Амурская дуга ч.10 (Очерк)

                Подписание Айгунского договора

           Начиная с этой части, наше повествование уважаемый читатель, приближается к своему логическому окончанию.
           Нам еще предстоит рассмотреть условия в которых был подписан Айгунский, а потом и Тань-дзинский  договора с Китаем, по поводу  китайских территорий на Дальнем Востоке.
           Потом, были еще и другие договора: Пекинский договор 1860 г., Договор об Илийском крае 1881 г., Московский договор 1896, г., Контракт на постройку и эксплуатацию КВЖД 1896 г.,  Конвенция о Ляодунском полуострове 1898 г.  и наконец  Соглашение о Маньчжурии 1902 г.
           И с каждым таким «договором» Россия «отхватывала  из тела разрозненного и обескровленного войнами и иноземными интервенциями Китая  один жирный кусок  за другим.
              И чем бы это все закончилось для Китая не известно, не останови  тогда Россию набравшая сил Япония ( там хорошо помнили историю аннексированных   Сахалина и Курильских островов)  в Русско-японской войне 1904-1905 годов.
          Тогда публично была показано и доказано всему миру, что Россия  1905 года это во истину  «колос но на глиняных ногах».
         А в целом этот военно-политический крах, завершился в России двумя революциями 1905 и 1917 годов, которые   окончательно погубили императорскую династию Романовых и способствовали установлению в России невиданный   ранее по своему человеконенавистничеству- коммунистического диктаторского режима.
        Позже «микробы коммунизма» проникли и в Китай, где при продержке СССР к власти пришел еще один мировой тиран - Мао Дзедун.

        Но, именно благодаря ему, вначале российская, а потом и советская экспансия в Китай была остановлена. И исторический маятник начал движение в обратную сторону поскольку Китай начал требовать от СССР возврата своих территорий.

   Но это будет потом!
   А мы, пока по хронологии нашего повествования еще находимся в 1858 году, поэтому и давайте посмотрим объективным  взором, на  то, как  же  заключались Айгунский и Тянь-дзинский  договора с Китаем.
И заодно решим для себя вопрос. Можно назвать их честными и справедливыми?

           И вот тут для нас так же интересным  будут и новые  свидетельства Г.Невельского о обстоятельствах  заключения Айгунского договора.
            Для чего, давайте вновь открываем его книгу «Подвиги русских офицеров на крайнем востоке России 1849-55 гг.»  где прочтем:

       «9-го мая 1858 года в Усть-Зейской станице заложен был архиепископом Иннокентием храм во имя Благовещения, а сама станица переименована в город Благовещенск.
       На другой день генерал-губернатор на своем катере в сопровождении двух вооруженных катеров отправился в Айгунь, на обед к амбаню.
         Манджуры еще заранее просили позволения принять Н. Н. Муравьева с подобающими высокому сановнику почестями и салютом, на что он изъявил свое согласие.
       Поэтому при вступлении генерала на берег показался в стороне дым и послышался слабый треск; пушек, как видно, у них не было, но, судя по звуку, можно предполагать, что это были маленькие мортирки, подобно как в Маймачине.
        Наши вооруженные катера отвечали им выстрелами из своих орудий, громкий звук которых озадачил и, как впоследствии оказалось, не понравился манджурам.
        Генерал-губернатора посадили вместе со статским советником Перовским в парадную одноколку амбаня, свите же предложили приготовленных на берегу верховых лошадей, и таким порядком все в парадной форме следовали чрез город и  крепость при большом стечении народа. Амбань встретил генерал-губернатора как почетного гостя у одних из наружных ворот, ведущих во внутренние дворы его дома.
            Введя в комнату, он указал ему на сидевшего там Дзян-Зюна, главнокомандующего амурскими силами, князя И-Шан, родственника царствующего богдыхана.
            Генерал-губернатора посадили в той же комнате вместе с дипломатическим чиновником Перовским и обер-квартирмейстером полковником Будоговским, переводчиком манджурского языка - Шишмаревым и заведовавшим путевою канцелярию генерал-губернатора - Карповым; с ними поместились Дзян-Зюн И-Шан и амбань Дзираминга. Секретарь манджуров, ротный командир

Айжиндай стоял за столом. Остальные члены свиты генерал-губернатора поместились в другой комнате, служившей сенями для двух половин дома, и были угощаемы сидевшими вместе с ними манджурскими штаб-офицерами, с синими прозрачными шариками на шапках.

            Началось угощение, состоявшее из чая и разных сухих сластей, поставленных на стол в нескольких блюдечках; потом подавали жареную баранину и жареного поросенка, нарезанных мелкими кусочками, которые пришлось класть в рот по-манджурски - двумя палочками и, в заключение, подали жидкость наподобие супа с клещевинным маслом.
               Во время обеда неоднократно подавали теплую рисовую водку (мангалу) в крошечных фарфоровых чашечках, а генералу в серебряной, с соблюдением строго чинопочитания, т. е. начиная всегда с генерала, подносили г. Перовскому и тем, которые или по своей тучности, или по своей презентабельности казались им старше других.

          Обед прошел весьма весело: говорили любезности, сообщали друг другу новости, но о главном деле ни слова.  После обеда князь И-Шан предложил Н. Н. Муравьеву переговорить о деле, но Муравьев отклонил это, говоря, что сегодня будем пировать. а все дела отложим до завтра.
           Этим генерал, между прочим, хотел показать манджурам, что он не слишком  дорожит и вовсе не торопится переговорами с ними.
          Обед кончился в 7-м часу вечера, после чего генерал-губернатор и его свита отправился на катере и вместе с вооруженными катерами перешли к противоположному берегу, где стали на якорь у песчаного острова
На другой день, 11 -го мая, генерал-губернатор со своим штабом, в парадной форме, перешел на катере к противоположному берегу.

   Та же одноколка и верховые лошади ожидали их в Айгуне, но на этот раз Н. Н. Муравьев отправился верхом со своею свитою в дом амбаня, где И-Шан ожидал его к 10-ти часам утра.
Предварительно условлено было, чтобы при переговорах присутствовали с обеих сторон только необходимые лица: с китайской стороны - князь И-Шан, амбань и Айжиндай; с нашей - генерал-губернатор, Перовский и переводчик Шишмарев. Но в первое же заседание потребовали с картами Будоговского.

Все эти лица поместились в той же комнате, в которой накануне обедали, таким образом, что налево от входа на широких нарах сидели по обеим сторонам стола И-Шан и направо от него амбань, а направо от входа, на таких же нарах, сидел за столом генерал-губернатор, справа от него Перовский, а слева - Будоговский (когда его потребовали).
  
Переводчик Шишмарев и секретарь Айжиндай стояли по бокам, каждый у стола своей стороны.
Сначала генерал-губернатор изложил с историческою последовательностью наши действия на Амуре, причины и цель этих действий, клонящихся к пользе обоих государств, потом высказал, что для пользы обоих государств необходимо определить границу между ними по рекам Амур и Уссури, так как она представляет удобнейшую естественную черту между обоими государствами.
             По окончании всего изложенного Н. Н. Муравьев представил китайскому уполномоченному, князю И-Шану, заблаговременно написанный на бумаге проект пограничной черты по Амуру, Уссури (с верхними притоками ее) и по реке Тюмень-Ула до моря.
            Чтобы лучше объяснить манджурам направление этой  черты, он потребовал из другой комнаты Будоговского с картой.

Затем генерал-губернатор предъявил свое полномочие, написанное на русском и манджурском языках, в котором объяснялось. что ему, генерал-губернатору Восточной Сибири, поручалось от русского правительства вести переговоры с Китаем как о разграничении, так равно и о всех делах, которые, по его мнению, могут клониться к взаимным пользам обоих государств.

Генерал-губернатор предложил обсудить все его предложения о границах, обещал прислать на бумаге проект договора и сказал, что, вероятно, Дзян-Зюн утомлен продолжительным прением (ибо было уже 3 часа после полудня) и, может быть, привык в это время обедать. Потом он просил посетить его и назначил 4 часа пополудни.

Так кончилось первое заседание 11-го мая. Все переговоры велись на манджурском языке, но, несмотря на то, что Дзян-Зюн был истый манджур и родственник богдыхана, он, по-видимому, лучше знал придворный китайский язык, нежели свой родной манджурский. Речь генерал-губернатора к Дзян-Зюну Шишмарев переводил амбаню по- манджурски, а тот передавал ее Дзян-Зюну по-китайски. Когда же генерал-губернатор адресовался к амбаню, то слова Шишмарева на манджурском языке передавались амбаню особым переводчиком по-китайски.

Около 4-х часов стали подвигаться к катеру генерал-губернатора две огромные джонки, назначавшиеся, по словам манджурских чиновников, для переезда Дзян-Зюна. Их поставили [405] по сторонам катера, но Николай Николаевич послал Шишмарева просить Дзян-Зюна приехать к нему на вельботе. Ровно в 4 часа показалось огромное шествие Дзян-Зюна из города с огромною свитою, предшествуемое двумя оруженосцами впереди.

На катер генерал-губернатора были приглашены Дзян-Зюн, амбань, Айжиндай, личный секретарь Дзян-Зюна, его прислужник с трубкою и два оруженосца. Угощение состояло из чая, сластей, мадеры, шампанского и, наконец, ликера. Хор трубачей иркутского конного полка играл на берегу в близком расстоянии от катера. Музыка, по-видимому, очень нравилась Дзяг-Зюну, особенно веселые мотивы русских плясовых песен, которые, по его желанию, повторялись несколько раз. Таким образом время шло незаметно, между веселым разговором и обильным угощением.
На другой день, 12-го мая, отправили с гг. Перовским и Шишмаревым проект договора, состоявший из 5-ти пунктов.

В первом определялась точная граница между Россией и Манджурией, а именно: от слияния рек Шилки и Аргуни по р. Амуру до устья реки Уссури, потом вверх по этой реке и по верхним ее притокам до водораздельного хребта; отсюда на верхние притоки реки Тюменб-Улы и по сей, последней, до моря.
Во втором назначалось свободное плавание по всем рекам, составляющим границу.
В третьем дозволялось свободное переселение жителей обоих государств с земель, отошедших во владение другого государства, в течение одного года.
В четвертом утверждалась взаимная торговля по рекам Ауру и Уссури для жителей берегов этих рек; наконец
В пятом назначался пересмотр прежних трактатов относительно торговых сношений и сообщений с Пекином, отправление миссии, послов, курьеров и прочего, могущих доставить пользу и славу обоим дружественным государствам.

       По представлению Перовским этого проекта договора манджуры по обыкновению возобновили свои односторонние доводы и опровержения, а о последнем пункте решительно отказались и рассуждать, говоря, что по этим предметам Дзян-Зюн не имеет полномочий, и что ему поручено только переговариваться о делах на Амуре, и если мы желаем касаться нашей торговли с Китаем, то должны будем начать отдельные переговоры, совершенно особо от настоящих.
          Слово граница манджуры просили исключить, представляя, что граница с Китаем утверждена будто бы прежними трактатами.

            Айжиндай указал и на слова: «ради большей славы и пользы обоих государств», объясняя, что ненадобно упоминать эти слова, ибо, зачем  тут упоминать о славе, когда наше государство и без того так славно, что большей славы ему желать нельзя.

            По его желанию это выражение было заменено: «ради большей, вечной взаимной дружбы обоих государств».

              Таким образом, это заседание кончилось без всяких результатов.

Вечером в этот же день приехал Айжиндай для подробнейших объяснений с г. Шишмарев и привез свой проект договора, утверждая, что Дзян-Зюн и амбань никак не согласятся изменить его, так что если генерал Н. Н. Муравьев не согласен изменить своего проекта, то они должны будут разойтись.

         Все эти рассуждения с Айжиндаем производились на этот раз с Перовским и Шишмаревым в каюте баржи. В другой каюте, отделенной от первой тонкой перегородкой, находился генерал-губернатор Н. Н. Муравьев, следивший за ходом переговоров, и когда нужно было, то и принимавший в них участие, или посредством записок, передаваемых Перовскому, или посредством громкого разговора заставляя Будоговского говорить громко, как бы в разговоре с ним, ту мысль или то выражение, которое нужно было, чтобы слышали в другой каюте гг. Перовский и Шишмарев

13-го мая, утром, г. Шишмарев отправился в Айгунь и предложил измененный проект договора (т. е. с выпуском только 5-го пункта и с заменой слова «славы» «дружбой», как выше объяснено) на рассмотрение Дзян-Зюна и амбаня. Прежние споры манджуров снова возобновились.

Однако г. Шишмарев успел согласить амбаня на обоюдную торговлю.
Изменили 1-й пункт проекта. После этого прибыл на баржу Айжиндай с новым проектом договора, который был составлен согласно условиям с Шишмаревым; показав его Шишмареву, он увез его обратно в Айгунь.

Вечером Айжиндай снова прибыл на баржу к Шишмареву и с отчаянием уверял, что он не досмотрел 1 -ю статью договора о землях от реки Уссури до моря и, по прочтении, не вник будто бы в смысл этой статьи; только уже по приезде в Айгунь, вместе с амбанем он рассмотрел ее.
При этом Айжиндай  со слезами умолял Шишмарева изменить эту статью, уверяя, что его ожидает тяжкое наказание за этот недосмотр, так что если не согласятся изменить этой статьи, то он сейчас же в виду нашем утопится в Амуре.

Г-н Шишмарев дал ему заметить, что подобные разговоры неуместны.
На это Айжиндай отвечал Шишмареву: «хорошо вам так рассуждать, когда вы хотите, чтобы наш Дзян-Зюн вам уступал, и если бы наш Дзян-Зюн хотел бы что-нибудь вам уступить, то он при переговорах рассуждал бы иначе».
Г-н Шишмарев повел Айжиндая к генерал- губернатору, пред которым он повторил свою просьбу об исключении из договора 1 -й статьи, оставляя только свободное плавание и торговлю по Амуру.

Генерал-губернатор сказал Айжиндаю, что об этом не с ним, а с Дзян-Зюном он сам будет рассуждать, а потому ему хлопотать нечего.
               Генерал-губернатор, усматривая безуспешность переговоров, что манджуры только тянут время, и что обыкновенным путем никакого толка от них добиться невозможно, решился изменить характер переговоров, дав им настоятельный и твердый оборот.

        В этих видах он 14-го мая с Шишмаревым и Будоговским прибыл в Айгунь и предложил в виде ультиматума окончательный договор.

        Манджуры начали приводить доказательства на право владения приамурским и приуссурийским краем и говорили, что они собирают будто бы ясак с жителей этих стран как владельцы оных, что в этой стране и на ее прибрежьях у них всегда были караулы, свидетельствующие право их владения оною, что страна от реки Уссури до моря, и вообще уссурийский бассейн, составляет родину царствующей в Китае династии, а потому уступать его России было бы равносильно измене.

       На эти объяснения манджуров генерал-губернатор возражал: «ни по реке Амуру, от Хингана до моря, ни по реке Уссури, ни по прибрежьям страны никогда китайских караулов не было. Инородцы, обитающие в приамурском и приуссурийском крае, никогда ясака китайскому правительству не платили.

        После завоевания русскими, в исходе XVII века, этой страны Россия имеет полное право на оную. По всему левому берегу реки Амур, начиная от Усть-Стрелки до Хингана, никаких китайских постов не существовало.

       По смыслу же 1 -го пункта Нерчинского трактата вся страна от Хингана к востоку до моря должна принадлежать России, а в это пространство входит весь бассейн реки Уссури и устья реки Сунгари, как то доказано положительными исследованиями, произведенными нами в 1850-1853 годах, и что поэтому, назначая границу по реке Уссури, и так уже делается огромная уступка Китаю в уважение постоянной дружбы России с Китаем.

         Постановлением наших военных постов, начиная с 1850 года, в низовьях приамурского края и наблюдением за устьем реки Амур и прибрежьями края мы защитили его от явных покушений на оные иностранцев.
          Мы делали это потому, что инородцы, там обитающие, никогда власти Китая над собою не признавали, и потому что край этот Россия всегда считала своим.
         Последняя блокада прибрежьев этой страны англо-французами ясно доказывает, что эти нации, бывшие в дружбе с Китаем, а с нами в войне, признавали этот край не китайским, а русским.
           В 1854 и 1855 годах для защиты его от них мы сосредоточили надлежащую военную силу, между тем как китайское правительство не принимало в этом ни малейшего участия и тем ясно сознавало, что этот край принадлежит не Китаю, а России.

          Родина царствующей в Китае династии находится не в уссурийском бассейне, а в бассейне реки Нан-гуты, впадающей в реку Сунгари, близ города Нан-гуты - местности, до которой мы далеко не касаемся, и, наконец, если в приуссурийском крае и находятся китайцы (манзы), то это беглые преступники, скрывшиеся сюда, как бы в другое государство, для избежание наказания, определенного им по китайским законам.
         По всему этому весь упомянутый приамурский и приуссурийский край мы вовсе не захватываем от Китая как край, составляющий по всем правилам принадлежность России, но желаем только ныне положительно утвердить здесь границу, до сих пор еще неопределенную, между российскими и китайскими владениями, в видах обоюдной пользы обоих дружественных государств».

Дзян-Зюн и его товарищ амбань не представили ничего в опровержение этих справедливых доводов генерал-губернатора и сказали только лишь, что они не сомневаются в высокой цели русского правительства, но в случае, если бы для подобной цели пришли китайцы в Нерчинский край, то позволило ли бы им российское правительство перейти чрез реку Аргунь и прогнать варваров?

Генерал-губернатор на это заметил, что подобные объяснения совершенно неуместны и не относятся к делу, о котором  трактуют, и что подобными отклонениями теряется только напрасно время; между тем, как при начале еще переговоров он предупреждал, что время у него нет, и он спешит в Николаевск. Затем генерал-губернатор, усматривая, что все его убеждения склонить Дзян-Зюна на согласие остаются тщетными, встал из-за стола, взял за руки Дзян- Зюна и амбаня и, обращаясь с сердитым видом к переводчику Шишмареву, приказал передать им, что лично с ними остается друзьями, но что он убедился, что мирным путем вести переговоры с ними нельзя.

Что он им сказал все, что от него зависит, и теперь их дело обсудить и согласиться на его решительные и неизменные предложения, для чего дается им срок только до завтра.
Не дождавшись перевода этих слов, генерал-губернатор быстро вышел из комнаты, у ворот сел на коня и в сопровождении гг. Бодоговского и Шишмарева поехал к пристани, гневно посматривая на собравшиеся толпы народа и тем показывая, что мирным дипломатическим путем с их властями ничего не сделаешь.

Вскоре догнал генерал айжиндай и, подъехав к Шишмареву, спрашивал его, куда генерал спешит?
«Теперь,- говорит он,- поднялся такой сильный ветер и на реке волнение, что князь И-Шан говорит, что лучше бы немного обождать».

Шишмарев, не отвечая на это, следовал за генерал-губернатором, который, подъехав к берегу, быстро соскочил с коня, бросил в сторону нагайку, сел на катер, где его ожидала уже вся свита, и под парусами, при низовом ветре, пошел к противоположному берегу.
Толпы собравшихся на берегу манджуров выпучили глаза от удивления: привыкшие видеть генерала, всегда приветливо посматривавшим на толпившийся по улицам Айгуна народ, они вдруг увидели его нахмуренным и рассерженным.

Отойдя от Айгуна около 7-ми верст, Н. Н. Муравьев пристал к манджурской деревне левого берега и здесь отобедал со своею свитою, а к вечеру возвратился к вооруженным катерам, стоявшим против Айгуна у противоположного берега реки. Вскоре прибыл сюда чиновник от князя И-Шана узнать о здоровье генерала и о причине его гнева, и вместе с этим просил извинить их, утверждая, что впредь они будут вести себя так, чтобы генерал не сердился.
Такова была сущность представления генерал-губернатора и возражения на эти представления китайского уполномоченного, князя И-Шан.

Эти обстоятельства показали, что инструкции с. -петербургских дипломатов для ведения переговоров с китайцами, инструкции, которым эти дипломаты придают огромное значение и ставят себе в заслугу, здесь не имеют места, и что только решительными действиями, противоположными этим инструкциям, и возможно достигнуть надлежащей цели.
Пример амурской экспедиции, действовавшей, как мы видели, радикально противоположно повелениям из с. -петербургских канцелярий, убедил уже генерал-губернатора в необходимости, что прежде чем разговаривать с китайцами, надобно раскинуть военные поселения (станицы) по берегам реки Амур и Уссури, и тем, как представлял и я, фактически указать Китаю, что эту страну Россия всегда считала своею.
      
         Только такие действия, т. е. военные поселения и передвижение батальонов и вооруженных катеров (вроде канонерок) и привели к надлежащему результату.
          Манджуры, усматривая, что все справедливые доводы наши на обладание приамурским и приуссурийским краем мы имеем возможность подтвердить и нашими совершенными уже действиями и силою, решили придти к соглашению, согласно ультиматуму Н. Н. Муравьева.

        Но так как они хорошо не знали положения приуссурийского края, то боялись, чтобы в наши владения не вошли местности, откуда происходит их царствующая династия, почему и желали при настоящем договоре сохранить более или менее неопределенное положение в приуссурийском крае, прося генерал-губернатора не употреблять здесь слово «граница», а предоставляя означить ее точно в Пекине на основании предложения, сделанного генерал-губернатором, т. е. провести ее так, как сказано в 1 -м пункте.

Вследствие этого, на другой день, т. е. 15-го мая, прибыли на баржу к генерал- губернатору батальонный командир с айжиндаем для окончательного соглашения по всем договорным статьям проекта, представленного в виде ультиматума генерал-губернатором, и с убедительной просьбой от князя И-Шана, чтобы слово «граница» в уссурийском крае было вычеркнуто, т. е. чтобы в землях от верховьев реки Уссури до моря предоставлено было, согласно проекту генерала, утвердить границу в Пекине, а потому эти земли впредь до ратификации в Пекине оставить без разграничения. Генерал-губернатор согласился на изменение редакции первой статьи, почему она и выражена так:

От Усть-Стрелки, т. е. слияния рек Шилки и Аргуни, левый берег реки Амура и далее от устья реки Уссури до моря оба берега реки Амура и вся страна до моря да будет владение Российского государства. Правый берег реки Амура до устья реки Уссури - владение Китайского государства. земли, лежащие от реки Уссури и от верховьев ее до моря, оставить между обоими государствами неограниченными до усмотрения Российского Императора и Китайского Богдыхана.
К этому по настоянию айжиндая, относительно земель от верховьев реки Уссури, прибавлено: «как и ныне».
.
На все это и последовало соглашение генерал-губернатора, ибо это обстоятельство нисколько не изменило существа представленного им вышесказанного проекта. Право свободного плавания по пограничным рекам Амуру и Уссури, о котором говорится во второй статье, в манджурском тексте вышло по рекам Сахалян-Ула, Сунгари-Ула и Уссури-Ула. Айжиндай заметил, что, стало быть, на основании этого пункта трактата русские могут плавать по реке Сунгари и внутрь Манджурии и торговать в лежащих по берегам этой реки городах? Ему отвечали на это утвердительно и доказывали всю пользу от этого как для самих манджуров, так и для всей страны. Он охотно согласился с этим, почему в трактате, во 2-м пункте, и было выговорено: плавать по реке Сунгари и производить торговлю по берегам этой реки.

В заключение генерал-губернатор выразил, что так как теперь они согласились окончательно по всем статьям, то он намерен подойти с вооруженными катерами ближе к Айгуну и салютовать в честь заключенного трактата. Айжиндай предложил на это подойти к их берегу, если генералу угодно, но просил только не стрелять, прибавив при этом: «Мы чиновники, да и наши военные не любят выстрелов». Это желание было исполнено, и затем ни в этот день, ни в следующие за ним дни никакого салюта произведено не было. Для окончания различных мелочных недоразумений Шишмареву приходилось еще два раза ездить к амбаню.

        Наконец наступил достопамятный день 16-го мая. Трактат назначено было подписать в 12 часов, но за перепиской беловых экземпляров на русском и манджурском языках время протянулось до вечера.
        В 6 часов генерал-губернатор со своею свитою в полной парадной форме вышел на берег в Айгуне и пешком отправился к Дзян-Зюну, где тотчас же начали потчевать его чаем и сластями. После краткого приветствия генерал Н. Н. Муравьев сказал князю И-Шану, что он очень рад, что они согласились во всех пунктах и кончили дело, продолжавшееся более полутораста лет и заботившее их правительства. Затем приступлено было к чтению и проверке текста на манджурском языке, и началось подписание трактата на русском и манджурском языках. Подписали: генерал-губернатор, дзян-зюн, князь И-Шан

Перовский, амбань, Шишмарев и айжиндай. После подписи генерал-губернатор и дзян-зюн князь И-Шан взяли каждый в одну руку по два подписанных экземпляра на русском и манджурском языках, в одно время обменялись ими и передали друг другу с взаимным поздравлением.
Окончив весь церемониал по заключению трактата, Н. Н. Муравьев вскоре оставил дзян-зюна, поцеловавшись с ним на прощание, и отправился из Айгуна в Благовещенск.
По прибытии на баржу спутники генерал-губернатора, по русскому обычаю, с шампанским в руках поздравили его с совершившимся великим событием, доставившим России более полумиллиона квадратных верст хотя и пустынной, но богатой территории, открывшей Сибири водный путь к океану и, наконец, давшей России на отдаленном ее Востоке твердое политическое значение.

………….А вот, что за документ подписал Н. Муравьев с Китаем.

Айгунский договор между Россией и Китаем о границах и взаимной торговле, Айхунь [Айгун],

16/28 мая 1858 г.

   Великого российского государства главноначальствующий над всеми губерниями Восточной Сибири, е.и.в. государя императора Александра Николаевича ген.-ад., ген.-лейт. Николай Муравьев, и великого дайцинского государства ген.-ад., придворный вельможа, амурский главнокомандующий князь И-Шань, по общему согласию, ради большей вечной взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных, постановили:

                                                                                   1

             Левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья р. Амура, да будет владением российского государства, а правый берег, считая вниз по течению до р. Усури, владением дайцинского государства;
          От реки Усури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне да будут в общем владении дайцинского и российского государств.
          По рекам Амуру, Сунгари и Усури могут плавать только суда дайцинского и российского государств; всех же прочих иностранных государств судам по сим рекам плавать не должно.
          Находящихся по левому берегу р. Амура от р. Зеи на юг, до деревни Хормолдзинь, маньчжурских жителей оставить вечно на прежних местах их жительства, под ведением маньчжурского правительства, с тем, чтобы русские жители обид и притеснений им не делали.

                                                                             2

Для взаимной дружбы подданных двух государств дозволяется взаимная торговля проживающим по рекам Усури, Амуру и Сунгари подданным обоих государств, а начальствующие должны взаимно покровительствовать на обоих берегах торгующим людям двух государств.

                                                                            3

        Что уполномоченный российского государства генерал-губернатор Муравьев и уполномоченный дайцинского государства амурский главнокомандующий И-Шань, по общему согласию, постановили – да будет исполняемо в точности и ненарушимо на вечные времена; для чего российского государства генерал-губернатор Муравьев, написавший на русском и маньчжурском языках, передал дайцинского государства главнокомандующему И-Шань, а дайцинского государства главнокомандующий И-Шань, написавши на маньчжурском и монгольском языках, передал российского государства генерал-губернатору Муравьеву.
     Все здесь написанное распубликовать во известие пограничным людям двух государств.»

                             Город Айхунь, мая 16 дня 1858 года.

      И, как сам видит читатель что Айгунский договор, можно охарактеризовать как «предварительный договор».
      Окончательная граница между Российской империей и Китаем  была установлена только через два года при заключении Тянь-Дзинского договора.

             И вот, что написал по этому поводу в своей книге Г.Невельской:

«Между тем граф Путятин, соединившись с английским, французским и американским уполномоченными, вместе с их эскадрами прибыл в Печилийский залив; союзники взяли форты при устье реки Пейхо, ведущей к Пекину, и заняли город Тзянь- Цзинь.
Устрашенный пекинский двор послал туда своих уполномоченных для переговоров с иностранцами, и граф Е. В. Путятин успел первый заключить с ними трактат І(ІЗ) июня.

Несколько дней после этого китайцы заключили трактаты: с американским уполномоченным І4 (2б) июня, с английским и французским І5(27) июня.

Сущность трактата, заключенного графом Е. В. Путятиным, состояла в следующем: об отправлении посланников, о производстве торговли, кроме сухого пути в портах: Шангай Инибо, Фучжлу-Фу, Ся-Сын, Гуандун, Тайван-Фу, на острове Формозе Ценчжоу, на острове Xайнанe и во всех других открытых местах для иностранцев.

Во всех этих местах Россия по трактату имеет право назначать своих консулов, Торговля, как сухопутная, так и морская, не должна подвергаться никаким стеснениям. Китайцы обязаны подавать помощь при крушениях русских судов у берегов Китая; Гн должны преследовать распространение православного вероисповедания и заботиться о сохранении порядка и назначении наших духовных миссий.

Наконец, трактатом этим устанавливалось ежемесячное почтовое сообщение с Кяхтой. Граф Е. В. Путятин, имея в виду сведения, добытые амурской экспедицией о положении пограничного хребта, назначенного Нерчинским трактатом, и результаты действий амурской экспедиции, о границе нашей с Китаем на востоке, в 9-й статье договора между прочего объяснил: «по назначению границ сделаны будут подробные описания и карты смежных пространств, которые и послужат обоим правительствам на будущее время бесспорными документами о границах».

Это обстоятельство весьма важно, потому что, как мы видели, устье реки Сунгари и весь уссурийский бассейн по этим исследованиям оказались бы принадлежащими России. Китайцы, имея в виду это обстоятельство, хотя и получили от дзян-зюна, цицикорского князя И-Шан, известие о заключенном им с генерал- губернатором 16-го мая айгунском трактате, но до подписания трактата графом Путятиным не сообщали ему об этом, а уведомили его, спустя несколько дней после заключения им трактата, именно когда уже богдыхан ратифицировал айгунский трактат, заключенный генерал-губернатором, и при этом утвердил, согласно представлению Н. Н. Муравьева, границу нашу с Китаем по реке Уссури до реки Тюмень-Ула и далее по течению оной до моря, т. е. назначил ее определенной чертою.

И вследствие этого упоминаемая статья трактата, заключенного графом Путятиным, была исполнена, и таким образом то, чего избегали манджуры при переговорах с генерал-губернатором в Айгуне, т. е слова - граница, теперь было утверждено самим богдыханом.

Богдыхан определил границу между Россией и Китаем по реке Уссури до морского берега и тем самым окончательно признал принадлежность приуссурийского края за Россией.
            Подлинный договор, заключенный в Тзян-Цзине, граф Путятин отправил в С. - Петербург 7 июня с капитан-лейтенантом Чихачевым чрез Суэц и Триест, а чрез S-м дней после того, а именно І5-го июня, отсылая прибывшего к нему из С.-Петербурга, чрез Суец, курьером адъютанта Н. Н. Муравьева, подполковника Мартынова, обратно в Иркутск, через Калган, Гобийскую степь, Ургу и Кяхту, граф Путятин послал с ним письмо к Н. Н. Муравьеву и при нем копию с заключенного им в Тзян-Цзине договора.

              Г-н Мартынов чрез 25 дней прибыл в Иркутск, где, за отсутствием Н. Н. Муравьева, сдал бумаги председательствовавшему в главном управлении Восточной Сибири иркутскому губернатору генерал-лейтенанту Венцелю, который, узнав от Мартынова, что курьер, отправленный графом Путятиным с подлинным договором, капитан-лейтенант Чихачев, уехал прежде заключения французами и англичанами с Китаем договора, нужным счел отправить с этим известием в С.-Петербург очевидца этого события, г. Мартынова, поручив ему доставить туда и копию с заключенного графом Путятиным договора.

        Г-н Мартынов прибыл в С.-Петербург и в тот же день имел счастье представиться к Государю Императору, вследствие чего в тот же день по Высочайшему повелению были посланы телеграммы в Лондон, Париж и другие европейские столицы о заключенных французами и англичанами договорах с Китаем. Таким образом, Европа в первый раз, через Сибирь, узнала об этом событии гораздо раньше, чем от своих уполномоченных».

          Теперь мы точно  знаем как справедливо был заключен этот договор и сами можем внимательно ознакомится с его текстом.

                 Тянь-Дзинский договор

1860.11.021860 г. ноября 2/14. – Дополнительный договор между Россией и Китаем, Пекин.

         «По внимательном рассмотрении и обсуждении существующих между оссией и Китаем договоров, е.в. император и самодержец всероссийский и е. в. богдохан дайцинский, для вящего скреплениявзаимной дружбы между двумя империями, для развития торговых сношений и предупреждения недоразумений, положили составить несколько добавочных статей, и для сей цели назначили уполномоченными: российского государства, свиты е.и.в. ген.-майора... Николая Игнатьева; дайцинского государства, князя первой степени, принца Гун, по имени И-син.
          Означенные уполномоченные, по предъявлении своих полномочий, найденных достаточными, постановили нижеследующее:

                                                                    СТАТЬЯ 1
                 В подтверждение и пояснение первой статьи договора, заключенного в городе Айгуне, 1858 года, мая 16-го дня (Сян-фын VIII года, IV луны, 21-го числа), и во исполнение девятой статьи договора, заключенного в том же году, июня 1-го дня (V луны, 3-го числа), в городе Тянь-Цзине, определяется: с сих пор восточная граница между двумя государствами, начиная от слияния рек Шилки и Аргуни, пойдет вниз по течению реки Амура до места слияния сей последней реки с рекой Усури.

      Земли, лежащие по левому берегу (на север) реки Амура, принадлежат российскому государству, а земли, лежащие на правом берегу (на юг), до устья реки Усури, принадлежат китайскому государству.
       Далее от устья реки Усури до озера Хинкай граничная линия идет по рекам Усури и Сун'гача.
        Земли, лежащие по восточному (правому) берегу сих рек, принадлежат российскому государству, а по западному (левому), – китайскому государству.

         Затем граничная между двумя государствами линия, от истока реки Сун'гача, пересекает озеро Хинкай и идет к реке Бэлэн-хэ (Тур), от устья же сей последней, по горному хребту, к устью реки Хубиту (Хубту), а отсюда по горам, лежащим между рекой Хуньчунь и морем, до реки Ту-мынь-дзян.

             Здесь также земли, лежащие на востоке, принадлежат российскому государству, а на запад – китайскому. Граничная линия упирается в реку Ту-мынь-дзян на двадцать китайских верст (ли), выше впадения ее в море.
              Сверх сего, во исполнение девятой же статьи Тянь-цзинского договора, утверждается составленная карта, на коей граничная линия, для большей ясности, обозначена красной чертой и направление ее показано буквами русского алфавита: А. Б. В. Г. Д. Е. Ж. 3. И. I. К. Л. М. Н. О. П. Р. С. Т. У.
              Карта сия подписывается уполномоченными обоих государств и скрепляется их печатями.
               Если бы в вышеозначенных местах оказались поселения китайских подданных, то русское правительство обязуется оставить их на тех же местах и дозволить по-прежнему заниматься рыбными и звериными промыслами.
               После постановления пограничных знаков, граничная линия на веки не должна быть изменяема.

                                                               СТАТЬЯ 2

          Граничная черта на западе, доселе неопределенная, отныне должна проходить, следуя направлению гор, течению больших рек и линии ныне существующих китайских пикетов, от последнего маяка, называемого Шабин-дабага, поставленного в 1728 году (Юн-чжэн VI года), по заключении Кяхтинского договора, на юго-запад до озера Цзай-сан, а оттуда до гор, проходящих южнее озера Иссыккуль и называемых Тэнгэри-шань или Киргизнын алатау, иначе Тянь-шань-нань-лу (южные отроги Небесных гор), и по сим горам до кокандских владений.

                                                                    СТАТЬЯ 3

         Отныне все пограничные вопросы, могущие возникнуть впоследствии, должны решаться на основании изложенного в первой и второй статьях сего договора, для постановки же пограничных знаков на востоке – от озера Хинкай до реки Ту-мынь-дзян, а на западе – от маяка Шабин-дабага до кокандских владений, российское и китайское правительства назначают доверенных лиц (комиссаров).
            Для обозрения восточной границы, съезд комиссаров назначается на устье реки Усури, в течение апреля месяца будущего года (Сян-фын XI года в третьей луне). Для обзора же западной границы комиссары съезжаются в Тарбагатае, но время для их съезда теперь не определяется.
            На основании того, что постановлено в первой и второй статьях сего договора, командированные доверенные сановники(комиссары) составляют карты и подробные описания граничной линии в четырех экземплярах – два на русском и два на китайском или маньчжурском языках.
              Карты и описания сии утверждаются подписями и печатями комиссаров; затем два экземпляра оных, – один на русском, другой на китайском или маньчжурском языках, вручаются русскому, а два таковых же экземпляра – китайскому правительству, для хранения.
По случаю вручения карт и описания граничной линии составляется протокол, который утверждается подписями и печатями комиссаров и будет считаться дополнительной статьей сего договора.

                                                              СТАТЬЯ 4

           На протяжении всей граничной линии, определенной первой статьей сего договора, дозволяется свободная и беспошлинная меновая торговля между подданными обоих государств. Местные пограничные начальники должны оказывать особое покровительство этой торговле и людям, ею занимающимся.
             С сим вместе подтверждается постановленное касательно торговли во второй статье Айгунского договора.

                                                            СТАТЬЯ 5

              Русским купцам, сверх существующей торговли на Кяхте, предоставляется прежнее право ездить для торговли из Кяхты в Пекин. По пути, в Урге и Калгане им дозволяется также торговать, не открывая оптовой продажи.
            В Урге – русскому правительству предоставляется право иметь консула (лин-ши-гуань), с несколькими при нем людьми, и на свой счет выстроить для него помещение. Касательно отвода земли под здание, величины постройки сего последнего, равно и отвода места под пастбище, предоставляется войти в соглашение с ургинскими правителями.
Китайским купцам, если они пожелают, также дозволяется отправляться для торговли в Россию.
            Русские купцы имеют право ездить для торговли в Китай во всякое время, только в одном и том же месте их не должно быть более двухсот человек, притом они должны иметь билеты от своего пограничного начальства, в которых обозначается: имя караванного старшины, число людей, при караване состоящих, и место, куда следует караван. Во время пути купцам дозволяется покупать и продавать все, по их усмотрению. Все дорожные издержки относятся на счет самих купцов.

                                                               СТАТЬЯ 6

              В виде опыта открывается торговля в Кашгаре, на тех же самых основаниях, как в Или и Тарбагатае. В Кашгаре китайское правительство отводит в достаточном количестве землю для постройки фактории, со всеми нужными при ней зданиями для жилища в склада товаров, церкви и т.п., а также место для кладбища, и, по примеру Или и Тарбагатая, – место для пастбища. Об отводе мест для выше означенных надобностей будет сообщено теперь же управляющему Кашгарским краем.
              Китайское правительство не отвечает за разграбление русских купцов, торгующих в Кашгаре, в том случае, когда грабеж будет произведен людьми, вторгнувшимися из-за линии китайских караулов.

                                                                   СТАТЬЯ 7

Как русские в Китае, так и китайские подданные в России, в местах, открытых для торговли, могут заниматься торговыми делами совершенно свободно, без всяких стеснений со стороны местного начальства, посещать также свободно и во всякое время – рынки, лавки, дома местных купцов, продавать и покупать разные товары оптом или в розницу, на деньги или посредством мены, давать и брать в долг по взаимному доверию.
            Срок пребывания купцов в местах, где производится торговля, не определяется, а зависит от их собственного усмотрения.

                                                                   СТАТЬЯ 8

Русские купцы в Китае, а китайские в России состоят под особым покровительством обоих правительств. Для наблюдения за купцами и предотвращения могущих возникнуть между ними и местными жителями недоразумений, русское правительство, на основании правил, принятых для Или и Тарбагатая, может назначить теперь же своих консулов в Кашгар и Ургу.
             Китайское правительство, равным образом, может, если бы пожелало, назначать своих консулов в столицах и других городах российской империи.
Консулы того и другого государства помещаются в домах, устроенных на счет их правительств. Впрочем, им не запрещается, по собственному усмотрению, нанимать для себя квартиры у местных жителей.
              В сношениях с местным начальством, консулы обоих государств, на основании второй статьи Тянь-цзинского трактата, соблюдают совершенное равенство. Все дела, касающиеся купцов того и другого государства, разбираются ими по взаимному соглашению; проступки же и преступления должны судиться, как сказано в седьмой статье Тянь-цзинского договора, по законам того государства, подданным которого окажется виновный.
              Споры, иски и тому подобные недоразумения, возникающие между купцами при торговых сделках, предоставляется решать самим
купцам, посредством выбранных из своей среды людей; консулы же и местное начальство только содействуют примирению, но не принимают на себя ответственности по искам.

             Купцы того и другого государства, в местах, где дозволена торговля, могут вступать между собой в письменные обязательства по случаю заказа товаров, найма лавок, домов и т.п. и предъявлять их для засвидетельствования в консульство и местное правление. В случае неустойки по письменному обязательству, консул и местное начальство принимают меры к побуждению исполнить обязательство в точности.
             Дела, не касающиеся торговых между купцами сделок, например, споры, жалобы и проч., разбираются консулом и местным начальством, по общему соглашению; виновные же наказываются по законам своего государства.
             В случае укрывательства русского подданного между китайцами или побега его внутрь страны, местное начальство, по получении о том извещения от русского консула, немедленно принимает меры к отысканию бежавшего, а по отыскании немедленно представляет его в русское консульство. Подобные меры равным образом должны быть соблюдаемы и в отношении китайского подданного, скрывавшегося у русских или бежавшего в Россию.
              В преступлениях важных, как-то: убийстве, грабеже с нанесением опасных ранений, покушении на жизнь другого, злонамеренном поджоге и том.подоб., по произведении следствия, виновный, если он будет русский, отсылается в Россию, для поступления с ним по законам своего государства, а если китайский, то наказание его производится, – или начальством того места, где учинено преступление, или, если того потребуют государственные постановления, виновный для наказания отправляется в другой город или область.
             Как в преступлениях важных, так равно и маловажных, консул и местное начальство могут принимать нужные меры только в отношении к виновному своего государства, но никто из них не имеет никакого права ни задерживать, ни отдельно разбирать, а тем более наказывать подданного не своего государства.

                                                                   СТАТЬЯ 9

            При распространении в настоящее время торговых сношений между подданными того и другого государства и проведения новой граничной линии, прежние правила, постановленные в трактатах, заключенных в Нерчинске и Кяхте и в дополнительных к ним договорах, сделались уже неприменимыми; сношения пограничных начальников между собой и правила для разбирательства пограничных дел равным образом не соответствуют современным обстоятельствам, а поэтому взамен сих правил постановляется следующее:

            Отныне, кроме сношений, производившихся на восточной границе, чрез Ургу и Кяхту, между кяхтинским градоначальником и ургинскими правителями, а на западной между генерал-губернатором Западной Сибири и Илийским управлением, пограничные сношения будут еще производиться: между военными губернаторами Амурской и Приморской областей и хэйлун-цзянским и гириньским цзян-цзюнами (главнокомандующими); между кяхтинским пограничным комиссаром и цзаргучеем (бу-юань), по смыслу осьмой статьи сего договора.
              Вышеупомянутые военные губернаторы и главнокомандующие (цзян-цзюни), на основании второй статьи Тянь-цзинского договора, в сношениях своих должны соблюдать совершенное равенство и вести оные исключительно по делам, относящимся непосредственно к их управлению.
               В случае дел особой важности, генерал-губернатору Восточной Сибири предоставляется право иметь письменные сношения, – или с Верховным советом (Цзюнь-цзи-чу), или с Палатой внешних сношений (Ли-фань-юань), как главным местом, заведывающим пограничными сношениями и управлением.

                                                                      СТАТЬЯ 10

При исследовании и решении дел пограничных, как важных, так в маловажных, пограничные начальники руководствуются правилами, изложенными в осьмой статье сего договора; следствия же и наказания подданных того и другого государства производятся, как сказано в седьмой статье Тянь-цзинского договора, по законам того государства, которому принадлежит виновный.

При переходе, угоне или уводе скота за границу, местное начальство, по первому о том извещению и по сдаче следов страже ближайшего караула, посылает людей для отыскания. Отысканный скот возвращается без замедления, причем, за недостающее число его, если бы оное оказалось, взыскивается по закону, но в сем случае уплата не должна быть увеличиваема в несколько раз (как то было прежде).

В случае побегов за границу, по первому же о том извещению, немедленно принимаются меры к отысканию перебежчика. Найденный перебежчик немедленно передается со всеми принадлежащими ему вещами пограничному начальству; исследование причин побега и самый суд производятся ближайшим местным начальством того государства, подданным которого окажется перебежчик. Во все время нахождения за границей, от поимки до сдачи кому следует, перебежчику дается нужная пища и питье, а в случае надобности и одежда; сопровождающая его стража должна обходиться с ним человеколюбиво и не позволять себе своевольных поступков. То же самое должно соблюдать и в отношении того перебежчика, о котором не дано было уведомления.

                                                                 СТАТЬЯ 11

Письменные сношения главных пограничных начальников того и другого государства производятся чрез ближайших пограничных чиновников, которым отправляемые бумаги отдаются под расписку.
Генерал-губернатор Восточной Сибири и кяхтинский градоначальник отправляют свои бумаги к кяхтинскому пограничному комиссару, который передаст их цзаргучею (бу-юань); ургинские же правители посылают свои бумаги к цзаргучею (бу-юань), который передает их кяхтинскому пограничному комиссару.
Военный губернатор Амурской области пересылает свои бумаги чрез помощника (фу-ду-туна) главнокомандующего (цзян-цзюнь) в городе Айгуне, чрез которого также передают свои бумаги к военному губернатору Амурской области хэй-лун-цзянский и гириньский главнокомандующие (цзян-цзюнь).
Военный губернатор Приморской области и гириньский главнокомандующий (цзян-цзюнь) пересылают бумаги чрез начальников своих караулов на реках Усури в Хунь-чунь.
Пересылка бумаг между генерал-губернатором Западной Сибири и Илийским главным управлением или главнокомандующим (цзян-цзюнем) производится чрез русского консула в городе Или (Кульдже).
В случае дел особой важности, требующих личных объяснений, главные пограничные начальники того и другого государства могут отправлять друг другу бумаги с доверенными русскими чиновниками.

                                                              СТАТЬЯ 12

            На основании одиннадцатой статьи Тянь-цзинского договора, отправляемые по казенной надобности из Кяхты в Пекин и обратно, легкие и тяжелые почты будут отходить в следующие сроки: легкие – каждый месяц однажды из того и другого места; а тяжелые – из Кяхты в Пекин – каждые два месяца однажды, а из Пекина в Кяхту – каждые три месяца однажды.
             Легкие почты до места назначения должны идти никак не более двадцати, а тяжелые не более сорока дней.
             С тяжелой почтой посылается одновременно не более двадцати ящиков, весом каждый не более ста двадцати китайских фунтов(гинов), – четырех пудов.
             Легкие почты должны быть отправляемы в тот же день, в который будут доставлены; при промедлении в сем случае должно быть производимо строгое исследование и взыскание.
               Отправляемый с легкими и тяжелыми почтами почтальон, в проезд чрез Ургу, должен заезжать в русское консульство, отдавать адресованные к проживающим там лицам, и принимать равным образом адресованные ими письма и посылки.
При отправлении тяжелых почт должны составляться накладные (цинь-дань) посылаемых ящиков. Из Кяхты накладные, при отношении, отсылаются в Ургу к тамошнему правителю, а из Пекина – при отношении же – в Палату внешних сношений (Ли-фань-юань).
             В накладных точно обозначается: время отправления, число ящиков и общий вес их. Частный вес каждого ящика должен быть обозначаем на самой обшивке ящика и писаться русскими цифрами, с переводом их на монгольский или китайский счет.
Если бы русские купцы по своим торговым делам нашли нужным учредить на свой счет, для пересылки писем или перевоза товаров,
почту, то, для облегчения казенных почт, сие им дозволяется. При устройстве почтового сообщения, купцы должны только предварить местное начальство, для получения от него согласия.

                                                               СТАТЬЯ 13

           Отправление обыкновенных бумаг российского министра иностранных дел в Верховный совет (Цзюнь-цзи-чу) дайцинского государства, а также генерал-губернатора Восточной Сибири в тот же совет, или в Палату внешних сношений (Ли-фань-юань), производится обыкновенным порядком, чрез почту, не стесняясь впрочем сроком отхода почт; в случае же дел особой важности, бумаги от вышеозначенных лиц могут быть отправляемы с русским курьером.
             Во время пребывания в Пекине русских посланников, бумаги особой важности могут быть также отправляемы с нарочно командированными русскими чиновниками.
Русские курьеры, на пути своем, не должны быть никем и нигде задерживаемы.
Командируемый для доставления бумаг курьер непременно должен быть русский подданный.
             О выезде курьера дается знать за сутки, в Кяхте – цзаргучею (бу-юань) комиссаром, а в Пекине в Военную палату (бинь-бу), из русского подворья.

                                                                 СТАТЬЯ 14

             Со временем, когда в постановленном в сем договоре, касательно сухопутной торговли, встретится что-либо для той или другой стороны неудобное, то генерал-губернатору Восточной Сибири предоставляется войти по сему предмету в соглашение с пограничными сановниками дайцинского государства и составить дополнительные условия, придерживаясь во всяком случае выше постановленных оснований.
              Статья двенадцатая Тянь-цзинского договора с сим вместе подтверждается и не должна быть изменяема.

                                                                 СТАТЬЯ 15

          Утвердив таким образом все вышесказанное, по взаимному соглашению, уполномоченные российского и китайского государств подписали собственноручно и скрепили своими печатями два экземпляра русского текста договора и два экземпляра перевода оного на китайский язык и затем передали друг другу по одному экземпляру того и другого.
             Статьи сего договора возымеют законную силу со дня размена их уполномоченными того и другого государства, как бы включенные слово в слово в Тянь-цзинский договор, и должны быть исполняемы на вечные времена свято и ненарушимо.
               По утверждении императорами обоих государств, договор сей объявляется в каждом государстве к сведению и руководству тем, кому о том ведать надлежит.
Заключен и подписан в столичном городе Пекине, в лето от рождества Христова тысяча восемьсот шестидесятое, ноября второй (четырнадцатый) день, царствования же государя императора Александра Второго в шестой год; а Сян-фын десятого года, десятой луны во второе число.

ПОДПИСАЛИ:
НИКОЛАЙ ИГНАТЬЕВ,
ГУН

Воспроизводится по:

Сборник договоров России с другими государствами. 1856 - 1917. М., Гос. изд-во полит. литературы, 1952.

         И поскольку, пришло время  подведения итогов,  по сути заключенных  с Китаем двух новых договоров, то я в целях объективности приглашаю  выступить перед читателем  в качестве  признанного авторитета, российского историка академика Вавилова Н.Н.  Он в свое время написал очень хорошую  книгу «Российско-цинские отношения» и, я тут просто привожу одну из ее глав  касающуюся Айгунского и Тянь-Дзинского договоров..

Глава IV. Заключительный период российско-цинских отношений.

         Причины активизации внешней политики России в Китае  в  40–е годы  XIX в.

        « Как уже было сказано, Европа ничего не могла предложить самодостаточной экономике империи Цин, при этом сама Европа испытывала потребность в китайском шёлке, фарфоре, чае.
       Поэтому китайский экспорт значительно превышал импорт: разницу Европа покрывала серебром. К концу XVIII – началу XIX вв. англичане коренным образом изменили ситуацию в торговле: огромное количество контрабандного опиума (запрещён в Китае в 1729 г.) наполнило китайский рынок.
         Ситуация изменилась и теперь на оплату английского опиума пошли не только товары, но и китайское серебро, стремительно «утекавшее» в Европу.
         Отток серебра привёл империю Цин к финансовому кризису 1834 г.
         Цинские власти предприняли радикальные меры противодействия. На такие меры последовала реакция английского правительства: в 1839 г. Англия объявляет империи Цин войну, которая окончилась поражением империи Цин.
        В 1842 г. подписывается Нанкинский мирный договор, по которому Китай открывал для торговли с Великобританией 5 своих портов и передавал ей порт Гонконг[77]. Плодами победы Великобритании воспользовались США и Франция.
           В результате войны финансы и экономика Цинской империи оказались в кризисной ситуации, что обострило и социальное положение. Данные факторы не могли не повлиять на внешнеполитический курс империи Цин: в виду полной недееспособности армии и нестабильности в стране империя вынуждена мириться с притязаниями других держав, в числе которых, естественно, оказалась и Российская империя.
          Потому поражение империи в I Опиумной войне является явным рубежом не только в истории Империи Цин, но и в истории всех окружавших его стран. Цинская империя более не в состоянии оказывать давление на Россию экономическими рычагами, что принесло бы опасность вовлечения России в открытую борьбу против беззащитного в тот момент Пекина.

        Результаты I Опиумной войны носили огромное значение для российско-цинских отношений: Англия подала пример результативности силовых действий, когда возможно достигать как экономически, так и политических результатов одновременно.
Среднеазиатское направление.

           «В 1846 г. крупные соединения русских войск вошли в сопредельные степи со стороны Оренбурга и Сибири»
       . «В  середине XIX  в.  киргизы северного  Туркестана были уже покорены, и русские отряды стали прочно  на р. Сырдарье (крепость Перовск) и  на левом берегу р. Или (г. Верный)».
       Интересно то, что долина реки Или -  территория  Джунгарского ханства, которое ещё в 1755 г. было присоединено к Империи Цин, которая оккупировав Джунгарию, распространил на нёе цинскую военно-административную систему. Джунгария, а в частности её центр – долина р. Или, принадлежали империи Цин, а Россия оккупировала эти территории в 1846 году.
      Данный захват стал возможен при тяжёлом внутреннем кризисе цинской империи, который был порождён  I Опиумной войной.
        Кульджинский договор 1851 г. показал, что Китай не способен противостоять агрессии России в Средней Азии, и империя Цин встала на путь уступок России: по условиям договора открывалась беспошлинная меновая торговля в Кульдже и Чугучаке, обеспечивался беспрепятственный проход русских купцов на китайскую сторону и создавались торговые фактории для русских купцов.

Это фактически закрепило российское экономическое влияние в Илийском крае.
Дальневосточное направление.

      Явным следствием активизации российской внешней политики на Дальнем Востоке мы считаем назначение на пост генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьёва в 1847 г. Муравьёв избирает два стратегических направления в развитии Дальнего Востока:

северное (по началу основное направление) и южное. Северное направление – развитие Камчатки и порта Петропавловска-Камчатска; южное – р. Амур как база (прежде всего продовольственная) для поддержания Камчатки.

     Но Крымская война 1853 - 1856 гг. внесла свои коррективы в политику Николая Николаевича Муравьёва.
     В виду нападения на Петропавловск-Камчатский англо-французской эскадры российский флот на Дальнем Востоке ищет более безопасное место базирования. Таким местом избрали устье Амура[82]. Целесообразно рассмотреть способ, которым осуществлялось присоединение Амурского края.

         В 1849 г. без утверждённого царём предписания Г.И. Невельской, назначенный командиром на транспорт “Байкал” в 1847 г. при поддержке адмирала Ф.П. Литке и генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьёва начинает исследовать устье Амура.
        Позже ему разрешают основать зимовье на берегу Охотского моря для торговли с местным населением. 29 июня 1850 г.
          Невельской основал зимовье Петровское неподалёку от Амурского лимана, в августе в низовьях Амура основывал военный пост Николаевский, в дальнейшем Невельской основывал ещё несколько постов.
          Невельской имел целью предупредить потерю края и утвердить его за Россией навсегда. В 1855 г. начался период хозяйственного освоения края.

       Таким образом, мы наблюдаем прямое нарушение Нерчинского договора 1689 г., так как территория, на которой действовал Невельской не являлась территорией России и не была разграничена с Китаем, таким образом, мы наблюдаем как минимум пренебрежением к позиции империи Цин, а как максимум захват территории, который закончился подписанием в 1858 г. Айгуньского договора с Китаем.

Действия России во время II Опиумной войны.

        Как уже говорилось ранее, экспедиция Г.И. Невельского начала колонизацию бассейна р. Амура, территория которой частично принадлежала Империи Цин, однако это не останавливало Невельского и генерал-губернатора Восточной Сибири графа Н.Н. Муравьёва, так как “Муравьев продолжал настаивать на активизации дальневосточной политики, излагая своего рода региональную геополитическую программу:
      
         “Соседний многолюдный Китай, бессильный ныне по своему невежеству, легко может сделаться опасным для нас под влиянием и руководством Англичан, Французов, и тогда Сибирь перестанет быть Русскою; а в Сибири, кроме золота, важны нам пространства, достаточные для всего излишества земледельческого народонаселения Европейской России на целый век; потеря этих пространств не может не вознаградиться никакими победами и завоеваниями в Европе; и, чтоб сохранить Сибирь, необходимо ныне же сохранить и утвердить за нами Камчатку, Сахалин, устья и плавание по Амуру и приобрести прочное влияние на соседний Китай”,
таким образом,  необходимость активизации внешней политики на Дальнем Востоке, а в частности присоединение к России новых южных территорий Муравьёв связывает с одной политической причиной: южные (р. Амур) территории в данный период[86] – необходимый оборонительный рубеж для Сибири против Империи Цин, подстрекаемого Англией и Францией.

       На Дальнем Востоке у России появились новые конкуренты: Великобритания и Франция. Их действия в Крымской войне показали на уязвимость Петропавловска-Камчатска, поэтому потребности в хороших гаванях Россия удовлетворяет за счёт империи Цин, присоединяя Амурский и Уссурийский край, на территориях которых возможно строительство незамерзающих портов.

       Поэтому действия России по отношению к империи Цин носят исключительно агрессивный характер, так как Россия удовлетворяет свои стратегические потребности за счёт ослабевшей империи Цин, не боясь за свои экономические интересы.

        Для этого назрел момент: с 1856 – 1860 идёт англо-франко-китайская война (“Вторая Опиумная”), в которой войска союзников в 1860 г. дошли до Пекина, а восстание тайпинов (1850 – 1864 гг.), охватившее огромные территории, ещё сильнее подорвало силы империи Цин. Результатом англо-французской интервенции 1856 – 1858 гг.  Были два договора: Тяньцзинский англо-китайский мирный договор 1858 г. и франко-китайский договор 1858 г. Великобритания и Франция, естественно, пользуясь своим положением, навязали Империи Цин неравноправные договоры.

          Неудовлетворённые достигнутыми результатами, союзники вновь развязали военные действия против империи Цин.
        В результате чего прорвались к Пекину и предъявили новые требования к цинскому правительству, угрожая свержением маньчжурской династии.
         От захвата и полного разграбления Китай спасло посредничество миссии Игнатьева, но Великобритании и Франции удалось заключить два новых договора: англо-китайская конвенция о мире 1860 г. и  франко-китайская конвенция о мире 1860 г. Великобритания и Франция получали новые территориальные приобретения и экономические привилегии  на территории Китая.

        Если учитывать вышеизложенные факты, то причина, по которой был заключён Айгуньский договор, становится ясна: пользуясь тяжёлым положением Империи Цин, Россия, а в частности Н.Н. Муравьёв, пытается узаконить свои территориальные приобретения в Приамурье. Содержание Айгуньского договора таково: левобережье Амура и русско-китайская торговля в Приамурье переходила к России;

        вопрос о принадлежности Уссурийского края на время оставался открытым: временно он находился под владением обеих держав; по рекам Амур, Сунгари и Уссури допускается плавание лишь российских и китайских кораблей; подданных Цинской империи, остававшихся на левом (российском) берегу Амура, оставались под юрисдикцией своего правительства.

        Сразу же после подписания Айгуньского договора в Пекин из Японии прибывает (вместе с англо-французской эскадрой) адмирал Путятин.
      В Пекине между Путятиным и цинскими официальными уполномоченными происходят переговоры, которые заканчиваются подписанием Тяньцзинского русско-китайского договора 1858 г., по которому:

      во-первых, стороны гарантировали личную безопасность и неприкосновенность собственности русских подданных в Китае и китайцев на территории Российской империи;
      во-вторых, Россия получала возможность вести торговлю с Китаем не только сухопутным путем, но и морем: цинская сторона дала согласие на заход русских кораблей в несколько портов Китая: Шанхай, Нинбо, Фучжоу, Сямэнь, Гуанчжоу, Тайваньфу (современный Тайнань на о. Тайвань) и Цюнчжоу на о. Хайнань, а также в другие места, открытые для иностранной торговли;

      в-третьих, намечена программа по уточнению линии границы между двумя государствами, предусматривавшую подробное ее описание и составление карт смежных районов; в-четвёртых, подтверждалось право России иметь в Пекине свою Духовную Миссию (российское правительство брало на себя все расходы по ее содержанию, а срок пребывания в Пекине ее сотрудников не лимитировался); в-пятых, пункт, юридически уравнивавший права России в отношениях с Китаем, что означало прекращение многолетних попыток цинской дипломатии навязать России статус зависимой страны.

         В марте 1859 г. в Китай была отправлена дипломатическая миссия, возглавлявшая графом Н. П. Игнатьевым. Его сопровождали несколько русских офицеров, направленных в Пекин с целью обучения китайских войск, и большой обоз с ружьями и пушками, изготовленными на ижевских заводах[93].
        Причина отправки миссии ясны: во-первых, после победы при Дагу над англо-французскими войсками цинские дипломаты стали вести себя вызывающе и ставили под сомнение содержание Айгуньского и Тяньцзиньского договоров.

        “Однако последующие поражения китайских войск в сражениях 2-й “опиумной” войны, наступление англо-французских войск на Пекин и бегство из столицы императора Сяньфэна заставили их искать в лице графа Н. П. Игнатьева посредника для переговоров с интервентами”.
           Таким образом, Н. П Игнатьев использовал тяжёлую ситуацию для Империи Цин в свою пользу.
         «Он согласился выступить в роли посредника при условии, что великий князь Гун (брат императора) лично письменно обратится к нему с просьбой о посредничестве и даст обязательство признать Айгуньский договор» .

           Во-вторых, мы выделяем ещё одну причину отправки миссии Игнатьева в Китай: в случае свержения маньчжурской династии союзниками, власть в стране перейдёт в их руки: Великобритания и Франция будут использовать Китай против России, а в частности будет затруднено российское проникновение в Китай (тут наблюдается совпадение со взглядами графа Н.Н. Муравьёва-Амурского). Игнатьев добился своих целей, и в 1860 г. был заключён Пекинский русско-китайский договор.

       Договор подтверждал условия Айгуньского и Тяньцзиньского договоров, по его условиям к России отходил Уссурийский край. Договор намечал новые мероприятия по дальнейшему уточнению российско-китайской границы.
         В условиях договора также говориться о том, что торговля по восточному участку русско-китайской границы объявлялась беспошлинной, а также  русским купцам предоставлена возможность посещать Пекин через Кяхту.  

        Целесообразно для объективности сравнить основные пункты в серии русско-китайских (Кульджинский 1851 г., Айгуньский 1858 г., Тяньцзиньский 1858 г. и Пекинский 1860 г.) и англо-китайских договоров (Нанкинский 1842 г. , Тяньцзиньский 1858 г. и  англо-китайская конвенция о мире 1860 г.)
         Таким образом, мы наблюдаем следующие: в результате серии договоров с Китаем обе державы получают территориальные приобретения за счёт империи Цин, обе державы добиваются экономических льгот, подрывающих экономику империи Цин, граждане России и Великобритании пользуются особыми правами на территории империи Цин.

      На основании этого можно сделать вывод, что российско-китайские и англо-китайские договоры были неравноправными, ущемляющие интересы империи Цин.
       Мы обращаем внимание на факт допуска российских купцов в Пекин через Кяхту – это серьёзный успех российской дипломатии, так как на данный момент ни одна страна не могла ввозить свои товары прямо в столицу империи Цин.

       В 1862 г. в дополнение к Пекинскому договору были подписаны «Правила сухопутной торговли между Россией и Китаем», по которым, во-первых, допускалась беспошлинная торговля Русских купцов в Монголии, во-вторых, допускалась торговля русских и китайских купцов на расстоянии 100 ли (около 50 км) от линии российско-китайской границы, в-третьих, товары, ввозимые в Тяньцзинь через Калган, облагались пошлиной на 1/3 меньше предусмотренной общим иностранным тарифом империи Цин.

       Из этих условий можно извлечь следующий вывод: во-первых, Россия расширила область беспошлинной торговли для своих граждан ещё и на Монголию и добилась таможенных льгот для своих товаров в Тяньцзине, чем нанесла ущерб империи Цин и его государственным финансам; во-вторых, торговля открылась по всей российско-китайской границе. На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что и это дополнение  ущемляющим государственный интерес империи Цин.    

          Существует только одно существенное различие между договорами: Великобритания добилась уступок империи Цин, развязав против него войну, а Россия добилась такого результата, ведя дипломатические переговоры, используя победы Англии и Франции в своих целях, при этом повторилась ситуация с Первой Опиумной войной 1839 – 1842 гг., но теперь более выгодная для России, так как Игнатьев умело использовал обстановку, играя на противоречиях Империи Цин и союзников».
          
       Очевидно, что читателю хотелось бы  знать а как сейчас обстоит дело с границами Китая и России. И тут есть два варианта ответа.

    Формально дипломатический основанный на
   «Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР» от 16 июля 2001 года, где в ст.6 упоминаются о спорах на границе.

Статья 6

         Договаривающиеся Стороны, с удовлетворением отмечая отсутствие взаимных территориальных претензии, преисполнены решимости превратить -границу между ними в границу вечного мира и дружбы, передаваемой из поколения в поколение, и прилагают для этого активные усилия.

         Договаривающиеся Стороны руководствуются международно-правовыми принципами территориальной неприкосновенности и нерушимости государственных границ, неукоснительно соблюдают государственную границу между ними.

         Договаривающиеся Стороны в соответствии с Соглашением между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Народной республикой о советско-китайской государственной границе на ее Восточной части от 16 мая 1991 года продолжат переговоры для разрешения вопросов о прохождении линии российско-китайской границы на еще не согласованных ее участках.
До разрешения этих вопросов они соблюдают статус-кво на еще не согласованных участках границы между ними.

       И политической. Когда Российская  федерация  повторяя очевидно состояние Китая за 1858-1860 года и  слабеет с каждым годом в политическом, военном и особенно экономическом плане,  заняла глубокую как ей кажется оборону, то Китай  стал применять тактики просачивания и продавливания в России своих интересов.
      Сначала экономической экспансией, потом миграцией своего населения на «заработки» в Россию.
     В самой России тоже хорошо осознают ситуацию и вот к примеру отрывок из статьи в «Независимой газете» за 2005 г. «На Дальнем Востоке пока все спокойно»
http://nvo.ng.ru/wars/2005-06-10/2_fareast.html    

         «Предъявлял территориальные претензии к нашей стране и Китай. Но, кажется, все основные разногласия на сей счет были улажены еще в 1990-е годы, когда Россия отдала КНР 600 островов на реке Амур и 10 тыс. кв. км сухопутной территории.
       Вдобавок в начале 2005 года Москва согласилась добровольно передать Китаю также остров Тарабарова и часть острова Большой Уссурийский.
          Для всех дальневосточных субъектов РФ данная уступка явилась полной неожиданностью. Ведь на перешедших под юрисдикцию Пекина землях велась активная хозяйственная деятельность, имелись программы их социально-экономического развития. Зато наши дипломаты поспешили заявить, что теперь российско-китайская граница окончательно оформлена.

      Между тем в китайских школьных учебниках доныне говорится, что именно Россия захватила у Поднебесной исконно ей принадлежавшие Приморье и Сахалин.
         А на месте нынешних Владивостока, Хабаровска, Благовещенска были китайские города Хайшеньвэй, Боли, Хайленьбяо.
       Более того, весьма своеобразная уступчивость России явно идет в ущерб нашим стратегическим интересам.
        К примеру, из-за передачи островов на Амуре в районе Хабаровска теперь при необходимости китайская сторона может держать под "артиллерийским и даже пулеметным прицелом" этот важнейший военно-промышленный и железнодорожный центр.
         Разумеется, современные отношения РФ и КНР не грозят военным противостоянием, однако нам нельзя забывать о прошлых серьезных столкновениях с Китаем, переходивших в вооруженные инциденты.

        Нельзя также сбрасывать со счетов и следующий чрезвычайно тревожный факт: сегодня на российской территории вдоль границы с КНР проживают примерно 7 млн. граждан РФ, а по ту сторону госрубежа - 100 млн. китайцев.
       При этом на Дальнем Востоке России сейчас нелегально осело более 70 тыс. граждан КНР. Так что конфликты из-за миграции китайского населения на российскую землю вполне вероятны. Они возможны в долгосрочной перспективе к 2050 году, когда Китайская Народная Республика станет супердержавой, а Москва вследствие нынешней политики потеряет контроль над процессами на российском Дальнем Востоке.
       Опасность военной экспансии Китая повышается по мере наращивания его военного и экономического потенциалов и прихода в руководство КНР государственных деятелей прозападной ориентации.

        Некоторые российские эксперты относят к источникам военной опасности на нашем Дальнем Востоке наличие в непосредственной близости от российских рубежей мощных группировок вооруженных сил иностранных государств, способных вести широкомасштабные наступательные боевые действия.
        Например, в составе сил общего назначения США в Тихоокеанской зоне насчитывается шесть ударных авианосцев (90 самолетов и вертолетов на каждом), не менее 500 самолетов-носителей ядерного оружия, 100 надводных кораблей и атомных подводных лодок. Американцы способны в кратчайшие сроки высадить на российском дальневосточном побережье или островах четыре дивизии в 50 тыс. человек, 370 боевых бронированных машин, 120 орудий. С воздуха армаду вторжения будут прикрывать 300 боевых самолетов из трех воздушных армий.

         Российская же Дальневосточная группировка войск и Тихоокеанский флот значительно слабее не только сосредоточенных в АТР сил США, ВС Японии, Китая, КНДР, но даже Тайваня.
          Да, сегодня, бесспорно, уровень военной опасности для России в АТР невысок. Но что будет завтра? События последних лет прямо показывают, что одними политическими маневрами защитить страну от агрессии очень трудно. Необходимо совершенствовать нашу национальную оборону на Дальнем Востоке.
           Только тогда нам окажутся не страшны никакие внешние угрозы и территориальные претензии».

            Но, с тех по прошло 7 лет, а положение только ухудшилось. Вот мнение независимого российского эксперта.
http://www.stoletie.ru/geopolitika/budet_li_dalni_vostok_kitaskim_2008-06-20.htm

       «Сначала будет происходить достаточно тихая иммиграция с целью нарушения баланса между китайцами и местным населением, которая будет сопровождаться образованием многочисленных «чайна-таунов», являющихся государством в государстве (со своими законами, преступностью, репрессивными структурами, экономическими механизмами), фактически неподконтрольным местной администрации.
         После того, как китайское население будет преобладать над местным, начнут разыгрываться разнообразные варианты с «китайской национальной автономией», которой следует предоставить независимость и за которой неизбежно последует присоединение к Китаю.  

        Впрочем, при нынешней катастрофической демографической ситуации в дальневосточном регионе, когда 19% молодых семей в крае не желают иметь детей вообще, китайцам, возможно, не потребуется слишком много времени на этническое вытеснение коренного населения. Быстрое старение населения, по прогнозам Госкомстата России, приведет в 2015 году (по сравнению с 1998-м) к сокращению занятых на производстве на 14%, численности несовершеннолетних - на 35%. Значит, потери рабочей силы из-за ухудшения возрастной структуры увеличатся на 52%.

        Идеологи добровольной сдачи Дальнего Востока Китаю (т.е. его «агенты влияния») именно этим фактором обосновывают необходимость массового привлечения китайской рабочей силы для стабильной работы экономики. Кроме того, не следует забывать, что на Дальний Восток не идет практически никакого притока населения из западных областей России, только отток, причем отток молодых, талантливых и перспективных.  
          Поэтому намеченные Китаем процессы по «мирной оккупации» могут кардинальным образом ускориться. Впрочем, основная причина, побуждающая Китай к аннексии российских территорий, это вовсе не демографический избыток населения, а острая нехватка собственных природных ресурсов, которые наш сосед не прочь получить за счет России.  

        Уже сейчас китайские фирмы, которые работают на Дальнем Востоке, очень преуспели в разработке разного рода «серых» и «черных» схем оборота. За счет работы подпольных китайских банков они получили возможность концентрации капитала и осуществляют за счет этого нелегальные заготовки цветных металлов, вырубку леса на нашей территории (по разным оценкам через 5-10 лет на Дальнем Востоке в освоенных районах не останется пригодного для рубки леса). Постепенно этот товар через промежуточные фирмы официально переправляется через границу в Китай. Китайцы не вывозят из России ни доллары, ни рубли - они вывозят ресурсы, то, чего им так не хватает.  

         Особый интерес китайцы проявляют к Уссурийску. Уже одну треть населения города составляют китайцы и корейцы китайского происхождения. Такое внимание к Уссурийску связано с тем, что этот город является более выгодным стратегическим пунктом, чем Владивосток. Закрепление в Уссурийске позволяет контролировать всю территорию западного Приморья и ключевую часть Транссиба, связывающую Россию с морскими портами Тихого океана. Китайский бизнес проявляет усиленное внимание и к Хабаровску.  

        В итоге, руководству КНР в недалеком будущем достаточно будет поставить руководство России перед фактом освоенности и заселенности приамурских и приморских земель гражданами Китая. Может встать вопрос о предоставлении китайским иммигрантам (пока по большей части нелегальным) российского гражданства. Российские же граждане будут к тому времени зависеть от китайских производителей и торговцев. Демографическая и экономическая экспансия Китая в Сибирь и на Дальний Восток в недалеком будущем может иметь серьезные военно-политические последствия для России
           Вернемся к демографической ситуации в России. Эксперты утверждают, что тенденция снижения численности населения в ближайшие годы охватит большинство регионов России и к 2016 году численность населения 77 из 89 субъектов РФ будет сокращаться. Например, по данным Минздрава РФ, численность населения в Сибирском федеральном округе сократится с 20447 тысяч человек в 2003 году до 19291 тысяч в 2016 году, а в Дальневосточном федеральном округе - соответственно с 7 миллионов до 6 миллионов 460 тысяч человек.
             Причем сокращение произойдет в основном за счет русского населения. Со второй половины 1990-х годов население Дальнего Востока и Сибири уже сократилось почти на треть. А в регионах Китая, граничащих с российской территорией, проживают более 300 млн. человек. Китайцы вполне серьезно считают, что 50-70 миллионов их соотечественников могли бы расселиться в Сибири и на Дальнем Востоке.  

             У России с Китаем самая длинная граница, и на территориях, вытянутых вдоль китайской и монгольской, границы проживают до 12 млн. россиян. В то же время в последние годы численность нелегально прибывающих на территорию Сибири и Дальнего Востока граждан Китая стабильно выросла, по данным местных иммиграционных служб, составляет как минимум 10-12 миллионов человек и, таким образом, уже практически превышает численность местного населения. Но точное число нелегальных китайцев, проживающих в этих регионах, не может назвать никто.
         Уже формируются места их компактного проживания. Во многих городах Сибири и Дальнего Востока значительная часть бывших ведомственных общежитий стала местом компактного заселения китайцев, а снимаемые в аренду квартиры становятся базой сменяющих друг друга китайских торговцев.
           И Всероссийская перепись населения, проведенная в 2002 году, не смогла ответить на вопрос: сколько же на самом деле китайцев в России? По данным этой переписи, в России проживают всего 35 тыс. китайцев, в то время как перепись 1989 года выявила 5 тысяч представителей этой национальности. Однако последняя перепись населения РФ не отражает реальной численности китайцев в нашей стране, так как абсолютное большинство из них на российской территории живут нелегально.  

           В 2002 году экспертами Совета Федерации был подготовлен документ под названием «Проблема нелегальной миграции из Китая в контексте задач миграционной политики РФ», основной вывод которого сводится к тому, что к середине XXI века второй по численности национальной группой России после русских станут китайцы!

           Плотность населения на китайской стороне границы, как следует из записки, в 15-30 раз выше, чем на российской.

         В частности, «в Приморском крае плотность населения составляет 13,5 человека на 1 кв. км, а в прилегающем северо-восточном Китае - 130 человек».
         К этому фактору следует добавить еще и высокую мобильность китайцев - их готовность перемещаться в другие места в поисках заработка и лучших условий жизни.
       При этом скрытая безработица в китайских городах оценивается авторами записки в 15-20% от всего населения КНР.
        Нехитрые арифметические действия (из расчета 1,3 млрд. человек численности населения КНР) дадут цифру в 260 миллионов, что почти в два раза превышает население России. Именно столько безработных китайцев в перспективе могут хлынуть на территорию России.  

Помешать этому уже практически невозможно, но можно попытаться хотя бы взять этот процесс под контроль и направить его в нужное русло.

        А для этого нужны законы и четкая миграционная система. Необходимо квотировать волны китайской миграции, направляя их в нужные районы и города, осуществлять дальнейший контроль над этими мигрантами, чтобы заработанные ими деньги не выходили из-под контроля российских властей.
       Но на сегодняшний день не регламентированы даже условия появления в России иностранной рабочей силы, ее квотирование, схема наказания виновных в нарушении миграционного законодательства и т.д. Нет даже правил депортации и условий депортации «нелегалов» и нарушителей. Анализ демографической проблемы в китайском обществе, дает ясно понять, что Китай осуществляет и будет осуществлять переселение своего этноса в сопредельные страны.
          Основные направления: российский Дальний Восток и Центральная Азия. Здесь наблюдается отрицательный прирост коренного населения (высокая смертность, низкая рождаемость, миграция) и постоянная угроза терроризма (незаконные вооруженные формирования в Ферганской долине).
          Складывается ситуация, когда экономика целых областей приходит в упадок, а население покидает эти территории в массовом порядке. Образовавшийся, таким образом вакуум трудовых ресурсов и народонаселения в целом моментально заполняется китайскими мигрантами.
            Причем, осваивая данный регион, китайцы не ассимилируются, не интегрируются в местный этнос и экономику. Напротив, они несут свою культуру, оставаясь при этом целиком ориентированными на Китай. Все перечисленные процессы поощряются и координируются официальной китайской властью».  

   И даже бессменный Президент РФ Владимир Путин вынужден был по поводу китайской миграции заявить, что: «Если в ближайшем будущем мы не предпримем практические шаги для развития Дальнего Востока, в течение нескольких десятилетий, российское население будет говорить на китайском, японском, и корейском».
   Но сказать то он сказал, а никаких то реальных мер по развитию Дальнего Востока так и не было принято….
    Да и сама Росия владея 160 лет Дальним Востоком, мало что  сделала, что бы его можно было бы  назвать частью Российской Федерации.
            И поскольку в тайных протоколах российской дипломатии к договору с Китаем (о существовании которым мы еще с вами узнаем) упор делается упор на постепенный мирный переход Дальнего Востока к Китаю, то из исторического небытия вновь появляется политический проект воссоздания «Дальневосточной республики».
             Для тех кто не жил в СССР и не знает его историю сообщаю, что Дальневосточная республика (ДВР) (6 апреля 1920 ; 15 ноября 1922) — официально независимое и демократическое государственное образование с капиталистическим укладом в экономике, провозглашённое на территории Забайкалья и российского Дальнего Востока.
      Фактически являлось «буферным» государством между Советской Россией и Японией.
(Конец ч.10)

Все фото к жтой части находятся тут:
http://h.ua/story/371054/