Галдят арлекины, поют менестрели,
Толпа суматошна, пьяна,
Зевакам обещано море веселья –
Сегодня казнят колдуна.
Грозя негодяю жестокой расправой,
Шумит обезумевший люд
И слышатся крики то слева, то справа:
«Везут! Посмотрите! Везут!»
За ржавой решёткой тюремной кибитки,
Звеня кандалами, сидит
Слуга Вельзевула, Творцом позабытый,
Отступник, ужасный на вид.
Уродливо-дряхлый, кривой и горбатый,
Бельмастые щуря глаза,
Он знает, что будет сожжён до заката,
И молча клянёт небеса.
Он думает: «Радуйтесь, добрые люди!
Ликуйте, покуда сильны!
Но знайте: однажды вас тоже осудят
И бросят в костер Сатаны!
Булыжники ваши терзают и ранят!
Что ж, бейте меня! Но клянусь –
К хозяину самого первого камня
Я лютым кошмаром вернусь!».
Исполнит огонь обвинителей волю:
Злодей-чернокнижник умрёт –
Насытившись местью и смертника болью,
Начнёт расходиться народ.
Толпа расползётся по весям, по сёлам
От празднества дикого прочь,
И Якоб, сапожник, хмельной и весёлый,
Домой возвратится под ночь.
Печальные вести сапожника встретят:
«О, Якоб! Мужайся! Жена
Твоя, Аннабэль, не увидит рассвета –
При родах скончалась она».
В обшарпанной люльке, среди полотенец,
Проснувшись, услышав грозу,
Заплачет сынок – безобразный младенец,
Горбатый, с бельмом на глазу.
.