Ф. Тютчев[/i]
Безликий и больной, как сукровица неба,
Неистощимый дождь — уже который день.
Назойлив, вездесущ, везде шныряет слепо
И разжижает мир в слепую дребедень.
Лощины облаков, дымящаяся пропасть.
Ниспровергают злой, слезящийся туман.
И только фонаря колышущийся конус
Обозначает жизнь. Все прочее — обман.
И лишь один Господь своим всезрячим оком
Способен углядеть сквозь сумрачную сень:
хитросплетенья крыш, слепые пятна окон,
«Подобья» Своего скукоженную тень, —
И кажется тому, что это будет вечно.
Что нет дождю конца, и ненадежен кров.
И вся-то жизнь его — бездумно быстротечно,
Уходит вдоль пустых кисельных берегов.
Как он глядит на дождь. Такое наважденье…
Но что-то сотрясло заплывший небосвод —
Какой-то тайный знак, неслышное движенье,
Но стало ясно: дождь закончится вот-вот.
За толщею дождя, за беспросветной далью,
Где катакомбы туч, клубящийся пустырь, —
Незримой, но тугой, двужильною спиралью
Свернулся ветр ночной, небесный поводырь.
Но вот он оживет над слякотную топью,
Пока еще шутя, еще едва-едва.
Но задрожит карниз сырой, расстрельной дробью
И зашумит дерев минорная листва.
Он выйдет из-за туч, насмешливый, крылатый,
Затеет невзначай шальной переполох.
Лишь тронет дождь легко кошачьей мягкой лапой
И дождь тотчас сбежит, застигнутый врасплох
А стекла задрожат, качнутся занавески
Шарахнутся дугой — от окон и от стен.
Окно обнажено.
Там жмурится по-детски
Луна на голубом с потеками холсте.
