Она была ещё такой зелёной... и хрупкой, юрко-мелькающей среди сочной гущи травы; такой тоненькой, что казалось – это травинку сорвало резким выдохом ветра и повлекло в неизведанное.
А «травинка» оказалась любопытной – она оглядывала мир глазёнками-бусинками, и маленькие лапки с трудом успевали следовать за стремительным полётом пытливого взгляда. От красоты и открытий у неё захватывало дух, хотелось взлететь и петь о переполнявшем её восторге.
Она чувствовала зуд на спинке и радовалась, что у неё уже вырастают крылья.
Ей возражали:»Не крылья это! Гребень растёт у тебя, маленькая. И не летать тебе никогда.»
Этого она не могла понять – ведь другие летают! И возмущалась:»Какой ещё гребень?! Мне и причёсываться-то не надо.»
Правда, в глубине души, её бередили слова «Рождённый ползать...» Но она и не ползает – она бегает! Да как быстро! СтОит только разогнаться побыстрее... и взлетишь.
А те, другие, которые появлялись из яйца, как и она, но были совсем неуклюжие и беспомощные... Даже они со временем взлетали. Прямо с места.
«И мне бы – так!» - часто вздыхала она, наблюдая.
Но были и такие – огромные, совсем, казалось, не предназначенные для полёта.
Они разбегались с натужным рёвом и тоже, всё-таки, взлетали.
А ей... её и лёгкий ветерок мог бы подхватить...
Но шло время. Она уже гордилась своим гребнем. А бегать стала меньше, предпочитая, застыв среди разогретой травы, вспоминать это детское подзабытое ощущение полёта. И песню, которую она так никогда и не спела.
Её большие золотистые глаза смотрят мудро и печально. А, когда начинается зуд на спине, она знает, что наступила пора очередной линьки.