И не кичишься знаньем - ты не герой.
...На прикроватной тумбочке дремлет книжка,
Та, где поют в терновнике. Том второй.
Сон густо смазал мёдом, слепил ресницы,
Но не сладко под веками - сны как сны.
Анна свернётся зябко. А что ей снится?
Снимки почти засвеченной - той - весны.
Стынь простывших скамеек в холодном марте,
Руки зверьками прячутся в рукава,
Нет, не в свои - в его. И, дрожа в азарте, -
Чувствовать кожей, слиться и целовать,
От напряженья, кажется, биться током...
Он отстранится, остро взглянув в глаза:
- Что, приручил? Ты любишь меня? Насколько?
В горы со мной поедешь? Пойдёшь в леса?
...Всюду пошла бы, друже, и даже замуж,
Хоть одиночкой мнила себя всю жизнь.
...Ветер, скуля, костяшки расшиб о раму,
Лбом прижимаясь к стеклу, прошипел: "Не сниссссь..."
...Как расставались? Вспомнить - не хватит сердца,
Быт был бурлив, один потерял весло...
Часто шутили: "Пресно совсем без специй".
Переперчили. Горько. И понеслось...
Евы не плачут, хлопнув калиткой Рая,
Молча несут первородный грех - века.
Он на прощанье вымолвил: "Ты смешная,
Мне будет плохо врозь. И с тобой - никак..."
Вечный ребёнок. Это, конечно, лестно,
Это, конечно, красит... до сорока.
Боль свою Анна переплавляла в песни,
После бессонниц ладно лилась строка.
Прошлое было сном, амулетом, бомбой,
Коль не рванёт - ты творческий жди успех.
Вышли лекарства, зима и два альбома,
Стала походка лёгкой. Прирос доспех.
...Сны отлетают стайкой. Анна проснётся,
Вяжущий вкус - навязчивый лейтмотив.
Перед глазами комнату "вертолётит" -
Сахар, зараза, падает, не спросив.
С тумбочки книжку хозяйски скинет кошка,
Тучкой пушась, спрячет лапы в серый мех.
Тонко игла хоботком войдёт под кожу,
Взгляд упадёт на обложку... и смех и грех!
Жизнь - зеркальная гладь, иногда кривая,
( Впрочем, кривая вывозит второй год... )
Книжные птицы в терниях умирают,
Ты вынимаешь шип и берёшь аккорд.
Ты над собою шутишь - а солнце ближе,
Словно перцовый пластырь, снимает лёд...
Если постиг в совершенстве искусство "выжить" -
Смейся, не падай, пой, и иди вперёд.
26-27. 03. 2013 год.