Откровение Иоанна Богослова, 8-1
Ни пичуги, ни зверка, ни ветерка,
Пахнут росы кальвадосом, а река
Разделяет ненасытные пески –
Нет ни устья, ни истока у реки.
На границе океана тишина.
Как песок она зыбуча и нежна,
И затягивает страшно, как песок,
Каждый шорох, каждый вздох и голосок.
На границе океана – Сан-Мишель.
Черный замок, что от времени замшел,
Черный замок, словно рыцарь, и за ним
Прочий мир лежит – безмолвен, недвижим.
Под песками до скончания времен,
Зверь таится, и подобен барсу он,
Но седьмой трубы – ужо – раздастся зов,
Зверь проснется. Ужас прянет из песков.
И тогда, стряхнув одежды из камней,
Станет замок Тем, кто ужаса сильней,
Станет воином, сидящим на коне,
В белой-белой ослепительной броне.
Белым словом он ударит, как мечом,
Зверь отпрянет, зверь исчезнет, истечет.
И отсчет начнется вновь – на новый срок:
Черный замок. Длинный берег и песок.
Что бесцветно и бескрайне, то – простор…
Ночь. На полчаса затихший разговор…
