«Кхе-кхе» - тихонько кашлянул Бегемот, привлекая внимание дремлющего в старом массивном кресле у камина Воланда.
- Чего тебе? – не открывая глаз, спросил тот.
- Мессир, вы назначили на семь вечера кастинг на получение грантов. Претенденты ждут в прихожей. Позволите начать?
- Ну, давай, приглашай по одному, - поморщился Воланд и потер больное правое колено.
- Але-гоп, - сделал тройное сальто-мортале Кот и в комнату вошел высокий, усатый гражданин в вышитой петухами рубашке.
- Позвольте представить достопочтенной публике – известный кинорежиссер Николай Сергеевич МусИн. – Кот сделал ударение на последнем слоге фамилии. – Знаменит патриотическими блогбастерами, в которых и сам любит играть небольшие, но значимые роли. Претендует на грант «Кино не для всех».
- Ну, что же. Пусть проходит, - сказал Воланд, скептически оглядывая посетителя. - Давайте знакомиться. Профессор Воланд. Прибыл сегодня из Берлина. Меценат. Обожаю высокое искусство. Ну, и на что же вы хотите потратить мои деньги?
Кинорежиссер присел на подставленный под него Котом табурет, достал из кармана расческу, маленькое зеркало и немного поправил свои знаменитые усы.
- Видите ли, профессор, мне доложили, что вы оказываете посильную денежную помощь деятелям искусства, к коим я себе несомненно причисляю.
- Пожалуй, оказываю, - с интересом глядя на посетителя, ответил Воланд. – А как вы узнали, что являетесь этим самым деятелем искусства?
- Ну, а кем же еще мне быть! У меня столько ярких и запоминающихся фильмов. Даже получал Оскара двадцать лет назад, черт меня побери!
- Не надо бы вам чертыхаться в нашей квартире, - задумчиво произнес Воланд.
- А у него и погоняло местное – Бесогон, - раздался из дальнего угла комнаты голос невесть откуда появившегося Коровьева.
- Фагот, зачем ты используешь блатную лексику? – поморщился профессор.
- Так мы же по вашему заданию, Мессир, с Бегемотом в Думе две недели оттрубили. Там все на этой фене разговаривают.
- Странно, - удивился Воланд, - в Думе должны сидеть самые образованные люди. Сливки общества.
- Какое общество – такие и сливки, - подал реплику Бегемот. Зато мы сподвигли этих ученых мужей принять сразу три закона. Против иностранных агентов, клеветников и волонтеров. Наказание вплоть до расстрельного. Я лично бегал по залу – помогал кнопки нажимать.
- Ну, против агентов и клеветников еще понятно. Но при чем тут волонтеры? Вы бы еще там против велосипедистов закон приняли!
- Такой закон уже готовится, Мессир. Прошел одобрение в профильном комитете. Скоро любителям двухколесного транспорта нельзя будет ездить без ремня, техосмотра и страхового полиса.
- Ну, да ладно, хватит. Что-то мы отвлеклись, - профессор раздраженно откинулся на спинку кресла. – Давайте вернемся к нашему претенденту. Фагот, почему коллеги зовут его Бесогоном.
- Да он бывалочи придет на какое-нибудь совещание по развитию культуры и спорта в Думу и давай там бегать, бесов искать и гонять их палкой.
- Да, знал бы он, где надо бесов искать, - прошептал Воланд и посмотрел на режиссера так, что тот съежился от внезапно налетевшего, леденящего страха.
- А еще он единственный режиссер в стране, который ездит по Москве с мигалкой, - наябедничал тут же Бегемот.
- С мигалкой, это явный перебор, - раздраженно заметил Воланд.
- Вот и я предлагал профессору появиться на этот раз в Москве в шикарном черном лимузине с сопровождением полиции и с мигалками на крыше. И чтобы вокруг ни души не было от кольцевой до Нового Арбата, - начал рассказывать, приблизившись к режиссеру и глядя прямо ему в глаза, Бегемот. - Какая пошлость, - ответил мне Мессир, и приехал в Москву на обычном трамвае 6 маршрута.
Режиссер, уже плохо соображая, трясущимися от страха руками достал из-за пазухи стопку мятой бумаги.
- Может быть, вы все-таки посмотрите мой сценарий?
- Смотреть мы не будем, но можете кратко его пересказать, - профессор поднялся с кресла и помешал угли в камине. – Слушаем вас.
И режиссер Мусин приступил к изложению сути своего будущего блокбастера:
«Прошла первая чеченская война. На Кавказе установилось временное затишье. Один из полевых командиров усыновляет найденного в горах русского мальчика лет 14. Тот живет в небольшом ауле, ни в чем больше не нуждаясь. Но однажды, то ли случайно, то ли специально, в руках мальчика появляется автомат. И он нажимает на курок и убивает своего нового отца. Мальчика сразу арестовывают. Собирается суд присяжных, состоящих из 12 жителей аула. Какое решение они примут – вот главная интрига фильма. Какой же будет финал?»
- А что, разве финал не предсказуем, - удивился Воланд.
- Конечно, нет, - разгорячился режиссер. – Я думаю, что в результате многочасового обсуждения присяжные оправдают мальчика и самый старший из них возьмет его к себе жить. И все это происходит на историческом фоне кавказских войн. Я лично планирую сыграть роль генерала Ермолова.
- А эта роль, не мелковата для вас? - поинтересовался профессор.
- Не бывает мелких ролей, бывают только мелкие актеры, - гордо ответил ему режиссер и попросил на съемки фильма 50 миллионов в американской валюте.
- Ну что же, сумма не маленькая, - Воланд поднялся с кресла, и принялся не спеша прогуливаться по комнате. – Впрочем, я согласен. Бегемот – договор!
Тут же на столе появился чистый лист бумаги, гусиное перо и чернильница в форме черепа.
- Подписывайте!
- Что, я должен подписать чистый лист? – удивился режиссер.
- Не в церкви, не обманут, - дохнул холодом ему в лицо Кот и достал откуда-то из под стола два огромных чемодана. Бегемот ловко открыл их, чемоданы оказались доверху набиты 100-долларовыми купюрами.
– Вот, ровно 50 миллионов. Как и просили.
Режиссер, зачарованно глядя в сторону чемоданов, схватил перо и подписал договор. Тут к нему подбежал Коровьев, и небольшим ножичком надрезав Николаю Сергеевичу указательный палец, приложил его к листу бумаги.
Режиссер обреченно посмотрел на Воланда, как будто ища у того поддержки своего решения.
И тут лицо его внезапно ожило:
- Вспомнил, Вспомнил, у меня же есть к вам еще одно дело!
- Еще одно, - удивился Воланд. – Мне кажется, что наши отношения уже закончены на сегодня.
- Нет, пожалуйста, выслушайте меня. У меня есть поручение от одной высокопоставленной особы. Настолько высокопоставленной, что выше его может быть только одна особа. А может быть, выше и нет никого.
- Хочу вас уверить, что есть, - прервал режиссера Воланд. – Если бы там никого не было, и я бы тут не сидел. Но, продолжайте, продолжайте.
- Так вот, - вытер пот с лысины режиссер, - Эта особа узнала о вашем визите в Москву и приглашает уважаемого профессора с друзьями к себе в гости. Так сказать, по обмену опытом.
- Запомните, господин Мусин, - Воланд жестко и холодно посмотрел на режиссера. – Во-первых, у меня никогда не было, нет, и не будет друзей. У меня есть только слуги. А во-вторых, никто не смеет приглашать меня к себе в гости. Если надо, я сам появляюсь там, где захочу или приглашаю к себе так, что отказаться будет верхом неприличия.
Внезапно задрожали все стекла в квартире, на улице резко потемнело, вдали раздались раскаты грома.
- Сейчас шеф оторвет режиссеру голову, вырвет ему сердце, а нам потом убирай, - прошептал испуганный Кот Коровьеву.
Но ничего такого не случилось. Воланд сел в кресло и усмехнулся:
- Не бойтесь, я сегодня от чего-то внезапно добрый. Передайте своей высокопоставленной особе мои слова. Хочет увидеться – в порядке живой очереди у меня в прихожей. А теперь, вы мне надоели. Бегемот, выставь его за дверь.
Режиссер, не дожидаясь, пока его уберут силой, схватил чемоданы и, пошатываясь, вышел из комнаты.
- Он забыл свой сценарий, - тут же заметил Коровьев.
- В камин его, - раздраженно распорядился Воланд.
- Так ведь рукописи не горят, Мессир? Вы, кажется, раньше так говорили.
- Такие рукописи горят. Да и еще как горят. В камин я сказал. И, Бегемот, давай следующего претендента.
- Слушаюсь и повинуюсь, - Кот опять сделал тройное сальто-мортале. На сцену приглашается начальник ТСЖ дома номер 9 по Новотульской улице Иван Федорович Сквалыжный.
В комнату, робко оглядываясь по сторонам, вошел маленький, лысый человек лет 45 без особых примет.
- Иван Федорович принес нам план политического переустройства общества и ищет вашей поддержки, Мессир, - торжественно объявил Бегемот.
- А что, у Ивана Федоровича в ТСЖ уже все проблемы решены, - удивился Воланд. – И трубы не текут, и крыша отремонтирована, и лифт работает?
- Я, собственно не поводу своего ТСЖ пришел, - тихим голосом произнес Сквалыжный. – Проблем у нас действительно выше крыши, но я последнее время озаботился проблемами государственного переустройства. Так сказать, в глобальном масштабе. У меня есть к вам всего три просьбы.
- Так уж и сразу три? У меня на приеме люди гораздо более значимые, чем вы не осмеливались просить более одного раза. Ну, не знаю, не знаю. – Воланд постучал пальцами по подлокотнику кресла. - Впрочем, так и быть. Я готов уделить три минуты. По одной минуте на просьбу. И настоятельно советую вам уложиться в отведенное время.
- Мне будет этого вполне достаточно, - согласился Иван Федорович.
- Просьба первая. Я состою в партии, которую в последнее время иначе как партией жуликов и воров не называют. А это очень и очень обидно. Вот я своем посту двадцать лет работаю только за одну зарплату, и ни одной даже копеечки ни разу не украл.
Кот схватился за живот и сполз под стол. Оттуда послышалось:
- Вот умора. Честный начальник ЖЭКа объявился. Это все равно, что непьющий Азазелло. Или, переводящий бабушек через дорогу Абадонна.
Сквалыжный обидчиво заглянул под стол, но спорить с Бегемотом не стал и продолжил:
- Суть моей просьбы такова: пусть нас называют партией честных и порядочных людей.
Воланд усмехнулся:
- Простите меня за назойливость: вы хотите называться честными и порядочными или стать ими? Впрочем, этот вопрос не в моей компетенции, это скорее для Бегемота. Просьба отклонена.
- Я, кстати, тоже в эту партии записался, - послышался голос из-под стола. – И меня лично это прозвище ну нисколько не смущает. Вот…
Кот вылез наружу и сел на табурет. – Вот, могу показать – удостоверение. Член исполкома по Саратовской области.
- А как ты попал к этим жуликам, - поинтересовался Воланд. – Показал фокус, как делать деньги из воздуха?
- Ну, это они и без меня хорошо умеют делать. Я им дал ценный совет.
- И какой же, позволь полюбопытствовать. Расширить Москву три раза?
Кот скромно потупился.
- Изволите шутить, Мессир. Я им посоветовал переименовать всех своих оборотней в погонах. Ну, что б не так явно была видна их оборотная сторона. А то клыки оскалят и давать по Москве рыскать, пищу из гастербайтеров искать, да моих подружек на панели трясти.
- Удивительно, но факт. Оборотень переименовывает оборотней, - поразился Воланд. - Впрочем, мы отвлеклись. Давай выслушаем вторую просьбу гражданина – начальника ТСЖ.
Иван Федорович Сквалыжный откашлялся и начал излагать свою вторую просьбу:
- Видите ли, я по совместительству работаю председателем избирательной комиссии. И наблюдаю полное отсутствие правильного выбора у избирателей. Приходится все время корректировать их , гм…, поведение. Нельзя ли сделать так, чтобы на выборах их вообще не было. Только мешают, толкаются, обзывают разными нехорошими словами.
- Кого не было?
- Ну, этих самых, избирателей.
- Я не очень понимаю ваш пассаж, - раздраженно сказал Воланд. – Выборы без избирателя, все равно, что уха без рыбы.
- Так ведь все равно, господин Воланд, они ничего не решают. Вот есть у нас Президент, пусть он и решает.
- Но тогда встает вопрос выбора президента!
- А вот в этом суть моей третьей просьбы. Сделайте меня, господин Воланд, Президентом Российской Федерации, - тихим и вкрадчивым голосом попросил Иван Федорович. – Мне так надоело работать домоуправом! А я справлюсь, я способный. А вы можете, вы все можете, я знаю.
Кот опять сполз под стол. Оттуда только доносилось: Ух, ух, ух.
Но Воланд остался серьезен:
- Да, надо признать, что просьба ваша необычная. Из начальника ТСЖ сразу в президенты. Такой карьере мог бы позавидовать даже конь Калигулы.
- А что тут такого. Вот у нас один слесарь стал сразу губернатором. Работа, практически одна и та же. Гайки закручивать посильнее.
- Как знать, как знать… Впрочем, я смогу вам помочь. Азазелло!
Зеркало, висящее над камином, внезапно помутнело, и из него тут же выскочил демон пустыни.
- Слушаю вас, Мессир.
- Азазелло, будь любезен, приготовь указ о назначении гражданина Сквалыжного на должность Президента РФ.
- За чей подписью будет указ, Мессир.
- За твоей, Азазелло, за твоей. Мне как-то не с руки подписывать такие важные бумаги.
- Слушаюсь, Мессир. – Азазелло сунул руку в камин и достал оттуда лист гербовой бумаги. – Указ. Назначить начальника ТСЖ дома номер 9 по Новотульской улице Ивана Федоровича Сквалыжного Президентом Российской Федерации с сегодняшнего дня. Подпись: ИО Воланда Азазелло.
Кот под столом уже валялся и выл воем:
- Что уж тут мелочиться, давай уж сразу не Ивана, а Иоанна.
- Согласен, Исправляю. – Азазелло исправил в указе имя и торжественно его вручил Сквалыжному.
Тот стоял и растерянно улыбался.
- И куда теперь мне с ним?
Азазелло задумался:
- В Кремль. Через Боровицкие ворота.
- А если меня не пропустят, - жалобно спросил Иван-Иоанн Федорович.
- Ну, тогда, приходите еще раз, мы что-нибудь придумаем, - вмешался в разыгрываемый фарс Воланд. - Азазелло, проводи гостя. И пора, пора обедать. Перерыв.