тому зажечься не дано.
Пускай труда оно Вам стоит,
Но, если инструмент Ваш ноет,
Кому приятно слушать Вас
И кто бы мог прийти в экстаз?
Лишь только истинный талант
Мы называем — музыкант.
47
Мы в жертву многое приносим,
Чтоб музыке детей учить,
Ну, а теперь давайте спросим,
Как вдохновенье получить?
Что может дать им неудачник
Искусство превратив в задачник.
Известно с самых давних пор —
Лишь мастер создаёт узор,
Тех, чьё искусство — ремесло, —
Давно забвенье унесло.
48
Лишь тот нас научить сумеет
Секреты мастерства постичь,
Кто безупречно им владеет
И знает как того достичь,
А кто таланта не имеет
Отбить охоту нам сумеет.
Родитель каждый должен знать, —
Чтоб детства радостей лишать
И музыке детей учить, —
Каким учитель должен быть.
49
Ползли тихонько год за годом
Одиннадцать нелёгких лет.
Под трудностей сплошных покровом
Порой мелькал удачи свет.
И вот, уж школу я окончил,
И институт мне папа прочил.
Кем я тогда казаться мог,
С чем жизни завершил пролог?
Извольте, дам я свой портрет,
Когда мне восемнадцать лет.
50
Чтоб с корабля увидеть сушу,
Должны мы с мачты вдаль взглянуть,
Чтобы постичь чужую душу,
В глаза нам нужно заглянуть.
Признаться, мне смешно немного
Себя оценивать так строго;
Но, что же делать, так и быть,
Прошу чуть–чуть повременить —
Из папки фото я достал
И в снимок вглядываться стал.
51
Мы с Вами к этому предмету
Придём ещё в другой главе,
Сейчас пора закончить эту,
А то теснятся в голове
Уж слишком многие картины.
Когда бы даже половину
Я попытался описать —
Давно Вы стали бы зевать.
Кто хочет выслушанным быть,
Тот должен сдержанность хранить.
II ГЛАВА
1
Соблазнов много для поэта
Являют восемнадцать лет —
Пора любви, пора расцвета,
Но я позволю дать совет.
Да слышит, кто имеет уши!
Взгляните на мясные туши,
Что на крюках смиренно ждут,
Когда их людям продадут —
Они в расцвете были сил,
Когда топор их погубил.
2
Вполне обычная развязка, —
Она жаркое нам сулит, —
Но, не сочтите за подсказку,
Взгляните, что за ней стоит.
Чем больше сил по мышцам бродит,
Тем меньше нас вещей заботит
И мы вслепую, вот в чём суть,
Бежим, спешим куда–нибудь.
Так чем же счастлив наш расцвет?
Неужто тем, что мыслей нет?
3
Кто чаще прочих погибает?
Кто больше глупостей творит?
Кто опытом пренебрегает
И всласть энергией сорит?
Кто прежде мысли ставит дело?
Кто на рожон стремится смело?
Юнцы по восемнадцать лет!
Они творят немало бед…
В ком силы льются через край,
Попасть при жизни хочет в рай.
4
А жизнь сравнить с горою можно —
Вдали она пленяет глаз, —
Но это впечатленье ложно,
В чём близость убеждает нас:
Рубашка, белая от соли,
Кровоточащие мозоли, —
Вот участь, что любого ждёт,
Кто честно вверх по ней идёт.
И жизни основная суть:
Найти наверх кратчайший путь.
5
Кому канат бывает брошен
С вершины родственной рукой,
Кто вверх летит, пинком подброшен
Умелой дружеской ногой…
Бывают разные карьеры
И важно здесь лишь чувство меры,
А кто границу перейдёт,
Немедля в пропасть упадёт,
Ползи, иди, беги, взлетай,
Но только меру соблюдай.
6
Что означает это слово?
Извольте, я могу сказать:
Мы все всегда на всё готовы,
Чтоб всех со всеми уравнять.
И дать, и брать умейте взятку,
Но в установленном порядке,
Старайтесь скромность соблюдать,
Чтобы людей не раздражать:
Её мы ценим у других
Ввиду несовершенств своих.
7
По сути, никому нет дела,
Кто мы на самом деле есть, —
Могли бы лишь другие смело
Себя за равных с нами счесть.
Скрывать умейте превосходство
(Его простят лишь за уродство)
И, что хотите, в добрый час,
Творите, но не режьте глаз.
Надеюсь, я сумел сказать,
Что значит меру соблюдать.
8
Итак, мне было восемнвдцать
И в голове царил сумбур.
Я чувств не научился прятать
И с этим грузом в новый тур
Вступить мне предстояло жизни.
Скажу без всякой укоризны:
Жестокий мы даём урок
Тем, кто вступает на порог,
Что слабым в жизни места нет,
Таким, мол, создан белый свет.
9
Кто может искренно гордиться,
Что он удара не нанёс,
Что никогда не дал пролиться
Ни капле им рождённых слёз,
Что делал это не из страха
Хотя бы маленького краха,
Не продавал, не предавал,
В обиду слабых не давал,
Что добрым рыцарем он был
И честь без пятен сохранил?
10
На свете все едят друг друга
И этим только и живут,
Для провождения досуга
Грызут, кусают и жуют.
Набить живот, всегда быть сытым
И бить других, не бывши битым —
Таким животный создан мир —
Клыка и когтя вечный пир, —
И только тот из нас не скот,
Кто делает наоборот.
11
Меня смертельно угнетало,
Что на других я не похож
И более всего пугало
Самодовольство сытых рож;
Себя считал я дефективным.
Затем, что в жизни был пассивным,
Не крал, не рвал, не избивал,
А постоянно наблюдал
И с кем себя бы не сравнил,
А сходства всё не находил.
12
Признаться, не был я серийным
Продуктом века своего —
Меня считали аварийным
Иль что–то около того.
Я как бы был иной породы,
Что значит — вышедшим из моды —
Везде, всегда, для всех чужим —
Таков тогда был мой режим
И, видя то, отец и мать
Меня старались утешать.
13
Они примеры приводили
Давным — давно минувших лет:
Как гениев всегда травили,
Как кровью был покрыт их след.
Их довод был весьма удобным:
Меня считали лишь способным,
Зато давали мне понять,
Что мог бы гением я стать,
Мол, ум помноженный на труд
Преграды в порошок сотрут.
14
Отнюдь не новая приманка
Для слабого — великим стать;
Мечта играет как шарманка:
Сумей долги свои сквитать
И укроти строптивых славой!
Мы этой тешимся забавой
Нередко до седых волос
И только там встаёт вопрос
О том, что мы пришли к тому,
Когда нам слава ни к чему.
15
Когда бы вдруг явилась фея,
Чтоб нашим прихотям служить,
Возможность выбора имея,
Чего бы стали мы просить?
Поверьте, сами мы не знаем
Чего же, в сущности желаем:
Машину? В банке миллион?
Красивых женщин легион?
Неограниченную власть?
Иль в картах козырную масть?
16
Вещей приятных очень много —
Но, чтобы после не жалеть
И жить без страха и тревоги —
Их нужно вовремя иметь!
Что может в жизни быть грустнее,
Чем, все блага в руках имея,
Почувствовать, что час пробил
И наслаждаться нету сил,
Что упустили мы момент
И наше счастье — импотент!
17
Рецептом счастья не владея,
Я не могу его здесь дать,
Но, всё желанное имея,
О чём бы мы могли мечтать?
Мечты… их сладость мимолётна,
Но к этой жизни быстролётной
Они приправой служат нам —
Замены не найти мечтам!
Что может радовать наш глаз,
Когда желаний нет у нас.
18
Когда со всеми мы не ладим,
Причину нужно в нас искать
И в том, что сами мы изгадим,
Не стоит прочих обвинять.
Столкнувшись с этою проблемой
Пришлось мне встать перед дилеммой.
Раз не похож я на других —
Я хуже или лучше их
И, раз другим не мог я стать,
То лучшим стал себя считать.
19
Теперь мне предстояло сферу
Иль поприще себе избрать,
Чтоб свежесозданную веру
Блестящей славой увенчать.
Хотелось стать мне музыкантом,
Поелику иным талантом
Не мог тогда я обладать
Или, точней, об этом знать,
Но папа несговорчив был
И в институт я поступил.
20
Мои родители решили —
Я инженером должен стать.
Хотите знать какие силы
Могли на это повлиять?
Стать медиком нельзя без блата,
Филологов низка зарплата,
Историк должен гибким быть,
В ин.яз. нельзя места купить
И разве только инженер
Не требует особых мер.
21
Он так же должен без разбора
Всё, что ни скажут выполнять
И может даже без позора
Свою анкету заполнять,
Концы кой–как сводить с концами,
Но влезьте в эту шкуру сами.
Пять долгих лет студентом быть,
Чтоб после сразу всё забыть
И знать лишь план от сих до сих…
Нет, это выше сил моих.
22
Я, правда, институт окончил
И положил в карман диплом,
Ничем его не опозорил,
Но, право, сей же час на слом
Его охотно б я отправил,
И знать не знал бы разных правил,
И полностью остаток сил
Своих искусству посвятил.
Когда гляжу я на других
Мне просто жаль мозгов моих.
23
Легко учиться в институте
Когда не вовсе ты дурак
И в каждой лекции минуте
Не ищешь свой особый смак.
Причуды старших уважая
Зевоту тщательно скрывая,
Отменно можно курс пройти
И с головой пустой уйти,
Запомнив только, что диплом
Не за любым найдёшь углом.
24
Когда Ваш лектор не учёный,
А просто кандидат наук
И выполняет долг казённый —
С умом используйте досуг.
Тактично изнывать от скуки
Порой куда важней науки
Бестактно ведь, пора понять,
С дубиной рядом полыхать!
Холодным в меру нужно быть,
Чтобы отметку заслужить.
25
Сказать я вовсе не желаю,
Что никакой надежды нет
И никого не осуждаю.
Я просто, как любой поэт,
Порою чувствую досаду,
Когда цветочную рассаду
Беспечно топчут сапогом,
Не находя худого в том.
Издержки в каждом деле есть,
Но не мешало бы их счесть.
26
Три вещи нам для счастья надо,
Как говорил Дюма — отец,
То страх, любовная награда
И уваженье, наконец.
Я с ним охотно соглашаюсь
И тут же честно Вам признаюсь:
Студентом счастья я не знал.
Затем, что страха не внушал.
Любовь не будем обсуждать,
Вам ни к чему про это знать.
27
Мне уваженье оставалось.
Признаться, я его внушал
Хотя бы тем, что всем казалось,
Что я ужасно много знал.
Но уважение без страха
Для нас не более, чем плаха,
При коей нету топора
И бесполезно, как дыра
От бублика — и в этом соль,
Кто нам не страшен — просто ноль.
28
Любовные дела, по чести,
Отнюдь не тема для бесед,
Ведь лишь тогда мы ищем лести,
Когда у нас их вовсе нет!
Любить и хвастать невозможно
Одно из двух наверно ложно
И повод не к чему давать
Кого–нибудь подозревать.
Где призрак женщины возник,
Там лучше прикусить язык.
29
К тому же эти мемуары
Совсем не то же, что роман
И жизни личной кулуары,
Где с правдою сплетён обман,
Оставить в тайне я намерен
И, оставаясь слову верен,
Лишь в общем буду рассуждать
Про страсть и чувства, так сказать,
Какой же был бы я поэт,
Раз про любовь и слова нет.
30
Любой из нас, кто научился
Хоть кое–как пером марать,
Уж непременно изловчился
Стихи любовные писать.
Конечно, есть и исключенья,
Но я из самоутвержденья
Причин затронуть не хочу,
А потому о них молчу.
И так большой избыток тех,
Кто горький вызывает смех.
31
По меньшей мере хоть однажды,
От страсти высунув язык,
Стихи такие пишет каждый,
Кто чувства изливать привык.
Добро бы про себя держали
И девушкам своим читали,
Чтоб за обильные труды
Отведать нежные плоды;
Я в деликатный сей вопрос
Совать свой не желаю нос.
32
Но, к сожаленью, очень много
Таких стихов идёт в печать.
От них–то у меня изжога,
Хоть я стараюсь не читать.
Скажу Вам коротко и ясно:
Что вовсе было бы напрасно
Чего–то нового искать,
Что можно о любви сказать,
Кто жвачку вечную жуёт
Слюною вечной истечёт.
33
Когда, от страсти корча рожи,
Мы принимаемся страдать,
Нам нужно всем одно и то же,
Но в разной мере, так сказать.
Однако все мы лицемеры
И строим разные химеры,
Нередко сами веря в них
(Ведь каждый хоть немного псих),
И превращаем жизнь в хаос
Из разносортных чувств и слёз.
34
Когда бы мы вполне свободно
Могли собой располагать,
Любить кого и где угодно
И осложнений избегать,
Кто б верность сохранил морали?
Такие бы нашлись едва ли
Затем, что самую мораль
Любой бы превратил в сераль,
Не больше чем закон она
И нами ж изобретена.
35
Мне даже страшно перечислить
Как много давит нас забот:
Должны трудиться мы и мыслить,
Чтобы всегда был полон рот;
Затем, должны мы быть одеты,
Во время холодов согреты
И кров иметь над головой
(И запись в книге домовой),
А чтобы это всё иметь,
Должны мы многого не сметь.
36
Немало есть помех для страсти,
Куда ни глянь — сплошной запрет,
Он веской обладает властью
На все “хочу” ответить “нет”.
Когда желанье совпадает,
А благ желанных не хватает,
Всё то, что можно пожелать,
Должны мы у других отнять
И состоит уменье жить,
В том, чтоб запреты обходить.
37
Но мы же люди, а не звери
И, чтоб друг друга не кусать,
Приходится в моральной сфере
Запретов кучу соблюдать.
При тесной жизни в общежитьи
Никто не должен быть в обиде,
При явном недостатке благ
Владелец оных — общий враг,
Чтоб никому не насолить,
Их нужно поровну делить.
38
Кому нужны пустые сказки,
Что толку засорять умы!
Нет счастья выше женской ласки,
Пока любить способны мы.
Любовь не всякому доступна
И по натуре неподкупна;
Купить мы можем суррогат,
А то взять просто напрокат,
Но тот, кто суррогат берёт,
Пускай уже любви не ждёт.
39
Как лев рождается от львицы,
Так только страсть рождает страсть.
Мы с Вами — часто только спицы,
А колесо — любимой власть.
Лишь тот, кто не играет в прятки
И дарит сердце без оглядки,
Сумеет сердце получить —
Придти, увидеть, победить.
И та лишь дарит счастье нам,
Кто служит пищею мечтам.
40
Пора покончить с институтом.
Я там отчаянно скучал
И рад был сбросить эти путы
Когда день выпуска настал.
Из примитивной страсти к риску
Я защищался по английски
И даже справку получил,
Что сей язык я изучил.
Не стоит тратить лишних слов.
Я для работы был готов.
41
Пока любой предмет встречая,
Мы станем выгоды искать
Что странного, что вещь пустая
Проблемой крупной может стать?
Чтоб дать питомцам назначенье
Проводит ВУЗ распределенье.
Какие страсти только тут
Не потрясают институт!
По рангам делятся места
И это вовсе неспроста.
42
Чем ближе от родного дома
Тем выше ранг у мест таких,
Кому картина не знакома
Как просто рвут на части их?
А я и в этом был уродом
И, без раздумий, полным ходом
На север назначенье взял
И в Пензу невзначай попал.
Кто в этих побывал местах
Невольно вспомнит о гусях.
43
Я слишком часто ел небрежно,
А потому стряпню ценю
Сейчас я вспоминаю нежно
Про пензенских времён меню.
Какие жирные там гуси
И их цена при дивном вкусе
Нас не могла не соблазнять
И стали их мы поедать.
Пока с женой я в Пензе жил,
Там гусь любимым блюдом был.
44
На завтрак, на обед, на ужин
Варёных, жареных, парных…
Десерт, по сути, был не нужен
И так ел каждый за двоих.
Достойны гуси уваженья
За блюд гусиных наслажденье.
Я эту птицу обожал
И целый день обеда ждал.
Да здравствует, я повторюсь,
Двуногий и крылатый гусь.
45
О деле разговор особый.
Кто втайне не переживал,
Когда в порядке первой пробы
Впервые должность получал?
Работал я в депо вагонном
В цеху отнюдь не благовонном
И целый день по мере сил
Концы с концами я сводил,
Причём ужасно уставал
(Я километров пробегал
46
За день не два, не три десятка).
Мой цех разбросан очень был.
Для наведения порядка
Я всё на свете позабыл
И часто по ночам случалось
Жена от крика просыпалась:
“Живей подшипники давай!
Скорее! Ну же, не зевай!”
Хоть для здоровья, может быть,
Во сне не стоит говорить.
47
С усмешкой доброй вспоминаю
Я все заботы той поры
И до деталей представляю
Весь вид крысиной той норы,
Где цех мой первый помещался.
Однако, я отнюдь не сдался:
Носился, требовал, просил
И очень скоро превратил
В оранжерею цеха зал, —
Меж хризантем мой стол стоял.
48
Поверьте, что совсем не просто
Рабочих двести получить
И человека от прохвоста
Без колебаний отличить,
На сотни “нет” давать ответы
И беды превращать в победы,
Любую мелочь замечать,
Уметь тактично промолчать,
Улыбку сохранять в бою
И волю проводить свою.
49
Возможно это — донкихотство —
Себя в работе не щадить
И мелким цехом руководство
До совершенства доводить,
Но тот, кто прям с самим собою
Доволен должен быть судьбою:
Хаос в порядок превратить
И зоркость глаза сохранить,
Найти сплав мысли и труда —
Полезно будет нам всегда.
50
Работал я всего полгода
Когда повестку получил.
Всегда дела такого рода
Я по достоинству ценил.
Мне дали только две недели.
Хватило их нам еле–еле…
И весь свой маленький обоз
К родителям я перевёз
И отбыл в армию служить,
Чтоб опыт воинский нажить.
51
Ну что же, я главу кончаю
И к месту, кажется, вполне
С приятным чувством замечаю,
Что удалось быть кратким мне.
Ведь Вам–то, в общем, безразлично
Всё, что меня касалось лично.
Лишь то, что годно для других,
Приемлемо для строф моих.
Без цели пишет тот поэт,
В чьих строках нужных мыслей нет.
III ГЛАВА
1
Какой мужчина, видя шпагу,
Не хочет ею обладать
И в ком забытую отвагу
Она не может пробуждать?
Кто подвигом не увлекался
И в юности не восхищался
Героями Дюма — отца —
И шпаги, и плаща певца?
Грехов оружия не счесть,
Но всё же в нём приманка есть.
2
И до сих пор мундир военный,
Когда надет он на парад,
Внушает трепет нам священный
С наградами и без наград.
Кипучий, сонный и ленивый
Равно читает детективы:
Никто не хочет умирать,
Но все способны убивать
И любят более сластей
Героев всяческих мастей.
3
Зачем болельщиков имеет
Любой, пусть самый грубый, спорт,
Зачем при виде крови млеет
Людей определённый сорт?
Всегда мы силы культ ценили
И те, кого сильнее били,
Кричать готовы громче всех
(Кто не слыхал их вой и смех?),
Они восторженно орут
Когда других на ринге бьют.
4
Жестокость — труса принадлежность, —
Он мстит за свой животный страх!
Кто больше презирает нежность?
Кто так ужасен… на словах?
Чьи омерзительны повадки?
Кто удирает без оглядки?
Кто в собственной семье тиран,
А перед сильным клонит стан?
Чьей подлости границы нет?
Кто оскверняет этот свет?
5
Когда бездельник здоровенный,
От службы в армии бежит,
То перед нами трус презренный,
Который шкурой дорожит.
И тот себя не уважает,
Кто отвращение скрывает,
Когда какой–нибудь подлец,
По виду и в душе наглец,
Узнав, что вы служили год,
Презрительно плечами жмёт!
6
Немало я подобных знаю
Детей влиятельных отцов
И каждый раз я замечаю —
Каков отец — и сын таков!
Они готовы унижаться.
Ходить по справкам, побираться
И все преграды одолеть,
Чтоб дома срок свой отсидеть
И знать, что войны не для них, —
Там будут убивать других.
7
Войны я вовсе не желаю,
Но часто думаю о ней, —
Как те, кого я близко знаю,
Воспримут гром военных дней?
Статистику не переспоришь,
Как статую не подзадоришь, —
Живут и здравствуют меж нас,
Скажу Вам это без прикрас,
И те, кто чтоб себя спасти,
На нас способны донести.
8
В любой войне — свои герои,
Которым имя — легион;
В любой среде — свои изгои,
Таков уж бытия закон!
Когда война мне ночью снится
Знакомые я вижу лица
Среди героев и бойцов,
А между ними — подлецов.
Да, роли разные у них,
А Вы — не знаете таких?
9
Они пытают, режут, душат,
Они концлагерь сторожат
Они врагу как шавки служат,
Ничем святым не дорожат!
Проходит сон, я просыпаюсь,
Причём ничуть не сомневаюсь,
Что те же лица наяву
Являют сорную траву
Всегда готовую колоть,
Но как же грядки прополоть?
10
Анкета вряд ли нам поможет,
Когда узнать мы захотим
Кто изменить нам завтра может,
Но притворяется другим.
Лишь антипатий явно мало,
Чтоб у гадюки вырвать жало,
Но нужно шею бы свернуть
Всем тем, кто ищет лёгкий путь,
Кто козни строить норовит
И на интриги даровит.
11
Служить мне выпало в Сибири.
Я был, признаться очень рад
Не так уж часто в этом мире
Нам перемену мест дарят.
Плацкартных суток пять дороги
Из нас все вытянули соки,
Хотя наш маленький отряд
Себе лил в глотки всё подряд —
Обычай этот нам не нов,
Он создан в глубине веков.
12
Не любят наши чувства встряски.
Мы пьём, чтоб нервы притупить.
Чем ярче нашей жизни краски,
Тем больше мы стремимся пить.
Они рождают чувств щекотку
И мы хватаемся за водку,
Меняем счастье на дурман,
А, значит, правду на обман, —
Куда как тяжко жизнь прожить
И постоянно трезвым быть,
13
Затем, что трезвый должен мыслить,
А не на веру принимать,
Приятелей — врагами числить,
Взамен эмоций — понимать.
Потребность мыслить — дар нечастый…
И то сказать, как пёс зубастый
Штаны нам с лаем в клочья рвёт,
Так наш покой она грызёт.
Собаку можно отравить,
А мысли — водкою давить.
14
Судьба игру свою сыграла:
Нас было ровно пятьдесят
И, много это или мало,
Но инженеры все подряд.
И всю дорогу мы гадали
С чего бы вместе нас послали,
Куда мы едем и зачем
И что там делать есть нам всем?
И порешили наперёд,
Что нас военный ждёт завод.
15
Бессмыслицею нам казалось
Специалистов подбирать,
Когда бы просто полагалось
По плацу им маршировать;
Но образ мыслей наш житейский
И способ думать по армейски
Как тёща и зятья чужды
И жить не могут без вражды.
Не зная толком что нас ждёт
Мы мыслили наоборот.
16
Едва мы прибыли на место
Нас поместили в карантин
(Прошу не смешивать с арестом
Ввиду серьёзнейших причин).
Сержантов к нам определили,
Чтобы они нас научили,
Что армия — не институт
И здесь нам воли не дадут,
А лучший способ то понять —
Мытьём полов себя занять!
17
У нас сержантов трое было
Ребят по девятнадцать лет.
(В мешке никак не спрячешь шила)
Скажу по чести, сей терцет
Нас очень дружно ненавидел.
Причин тому я много видел.
Три года был их службы срок
И он ещё бы не истёк,
Как нас послали бы домой
И с офицерскою звездой.
18
Мы их предельно раздражали
И, более другого, тем,
Что их всерьёз не принимали, —
Вот главный грех; ну, а затем
Намного старше их мы были
И препотешным находили
Их нарочито грозный вид
(Индюк надутый всех смешит).
Да что там долго говорить —
Один диплом их мог взбесить.
19
Мы любим лишь себе подобных,
Пускай ничтожных, но своих.
Нам легче в тапочках удобных,
Чем в новых сапогах чужих;
Мы центром мира быть желаем,
Других светил не замечаем:
Всё яркое нам режет глаз,
Нас бесят все, кто выше нас.
По волчьи с волком нужно выть,
Чтоб шкуру целой сохранить.
20
Как можно было этим детям
Такую пытку создавать —
Ядра строенье инженерам
Заставить их преподавать?
Бедняги нам за юмор мстили
Когда предлоги находили
И, нужно должное отдать,
Не затруднялись их создать.
Гуманна редко сторона,
Которой в руки власть дана.
21
Никто не стал бы потешаться
Когда б они учили нас
Стрельбе, где, если постараться,
Зажмурить можно левый глаз.
Пускай они бы были строги,
Когда мы задирали ноги,
Чтоб на плацу печатать шаг
И говорили что не так,
Пусть даже поминали б мать,
Уча нас койку заправлять.
22
Лишь тем из нас, кто отштампован,
Легко на этом свете жить
Им путь стандартный уготован,
А, значит, не о чем тужить
Всегда, везде они на месте
И точно куры на несесте
Довольны тем, что им дают
Затем, что большего не ждут.
Завиден был бы этот сон,
Когда не ждал бы их бульон.
23
Всегда всему конец приходит
Ждёт перемена впереди
Страданье, счастье — всё проходит
На нашем жизненном пути.
Кого вчера любовь манила,
Сегодня поглотит могила;
Подобно смерти — вечно ждать,
Что нам судьба захочет дать;
Опасная игра с огнём
Жить прошлым иль грядущим днём.
24
Расчёты наши — просто сплетни
И только тот умеет жить,
Кто перед казнью час последний
Любви способен посвятить.
Любое в жизни ощущенье —
Страдание и наслажденье —
Всегда обогащают нас, —
Мы помним это только раз —
Когда нас спрашивает смерть,
С чем мы готовы умереть?
25
Как запахи ночной фиалки,
Что нам рукой не уловить,
Летучи чувства все — однако
Мы только ими можем жить
Они — реальное богатство, —
Размен на деньги — святотатство, —
И, чтоб себя не обеднять,
Должны мы всё переживать
Кто ощущения скопил
Не зря на этом свете жил.
26
Хоть в карантине приходилось
Нередко очень нелегко,
Но, раз уже всё так сложилось,
Я, поразмыслив глубоко,
Решил ничуть не уклоняться,
Во всём до сути докопаться.
Полезным очень находил
Я изученье тайных сил,
Что всюду создают закон
Соотношения сторон.
27
Когда узнать Вы захотите
Пределы подлости людской,
Себе задачу предложите
Вы в ситуации такой:
Вам власть дана вполне законно
Людей тиранить монотонно,
Что, впрочем, может не мешать
Вам пакости изобретать,
Причём, условие я дам:
Они внушают зависть Вам.
28
Я полагаю, Вам не стоит
Себя ответом утруждать,
Кто яму для другого роет,
В неё не хочет попадать
И прилагает всё терпенье
Придав поимке жертвы рвенье,
Не зная сна за ней следит
В большом и ерунде хитрит,
Все силы травле отдаёт,
Покуда жертву не добьёт.
29
Но тут нашла коса на камень, —
Нам юмор силы придавал,
Пусть масло подливал он в пламень,
Зато смеяться заставлял,
А смех — оружие такое,
Что вмиг врага лишит покоя,
Он злится с пеной на губах,
В душе испытывая страх.
Нас может только то кусать,
Чего не можем мы понять.
30
Но вот нас привели к присяге
И карантина кончен срок,
А кулаками после драки
Махать, пожалуй, малый прок.
Уже в свою попал я роту
(Такого я не думал сроду,
Что может части и не быть,
А люди будут в ней служить)
Я удивиться захотел,
Но тут ангиной заболел.
31
Попал я в госпиталь военный
И там открыли мне секрет:
Главврач в беседе откровенной
Сказал, что части вовсе нет.
Она пока лишь создаётся
И он об лёд как рыба бьётся,
Пробить стараясь инвентарь,
И среди нас любой кустарь,
Кто сделать мог бы стул и стол
Себе отца бы в нём нашёл.
32
А потому он знать желает,
Чем я могу полезен быть?
За ремесло он обещает
Меня едва не год лечить,
Но я ему признался честно,
Что предложенье неуместно
И не единый мой талант
Ему не сделает сервант,
Лишь скрипку я могу пилить
И по английски говорить.
33
Порой оброненное слово
Успех нежданный нам несёт.
Судьба на выдумки готова
И только повода и ждёт,
Чтоб нас как следует запутать
И неожиданно распутать.
Конечно, я никак не ждал,
Чтобы английский роль сыграл
В затерянной дыре такой,
Но у судьбы был взгляд другой.
34
И в тот же вечер из палаты
Меня главврач к себе позвал.
Повиновенье — долг солдата —
И я, кряхтя, с постели встал.
Он краток был: в аспирантуру,
А, по армейски, в адьюнктуру
Пытался как–то поступить,
Но ухитрился завалить
Затем, что языка не знал
И, раз уж я к нему попал,
35
За сколько я возьмусь сеансов
Его изрядно натаскать,
А что касается нюансов
Я их могу ему назвать.
Немедля я его проверил
И тут же искренно заверил,
Что, так и быть, учить берусь,
Но всё же он — изрядный гусь, —
Как он экзамен сдать хотел,
Раз буквы еле разумел.
36
Хотя он мне и не невеста,
Я откровенно продолжал,
Но всё же есть проблема места,
Раз он учиться пожелал.
Затем, где взять на это время,
Солдатское несу я бремя,
А это значит, так сказать,
Что я не должен рассуждать;
Пока начальство — мне указ, —
На это нужен мне приказ.
37
Поскольку не было там дела,
Чтоб чем–то роту занимать
И часто голова болела,
Его пытаясь создавать,
То командир и согласился
(Причём ничуть не удивился)
Вне статуса меня считать
И ежедневно отпускать.
Домой я к главврачу ходил
И вечера там проводил.
38
Главврач был, парень без эмоций,
Иначе говоря, тюлень;
Среди характера пропорций
В нём явно выделялась лень.
Мы пили бражку: он — зевал,
А я — отчаянно скучал;
Дифтонги он за мной бубнил
И в изумленье приходил,
Что надо так ломать язык,
Пока немного не привык.
39
Мы продвигались понемногу,
Скорее шагом, чем бегом
И выпили три бочки грогу…
Так, осторожно утюгом
Своё невесты платье гладят,
Когда его портнихи гадят.
В трудах шесть месяцев прошли,
Когда мы с ним к концу пришли
И должен был я уезжать,
Чтоб вскоре офицером стать.
40
Три месяца в сержантской школе
Напоминали карантин;
Хотя мечтали мы о воле
И новогодний серпантин
Уже реальным нам казался,
Но тот из нас, кто зазевался,
Немедля получал наряд
В кухонный доблестный отряд.
Чтоб младшим лейтенантом стать,
Нельзя на лекциях зевать.
41
И здесь немало мы шагали,
Блюдя равнение носков,
И шаг чеканный отбивали
До отлетанья каблуков,
Но, сидя в лекционном зале,
Теперь уж мы не хохотали
Затем, что лектор — офицер
Был не сторонник строгих мер,
Толково нам преподавал
И даже с нами в спор вступал.
42
Но что и как мы проходили
Я не намерен обсуждать.
(Когда Вы грушу посадили,
Не стоит Вам арбузы ждать).
Рассказывали нам про страсти,
Приличные для данной части,
А строгий есть на то запрет;
Оружие — всегда секрет.
Экзамен вскоре каждый сдал
И младшим офицером стал.
43
Теперь, не заходя в детали,
Я вот что должен Вам сказать:
Всегда мужчину обучали
Искусству ближних убивать;
Сейчас прогресса отраженье
Есть масс больших уничтоженье,
Умение, забившись в щель,
Слать смерть за тридевять земель,
Врага не видя — побеждать
И каждый миг того же ждать.
44
Когда–то доблестью считалось
Под дулом у врага стоять;
На поединке запрещалось
Любые чувства проявлять.
Давно дуэли век отжили,
А мы мишени лишь сменили,
На мушке у врага живём,
Едим, танцуем и поём,
Ложимся по ночам в кровать,
Кто знает — суждено ли встать?
45
Свои конечные пределы
Имеет страх и героизм.
В толпе мы все куда как смелы,
Но одиночек пароксизм
Ночного ужаса терзает.
Тому, кто ясно представляет,
Что каждый день и каждый час
Безвестность ожидает нас,
Покой приносит лишь рассвет —
И ночь прошла, и смерти нет.
46
Кто страха глубину измерит,
Когда в душе он затаён?
Поступок каждый кто проверит,
Чтобы узнать чем вызван он?
Мы все отцы, а также дети,
Нам вместе жить на этом свете
И, чтобы сосуществовать,
Нам войны не должны мешать
И искажать у лиц черты
Как ветер морщит гладь воды.
47
Всегда конец венчает дело,
Когда началом служит он
Другого; чтобы жить умело,
Считайте прошлое за сон.
Каким бы ни был он — приятным,
Кошмарным, скучным иль занятным,
Раз кончен он — его уж нет, —
Идти вперёд — вот мой совет.
Всё то, что сердцу говорит
И так нам память сохранит.
48
Ещё не сняв мундир военный,
Едва в своё купе я сел,
Как армию забыл мгновенно
И в мыслях дальше полетел.
Исполнилось мне четверть века,
Закончилась пора разбега,
Дорожный выпит посошок,
Каким окажется прыжок?
Игра, как будто, стоит свеч?
Об этом дальше будет речь!
IV ГЛАВА
1
Земная жизнь — как паутина, —
А мы — кто муха, кто паук.
Крылатость — гибели причина,
Куда удобней восемь рук.
Мы все — лишь цепи длинной звенья
И справедливо, без сомненья,
Что каждый волен выбирать
С каким звеном себя связать,
Но, чтобы связи сохранить,
Должна быть очень крепкой нить.
2
По два конца у каждой нити
И рабство нам любой сулит.
Немедленно все связи рвите —
Лишь это гибель отдалит.
Движение — залог успеха,
Свобода — счастью не помеха,
На свете самый трудный бой —
За право быть самим собой,
А связь, чтобы доходной быть,
Должна свободы нас лишить.
3
Всё это, в общем–то, не ново,
Недаром в глубине веков
Бежали мудрецы от крова,
Чтоб жить одним, среди песков.
Мы лишь тогда собой владеем,
Когда ни крошки не имеем;
Чтобы собой располагать
Должно быть нечего отнять,
Но если вечно голым быть
На что себя употребить?
4
Рецептов счастья очень много
Хотя, я Вам не буду лгать,
Никто не знает, кроме Бога,
Что может счастье означать.
Его ничем нельзя измерить,
А значит и рецепт проверить
И мы вольны изобретать,
Системы разные мешать,
Чтоб, сотворив свой винегрет,
Решить, что счастья в мире нет.
5
Конечна жизнь и лишь случайность,
Что мы на этом свете есть,
Играет нами вероятность —
Кто мог бы шансы все учесть?
Не хватит жизни разобраться
За что с конца какого браться.
Любой системе — грош цена
И что нам может дать она?
Пока поймёшь как счастье брать
Приходит время умирать.
6
Мы по происхожденью — звери, —
И то же счастье нам дано,
Но мы в него, минуя двери,
Хотим залезть через окно.
В удаче — смех, а в горе — слёзы,
Друзьям — блага, врагам — угрозы,
Уменье заметать следы,
Убийство только для еды,
Любовь, когда приходит срок —
Таков звериный нам урок.
7
Кто может искренне смеяться,
Кто может слёзы не таить,
Кто может чувства не стесняться
И в полный голос говорить,
Чей вкус у моды не одолжен,
Кто ничего скрывать не должен,
Кто крепко спит после потерь?
Таким быть может только зверь.
И Диоген недаром встарь
В утиль свой выбросил фонарь.
8
Среди зверей отбор решает
Кто должен жить, кто умереть,
Зато живущий не страдает,
А может спать, любить, жиреть.
Плюём мы на закон отбора
И всласть плодимся без разбора,
Зато желаем доказать,
Что счастья всем должно хватать,
А что глупее может быть,
Чем счастье поровну делить?
9
Не зря природа наделяет
По разному своих детей;
Клыками хищник щеголяет
Отнюдь не для пустых затей,
Оружие имеет каждый,
Чтоб съеденным не быть однажды
И, лишь его пуская в ход,
Кусочек счастья свой урвёт,
Размер которого решил
Закон соотношенья сил.
10
Нам заменяет лес работа
И мы, как предки в старину,
Идём туда как на охоту,
А иногда как на войну,
Но их воинственные крики
Мы променяли на интриги
И больше не наносим ран —
Нам заменяет их капкан,
А побеждает чаще тот,
Кто из засады жертву бьёт.
11
Я этого не знал, конечно,
И стать конструктором решил,
Считая в простоте сердечной,
Что если, не жалея сил,
Я день и ночь трудиться буду,
То славу добрую добуду,
Она же смертных вверх ведёт,
И деньги, и почёт несёт,
Причём отнюдь не наобум
На свой рассчитывая ум.
12
В Ленинакане было дело,
Куда приехали мы жить.
Во мне энергия кипела,
Себя хотел я проявить.
Всю жизнь свою я верил твёрдо
В талант, дающий право гордо
Низкопоклонство презирать
И больше отдавать, чем брать,
Своею честью дорожить
И руки чистыми хранить.
13
В ходу когда–то было слово, —
Вернее кличка — временщик,
(Молва народная сурова,
Когда нам вешает ярлык).
А означало слово это
(Как я читал когда–то где–то)
Любовника у тех цариц,
Что за любовь должны платить.
Громадную имел он власть
Пока внушал царице страсть.
14
Мужчина в роли куртизанки,
За плату любящий старух,
А проще шлюха наизнанку,
Кумир дешёвых потаскух.
В любом обличье непристойный,
Пинка под зад вполне достойный, —
Вот что такое временщик
И рядом с ним любой денщик,
Любой подонок и подлец
Сойдёт за чести образец.
15
Меня его дела в постели
не слишком могут занимать
(Лишь тот, чей главный козырь в теле,
Его способен продавать),
Но забывать всегда опасно,
Чем власть временщика ужасна:
Она имеет тот порок,
Что малый ей даётся срок,
А тот, кто грабит впопыхах,
Внушает наибольший страх.
16
Поскольку из всего желаем
Себе мы пользу извлекать,
То власть за средство почитаем
Свои карманы набивать.
Всегда так было повсеместно:
Где власть, там честность неуместна.
Кто презирает так закон,
Как тот кто властью облечён?
Но, право же честней грабёж,
Где сразу в ход пускают нож.
17
Кто прочно властью обладает,
Тот в меру грабит и крадёт,
Поскольку то, что оставляет,
На день грядущий бережёт.
Но тот, чья ветрена удача,
Ведёт себя совсем иначе
И, чуя ветер перемен,
Он грабит словно рекордсмен,
Сосёт добычу точно клоп, —
А там пусть будет хоть потоп.
18
Отсюда вывод интересный:
Чем вора с должности снимать,
Для дела было бы полезней
Его подольше оставлять.
Ведь сытый волк не так опасен
Как тот, кто пищи, кроме басен,
Не получал уже давно —
Так околеть не мудрено;
А заяц, если хочет жить,
Обязан ноги уносить.
19
Ленинакан провинциальный
На двести тысяч городок
И, факт, конечно, тривиальный,
Живёт здесь замкнутый мирок.
Штук тридцать разных предприятий
Определяют род занятий.
Зато нет спешки, суеты
И той столичной пестроты,
Что так мой утомляет глаз
В метро московском каждый раз.
20
Здесь два учебных института,
Один из коих филиал,
А все науки атрибуты
Один НИИ в себя вобрал;
Но если этого Вам мало
Там СКБ существовало
И называлось Промприбор,
К нему и свёлся разговор.
Я был далёк от высших сфер
И поступил как инженер.
21
Начальник моего отдела
Был превосходный инженер.
Он, как конструктор, мыслил смело
И был противник полумер,
Сидел в отделе неотлучно,
Любил чертить собственноручно,
Но подчинённых распустил,
Хотя нередко вспыльчив был.
Непросто самому творить
И, вместе с тем, руководить.
22
На первое ознакомленье
Он целых две недели дал,
А я потратил их на чтенье
И очень скоро заскучал,
Но вскоре казус приключился:
Один сотрудник, как ни бился,
Свои идеи исчерпал;
Прибору же грозил провал.
Я порученье получил
Помочь ему по мере сил.
23
То был сотрудник наш старейший,
Но он терпимость проявил
(Прибор по теме был важнейший
И даже премию сулил).
Юнцом я должен был казаться
И он, чтоб как–то отвязаться,
Какой–то узел сунул мне,
Спокойствие храня вполне,
И был бы, верно, очень рад
Ответь ему я невпопад.
24
Но я забрал все документы,
Что относились к теме той
И в готовальню инструменты
Сложил покуда на покой:
Когда решаем мы проблему
Наметить следует нам схему,
Чтоб трудности её понять,
А после этого — решать.
Я всю подшивку изучил
И… новый принцип предложил.
25
Вот так оно и получилось,
Что этот принцип принят был,
А вместе с ним я, как водилось,
Всю тему в целом получил.
Я опускаю все детали,
Чтобы не слишком Вы устали.
Скажу, что через пару лет
Прибор мой выпущен был в свет
И даже — получил медаль,
А я же ту извлёк мораль,
26
Что очень может быть приятно
На корпус всех опередить,
Но безопасней, вероятно,
По клеткам с тиграми ходить.
Те — просто слопают без спроса, —
Сотрудников же эта поза
Заставит силы приложить,
Чтоб Вас тайком со свету сжить.
Тому, кто хочет уцелеть,
Полезно дурачком смотреть.
27
А СКБ за это время
Уже свой испускало дух.
Есть вредное на свете племя,
Чтоб свет очей его потух!
Везде, у каждого народа,
Есть эта мерзкая порода —
Великий клан середняков,
Ведущий род от слизняков.
По мне уж лучше идиот,
Что А от Б не разберёт.
28
Давно предметом изученья
Середняка пора избрать,
Но очень трудно, к сожаленью,
В вопросе этом не соврать.
Кому, казалось бы, не ясно,
Что мы до сей поры напрасно
Смешно котируем людей
По принципу “герой — злодей”,
И лишь писатель иль поэт
Порою выдают секрет.
29
Талантливых людей немного;
Их можно днём с огнём искать,
Но к ним относимся мы строго,
Случись их всё же повстречать.
Зато улыбкой лучезарной
При встрече с личностью бездарной
всегда готовы мы зацвесть —
И как её не предпочесть!
Приятно ж видеть лишний раз,
Что кто–то есть глупее нас.
30
В природе чистых нет металлов,
Есть примеси в любом из них
И степень чистоты кристаллов
Определяет ценность их.
Все люди на металл похожи,
И примеси содержат тоже,
И также нужно их ценить,
Но как процент определить? —
Кому возможно право дать
Людскую ценность измерять?
31
Середняком зовут по праву
Того, кто средне одарён,
Кто всем приходится по нраву,
Кто обтекаемым рождён,
Кто звёзды с неба не хватает,
О невозможном не мечтает,
Чью в детстве умственную лень
Отцовский изгонял ремень,
Кто так здоровьем дорожит,
Что по часам с женою спит!..
32
Середняки владеют миром
Не только в силу большинства;
Совсем не нужно быть вампиром,
Чтоб кровь сосать у меньшинства.
Пускай ума у них немного —
Тем шире в жизни их дорога;
Всегда в грызне между собой,
Они становятся стеной,
Талантам преграждая путь
(Но в пальцах не удержишь ртуть).
33
Они без риска убивают,
Без страсти с женщинами спят,
Трусливо взятки получают
И бестолку детей плодят;
Они не лишены азарта
(Когда идёт им в руки карта),
Грешат всегда по мелочам
(Им грех большой не по плечам)
И каждый год прожитых лет
Для них окрашен в серый цвет.
34
Середняков в Ленинакане
Полным полно, — хоть пруд пруди, —
Их жизнь подобна душной бане,
Где сырость хлюпает в груди.
В среде, где таковы устои,
Интеллигенты — все изгои.
Тому, кто лишь деньгами — пан,
Куда важнее ресторан,
Чем все НИИ и СКБ —
Ведь середняк не враг себе.
35
А наш директор был типичный
Ленинаканский середняк;
По виду даже симпатичный,
Но по уму, увы, бедняк.
Он в чертежах не разбирался,
Проблем технических чурался,
Усердно набивал карман,
Частенько применял обман,
Он с пользой для себя служил
И повышенье получил.
36
А потому, предвидя вскоре
Свой безболезненный уход,
Себе на радость, нам на горе
Подлейший выдумал подход.
Тогда внедрялась только мода
Передавать НИИ заводам
И нас — по воле высших сил —
Завод соседний поглотил,
Но, отдавая нас в полон,
Директором остался он.
37
Когда поймать случится вора,
Залезшего в чужой карман,
Ему — для вящего позора —
Быть должен суд публичный дан.
Пускай рубля не стоит кража —
Зато закон стоит на страже;
К воришке беспощаден он —
Карманник будет осуждён,
Чтобы в тюрьме прожитый срок
Предметный дал ему урок.
38
Когда же кражу совершает
Масштаба крупного прохвост,
В тюрьму он редко попадает —
Спасает занятый им пост.
Порою в тень его на время
Смещают, предлагая бремя
Себе поста иного взять,
Чтоб впредь умел соразмерять
Разумный воровства предел
Для выполняемых им дел.
39
Статистику создали воры!
Они, чтоб зря не рисковать,
Не станут грабить без разбора —
Им нужно степень риска знать.
А степень — значит вероятность —
И есть немалая приятность,
Чтобы воруя, не гадать,
А точно шансы рассчитать,
А чтобы шанс определить,
Изрядным вором нужно быть.
40
Бывают кражи разных видов —
И в этом деле есть прогресс!
Труды отдельных индивидов
Порой с отмычкой, чаще — без,
Создали целое искусство.
Имея вкус и меры чувство,
Нетрудно и карман набить,
И шкуру целой сохранить.
Отмычкою им служит ложь,
А подпись заменяет нож.
41
Отдать заводу в подчиненье
Интеллигентный “Промприбор”
И проявить при этом рвенье,
Чтоб неучам создать простор,
По сути дела означало
Коту дать в управленье сало,
Все разработки прекратить
И тем промышленность лишить
Возможности за каждый год
Миллиардный получать доход.
42
Своя рубашка ближе к телу! —
Так наш директор рассудил, —
Собой рискует ради дела,
Кого бог разума лишил
Отдаться выгодней теченью!
Тогда, при небольшом уменье,
И заводь тихую найдёшь,
И силы, кстати, сбережёшь, —
О деле ж пусть печётся тот,
Кто сам теченье создаёт.
43
Совсем не новая манера
Чуть что — плечами пожимать
И на вопросы маловера —
Наверх таинственно кивать!
Когда–то было всё от Бога:
Успехи, урожай, изжога,
Но, как известно, Бога нет,
Так кто ж за всё несёт ответ?
Когда все станут вверх кивать,
Вернёмся к Богу мы опять.
44
А потому я предлагаю
Лишь тех на должность назначать,
Кто смело воду рассекая,
Плывёт против теченья вспять
Когда ведёт оно в болото.
Всегда, была бы лишь охота,
При должной расстановке сил
Сей путь к успеху приводил.
В итоге: тонет только тот,
Кто слишком силы бережёт.
45
Имея эту точку зренья
В ЦК письмо я написал
И, дар имея убежденья,
Немало подписей собрал.
Я даже написал брошюру,
Чтоб растревожить клиентуру,
Газеты, госконтроль привлёк
И тем предметный дал урок:
Кто хочет дело защищать
Обязан сам атаковать.
46
В итоге все мои старанья
Родили странный результат:
Я СКБ спас от закланья,
О чём здесь сообщить Вам рад
(Пусть даже в усечённом виде —
И то мы не были в обиде),
Но сам оттуда я ушёл
И на текстильный перешёл
Многоязычный комбинат,
Что в просторечьи значит ад!
47
Но, между прочим, эта тема
Отдельной требует главы.
Текстиль — изрядная проблема
Для самой ясной головы.
К нему опять вернусь я скоро,
Пока же тему разговора
Свою закончить я хочу
Как подобает палачу
Когда он опускает меч
И голова слетает с плеч.
48
А потому я оставляю
Как старый и ненужный хлам
Деталей кучу, полагая,
Что каждый их представит сам.
Хотя директора сменили,
Но мне “бунтарства” не простили,
Невидимых кандалов звон
Звучал вокруг со всех сторон
И этот неприятный звук
Всецело занял мой досуг.
49
В делах уметь поставить точку
Порой труднее чем в стихах
Где неудавшуюся строчку
Нетрудно зачеркнуть всердцах.
Я посчитал, что песня спета
И Пирровой была победа,
Что толку было дальше ждать
И в остракизме увязать.
Лишь тот выигрывает бой,
Кто сам руководит судьбой!
50
Всё переменно в этом мире
И нужно время выжидать,
Чтоб, сил напрасно не транжиря,
В удобный миг сраженье дать,
Но бой — не детская потеха —
И, если не сулит успеха,
Судьбу опасно торопить —
Куда разумней отступить —
Лишь в нужный день и нужный час
Удача поджидает нас.
V ГЛАВА
1
Лишь от добра добра не ищут,
Когда же зло одно вокруг,
Тогда как звери люди рыщут
Прорвать пытаясь этот круг.
Когда же это удаётся,
Кто знает чем то обернётся?
Не большей ли грозит бедой
Нам путь предложенный судьбой?
И не придётся ль нам опять
Огонь на пламя променять?
2
Мы строим розовые планы
Когда от старых мест бежим
И даль закрывшие туманы
Для нас — костра удачи дым,
А жизни новая арена
Для нас — спасение из плена.
Забыв уроки прежних ран,
Мы новый создаём обман, —
Суметь из ада убежать
Ещё не значит в рай попасть.
3
Но я отнюдь не отрицаю
Реальной пользы перемен
Скорей, напротив, полагаю,
Что в них скрыт счастья манекен.
Они нам чувства освежают
Тем, что забыться помогают,
Заснуть, проснуться, вновь заснуть —
И позади изрядный путь.
Пока нас кружит хоровод
Своим порядком жизнь идёт.
4
Создать я на текстиле взялся
Механизации отдел,
Но там никто не разбирался
В специфике подобных дел.
Я был немало озадачен,
Хоть и начальником назначен,
Что без станков, людей и стен
Все ожидали перемен;
Особенность их такова —
Забита хлопком голова.
5
Теперь мне описать придётся
Вам главных действующих лиц
(Сюжет стремглав вперёд несётся,
Писать я буду в стиле блиц).
Итак, включаю свой прожектор.
Вот перед Вами мой директор.
Когда–то был министром он,
Но оказался вдруг влюблён
В красотку шефа своего
И был за то лишён всего.
6
Уж десять лет на комбинате
Своё он кресло протирал,
Но почему–то в результате
Не зад, а нос его сверкал.
Хранил министра он замашки —
У всех пред ним ползли мурашки,
Он редко в дело нос совал,
Зато все сплетни собирал
И в сфере закулисных дел
Всё понимал и всё умел.
7
Среди зверей искал аналог
Бесплодно главный инженер,
Настолько был смешон и жалок
Он от фигуры до манер:
Тапира нос, макаки руки,
Торчат колени через брюки,
Орангутанг иль гамадрил
Ему осанку подарил,
Он был на всех зверей похож
Не правда ли, портрет хорош?
8
Кто сам природою обижен —
Желает прочих обижать,
Когда другой при нём унижен
Ему вольготнее дышать.
С того, чьи таковы задатки,
Как говорится, взятки гладки.
Среди существ любых пород
Тираном должен быть урод,
Он хочет всех превосходить,
Чтобы уродство возместить.
9
Его понять, конечно, можно —
Он тоже хочет счастлив быть, —
Но не мешает осторожно
К таким уродам подходить.
Когда душа — сплошная рана —
Любого можно ждать изъяна,
Он хочет полноценным быть,
Любимым и других любить,
Чему всегда мешает страх,
Что может потерпеть он крах.
10
Он любит деньги фанатично,
Чтоб, на худой конец, купить
Всё то, что, будь иным он лично,
В подарок мог бы получить.
Когда любовь он покупает,
Любой, кто цену перебьёт,
Его красотку отберёт,
Причём красивый здоровяк
Её получит просто так.
11
Его почтенный заместитель
На свет был флюгером рождён.
Подачек брошенных ловитель,
Как угорь извивался он.
Хоть некуда катиться ниже
Заботился он о престиже
Притом, что был душевно рад
Вылизывать начальству зад,
Кому то делать суждено
Схватить понос не мудрено.
12
Законченным быть подхалимом
Не слишком–то приятный труд:
Здесь, если ошибёшься гримом,
Пинок под зад тебе дают.
Всегда держаться настороже
И по заказу корчить рожи,
Начальника пинок любой
Считать предписанным судьбой
Уметь обязан подхалим
Что ж, поделом и … дьявол с ним.
13
На текстиле была особа
Из тех, что стыдно вслух назвать.
То главного была зазноба
И многих прочих, так сказать.
Она имела, правда, мужа
(И у свиньи бывает лужа,
В которой чаще спит она).
Ей в подчинение дана
Лаборатория была,
Что многих шлюх произвела.
14
Она висячий бюст имела,
Похожий на большой замок,
Но тот, кто взялся бы умело,
Его легко открыть бы мог.
Слегка кривыми были ноги
И пудрою прикрыты щёки,
Похабно открывался рот,
Торчал подушкою живот
И этот завершал парад
Как сковородка плоский зад.
15
Не испытав того на деле
И вовсе не желая лгать,
Какой она была в постели
Я не могу Вам рассказать.
К тому же это неприлично
И обойдёмся мы отлично
Её представив внешний вид
И то, о чём он говорит.
Так вот, кто любит потаскух,
Имеет их не меньше двух.
16
И вправду, так оно и было.
Наш главный девушку любил,
Которую, как говорили,
Не он невинности лишил.
Она была изрядной штучкой,
Холодной и коварной сучкой,
Что вспоминала про постель,
Когда ей угрожала мель.
Её в Москве он содержал
И как мальчишка обожал.
17
Она брезгливость не скрывала,
Когда ложилась с ним в кровать
И никогда не забывала
От отвращения стонать
Под оправданьем той причины,
Что ей противны все мужчины
И он ничуть не меньше всех,
Так пусть же платит за успех!
Её он искренней считал,
А потому и доверял.
18
Навряд ли женщин понимает
Кто лишь за плату с ними спит.
Пока он шлюху обнимает
Она исподтишка сопит
И размышляет деловито
О том, что юбка недошита,
Что туфли новые ей жмут,
Зато под цвет пальто идут,
Что нужно будет не забыть
За свет и воду заплатить.
19
Такой мужчина привыкает
Оплатой ценность измерять,
Что безусловно помогает
Законченной скотиной стать.
Наш главный был такого сорта,
Что шлюх считал за отрасль спорта
И чемпионом стать хотел
По части будуарных дел,
А содержанку он ценил
За то, что много ей платил.
20
Он был прожжённым аферистом
Иначе, очень деловым,
На людях — строгим моралистом
(Мораль, по сути, только дым,
Что мы другим в глаза пускаем
И тем свои грешки скрываем).
Он, правда, редкий был подлец,
Зато талантливый делец,
А потому лишь тех ценил,
Кто для него полезен был.
21
Меня он оценил мгновенно
И дал изрядные права,
Причём сказал мне откровенно,
Что не нужны ему слова,
А нужно дело, дело, дело
И я им занялся всецело.
Ещё и год не пролетел,
А мною создан был отдел.
Он свежей краскою сверкал
Чем очень многих раздражал.
22
Текстиль, как отрасль производства,
Есть пария среди других
От смазчика до руководства
Там ненавидят все чужих;
Поскольку там низка оплата,
За это следует расплата:
Тяжёлый, первобытный труд —
Там грузы на себе везут.
Жара и влажность, пыль и шум
Как видно действуют на ум.
23
Текстильщики предпочитают
Вариться в собственном соку,
Механизацию считают
Уступкой злейшему врагу.
Недаром всё они ломали,
Когда конвейер мы пускали.
И лишь с неслыханным трудом
Я смог предотвратить разгром.
И был за этот свой успех
Объявлен образцом для всех.
24
А, попросту сказать, назначен
Занять номенклатурный пост.
Механик главный — так означен
Он в табеле — бесспорный рост,
И, значит, выросла зарплата
За доступ в самый центр ада
И право жару поддавать,
Чтоб лишний метр ткани дать.
Ремонт, запчасти, пар, вода
И вся воздушная среда…
25
Признайтесь честно, что немало
Я новых получил забот,
Хотя и прежних мне хватало,
Но до отказа полный рот,
Когда уж не хватает суток
И про еду забыл желудок
Я лишь теперь узнал вполне
(Везло, как висельнику, мне).
Я днём и ночью был в цехах
До потемнения в глазах.
26
Вначале было всё прекрасно —
Мой шеф доволен мною был,
Поскольку знал, что не напрасно
Мне эту должность предложил.
Хотя мой путь и не был гладок,
За год я всё привёл в порядок.
За это шеф меня ценил
И до небес превозносил,
Пока в Москву в недобрый час
Он не отправил как–то раз.
27
Он мне посылку дал с собою
И адрес содержанки той
Забыв, что при игре с судьбою
Итог возможен роковой.
Будь то жена иль содержанка
И скромница иль интриганка —
Чтоб к ней доверье сохранить,
Друзей не стоит приводить
И тем невольно помогать
Себя рогами украшать.
28
Любовь, по сути, значит ревность,
Хоть ревность не всегда любовь,
Для нас тем выше страсти ценность,
Чем больше ревность портит кровь.
Когда мы женщиною пьяны,
То не умнее обезьяны
И зубы нам сжимает злость,
Как пёс обглоданную кость,
При виде каждого самца —
От старикашки до юнца.
29
Красивых женщин маловато
И дур хватает среди них,
Но голь на выдумки богата —
Приходится любить других.
А ревности присуще свойство
Все чувства приводить в расстройство.
Мы ту, с кем мы украдкой спим,
Предпочитаем всем другим,
Считая красивее всех
Хоть будь она как смертный грех.
30
Мой шеф красивее Венеры
Свою любовницу считал,
Её жеманные манеры
За чудо вкуса почитал,
Но я скажу Вам откровенно,
Что, увидав её, мгновенно
Я кости ей пересчитал —
Наружу весь костяк торчал
Рельефно, точно у скелета, —
Простите мне сравненье это.
31
Когда б она была моею
Я жизнь отдал бы ни за грош!
Ведь, притворяться не умея,
Ей скарлатину предпочтёшь.
Кокетливо меняя позы,
Она мне задала вопросы.
Я отвечал ей как умел,
Ни на минуту не присел
И вышел через пять минут,
Чтобы прервать словесный зуд.
32
Я и врагу не пожелаю
В чужие шашни попадать
Поверьте, я не сочиняю —
Здесь не приходится гадать.
Увы, как это ни нелепо,
Таким девицам верят слепо.
Где ревность — там молчат мозги
И вот уж не видать не зги.
Себе на пользу шлюха лжёт,
А ложь как крапива Вас жжёт.
33
Ей замуж выйти нетерпелось
И, чтобы шефа развести,
Ей, очевидно, захотелось
Со мной амуры завести
И, шефа припугнув немного,
Дойти до ЗАГС–ова порога.
Я ускользнул, что ж, не беда,
Ей лгать не стоило труда
И выдуманный ею блеф
Немедля получил мой шеф.
34
Он услыхал, что с первой встречи
В любви ей объяснился я,
Причём, дрожал как хвост овечий,
Великой страсти не тая.
Что это, в общем, очень мило,
Что я, пожалуй, недурён
И от природы одарён
Чем чёрт не шутит, вдруг она
В меня немножко влюблена.
35
Мой шеф был просто ошарашен
И с горя вырвал клок волос,
Который, кстати, был покрашен
И, злобно раздувая нос,
Со мной поклялся рассчитаться,
Чтоб не повадно мне соваться
Впредь было не в свою нору:
В оплаченную им дыру
Иль, попросту сказать, в кровать,
Чтоб с шлюхою чужою спать.
36
Вот так в любовную интригу
Попал я точно кур во щи.
(Когда повсюду видишь фигу,
Разгадку в женщине ищи).
Придирки, пакости, подвохи,
Внезапные переполохи,
Пристрастный мелочный надзор
И ядовитый шефа взор
Могли бы, что и говорить,
Петлю на шею подарить.
37
Кто власть на то употребляет,
Чтоб подчинённому вредить,
Тот поневоле заставляет
О личных счётах говорить.
Когда без видимой причины
Выходит из себя мужчина, —
И Вас желает забодать
Совсем нетрудно угадать
Какого именно врага
Хотят пронзить его рога.
38
Но я на жизнь как таковую
Смотрел как на эксперимент
И ситуацию любую
Считал всего лишь за момент.
А потому я с интересом
Следил за шефа бурным стрессом.
Непросто уязвить того,
Кому не нужно ничего.
Я с любопытством наблюдал
За тем, как шеф мой бушевал.
39
Тут выплыла другая шлюха
И масло подлила в огонь
Она вела себя как муха,
Когда дерьма учует вонь,
Шепча подлейшие догадки
О том, что все мужчины гадки,
Что он, вдобавок ко всему,
Не должен верить никому,
Что с нею я пытался спать —
Ну где тут шефу устоять?
40
Всегда политикой негибкой
Я оправдания считал,
Пусть обвинили Вас ошибкой —
Кто их выслушивать бы стал?
А если Вас подозревают,
Причину же не называют,
Когда Вы — жертва клеветы,
Враги же прячутся в кусты
Как их оттуда извлекать,
Чтобы публично отхлестать.
41
Конечно, было невозможно
Меня без повода убрать,
А потому он осторожно
Стал этот повод создавать
Имею право я гордиться:
Ему, чтоб этого добиться,
Пришлось потратить пару лет
И всё–таки измыслить бред, —
Чтоб чёрным белое назвать,
Приходится присочинять.
42
И вот, директор деликатно
В отдел вернуться предложил
(Вы не забыли, вероятно),
В котором прежде я служил.
При этом вместо обвинений
Сослался он на кучу мнений
(Так на работе с давних пор
Словесный называют вздор)
И мне пришлось за “будь здоров”
Сказать, что я “всегда готов”.
43
Когда над нами нависает
Сплошная масса облаков
И промочить нас угрожает —
Не стоит тратить лишних слов.
Полезно временно укрыться
И дать дождю на землю литься, —
Пройдёт гроза и между туч
Проглянет снова солнца луч
Сухим остаться — героизм,
А мокнуть зря идиотизм.
44
Но благородные порывы
Не так–то просто удержать,
Когда судьба несправедлива
Готовы мы негодовать;
Плюя на время и на место,
Мы, под влиянием протеста,
Лишь понапрасну тратим пыл,
Лишаемся последних сил,
Тем временем, смеётся враг
И думает — какой дурак!
45
Не тот герой, кто лезет в драку,
Когда он связан по рукам.
В цепную превратясь собаку
Мы льготы создаём врагам.
Что толку надрываться даром?
Разумнее одним ударом,
Момент удобный улучив
И силы разом приложив
Сшибить врага как кеглю с ног
Чтобы подняться он не смог.
46
Нам нравится давать советы,
Когда о том не просят нас,
Но, если в сердце мы задеты,
Кто следует им в трудный час?
С тех пор прошло уже полгода,
Но эта мрачная забота,
Меня, как червь, тайком грызёт,
Но победит лишь тот, кто ждёт.
И я подобно палачу
Врагам киваю и молчу.
47
Пока же с Вами я прощаюсь
И по другим делам спешу,
Когда со всеми рассчитаюсь,
Я продолженье напишу…