В тот самый момент, когда турбины пели как кастрированные альты в церковном хоре, и я подумал, что сейчас самолет начнет свой разбег, тональность вдруг обвалилась вниз, и в конце концов утонула в каких-то кашляющих хлопках, под которые я окончательно и проснулся.
Часы показывали 8 утра. Была суббота.
Я протер глаза, вылез из кровати и натянув шорты выполз на дек бек'ярда.
Какой мужичок в выцветшем тонком хлопковом свитерке цвета хаки возился с антикварной, по виду, газонокосилкой.
- What the fuck! – громко сказал я не стесняясь в выражениях – It’s а fucking Saturday!
- Простите, сэр. – виновато моргнул странными, с молочной поволокой, глазами, худощавый дедок, лет 65. – Я из ландскэйпинговой компании, которая теперь будет обслуживать дома на улице Вязов. В том числе и ваш дом, сэр - №1428.
И, то ли выждав паузу, то ли замешкавшись, то ли чтобы как-то сгладить неловкость от того, что он разбудил меня утром выходного дня, он добавил, протягивая правую руку – Меня зовут Фредди. Фредди Крюгер.
Я посмотрел на его странную, для обычной жизни, руку. Видимо это был протез, приделанный взамен утраченной где-нибудь во Вьетнаме или Афганистане кисти. Выглядело как замасленная кожаная перчатка с горизонтальными разрезами в тех местах, где пальцы обычно заканчиваются ногтями.
И тут меня осенило.
- А не тот ли вы Фредди, который...
- Тот, тот... – быстро прервал он меня, словно не хотел говорить о чем-то крайне неприятном для него. – Увы, то время давно прошло...
Он опустил голову и посмотрел на перчатку, из которой в лучшие времена торчали острые лезвия.
- Вы еще практикуете кошмары, которые были в фильме? – поинтересовался я скорее ради приличия, чем из-за реального интереса.
- Кошмары... – грустно улыбнулся Фредди – Да они ничто по сравнению с тем ужасом, который теперь постоянно со мной.
И он сгорбившись подхватил за ручку свою неработающую тарантайку и потащил ее вдоль забора. Уже почти свернув за него, он обернулся и обреченно-окончательно произнес:
- Старость – вот самый главный жизненный кошмар. Самый ужасный ужас. Ужаснее не бывает. Не дай тебе Бог, парень, дожить до этой серии.
И он ушел, а вокруг пели птицы, сияло солнце, и жизнь светилась в каждом листочке. А мне было страшно, как никогда.