За поворотом жизнь, за поворотом,
За этим или, может быть, за тем...
Мы разыграли партии по нотам,
А тишина не знала наших тем.
На башне солнце спряталось, на башне,
На Эйфелевой или на другой...
Как непривычно всё! Тебе не страшно,
Что горизонт вдруг выгнулся дугой?
А в ветре ледяном застыли стрелы,
Пронизывая снежное крыло.
Зима. Всё оскудело, онемело,
Как сохранить последнее тепло?
Но колокол молчит, приглушен снегом,
Нахохлился, как в белом парике;
Сейчас бы врезаться в него с разбегу
И голос разбудить в его цветке!
День медвежонком нежится в берлоге
Косматых, седовласых облаков,
В клубок тревожный спутались дороги...
Мир к повороту новому готов.
Январские воспоминания
И был январь – промозглый, резкий,
Перекрывающий шкалу,
И прятался прохожий редкий
В непроницаемую мглу.
Снег говорил: смиритесь, взвесьте
Затраты будущих шагов!
Но не сиделось мне на месте,
Я шла буравить мел снегов.
Снег расступался, рассыпался,
Слипался в хлюпкое желе,
Мы шли ва-банк, кружились в вальсе,
В метель летели на метле,
Изнемогали, уставали
И с блёстками на волосах
Самих себя не узнавали
В покрытых изморозью снах...
Обратные связи
Обратные связи,
Спиральные сны.
Брильянтами дразнят
Иголки сосны.
Туман с акварелью,
Промокла тетрадь...
А где-то веселье,
И где-то опять,
В-Ином согреваясь,
Кричат с хрипотцой.
Улитки трамваев
Свернулись в кольцо
И спрятали рожки
Недавних угроз:
Мол, всё понарошку
И всё не всерьёз.
День прочь убегает
Под тенью чадры,
Закат зажигает
Деревьев костры;
Их влажные кисти
Все в свежей крови.
Любовь всё очистит,
Доверься любви!
Мир в пламенной ткани
Безумно красив,
А я в нём – вулкан – и
Горящий нарыв.
Да что ж тут поделать?
Душа сожжена,
Рассыпалось тело
На брызги вина;
Мелодия, тая,
Замкнулась в петлю
И всё повторяет,
Как эхо: люблю...
Трещины суицида
Памяти Ники Турбиной
Время блестящих ракушек и скомканных фраз.
Нам – оставаться в зиме, набираться терпенья,
Ночь раздевать донага и впадать в звёздный транс,
В смерти спасаясь от боли и ожесточенья.
Лишь бесконечность не ставит преграды лучу,
Не разделяет эфир на мужчин и на женщин.
Смерть, я хoчу к тебе, слышишь, хочу, так хочу,
Что расколю эту землю на тысячи трещин.
Скольким ещё уходить с опрокинутых крыш,
Чтоб в опрокинутом мире полотна ожили?
Смерть моя, где ты? Ты здесь, ты со мной, ты не спишь...
Вот она, первая трещина. Мы победили.
А стихи отогрели...
А стихи отогрели, и стало теплей,
И заплакало сердце украдкой.
Так налей мне той звёздной отравы, налей,
От которой становится сладко!
Сквозь тоску одиночества шум поездов,
Словно пламени отблеск, прорвётся,
А наутро никто не отыщет следов,
Убегающих в сторону солнца.
Мучит страх высоты, даже если – крылат,
Даже если основа – бесплотна...
Ты не бойся, спускайся: надёжен канат! –
Озари своим светом полотна;
Эту паузу строк, как аккорд, разреши,
Невесомым, прозрачным движеньем,
Как на холст, ляг на дно моей чуткой души,
И я стану твоим отраженьем...
Я не хочу сегодня быть высокой...
Я не хочу сегодня быть высокой,
Я надеваю низенький каблук;
Пройду чужой, печальной, одинокой
По переулкам глаз, сердец и рук.
Добавлю в день прозрачности небесной,
Чтобы идти без цели, наугад,
Держась за жизнь, как на стене отвесной –
За тоненький верёвочный канат.
Пусть нота вдохновенья вспыхнет спичкой
И в лихорадке пламени сгорит,
Пока не станет музыка – привычкой,
Пока привычки не сойдут с орбит.
За каплей капля станут сны сочиться
Из крана времени, из пустоты,
В них всё, что было раньше, повторится,
Приобретая новые черты.
В воронку лет улягутся тайфуны,
Заложники дождя найдут приют,
И упадут в ладони – ветра струны,
И тайну счастья миру пропоют.