Покуда крепок ум, – верна ладонь.
Я согреваюсь поисками счастья,
Иду к любви, но не снимаю бронь
В реальности, разорванной на части,
В которой – острова добра и зла,
И НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ – между ними...
Всё зыбко, относительна шкала,
Когда б не ночь, мы стали бы святыми!
Но всё же там, за ночью брезжит свет,
А значит есть надежда на прозренье.
Почти равны безумец и поэт,
В обоих – отрицанье и горенье,
И радости немыслимой порыв,
И горести отчаянная бездна...
Но можно жить, страданье запретив
Себе – бескомпромиссно и железно:
Чем шквал упорней, тем прочней броня,
Чем больше боли, тем сильней наркотик...
И можно так наверное до дня
Дойти мечтой – и вырваться из плоти.
Лестница
Кто-то сказал: неправильно!
Смерть должна быть светла!
Просто душа раздавлена
Гусеницами зла.
И оттого больнее мне
Видеть, как в мирный час
Радуги акварелями
Бьют по экранам глаз.
Вся моя жизнь распахнута
В улицу, как окно;
Влажные кроны пахнут так,
Словно в дожде – вино.
Свить бы из песен лестницу
И палачам назло
Знать, что окно засветится,
Знать, что уйду светло.
Трясина
Я больше
не могу
слушать,
как злость
мосты любви
рушит,
стреляет
дробью
по нервам
и говорит:
ударь
первым!
Я бью
с размаху –
и сильно,
но там –
не враг,
а ТРЯСИНА...
Рисую
небо
в блокноте
чтоб
не увязнуть
в болоте.
Любовь как зодчество
И дождь ломается –
Не то что люди...
Но чай заварится,
И легче будет;
Прольются маками
Тепла капели:
Давно не плакали,
Давно не пели.
И всё окажется
До боли просто:
В тоске бродяжества
Есть счастья остров
С полынным привкусом
Простого чая,
С невольным искусом
Уйти в печали;
С дождём простроченной
Оборкой кружев
И с сыпью точечной
На звонких лужах...
И в небо хочется,
И грезит храмом
Любовь как зодчество,
Как свет, как рана.
Почти земля
Как много разных островов...
Почти земля, почти...
Мне мало струн, мне мало слов,
Мне нужен Свет пути!
Еще чуть-чуть... Перешагнуть
Еще одну ступень,
И я открою этот Путь
И не отброшу Тень.
Последний лестничный пролёт
И синева – за ним,
И только ветер позовёт:
Летим, летим, летим...
Ветер и горящее сердце Данко
Душно!..
А ветер знает,
что я
задыхаюсь,
ветер –
умница,
разбудил
улицу,
взмахнув крыльями,
закружил
кадрилью,
ворвался
в дома, сытые
днями
постными,
сделал парусами –
простыни!
Летим!
Теперь станет легче:
в небо
по проводам,
как по рельсам!
Летим,
пока не
собьёмся
со счёта,
пока не устанем
считать
высоты,
пока не сотрём
с жизни
все помарки,
пока не станет
смертельно
жарко!
Ветер,
читаешь
мой пульс,
считаешь,
что мы похожи?
Ветер,
мне тоже
некуда деться!
Осталось
сделать
факелом
сердце!
Город из крови и пламени
Ставни встревожены шорохом,
Тени скользят бестелесные.
Здесь говорят – только шепотом
Или – глазами и жестами.
Оси движения – мнимые,
Все указатели – спрятаны.
Лишь между строчек: "Пойми меня!" –
Взгляд прочитает внимательный.
Что в этом возгласе кроется?
В мире, что бредит и мается,
Что-то невидимо строится,
Что-то неслышно меняется.
Боязно, жутко и странно мне
Видеть сквозь мглу настоящего
Город из крови и пламени
В контуре сердца горящего.
Путник и Тайна
А город остался
Под снежной завесой,
И кто-то метался
Меж полем и лесом;
Он с бешеным ветром
Боролся упрямо,
Не зная секрета
Шёл медленно прямо,
И если мосты
Рассекали дорогу, -
Всем верил, но "Ты"
Говорил только Богу.
А небо писало
Воздушные письма,
И Новь прорастала
Сквозь схемы и числа,
И чтобы секретов
Не выдать случайно,
Шла морем рассветов
Великая Тайна.