Ставший шутовским,
Город вышел из рассвета
До конца другим.
За чертами тех же зданий,
Той же красоты,
Незнакомых мне созданий
Движутся ряды.
Мне припомнился на это,
Словно бы в ответ,
Заключенного поэта
Просветленный бред.
В круге лагерного ада
Он писал про ад
И описывал когда-то
Инфра-Петроград.
Все черты переменились
Города того:
Красным пламенем светились
Здания его,
Лишь безмолвный Исаакий
Не грозил огнем
Никому, а значит, всякий
Мог укрыться в нем.
Это ад, но все же, все же,
Может, кем-то злым
Подменен мой город тоже
Двойником своим?
И не нужно лицам встречным
Слишком доверять
И при сходстве безупречном
Сразу признавать?
